Ответ Андрею Зубову...
В продолжение темы "ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ВАХТАНГУ КИПШИДЗЕ..."
Вахтанг Кипшидзе:
"Дорогой Андрей Борисович,
Благодарю Вас за письмо, которое вызвало резонанс и интерес широкой публики https://www.facebook.com/andrei.b.zubov/posts/2495825810702755.
Начал бы я, с Вашего позволения, с наших с Вами личных отношений. Я понимаю, что любой христианин хочет приводить других к вере и показывать пример подлинной христианской жизни, и ценю Ваше намерение такого рода, которое Вы выказывали в своей преподавательской деятельности, преподавая в МГИМО. Но с момента моего окончания мною вуза прошло более 15 лет и многое забылось. Я, например, даже если бы хотел, не смог бы сделать «своих первых сознательных шагов в Церкви» с «Вашей помощью». В институт я пришел сознательным христианином, каждые выходные несущим послушание алтарника в одном из храмов недалеко от района Солнцево, что, думаю, может подтвердить служащий священник и другой мой собрат-алтарник, ныне ставший священником. К сожалению, я также не участвовал в семинарах, посвященных примирению в связи с российско-грузинским конфликтом в 2008 году, потому как закончил вуз в 2004 году и с этого же года работал в ОВЦС. Не имел я чести знать ни Константина, ни Зураба.
Я помню наш с Вами разговор про ОВЦС и Ваше мнение, но в моей памяти отложилось, что он состоялся уже тогда, когда работал я там. А Вы Отдел посещали с какой-то целью. Возможно, я ошибаюсь. При поступлении на работу в эту синодальную структуру я был принят лично Святейшим Патриархом Кириллом, тогда возглавлявшим ОВЦС. Роль в моем трудоустройстве сыграли Тамара Шашихина, Алексей Бревнов, архимандрит Филипп Рябых, протоиерей Всеволод Чаплин.
Если бы наши с Вами отношения были столь доверительными, как Вы пишите, и Вы бы знали меня лучше, то у Вас не было бы никаких сомнений в том, что я никогда не ставил цели угождать своему начальству. Думаю, что это могут подтвердить все начальники, с которыми я работал. Это просто часть моего характера, а не какая-то там заслуга.
Я, правда, думаю, что обращение священников является не продуманным ни по формату, ни по времени появления. На мой взгляд, нарушает оно и внутренние церковные документы (прежде всего, ОСК), запрещающие участие в политической борьбе. Впрочем, в Церкви есть более авторитетные органы, которые могут это определить.
Но самое главное не это. Самое главное, что эти священники, руководствуясь, скорее всего, гуманитарными благими побуждениями, подставили себя под жернова политической борьбы, вольно или невольно приняли одну из сторон. Это, на мой взгляд, наносит вред Церкви, которая призвана объединять политического активиста и полицейского из охранения, который, совершенно законно не дает ему участвовать в несанкционированном митинге. Государство как институт всегда было, есть и будет несовершенным, всегда будет применять насилие, и человеческими средствами этого не преодолеть.
Вопрос заключенных по политическим статьям - это политический вопрос, для христианской нравственности в нем есть место только в формате, который определил Христос: посещение заключенных в темницах, их ободрение и духовная помощь. Я не церковный историк, но могу предположить, что во времена Христа римляне тоже держали в темницах «борцов с режимом». Но Спаситель не подписывал никаких деклараций в этой связи, хотя очевидно, что правда была не на стороне римлян.
Богослов Андрей Шишков назвал это public truth-telling, но справедливость по судебному делу невозможно установить в политических декларациях. Для этого веками разрабатывались правовые процедуры, которые для тех, кто не верит в российскую юстицию, вполне себе действуют в Европейском суде по правам человека. А это орган, который в своих решениях осуществляет правозащитные функции, никогда не стал бы говорить про «запугивание граждан судами» или про превращение «правосудия в массовый беспорядок». Потому что эти слова являются выражением политической, не нравственной, даже не правовой позиции.
Я ни в чем не обвиняю этих священников, но порученные мне обязанности заключаются в том, чтобы указать им на том, что они совершают ошибку, идут по пути, который, на мой взгляд, не принесет пользы ни Церкви, ни обществу, ни заключенным. Это мое право, как церковного чиновника, да и как православного христианина. До того, как выступать с политической декларацией, которую с такой охотой подхватили политические СМИ, можно было бы обратиться с письмом к Патриарху, направить непубличные письма судьям, нанять адвоката, сделать многое другое, что исключило бы превращение Церкви в заложника политики. Я восторгаюсь тем, как на Украине каноническая Церковь, за исключением горстки отступников, избежала превращения в политическую силу, как ее клирики не поддались соблазну построить режим лучше, чем режим Януковича. Надеюсь, что и наши отцы проявят не меньше мудрости.
Повторю то, что я еще уже говорил в официальном комментарии и что является и моей личной точкой зрения. На мой взгляд, у Церкви нет никакого другого шанса преобразить мир, кроме обращения к духовному окормлению тех, от кого зависит решение: в данном случае полицейских, судей, правоохранителей, равно как и участников протестных действий, которые подвержены человеческим страстям не менее, чем все остальные. Это более сложный и длительный путь, но это то, что не может сделать никто другой. А в политические игры мы играть не умеем и никогда не умели. Любая партия справится с этим лучше.
Вы как мирянин занимаетесь политикой, для этого у Вас есть и образование, и харизма. Вы и Ваши единомышленники делают свой свободный политический выбор как христиане и граждане. Церковь в своих документах приветствует вашу активность, но вовсе не должна быть вашим политическим партнером и, тем более, орудием.
Что касается заботы о моей грешной душе, то мне кажется, что с этим надо надо предоставить иметь дело тому, кто обличен от Бога такой благодатью - священнику. Думаю, что и те, кто подписал обсуждаемое нами письмо, с этим справятся, тем более, что они не осудили меня и не предрекли столь неотвратимой угрозы моего непопадания в Царствие Божие".
отсюда
Вахтанг Кипшидзе:
"Дорогой Андрей Борисович,
Благодарю Вас за письмо, которое вызвало резонанс и интерес широкой публики https://www.facebook.com/andrei.b.zubov/posts/2495825810702755.
Начал бы я, с Вашего позволения, с наших с Вами личных отношений. Я понимаю, что любой христианин хочет приводить других к вере и показывать пример подлинной христианской жизни, и ценю Ваше намерение такого рода, которое Вы выказывали в своей преподавательской деятельности, преподавая в МГИМО. Но с момента моего окончания мною вуза прошло более 15 лет и многое забылось. Я, например, даже если бы хотел, не смог бы сделать «своих первых сознательных шагов в Церкви» с «Вашей помощью». В институт я пришел сознательным христианином, каждые выходные несущим послушание алтарника в одном из храмов недалеко от района Солнцево, что, думаю, может подтвердить служащий священник и другой мой собрат-алтарник, ныне ставший священником. К сожалению, я также не участвовал в семинарах, посвященных примирению в связи с российско-грузинским конфликтом в 2008 году, потому как закончил вуз в 2004 году и с этого же года работал в ОВЦС. Не имел я чести знать ни Константина, ни Зураба.
Я помню наш с Вами разговор про ОВЦС и Ваше мнение, но в моей памяти отложилось, что он состоялся уже тогда, когда работал я там. А Вы Отдел посещали с какой-то целью. Возможно, я ошибаюсь. При поступлении на работу в эту синодальную структуру я был принят лично Святейшим Патриархом Кириллом, тогда возглавлявшим ОВЦС. Роль в моем трудоустройстве сыграли Тамара Шашихина, Алексей Бревнов, архимандрит Филипп Рябых, протоиерей Всеволод Чаплин.
Если бы наши с Вами отношения были столь доверительными, как Вы пишите, и Вы бы знали меня лучше, то у Вас не было бы никаких сомнений в том, что я никогда не ставил цели угождать своему начальству. Думаю, что это могут подтвердить все начальники, с которыми я работал. Это просто часть моего характера, а не какая-то там заслуга.
Я, правда, думаю, что обращение священников является не продуманным ни по формату, ни по времени появления. На мой взгляд, нарушает оно и внутренние церковные документы (прежде всего, ОСК), запрещающие участие в политической борьбе. Впрочем, в Церкви есть более авторитетные органы, которые могут это определить.
Но самое главное не это. Самое главное, что эти священники, руководствуясь, скорее всего, гуманитарными благими побуждениями, подставили себя под жернова политической борьбы, вольно или невольно приняли одну из сторон. Это, на мой взгляд, наносит вред Церкви, которая призвана объединять политического активиста и полицейского из охранения, который, совершенно законно не дает ему участвовать в несанкционированном митинге. Государство как институт всегда было, есть и будет несовершенным, всегда будет применять насилие, и человеческими средствами этого не преодолеть.
Вопрос заключенных по политическим статьям - это политический вопрос, для христианской нравственности в нем есть место только в формате, который определил Христос: посещение заключенных в темницах, их ободрение и духовная помощь. Я не церковный историк, но могу предположить, что во времена Христа римляне тоже держали в темницах «борцов с режимом». Но Спаситель не подписывал никаких деклараций в этой связи, хотя очевидно, что правда была не на стороне римлян.
Богослов Андрей Шишков назвал это public truth-telling, но справедливость по судебному делу невозможно установить в политических декларациях. Для этого веками разрабатывались правовые процедуры, которые для тех, кто не верит в российскую юстицию, вполне себе действуют в Европейском суде по правам человека. А это орган, который в своих решениях осуществляет правозащитные функции, никогда не стал бы говорить про «запугивание граждан судами» или про превращение «правосудия в массовый беспорядок». Потому что эти слова являются выражением политической, не нравственной, даже не правовой позиции.
Я ни в чем не обвиняю этих священников, но порученные мне обязанности заключаются в том, чтобы указать им на том, что они совершают ошибку, идут по пути, который, на мой взгляд, не принесет пользы ни Церкви, ни обществу, ни заключенным. Это мое право, как церковного чиновника, да и как православного христианина. До того, как выступать с политической декларацией, которую с такой охотой подхватили политические СМИ, можно было бы обратиться с письмом к Патриарху, направить непубличные письма судьям, нанять адвоката, сделать многое другое, что исключило бы превращение Церкви в заложника политики. Я восторгаюсь тем, как на Украине каноническая Церковь, за исключением горстки отступников, избежала превращения в политическую силу, как ее клирики не поддались соблазну построить режим лучше, чем режим Януковича. Надеюсь, что и наши отцы проявят не меньше мудрости.
Повторю то, что я еще уже говорил в официальном комментарии и что является и моей личной точкой зрения. На мой взгляд, у Церкви нет никакого другого шанса преобразить мир, кроме обращения к духовному окормлению тех, от кого зависит решение: в данном случае полицейских, судей, правоохранителей, равно как и участников протестных действий, которые подвержены человеческим страстям не менее, чем все остальные. Это более сложный и длительный путь, но это то, что не может сделать никто другой. А в политические игры мы играть не умеем и никогда не умели. Любая партия справится с этим лучше.
Вы как мирянин занимаетесь политикой, для этого у Вас есть и образование, и харизма. Вы и Ваши единомышленники делают свой свободный политический выбор как христиане и граждане. Церковь в своих документах приветствует вашу активность, но вовсе не должна быть вашим политическим партнером и, тем более, орудием.
Что касается заботы о моей грешной душе, то мне кажется, что с этим надо надо предоставить иметь дело тому, кто обличен от Бога такой благодатью - священнику. Думаю, что и те, кто подписал обсуждаемое нами письмо, с этим справятся, тем более, что они не осудили меня и не предрекли столь неотвратимой угрозы моего непопадания в Царствие Божие".
отсюда