Баба с возу...
Может быть, в том белые нощи повинны,
а скорее всего, и обыденное совковое разгильдяйство,
когда появилась целая генерация питерской интеллигенции,
какая дрыхла и продолжает дрыхнуть до полудни:
"Мы потому такие, что мы - самая что ни на есть аристократия духа".
Не знаю, други моя, подлинная аристократия всегда рано вставала:
Екатерина Великая - в пять утра,
Павел Петрович - в четыре утра,
а уже в пять принимал министров,
Александр Павлович слушал доклад Сперанского уже в семь,
русские императоры спали на солдатских раскладушках
и деток своих, наследничков, никогда не нежили и не баловали.
Может быть, то писательская братия - "богема"?
Да не, и те подённо пахали с шестиутреннаго кофию.
Уже лет тридцать,
как объявился в Ленинграде
тип творческого паразиту,
каковой полгода пишет "рассказ",
а пять годков строчит докторский "диссер":
"Ну, по замыслу не меньше ведь, чем "Матрёнин двор",
да и в докторском диссере
непременно должно быть открытие...", -
уж кому-кому, а дедулькину лапшу на уши вешать не за чем:
знаем мы цену этой пустоцветучёности,
где даже сам учёный руководитель
одолеть семи страниц этой,
абсолютно непрозрачной,
на птичьем языке писаной
занудной галиматьи
вовсе никак не способен.
Ещё хуже, когда вдруг в конце 80-х стал объявляться целый коллегиум
"елохнувшихся" барышень,
а то и строго православнутых батюшков,
для которых основная ныне проблема -
как бы не проспать службы.
Откуда не возьмись, народился
православный человек-студень -
вечно сонное, непробуркавшееся,
завсегда уже болященькое
и притом строго пекущееся о "полном уставе";
человек-квашня,
заявляющееся к "Отче наш",
задницей сразу плюхающееся на скамейку
и ещё притом демонстративно недовольное:
"А почему служат так коротко?
Нет, точно мы уйдём к истинно-православным!"
Что ж, как говаривает мой знакомый священник:
"Баба с возу, а кобыле легче"...
а скорее всего, и обыденное совковое разгильдяйство,
когда появилась целая генерация питерской интеллигенции,
какая дрыхла и продолжает дрыхнуть до полудни:
"Мы потому такие, что мы - самая что ни на есть аристократия духа".
Не знаю, други моя, подлинная аристократия всегда рано вставала:
Екатерина Великая - в пять утра,
Павел Петрович - в четыре утра,
а уже в пять принимал министров,
Александр Павлович слушал доклад Сперанского уже в семь,
русские императоры спали на солдатских раскладушках
и деток своих, наследничков, никогда не нежили и не баловали.
Может быть, то писательская братия - "богема"?
Да не, и те подённо пахали с шестиутреннаго кофию.
Уже лет тридцать,
как объявился в Ленинграде
тип творческого паразиту,
каковой полгода пишет "рассказ",
а пять годков строчит докторский "диссер":
"Ну, по замыслу не меньше ведь, чем "Матрёнин двор",
да и в докторском диссере
непременно должно быть открытие...", -
уж кому-кому, а дедулькину лапшу на уши вешать не за чем:
знаем мы цену этой пустоцветучёности,
где даже сам учёный руководитель
одолеть семи страниц этой,
абсолютно непрозрачной,
на птичьем языке писаной
занудной галиматьи
вовсе никак не способен.
Ещё хуже, когда вдруг в конце 80-х стал объявляться целый коллегиум
"елохнувшихся" барышень,
а то и строго православнутых батюшков,
для которых основная ныне проблема -
как бы не проспать службы.
Откуда не возьмись, народился
православный человек-студень -
вечно сонное, непробуркавшееся,
завсегда уже болященькое
и притом строго пекущееся о "полном уставе";
человек-квашня,
заявляющееся к "Отче наш",
задницей сразу плюхающееся на скамейку
и ещё притом демонстративно недовольное:
"А почему служат так коротко?
Нет, точно мы уйдём к истинно-православным!"
Что ж, как говаривает мой знакомый священник:
"Баба с возу, а кобыле легче"...