На приспущенном поводке...

[kalakazo]

От всех, тогда собравших свой чемоданец и готовых
первый раз в жизни выбраться за бугор
(и не важно даже, ради чего - учёбы, защиты мира,
Афона, церковного туризма),
требовалась (кроме естественно, что
поручительства аввы Никодима Ротова),
ещё одна малюсенькая формальность -
роспись на листке бумаги
о добровольном согласии на сотрудничество с Кесарем
и даже не самим Кесарем, а его псарями,
каковые, доселе придержуя церковного чемоданца
на коротком поводке,
поводок сей несколько приспускали:
отрадное ведь то для хозяина зрелище,
когда рвущаяся на свободу собаченция,
на ослабленном поводке
начинает первым делать вилять хвостиком
в знак премногой благодарности.
"О, разлагающийся Запад - он и вправду ведь гниёт,
но вы бы знали, что это за запах!"
От подписанта требовалось быть в забугорье внимательным
ко всякого рода мелочам
и по возвращении следовало написать
подробный отчётец в трёх экземплярах:
с кем из иностранцев встречался и о чём с ними говаривал.
Особливо следовало обращать на черты характера и слабости
новых знакомцев, дабы подобранный ключик,
на случай возможной будущей вербовки,
был бы наиболее верным.
Николай Дмитрич Успенский - профессор Ленинградской академии,
знаменитый тогда музыковед и литургист
и участник множества заграничных конференций,
по возвращении, сидючи у себя на даче в Шапках,
печатал отчёт в пяти экземплярах:
два из них предназначая для потомков,
как доказательство того, что ни о ком
он дурного слова так и не вымолвил.
Но бывали и полные дураки:
помнится, как деспота Кирилл Гундяев
не без брезгливости зачитывал в узком кругу
подробнейшую телегу отца Владимира Сорокина
про то, кто и как из членов "советской делегации"
развязанно шутковал на ресторанной посиделке...