Так берегись любви моей - 2
И когда историю духовного становления
близкого тебе человека
приходится подводить в эпоху
балаганов и петрушечьих затей,
иммитаций и подделок,
муляжей и зияющих высот,
нарочитого самозванства и
ненарошливых ряженых,
среди бутафорной государственности и
опереташной духовности,
то личностные искания и дерзновения
должны непременно стать
объектом сермяжных пародий
(http://www.liveinternet.ru/users/velos/post47999368/).
Какую, собственно, и написала
про терзания отца Зинона
некая известная московитам
попадья Олэся Николаева.
(http://gallery.vavilon.ru/images/doc/c2998-nikolaeva01.jpg).
В годы моей юности
почему-то именно так
старались выглядеть блудницы,
и ежели в нонешние времена
в таком прикиде
"ничтоже стыдяся"
выступают жены
современных церковных идеологов
да именитых переделкинских протоиереев,
то уж, простите,
отстал дедулькин от веяний
православной моды,
совсем получается отстал.
То, что моднячим снова становится
ещё и литературный донос,
оформленный в виде романа-кляузы
(http://magazines.russ.ru/znamia/2003/5/nik.html),
за это мы тоже должны быть благодарными
сей знаменитой православной поэтессе.
Мне самому посчастливилось несколько лет назад
стать свидетелем,
как её мужинёк - поп Владимир Вигилянский,
стоючи на коленках перед креслицем
в алтаре, дарил Святейшему
переплетенный в тиснёну кожу
экземплярец сего доноса.
Сам роман Олэся (она же Ольга) скромно
обозвала "конспектом",
его назвали культурным событием,
и этот конспект ещё и выдвигался
на всевозможные литературные премии,
как главный роман года.
Вслед за ёрническим описанием
духовных метаморфоз,
происходивших с отцом Зиноном,
Олеся ничто же сумняся рассказывает,
как сама подделала
(тоже ведь самозванство)
автограф своего отца духовного:
"Конечно, при ближайшем рассмотрении
можно было бы обнаружить фальшивку:
и это заглавное “Пэ” с начальным и верхним завитком
смотрелось у меня вульгарно и даже блудно,
и “эр”, опускавшее витиеватую ножку,
делало это весьма развязно,
и петелька “у” выглядела очень уж завирально,
что уж говорить о подписи".
А ведь это ведь и есть самый что ни на есть
Олэсин автопортет:
"фальшивость",
"вульгарность",
"витиеватость",
"развязность",
"завиральность" и
"блуд" -
точно портрет Дориана Грея,
припрятанный на дачном чердаке,
дамочки, на публике
рядящейся в тогу
"елохнувшейся" советской барыни.
И далее следует рассказ про отверженную американку,
приехавшую в монастырь "беременить"
от отца Зинона -
разве не вызванный подсознанием
фантом собственных ея
подспудных пожеланий?
близкого тебе человека
приходится подводить в эпоху
балаганов и петрушечьих затей,
иммитаций и подделок,
муляжей и зияющих высот,
нарочитого самозванства и
ненарошливых ряженых,
среди бутафорной государственности и
опереташной духовности,
то личностные искания и дерзновения
должны непременно стать
объектом сермяжных пародий
(http://www.liveinternet.ru/users/velos/post47999368/).
Какую, собственно, и написала
про терзания отца Зинона
некая известная московитам
попадья Олэся Николаева.
(http://gallery.vavilon.ru/images/doc/c2998-nikolaeva01.jpg).
В годы моей юности
почему-то именно так
старались выглядеть блудницы,
и ежели в нонешние времена
в таком прикиде
"ничтоже стыдяся"
выступают жены
современных церковных идеологов
да именитых переделкинских протоиереев,
то уж, простите,
отстал дедулькин от веяний
православной моды,
совсем получается отстал.
То, что моднячим снова становится
ещё и литературный донос,
оформленный в виде романа-кляузы
(http://magazines.russ.ru/znamia/2003/5/nik.html),
за это мы тоже должны быть благодарными
сей знаменитой православной поэтессе.
Мне самому посчастливилось несколько лет назад
стать свидетелем,
как её мужинёк - поп Владимир Вигилянский,
стоючи на коленках перед креслицем
в алтаре, дарил Святейшему
переплетенный в тиснёну кожу
экземплярец сего доноса.
Сам роман Олэся (она же Ольга) скромно
обозвала "конспектом",
его назвали культурным событием,
и этот конспект ещё и выдвигался
на всевозможные литературные премии,
как главный роман года.
Вслед за ёрническим описанием
духовных метаморфоз,
происходивших с отцом Зиноном,
Олеся ничто же сумняся рассказывает,
как сама подделала
(тоже ведь самозванство)
автограф своего отца духовного:
"Конечно, при ближайшем рассмотрении
можно было бы обнаружить фальшивку:
и это заглавное “Пэ” с начальным и верхним завитком
смотрелось у меня вульгарно и даже блудно,
и “эр”, опускавшее витиеватую ножку,
делало это весьма развязно,
и петелька “у” выглядела очень уж завирально,
что уж говорить о подписи".
А ведь это ведь и есть самый что ни на есть
Олэсин автопортет:
"фальшивость",
"вульгарность",
"витиеватость",
"развязность",
"завиральность" и
"блуд" -
точно портрет Дориана Грея,
припрятанный на дачном чердаке,
дамочки, на публике
рядящейся в тогу
"елохнувшейся" советской барыни.
И далее следует рассказ про отверженную американку,
приехавшую в монастырь "беременить"
от отца Зинона -
разве не вызванный подсознанием
фантом собственных ея
подспудных пожеланий?