На митрополичьем совещании в граде стольном Владимире,
вызвав на ковер двух архиреев своей митрополии -
архиебискупа Александровского
Евстафия Евдокимова и ебискупа Муромского
Нила Сычева,
преосвященный
Евлогий Смирновначал с благочестивых напутствий,
что вполне в духе сего достопочтенного святителя -
византийская витиеватость,
приправленная примерами из Лавсаика
и сдобренная цитатами из Иоанна Лествечника.
Нилушка Сычев, как верный чадушка своего архипастыря,
сидел тихостно,
понуро потупя свою буйну головушку,
ведая, что сия несколько занудная "витиеватость"
растянется благостно на часа два, а то и все три-четыре.
Однако уже через десять минут
архиебискуп Евстафий пружинно вздыбился со своего стула
и резко взвинченным тоном прервал митрополичьи филиппики:
"Вы, дорогой владыко, мне пули не лейте
и лапшу мне на уши не вешайте,
я и сам, если надобно в сих "сказочках" дока!
Моя епархия, благодаря Вам, в жутко запущенном состоянии
и выслушивать Ваши благочестивые бла-бла
у меня нет никакого резону - епархию из руин подымать надо!"
И на сём словесе, даже не попрощавшись,
покинул митрополичий кабинет,
громко хлопнув дверию...