Открытое обращение к митрополиту Пантелеимону...
В продолжение темы "О причинах моего ухода..."
и темы Епископская власть связывает всех круговой порукой..."
"Открытое обращение к митрополиту Красноярскому и Ачинскому Пантелеимону священника Олега Курзакова
Ваше высокопреосвященство!
Прочитав ваше публичное обращение ко мне, я почел долгом для себя ответить так же открыто, потому что затрагиваемые вопросы касаются не частных проблем и не личной жизни, а церковных отношений. Для внешних ваши слова могут показаться исполненными любви и искренней скорби по поводу моего решения, но Господь призывает нас смотреть не на слова, которым я за годы священства уже почти перестал верить, а на дела и плоды служения Богу и ближним. Заранее прошу извинить, если мой ответ покажется вам резким и непочтительным. Мне не пристало поучать и наставлять вас, как старшего по летам и положению. Я хочу лишь выразить те мысли, которые возникли у меня после ваших слов, дабы внести ясность в сложившуюся ситуацию.
От вас, как от епископа, зависит характер и направление всей епархиальной жизни: кого вы назначите своими помощниками, какого достоинства будут рукоположенные вами священники, как будете управлять и распоряжаться церковными средствами, какие главные направления выберете в качестве реальной деятельности, а не пустых деклараций, какие отношения установите с подчиненными, какой пример духовной жизни будете подавать пасомым. Да, мы неидеальны, у всех нас есть немощи и недостатки, но есть определенная грань, за которой эти немощи начинают сказываться на окружающих и действовать разрушительным образом на церковную жизнь.
В 2012 году я был рукоположен вами в священный сан и за это время успел послужить в трех благочиниях, так что смог получить общее представление об епархиальной жизни. За эти годы я встретил много добрых и отзывчивых верующих, священников-тружеников, но помимо этого есть такие стороны епархиальной жизни, которые, к сожалению, и епархию, и ваше окружение, и вас, как епископа, не только характеризуют с сомнительной стороны, но и порождают боль недоумения и горькое разочарование.
Обычный прихожанин или светский человек зачастую видит только внешнюю сторону церковной жизни: позолоту иконостасов, торжественные архиерейские богослужения. Вы в дни вашего тезоименитства или посещения приходов слышите бесконечные льстивые речи, в которых вас превозносят священники. Но давайте отодвинем эту внешнюю завесу елейных улыбок, лести и мнимого благочестия (потому что истинное благочестие для христианина заключается не в умении истово креститься или красиво взмахивать кадилом, а, по словам апостола, «чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира» (Иак.1:27). Будем откровенны, как бы ни горька была эта правда. «Время молчать, и время говорить» - наставляет нас Экклезиаст. И когда попирается евангельская истина, когда за белое выдается черное, превозносится ложь и преследуется правда, приходит это время.
Ваше ближайшее окружение, прибывшее с вами и держащее в руках главные нити управления и контролирующие финансовые потоки, в епархии называют «орловскими». Местные священники его ненавидят или презирают. Саму же архиерейскую власть за эти годы вашего пребывания на красноярской земле простые священники воспринимают подобно монголо-татарскому игу с его данью-поборами и управлением, основанным на принципе «разделяй и властвуй». Целенаправленно разжигается вражда между благочинными, ведущими феодальные войны за обладание доходами и вашими милостями. Ненависть благочинных друг к другу, их доносы вам и интриги вовлекают в эту гниющую рану священников и прихожан, раздирают единотканный Христов хитон церковного единства.
Из подобного управления следует ваше отношение к священникам и к поставлению во священство. Темные истории с самоубийством и убийством священников Минусинского благочиния в 2016 году - явный признак духовного неблагополучия нашей епархии.
Угрозы и преследования, несправедливые обвинения священников стали нормой. Несколько лет назад минусинским благочинным о. Евгением Нещеретом в церковном воровстве обвинялся священник о. Иоанн Морозов. Вы выступили с видеообращением, где заняли сторону благочинного. Вы сказали тогда публично: «Это высшая степень лицемерия и высшая категория лжи. Вряд ли он по-настоящему был в рядах православного духовенства. Мне кажется, что он заодно с дьяволом». И что же? Священник выиграл светский суд, расправа не удалась - но и никаких извинений принесено не было, а священник служит сегодня в епархии. Он уже не заодно с дьяволом?
Я вновь обращаюсь к вам по поводу лишения вами сана о. Виктора Пасечнюка, взываю к вашей мудрости и совести! Отмените свое решение! Оно позорным несмываемым пятном ляжет на вас. Переступите через свое уязвленное самолюбие и явите великодушие! Вы призваны Богом вершить справедливый суд, но разве можно назвать судом назначенную вами комиссию, которая в угоду вам игнорирует явные факты? А потом еще вынесенное решение (как во времена советских партсобраний) утверждается на епархиальном собрании единогласным публичным голосованием священников (поднятием рук). Если уж есть необходимость в этих голосованиях, то сделайте их тайными - и станет меньше лжи и насилия над совестью.
К чему вам защищать тех подчиненных, участвовавших в этом деле расправы над честным священником, которые втайне презирают вас, обманывают, смеются над вашими недостатками. Которые в будущем опозорят еще не раз и епархию, и вас лично. Вы не ответили ни на одно из обращений о. Виктора и коллективных писем прихожан Каратузского храма, никак не отреагировали на пикет детей войны, их слезы и просьбы. А теперь недоумеваете, почему я к вам не обратился как к духовному отцу!
Дело с запретом священника Петра Боева и дьякона Иоанна Логинова тоже свидетельствует о том, что вы, как епископ, призванный управлять епархиальными делами, не разрешили вовремя эту ситуацию, которая в конце привела к подобному конфликту, разделению и вражде. За этим частным конфликтом кроется куда более серьезная проблема: ваша попытка привести всех священников к беспрекословной молчаливой исполнительности.
На одном из епархиальных собраний вы заявили, что не должно быть никаких разговоров со стороны священников по поводу проблемы церковнославянского языка в богослужении и подобных вопросов. Но богословская мысль невозможна без полемики, без живого обсуждения проблем. Если о них не говорить, они не исчезнут, а лишь усугубятся. Борьба же со свободным высказыванием и обоснованной критикой ведет лишь к торжеству и засилию невежества, которое сегодня явно можно наблюдать в епархиальной жизни.
И на фоне всего этого обещается в неопределенном будущем открытие Красноярской семинарии. Но кто будет в ней преподавать, если образованные священники оказываются изгнанными, а свобода мысли и слова уничтожена?! Вы окружили себя молодыми помощниками, часто не имеющими образования. Ваша кафедра находится в огромном университетском городе. Кто из ваших священников читает хоть один систематический курс в каком-либо институте Красноярска? Достаточно посмотреть на фотографии с богослужений в кафедральном Христорождественском или Покровском соборах, чтобы увидеть, что на них стоят в основной массе пожилые люди. А для образованной, ищущей ответы и честного разговора молодежи просто не остается места. На город-миллионник набрался лишь малочисленный епархиальный молодежный клуб, который кроме выездных пикников так и ничем значимым не проявил себя.
Ваше содержание и ваши визиты ложатся тяжелым бременем на приходы, большинство из которых находятся в нищей сельской глубинке. Они и так еле-еле сводят концы с концами, отказывая в помощи просящим из-за отсутствия средств. Не показной пышности и роскоши хотят верующие, видя вас, а примера умеренности и скромности. В современном мире дико носить напоказ золотые бляхи с драгоценными камнями на полживота. Не это угодно пречистой Божией Матери! И это невозможно оправдать уже традицией или церковной необходимостью, когда в стране вопиющая нищета миллионов ее граждан.
Какой пример подается священникам и иподьяконам на трапезах, устраиваемых в вашу честь! Деликатесы, дорогие вино и водка ведут к чревоугодию и пьянству. Присутствуя на этих трапезах, мне всегда было тягостно видеть, как на ваших глазах объедаются и упиваются юные иподьяконы, а в это время в вашу сторону звучат льстивые и неискренние речи о вашей мудрости, монашеской ревности и духовности. Не верьте им! Рядовые священники, обираемые вами, и держимые в страхе наказания благочинные не любят вас и не уважают. Лесть же и лицемерие скрывают лишь страх, неприязнь и презрение.
Архиерейские службы на приходах становятся не временем духовного единства и молитвенности, а того же страха и угодничества, когда каждый боится вас чем-то прогневить и услышать в свой адрес окрик, который порой переходит в ор, приводящий в ужас молящихся в храме прихожан. Когда вы уезжаете, все вздыхают с облегчением, доедая остатки архиерейской трапезы и снимая нервное потрясение оставшимся алкоголем.
Отмените вашу практику собирания денежных конвертов при посещении приходов. Это просто стыдно и недостойно православного архипастыря! Настоятель должен одарить конвертиками еще и всех служащих с вами, не забыть конвертиком поблагодарить вас за очередную церковную награду. Наряду с этим существуют еще и самые различные растущие поборы, как плановые, так и экстренные, когда порой подчистую после больших православных праздников выгребаются пожертвования прихода на неведомые и все растущие епархиальные нужды.
Особую слабость вы питаете к панагиям, которых можно насчитать десятки на фотографиях с ваших богослужений. Лично я слышал от честного и порядочного православного ювелира о вашем заказе на изготовление панагии стоимостью 5 миллионов рублей, средства на которую были взяты из епархиальной кассы. И даже если их вам дарят, то ведь не вам лично, а вашему сану! И в этом ли красота служения Богу?! Одумайтесь! При нищете подавляющего числа прихожан, которые несут зачастую последнюю копейку в Божий храм, миллионы уходят на никому не нужные драгоценные побрякушки. Не славу и почет они вам приносят, а дают лишний повод для осуждения священнослужителей, да привлекают воров и разбойников, которые зарятся на блеск драгоценных камней и которых бояться приходится больше, чем Бога. Сколько вдовьих и сиротских слез вы могли бы отереть милостями с этих средств! И, свешенные все на вашу шею, на Страшном Суде не утянут ли они своей тяготой в адскую бездну? Ведь вы уже не молоды, и венец вашей жизни мог бы быть прославлен милостыней и нестяжательством! Само ваше монашеское состояние и имя взывают к этому. А эти многочисленные букеты цветов, что вам дарят, каждый стоимостью в несколько тысяч! Через несколько дней все это уже оказывается на помойке. Неужели кого-то обидит или вас будут менее чтить, если вы откажетесь от этой бессмысленной траты церковных средств, которые могли бы пойти на благо?!
Понимая, что требования по отчетности задаются патриархией, все же хочется озвучить тот стон и вопль приходских священников по поводу этих бесконечных и большей частью бессмысленных отчетов, бюрократизации, необходимости заниматься очковтирательством и показухой, чтобы им соответствовать. Мы, священники, вынуждены вам врать, и это бумажное вранье подается как церковное возрождение и расцвет церковной деятельности! Кому нужен этот обман?
А что можно сказать о духовной жизни епархии, когда главный ее Успенский мужской монастырь, за стенами называемый «шаталовой пустынью» и «проходным двором», давно стал притчей во языцех. Проходя в нем богослужебную практику, я был поражен тому, как в этом месте нередко можно стать свидетелем ора и ругани с матерщиной, пьянства, доходящего до драк. Ваш личный протодьякон может обматерить хоть в алтаре.
Хотел бы особо подчеркнуть, что все вышеозначенное я написал не для обличения вас или выставления себя в выгодном свете. Это лишь примеры, поясняющие, почему я не вижу для себя более смысла находиться в штате Красноярской епархии, чье будущее мне представляется печальным.
Наша привычка обходить острые углы и скрывать проблемы за высокопарными словами о любви и добре ни к чему хорошему не ведет. Невозможно молчать об очевидном! Вопреки официальному церковному славословию о церковном возрождении я, как еще официально не лишенный сана священник и историк, утверждаю, что церковный корабль под управлением вас, епископов-кормчих, идущий в фарватере безумного государственного курса, приближается к своей скорой катастрофе. Растущие раскаты коррупционных скандалов, в которых замешаны церковные структуры, есть лишь начало ее. «Не надейтесь на князей и сынов человеческих!» - призывает нас пророк. В трудное время исчезнет помощь богатых спонсоров и чиновников. И на кого тогда опереться Церкви?
Для подлинного возрождения церковной жизни необходимо совсем иное: не дорогостоящие иконостасы и богослужебные облачения, а возрождение церковной соборности с полноправным участием в церковной жизни народа Божьего, который сегодня полностью отстранен и мертв в своих правах и возможностях повлиять на церковные дела. И именно простых прихожан, их активности, силы более всего и боятся архиереи. На одном из епархиальных собраний вы опять же сказали, что если за священника будут приходить ходатайствовать верующие, то вы будете его сразу отправлять в запрет, чтобы другим было неповадно. Приходские собрания, которые должны проводиться регулярно, не проводятся, а протоколы пишутся настоятелями задним числом, о чем я свидетельствую. И это отстранение церковного народа, сведение его участия в жизни Церкви лишь к участию в богослужении, пожертвованиях и несении церковных послушаний, и есть самый худший вид клерикализма, в котором вся власть и деньги принадлежат безраздельно и бесконтрольно архиерею, который назначает своими агентами благочинных. Приходская собственность переводится в епархиальную, все более урезается самостоятельность приходов, становящихся лишь отделениями епархии. Поэтому с приходов уходят мужчины, чье мнение и голоса никому не нужны, и остается молчаливое покорное женское большинство. Им хорошо манипулировать, но трудно защищать церковную независимость. Архиереи сегодня панически боятся, зная, что за их спиной в основном женщины и бабушки, потерять благорасположение власть предержащих и богатых спонсоров. Как возможно обличать тогда пороки, растлевающие их, и быть нравственным примером для верных? Без всякой борьбы церковная независимость, чудом свалившаяся на головы епископам после 1991-го года, отдается ими сегодня вновь государству.
Необходимы реальные приходские собрания общины, где бы прихожане решали совместно со священником хозяйственные и финансовые вопросы, участвовали в развитии приходской жизни. Необходима прозрачность и отчетность в использовании средств прихода и епархии. Сегодня это самая закрытая часть церковной жизни, находящаяся вне правового поля даже государства. Немудрено, что это становится самой питательной средой для церковной коррупции, извращающей, разрушающей и убивающей церковную жизнь. Что происходит с пожертвованиями, которые со всей епархии стекаются к вам? Это достояние Церкви, и перед всей полнотой Церкви вы должны отчитываться, а не скрывать все это по темным углам.
Необходимо даровать прихожанам право отстаивать своих пастырей от зла церковной жизни - постоянных переводов как средства запугивания и приведения к покорности. И в то же время - дать возможность общине избавиться от недостойных пастырей, явно запятнавших себя пороками и небрежением о делах прихода. Чтобы каждое обращение прихожан, собравшее значительное число подписей, рассматривалось правящим архиереем в обязательном порядке и заканчивалось принятием решения по исследовании дела.
Это очень трудная задача: воспитание в верующих ответственности за свою Церковь после десятилетий советского рабства. Это требует подлинного просвещения и евангелизации, когда Слово Божие стало бы основанием поступков каждого верного Христу. Дабы ложь, лицемерие, воровство, властолюбие воспринимались верующими как позор и попрание пречистой Христовой Жертвы. Чтобы не исполнение церковного устава, благолепие служб и храмов, а дела милосердия и правды были бы главным мерилом православной жизни. Слова эти не более идеалистичны, чем слова апостола Павла: «Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости» (1 Фес. 4:3-7).
Попытка же всю церковную жизнь удержать под единоличным архиерейским диктатом обречена на провал. Ценность собственного достоинства, человеческой личности, ее уважения и свободы для молодежи становится все значимей. И с верующими этих поколений не получится разговаривать лишь окриком и приказом, с ними придется договариваться, учитывать их мнение. Иначе приходы без молодых останутся лишь с немощными старухами, останутся без будущего.
Жизненный опыт показывает, что человек, получивший огромную власть и деньги, имеющий возможность бесконтрольно ими распоряжаться, неизбежно нравственно деградирует, превращаясь в деспота и неся зло общему делу. Потому и необходимы ограничение самоволия архиерейской власти, возрождения принципа выборности на разных уровнях церковной жизни как общей древнехристианской нормы.
Я не питаю иллюзий. Вряд ли вы услышите меня. Но я верю в то, что мой голос станет еще одним голосом, поднятым с призывом назревших и неизбежных перемен церковной жизни, без которых нас ждет катастрофа. Как историк, я вижу неотвратимость изменений. Через испытания и тесноту, скорби и позор, общественное презрение, как плату за сегодняшнее безумие церковного управления архиереев и теплохладность верных, предстоит пройти Церкви. Но при этом я верю в водительство Духа и опытом познаю любовь и милосердие Христа. Посему остаюсь христианином, насколько это возможно в моих грехах и моем уповании".
отсюда
и темы Епископская власть связывает всех круговой порукой..."
"Открытое обращение к митрополиту Красноярскому и Ачинскому Пантелеимону священника Олега Курзакова
Ваше высокопреосвященство!
Прочитав ваше публичное обращение ко мне, я почел долгом для себя ответить так же открыто, потому что затрагиваемые вопросы касаются не частных проблем и не личной жизни, а церковных отношений. Для внешних ваши слова могут показаться исполненными любви и искренней скорби по поводу моего решения, но Господь призывает нас смотреть не на слова, которым я за годы священства уже почти перестал верить, а на дела и плоды служения Богу и ближним. Заранее прошу извинить, если мой ответ покажется вам резким и непочтительным. Мне не пристало поучать и наставлять вас, как старшего по летам и положению. Я хочу лишь выразить те мысли, которые возникли у меня после ваших слов, дабы внести ясность в сложившуюся ситуацию.
От вас, как от епископа, зависит характер и направление всей епархиальной жизни: кого вы назначите своими помощниками, какого достоинства будут рукоположенные вами священники, как будете управлять и распоряжаться церковными средствами, какие главные направления выберете в качестве реальной деятельности, а не пустых деклараций, какие отношения установите с подчиненными, какой пример духовной жизни будете подавать пасомым. Да, мы неидеальны, у всех нас есть немощи и недостатки, но есть определенная грань, за которой эти немощи начинают сказываться на окружающих и действовать разрушительным образом на церковную жизнь.
В 2012 году я был рукоположен вами в священный сан и за это время успел послужить в трех благочиниях, так что смог получить общее представление об епархиальной жизни. За эти годы я встретил много добрых и отзывчивых верующих, священников-тружеников, но помимо этого есть такие стороны епархиальной жизни, которые, к сожалению, и епархию, и ваше окружение, и вас, как епископа, не только характеризуют с сомнительной стороны, но и порождают боль недоумения и горькое разочарование.
Обычный прихожанин или светский человек зачастую видит только внешнюю сторону церковной жизни: позолоту иконостасов, торжественные архиерейские богослужения. Вы в дни вашего тезоименитства или посещения приходов слышите бесконечные льстивые речи, в которых вас превозносят священники. Но давайте отодвинем эту внешнюю завесу елейных улыбок, лести и мнимого благочестия (потому что истинное благочестие для христианина заключается не в умении истово креститься или красиво взмахивать кадилом, а, по словам апостола, «чистое и непорочное благочестие пред Богом и Отцем есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях и хранить себя неоскверненным от мира» (Иак.1:27). Будем откровенны, как бы ни горька была эта правда. «Время молчать, и время говорить» - наставляет нас Экклезиаст. И когда попирается евангельская истина, когда за белое выдается черное, превозносится ложь и преследуется правда, приходит это время.
Ваше ближайшее окружение, прибывшее с вами и держащее в руках главные нити управления и контролирующие финансовые потоки, в епархии называют «орловскими». Местные священники его ненавидят или презирают. Саму же архиерейскую власть за эти годы вашего пребывания на красноярской земле простые священники воспринимают подобно монголо-татарскому игу с его данью-поборами и управлением, основанным на принципе «разделяй и властвуй». Целенаправленно разжигается вражда между благочинными, ведущими феодальные войны за обладание доходами и вашими милостями. Ненависть благочинных друг к другу, их доносы вам и интриги вовлекают в эту гниющую рану священников и прихожан, раздирают единотканный Христов хитон церковного единства.
Из подобного управления следует ваше отношение к священникам и к поставлению во священство. Темные истории с самоубийством и убийством священников Минусинского благочиния в 2016 году - явный признак духовного неблагополучия нашей епархии.
Угрозы и преследования, несправедливые обвинения священников стали нормой. Несколько лет назад минусинским благочинным о. Евгением Нещеретом в церковном воровстве обвинялся священник о. Иоанн Морозов. Вы выступили с видеообращением, где заняли сторону благочинного. Вы сказали тогда публично: «Это высшая степень лицемерия и высшая категория лжи. Вряд ли он по-настоящему был в рядах православного духовенства. Мне кажется, что он заодно с дьяволом». И что же? Священник выиграл светский суд, расправа не удалась - но и никаких извинений принесено не было, а священник служит сегодня в епархии. Он уже не заодно с дьяволом?
Я вновь обращаюсь к вам по поводу лишения вами сана о. Виктора Пасечнюка, взываю к вашей мудрости и совести! Отмените свое решение! Оно позорным несмываемым пятном ляжет на вас. Переступите через свое уязвленное самолюбие и явите великодушие! Вы призваны Богом вершить справедливый суд, но разве можно назвать судом назначенную вами комиссию, которая в угоду вам игнорирует явные факты? А потом еще вынесенное решение (как во времена советских партсобраний) утверждается на епархиальном собрании единогласным публичным голосованием священников (поднятием рук). Если уж есть необходимость в этих голосованиях, то сделайте их тайными - и станет меньше лжи и насилия над совестью.
К чему вам защищать тех подчиненных, участвовавших в этом деле расправы над честным священником, которые втайне презирают вас, обманывают, смеются над вашими недостатками. Которые в будущем опозорят еще не раз и епархию, и вас лично. Вы не ответили ни на одно из обращений о. Виктора и коллективных писем прихожан Каратузского храма, никак не отреагировали на пикет детей войны, их слезы и просьбы. А теперь недоумеваете, почему я к вам не обратился как к духовному отцу!
Дело с запретом священника Петра Боева и дьякона Иоанна Логинова тоже свидетельствует о том, что вы, как епископ, призванный управлять епархиальными делами, не разрешили вовремя эту ситуацию, которая в конце привела к подобному конфликту, разделению и вражде. За этим частным конфликтом кроется куда более серьезная проблема: ваша попытка привести всех священников к беспрекословной молчаливой исполнительности.
На одном из епархиальных собраний вы заявили, что не должно быть никаких разговоров со стороны священников по поводу проблемы церковнославянского языка в богослужении и подобных вопросов. Но богословская мысль невозможна без полемики, без живого обсуждения проблем. Если о них не говорить, они не исчезнут, а лишь усугубятся. Борьба же со свободным высказыванием и обоснованной критикой ведет лишь к торжеству и засилию невежества, которое сегодня явно можно наблюдать в епархиальной жизни.
И на фоне всего этого обещается в неопределенном будущем открытие Красноярской семинарии. Но кто будет в ней преподавать, если образованные священники оказываются изгнанными, а свобода мысли и слова уничтожена?! Вы окружили себя молодыми помощниками, часто не имеющими образования. Ваша кафедра находится в огромном университетском городе. Кто из ваших священников читает хоть один систематический курс в каком-либо институте Красноярска? Достаточно посмотреть на фотографии с богослужений в кафедральном Христорождественском или Покровском соборах, чтобы увидеть, что на них стоят в основной массе пожилые люди. А для образованной, ищущей ответы и честного разговора молодежи просто не остается места. На город-миллионник набрался лишь малочисленный епархиальный молодежный клуб, который кроме выездных пикников так и ничем значимым не проявил себя.
Ваше содержание и ваши визиты ложатся тяжелым бременем на приходы, большинство из которых находятся в нищей сельской глубинке. Они и так еле-еле сводят концы с концами, отказывая в помощи просящим из-за отсутствия средств. Не показной пышности и роскоши хотят верующие, видя вас, а примера умеренности и скромности. В современном мире дико носить напоказ золотые бляхи с драгоценными камнями на полживота. Не это угодно пречистой Божией Матери! И это невозможно оправдать уже традицией или церковной необходимостью, когда в стране вопиющая нищета миллионов ее граждан.
Какой пример подается священникам и иподьяконам на трапезах, устраиваемых в вашу честь! Деликатесы, дорогие вино и водка ведут к чревоугодию и пьянству. Присутствуя на этих трапезах, мне всегда было тягостно видеть, как на ваших глазах объедаются и упиваются юные иподьяконы, а в это время в вашу сторону звучат льстивые и неискренние речи о вашей мудрости, монашеской ревности и духовности. Не верьте им! Рядовые священники, обираемые вами, и держимые в страхе наказания благочинные не любят вас и не уважают. Лесть же и лицемерие скрывают лишь страх, неприязнь и презрение.
Архиерейские службы на приходах становятся не временем духовного единства и молитвенности, а того же страха и угодничества, когда каждый боится вас чем-то прогневить и услышать в свой адрес окрик, который порой переходит в ор, приводящий в ужас молящихся в храме прихожан. Когда вы уезжаете, все вздыхают с облегчением, доедая остатки архиерейской трапезы и снимая нервное потрясение оставшимся алкоголем.
Отмените вашу практику собирания денежных конвертов при посещении приходов. Это просто стыдно и недостойно православного архипастыря! Настоятель должен одарить конвертиками еще и всех служащих с вами, не забыть конвертиком поблагодарить вас за очередную церковную награду. Наряду с этим существуют еще и самые различные растущие поборы, как плановые, так и экстренные, когда порой подчистую после больших православных праздников выгребаются пожертвования прихода на неведомые и все растущие епархиальные нужды.
Особую слабость вы питаете к панагиям, которых можно насчитать десятки на фотографиях с ваших богослужений. Лично я слышал от честного и порядочного православного ювелира о вашем заказе на изготовление панагии стоимостью 5 миллионов рублей, средства на которую были взяты из епархиальной кассы. И даже если их вам дарят, то ведь не вам лично, а вашему сану! И в этом ли красота служения Богу?! Одумайтесь! При нищете подавляющего числа прихожан, которые несут зачастую последнюю копейку в Божий храм, миллионы уходят на никому не нужные драгоценные побрякушки. Не славу и почет они вам приносят, а дают лишний повод для осуждения священнослужителей, да привлекают воров и разбойников, которые зарятся на блеск драгоценных камней и которых бояться приходится больше, чем Бога. Сколько вдовьих и сиротских слез вы могли бы отереть милостями с этих средств! И, свешенные все на вашу шею, на Страшном Суде не утянут ли они своей тяготой в адскую бездну? Ведь вы уже не молоды, и венец вашей жизни мог бы быть прославлен милостыней и нестяжательством! Само ваше монашеское состояние и имя взывают к этому. А эти многочисленные букеты цветов, что вам дарят, каждый стоимостью в несколько тысяч! Через несколько дней все это уже оказывается на помойке. Неужели кого-то обидит или вас будут менее чтить, если вы откажетесь от этой бессмысленной траты церковных средств, которые могли бы пойти на благо?!
Понимая, что требования по отчетности задаются патриархией, все же хочется озвучить тот стон и вопль приходских священников по поводу этих бесконечных и большей частью бессмысленных отчетов, бюрократизации, необходимости заниматься очковтирательством и показухой, чтобы им соответствовать. Мы, священники, вынуждены вам врать, и это бумажное вранье подается как церковное возрождение и расцвет церковной деятельности! Кому нужен этот обман?
А что можно сказать о духовной жизни епархии, когда главный ее Успенский мужской монастырь, за стенами называемый «шаталовой пустынью» и «проходным двором», давно стал притчей во языцех. Проходя в нем богослужебную практику, я был поражен тому, как в этом месте нередко можно стать свидетелем ора и ругани с матерщиной, пьянства, доходящего до драк. Ваш личный протодьякон может обматерить хоть в алтаре.
Хотел бы особо подчеркнуть, что все вышеозначенное я написал не для обличения вас или выставления себя в выгодном свете. Это лишь примеры, поясняющие, почему я не вижу для себя более смысла находиться в штате Красноярской епархии, чье будущее мне представляется печальным.
Наша привычка обходить острые углы и скрывать проблемы за высокопарными словами о любви и добре ни к чему хорошему не ведет. Невозможно молчать об очевидном! Вопреки официальному церковному славословию о церковном возрождении я, как еще официально не лишенный сана священник и историк, утверждаю, что церковный корабль под управлением вас, епископов-кормчих, идущий в фарватере безумного государственного курса, приближается к своей скорой катастрофе. Растущие раскаты коррупционных скандалов, в которых замешаны церковные структуры, есть лишь начало ее. «Не надейтесь на князей и сынов человеческих!» - призывает нас пророк. В трудное время исчезнет помощь богатых спонсоров и чиновников. И на кого тогда опереться Церкви?
Для подлинного возрождения церковной жизни необходимо совсем иное: не дорогостоящие иконостасы и богослужебные облачения, а возрождение церковной соборности с полноправным участием в церковной жизни народа Божьего, который сегодня полностью отстранен и мертв в своих правах и возможностях повлиять на церковные дела. И именно простых прихожан, их активности, силы более всего и боятся архиереи. На одном из епархиальных собраний вы опять же сказали, что если за священника будут приходить ходатайствовать верующие, то вы будете его сразу отправлять в запрет, чтобы другим было неповадно. Приходские собрания, которые должны проводиться регулярно, не проводятся, а протоколы пишутся настоятелями задним числом, о чем я свидетельствую. И это отстранение церковного народа, сведение его участия в жизни Церкви лишь к участию в богослужении, пожертвованиях и несении церковных послушаний, и есть самый худший вид клерикализма, в котором вся власть и деньги принадлежат безраздельно и бесконтрольно архиерею, который назначает своими агентами благочинных. Приходская собственность переводится в епархиальную, все более урезается самостоятельность приходов, становящихся лишь отделениями епархии. Поэтому с приходов уходят мужчины, чье мнение и голоса никому не нужны, и остается молчаливое покорное женское большинство. Им хорошо манипулировать, но трудно защищать церковную независимость. Архиереи сегодня панически боятся, зная, что за их спиной в основном женщины и бабушки, потерять благорасположение власть предержащих и богатых спонсоров. Как возможно обличать тогда пороки, растлевающие их, и быть нравственным примером для верных? Без всякой борьбы церковная независимость, чудом свалившаяся на головы епископам после 1991-го года, отдается ими сегодня вновь государству.
Необходимы реальные приходские собрания общины, где бы прихожане решали совместно со священником хозяйственные и финансовые вопросы, участвовали в развитии приходской жизни. Необходима прозрачность и отчетность в использовании средств прихода и епархии. Сегодня это самая закрытая часть церковной жизни, находящаяся вне правового поля даже государства. Немудрено, что это становится самой питательной средой для церковной коррупции, извращающей, разрушающей и убивающей церковную жизнь. Что происходит с пожертвованиями, которые со всей епархии стекаются к вам? Это достояние Церкви, и перед всей полнотой Церкви вы должны отчитываться, а не скрывать все это по темным углам.
Необходимо даровать прихожанам право отстаивать своих пастырей от зла церковной жизни - постоянных переводов как средства запугивания и приведения к покорности. И в то же время - дать возможность общине избавиться от недостойных пастырей, явно запятнавших себя пороками и небрежением о делах прихода. Чтобы каждое обращение прихожан, собравшее значительное число подписей, рассматривалось правящим архиереем в обязательном порядке и заканчивалось принятием решения по исследовании дела.
Это очень трудная задача: воспитание в верующих ответственности за свою Церковь после десятилетий советского рабства. Это требует подлинного просвещения и евангелизации, когда Слово Божие стало бы основанием поступков каждого верного Христу. Дабы ложь, лицемерие, воровство, властолюбие воспринимались верующими как позор и попрание пречистой Христовой Жертвы. Чтобы не исполнение церковного устава, благолепие служб и храмов, а дела милосердия и правды были бы главным мерилом православной жизни. Слова эти не более идеалистичны, чем слова апостола Павла: «Ибо призвал нас Бог не к нечистоте, но к святости» (1 Фес. 4:3-7).
Попытка же всю церковную жизнь удержать под единоличным архиерейским диктатом обречена на провал. Ценность собственного достоинства, человеческой личности, ее уважения и свободы для молодежи становится все значимей. И с верующими этих поколений не получится разговаривать лишь окриком и приказом, с ними придется договариваться, учитывать их мнение. Иначе приходы без молодых останутся лишь с немощными старухами, останутся без будущего.
Жизненный опыт показывает, что человек, получивший огромную власть и деньги, имеющий возможность бесконтрольно ими распоряжаться, неизбежно нравственно деградирует, превращаясь в деспота и неся зло общему делу. Потому и необходимы ограничение самоволия архиерейской власти, возрождения принципа выборности на разных уровнях церковной жизни как общей древнехристианской нормы.
Я не питаю иллюзий. Вряд ли вы услышите меня. Но я верю в то, что мой голос станет еще одним голосом, поднятым с призывом назревших и неизбежных перемен церковной жизни, без которых нас ждет катастрофа. Как историк, я вижу неотвратимость изменений. Через испытания и тесноту, скорби и позор, общественное презрение, как плату за сегодняшнее безумие церковного управления архиереев и теплохладность верных, предстоит пройти Церкви. Но при этом я верю в водительство Духа и опытом познаю любовь и милосердие Христа. Посему остаюсь христианином, насколько это возможно в моих грехах и моем уповании".
отсюда