Dec 24, 2006 13:47
Аннушка Орлова-Чесменская,
после преставления именитого папеньки,
впавшего в предпоследния годы
в беспросветный маразм
и "пускавшего слюну"
в своём прикровенном
загородном имении,
осиротев,
вдруг очутилась на цельном свете
как перст,
одна-одинёшенька,
наследницей несметных сокровищ и
самой богатой невестой Европы.
Вились вкруг неё
и французкия прощелыги,
и немецкия князья,
а она всё выбирала себе
отца духовного,
"не шелкопёра",
каковыми и являлись
и протоиерей Василий Дубянский,
и прочия из угодливовкрадчиваго
придворнаго духовенства;
"не потаковника",
каковых пруд было пруди
в Лаврах и монастырях,
поджидавших
"лакомого молитвенника",
а того батюшку,
кто и посоветовать бы смог,
не взирая на лица и званья,
и был бы за место отца родного.
И случилось быть ей
на рядовой службе в Казанском,
где по положеной череде,
проповедовал ещё юный монашёнок,
преподователь Божьего Закону
в заведении для сирот:
мелконькой и невзрачненькой,
уже тогда плюгавенький,
некто иеромонах Фотий,
и что-то сердцу её подсказало:
подойти и попросить совету.
И вопрос был знамо какой:
выходить и за кого?
А монашенок,
взирая на эту кавалер-девицу
снизу вверх,
от своего метра с кепкой,
возьми и отбрей её:
"По умишку своему
ты - дура конченая
и по красе - ты дылда,
и души твоей никто из них
и не разглядит никогда,
ибо и нужны им
только твои денежки".
А про папеньку добавил,
что не просто тот душегубец,
а убийца самого памазанника Божия,
и за то - "несмь когда прощение бываит"...
С того и начался
самый знаменитый
духовный и, без сомнения,
возвышенный
роман
в русской истории
между отцом и дщерию духовной...
новгород,
Фотьюшка и Аннушка