Об учёных „деспотах“ и о мифотворчестве
edgar_leitan: "В ЖЖ моего достопочтенного френда kalakazo речь зашла о нынешнем "Nr. 2" в РПЦ МП, митрополите Иларионе Алфееве, а также о его молодых ставленниках, "деспотных волчатах", по остроумному выражению всё того же "Дедульки" kalakazo. В беседу эту я вдруг решил добавить, как говорят, свои пять копеек.
Владычного композитора, коего я несколько знавал по его венским временам, в бытность свою в Вене деспотой (с мая 2003 г.) устроил тогда в венском храме св. Николая, в его книжно-иконно-свещной лавчонке, особливый шкап для продажи исключительно своих собственных книг, выручка от чего шла деспоте прямо в широкий карман, минуя церковную кассу.
B сам храм св. Николая я довольно регулярно в те времена, 10-13 лет назад, захаживал, будучи монахом-бенедиктинцем и увлекаясь тогда "восточноцерковной духовностью", а также переживая ностальгию по русскому окружению и языку. Потом сия ностальгия куда-то канула, когда я постепенно понял, что на родине строится не Россия, а всё тот же опостылевший Совок, пусть и в виде зловещего фарса, пародии на самого себя.
Я тогда близко приятельствовал с двумя церковно-свещными дамами, немало лет торговавшими в сей лавке и знавшими всю приходскую подноготную „кухню“ и прочее грязноватое бельишко: оне-то и рассказывали мне в подробностях и со смаком о всех сих художествах недавно назначенного владыки И. Алф. Своим авторитарным стилем он тогда многих настроил супротив себя, как мне сии дамы со вздохами жаловались.
На выложенном здесь видео слышно, с каким резким русским акцентом говорит владыка И. А. по-английски, и это после лет в Оксфорде и Великобритании! С ещё более тяжёлым, гнетущим "рязанским" или там нижегородским (what so ever…) прононсом говорил он по-немецки: сие слышал я неоднократно сам на его официальных речах, произносившихся с разными оказиями.
Проповеди вл. И. сами по себе были неплохи и даже в своё роде умны. Однако - "лишь литература", как большинство хорошо построенных церковных проповедей. Это уже типическая черта многих церковных проповедников. Беллетристика и риторика, пронизанная сияющей шуньятой, сиречь пустотою. Сердце, бывает, задевают совсем неказистые на слух и кургузые для ума проповеди, в которых, однако, имеются проблески личного, выстраданного опыта веры.
Однако таких личною верой, сомнением и поисками истины окрашенных проповеданий мне практически не приходилось слышать от высоких церковных менеджеров любой конфессии: их положение обязывает настолько тщательно взвешивать каждое слово, что на выходе, по печальным законам жанра - кукольно улыбающийся труп, припудренный и обряженный в тщательно выглаженный - с иголочки - костюм.
Позволю себе несколько усумниться в якобы безграничной учёности успешного церковного менеджера, кою превозносят где только сие возможно.
Каждая "учёность" имеет свои границы. Об этом (или почти об этом - по книжке, о границах возможностей магов) прекрасно сказано у Стругацких в "Понедельнике": "Каждый из магов имеет свой предел. Некоторые неспособны вывести растительность на ушах. Другие владеют обобщенным законом Ломоносова - Лавуазье, но бессильны перед вторым принципом термодинамики. Третьи - их совсем немного - могут, скажем, останавливать время, но только в римановом пространстве и ненадолго".
Вероятно, и познания учёного владыки в сирийско-арамейском такого же свойства, то есть несколько, хм..., преувеличенные легковерной публикой. Сам я занимался несколькими семитскими языками, и по опыту знаю, что дело это крайне непростое.
Невозможно, прообучавшись древнему литературному и значит, по определению, достаточно сложному и богатому ближневосточному языку всего около двух лет, пусть и у светилы сирологии проф. Брока, пусть и в Оксфорде, настолько проникнуть во все его тонкости и сложности, чтобы целыми книгами переводить новооткрытые и практически неизученные литературные памятники. Говорю это с внутренней уверенностью, сам будучи востоковедом и навидавшись высокоодарённых коллег.
По официальным общедоступным сведениям (см. статью в Википедии), будущий владыка Иларион был направлен на стажировку в Оксфорд в 1993 г., где под руководством епископа Диоклийского Каллиста работал над докторской диссертацией на тему «Преподобный Симеон Новый Богослов и Православное Предание», изучал cирийский язык под руководством профессора Себастиана Брока, совмещая учёбу со служением на приходах Сурожской епархии. Окончил Оксфорд с докторской степенью уже в 1995 г.!
Здесь несколько настораживающих моментов. Что это за докторат, который писался всего лишь в течени двух лет? Каковы его научные качества? Ну хорошо, пусть два года. Но тогда - ночи напролёт без сна и без выхода на прогулки, с обедами за письменным столом! А тут - совмещение с активным пастырским служением в Великобритании. Да ещё таким служением, которое явно просило огромные силы и время прирождённого мастера интриг. Чем сие беззаветное служение в Великобритании в конце концов завершилось, хорошо известно: см. открытое письмо митрополита Антония Сурожского.
Да и вообще, если взглянуть на внешнюю канву жизни - огромная административная загруженность, как и у всякого церковного manager-a. При такой нагрузке и общественно-церковной деятельности, даже если человек и был некогда неплохим учёным, "подающим надежды", в результате останется один лишь администратор, говорящая голова Патриархии и Синода. В случае же владыки Илариона - переводы с древних языков, множество написанных книг. Нет, что-то тут явно не то. Налицо ощутительное, целенаправленное создание мифа. Кажется, были какие-то разговоры о том, что на самом деле книги писались целой командой безымянных "литературных рабов". Буду благодарен, если люди сведущие просветят.
Ну, a помимо космической скорости доктората, написанного за два года, и пастырской деятельности - ещё изучение сирийского. Воля ваша, но невозможно всё это настолько успешно совместить, чтобы, помимо доктората, вышли ещё всякие переводы в виде книг и сопроводительных исследований, да ещё со свежевыученного сирийского, помимо греческого.
O превозносимых переводах вл. И. с сирийского языка сведущие люди говорили, что перевод на русский на самом деле сделан с английского подстрочника, который, в свою очередь, вл. Илариону отдал щедрый профессор Брок. Один мой давний венский однокашник и приятель по факультету теологии, ныне профессорствующий в Регенсбурге, занимался у профессора Брока сирским языком в Риме семестр или два и превозносил его глубокие познания и редкие человеческие качества.
Не могу судить о знании владыкой греческого. Вероятно, занимался он им дольше сирийского. Помню, что Аверинцеву его стихотворные переводы с греческого очень не нравились. Но тут не мне судить.
A Наталью Петровну Аверинцеву владыченька разобидел, даже не предложив её подвезти домой после посещения больного Сергея Сергеевича в неврологической клинике в Вене. Помню, что она восприняла это как хамство и бестактность... Подводя итоги - всенепременно будет следующим патриарxoм, ибо нравственными качествами - Axios! По крайней мере, по меркам нынешней МП…
Один из читателей журнала "kalakazo" заметил мне: „Ныне акцент ни о чем не говорит. Даже наоборот. Среди людей, долго проживших в иных странах, считается дурным тоном скрывать свой русский прононс“. На что в.п.с. занудно ответил следующее, возразив:
„Aкцент, если он очень резкий (как в случае вл. Илариона), говорит довольно о многом. Как минимум - о несовершенном, а то и слабом владении языком. Мне странно, что так говорит человек, несоменно в музыкальном плане одарённый. Вероятно, хороший музыкальный слух не обязательно тождественен безукоризненному языковому.
О том, что "скрывать акцент - дурной тон": впервые в своей жизни эту причудливую фантазию слышу. Вероятно, её придумали те, кто без акцента говорить на иностранных языках природно не в состоянии. Я вот говорю по-немецки (на австрийском идиоме нем. языка) без акцента, и люди, знающие о моём происхождении, лишь дивятся и хвалят. Я это не к тому, какой я "гениальный", а просто для иллюстрации. Это совершенно природный дар, и хвалиться им глупо. Во-первых, скрыть акцент, если он имеется, едва ли возможно нарочно. Во-вторых, нарочито бравировать акцентом или его подчёркивать можно лишь из каких-то эстетических или иных специальных соображений. Пример: когда я нахожусь в Восточной Германии, мне практически невозможно скрыть свой явно слышимый австрийский акцент. Всё-таки живу в Австрии уже почти 2 десятилетия. Однако в Саксонии австрийский акцент людям очень нравится, поэтому я не делаю попыток его скрыть, но иногда наоборот, подчёркиваю, в особых ситуациях переходя на своего рода венский диалект.
Что же касается русского акцента: зная о весьма амбивалентном отношении, которое коренится в недавней истории, в центральной Европе к русским, которые безошибочно опознаются по резкой палатализации в своей речи согласных перед "и, е, ю, ё, я", по речевой интонации и иным признакам. Поэтому я рад, что у меня русского акцента никоим образом нет. Близкие знакомые о моём неавстрийском происхождении знают, а обращать на себя лишнее внимание случайных собеседников или публики в магазине я бы не хотел.“
В заключение хочу сказать: эта тема мистифицированных, стилизованных биографий известных современников или деятелей недавнего прошлого интересует меня прежде всего как культуролога, исследователя мифотворений и самого истового домашнего мифотворца (ср. в моём Журнале всё, что связано с "Нашей Касталией" и "Шкафным"). Размышлять над этими механизмами поучительно и весело.
И ещё одно маленькое addendum: таковые конструкции биографий заметных общественных деятелей, грозящие ещё при их жизни трансформироваться в жития, сродни церковному "созданию святых" на потребу той или иной "повестки дня" или исторической эпохи, иные из которых ведь бывали канонизированы столетия спустя после смерти (ср. случаи Иоанна Креста и Терезы Авильской). Это как раз тот случай, о котором мои нынешние коллеги-историки в Дрездене говорят: "Historisch gesehen, Heiligkeit ist eine Zuschreibung" (С исторической точки зрения, "святость" является [культурологической] конструкцией). Понятно, что это - исследовательская метапозиция историка и культуролога. Но иногда чрезвычайно полезно бывает взглянуть на собственные милые сердцу мифы глазами постороннего, отстранённо-внимательного наблюдателя.
http://edgar-leitan.livejournal.com/232095.html"
Владычного композитора, коего я несколько знавал по его венским временам, в бытность свою в Вене деспотой (с мая 2003 г.) устроил тогда в венском храме св. Николая, в его книжно-иконно-свещной лавчонке, особливый шкап для продажи исключительно своих собственных книг, выручка от чего шла деспоте прямо в широкий карман, минуя церковную кассу.
B сам храм св. Николая я довольно регулярно в те времена, 10-13 лет назад, захаживал, будучи монахом-бенедиктинцем и увлекаясь тогда "восточноцерковной духовностью", а также переживая ностальгию по русскому окружению и языку. Потом сия ностальгия куда-то канула, когда я постепенно понял, что на родине строится не Россия, а всё тот же опостылевший Совок, пусть и в виде зловещего фарса, пародии на самого себя.
Я тогда близко приятельствовал с двумя церковно-свещными дамами, немало лет торговавшими в сей лавке и знавшими всю приходскую подноготную „кухню“ и прочее грязноватое бельишко: оне-то и рассказывали мне в подробностях и со смаком о всех сих художествах недавно назначенного владыки И. Алф. Своим авторитарным стилем он тогда многих настроил супротив себя, как мне сии дамы со вздохами жаловались.
Click to viewНа выложенном здесь видео слышно, с каким резким русским акцентом говорит владыка И. А. по-английски, и это после лет в Оксфорде и Великобритании! С ещё более тяжёлым, гнетущим "рязанским" или там нижегородским (what so ever…) прононсом говорил он по-немецки: сие слышал я неоднократно сам на его официальных речах, произносившихся с разными оказиями.
Проповеди вл. И. сами по себе были неплохи и даже в своё роде умны. Однако - "лишь литература", как большинство хорошо построенных церковных проповедей. Это уже типическая черта многих церковных проповедников. Беллетристика и риторика, пронизанная сияющей шуньятой, сиречь пустотою. Сердце, бывает, задевают совсем неказистые на слух и кургузые для ума проповеди, в которых, однако, имеются проблески личного, выстраданного опыта веры.
Однако таких личною верой, сомнением и поисками истины окрашенных проповеданий мне практически не приходилось слышать от высоких церковных менеджеров любой конфессии: их положение обязывает настолько тщательно взвешивать каждое слово, что на выходе, по печальным законам жанра - кукольно улыбающийся труп, припудренный и обряженный в тщательно выглаженный - с иголочки - костюм.
Позволю себе несколько усумниться в якобы безграничной учёности успешного церковного менеджера, кою превозносят где только сие возможно.
Каждая "учёность" имеет свои границы. Об этом (или почти об этом - по книжке, о границах возможностей магов) прекрасно сказано у Стругацких в "Понедельнике": "Каждый из магов имеет свой предел. Некоторые неспособны вывести растительность на ушах. Другие владеют обобщенным законом Ломоносова - Лавуазье, но бессильны перед вторым принципом термодинамики. Третьи - их совсем немного - могут, скажем, останавливать время, но только в римановом пространстве и ненадолго".
Вероятно, и познания учёного владыки в сирийско-арамейском такого же свойства, то есть несколько, хм..., преувеличенные легковерной публикой. Сам я занимался несколькими семитскими языками, и по опыту знаю, что дело это крайне непростое.
Невозможно, прообучавшись древнему литературному и значит, по определению, достаточно сложному и богатому ближневосточному языку всего около двух лет, пусть и у светилы сирологии проф. Брока, пусть и в Оксфорде, настолько проникнуть во все его тонкости и сложности, чтобы целыми книгами переводить новооткрытые и практически неизученные литературные памятники. Говорю это с внутренней уверенностью, сам будучи востоковедом и навидавшись высокоодарённых коллег.
По официальным общедоступным сведениям (см. статью в Википедии), будущий владыка Иларион был направлен на стажировку в Оксфорд в 1993 г., где под руководством епископа Диоклийского Каллиста работал над докторской диссертацией на тему «Преподобный Симеон Новый Богослов и Православное Предание», изучал cирийский язык под руководством профессора Себастиана Брока, совмещая учёбу со служением на приходах Сурожской епархии. Окончил Оксфорд с докторской степенью уже в 1995 г.!
Здесь несколько настораживающих моментов. Что это за докторат, который писался всего лишь в течени двух лет? Каковы его научные качества? Ну хорошо, пусть два года. Но тогда - ночи напролёт без сна и без выхода на прогулки, с обедами за письменным столом! А тут - совмещение с активным пастырским служением в Великобритании. Да ещё таким служением, которое явно просило огромные силы и время прирождённого мастера интриг. Чем сие беззаветное служение в Великобритании в конце концов завершилось, хорошо известно: см. открытое письмо митрополита Антония Сурожского.
Да и вообще, если взглянуть на внешнюю канву жизни - огромная административная загруженность, как и у всякого церковного manager-a. При такой нагрузке и общественно-церковной деятельности, даже если человек и был некогда неплохим учёным, "подающим надежды", в результате останется один лишь администратор, говорящая голова Патриархии и Синода. В случае же владыки Илариона - переводы с древних языков, множество написанных книг. Нет, что-то тут явно не то. Налицо ощутительное, целенаправленное создание мифа. Кажется, были какие-то разговоры о том, что на самом деле книги писались целой командой безымянных "литературных рабов". Буду благодарен, если люди сведущие просветят.
Ну, a помимо космической скорости доктората, написанного за два года, и пастырской деятельности - ещё изучение сирийского. Воля ваша, но невозможно всё это настолько успешно совместить, чтобы, помимо доктората, вышли ещё всякие переводы в виде книг и сопроводительных исследований, да ещё со свежевыученного сирийского, помимо греческого.
O превозносимых переводах вл. И. с сирийского языка сведущие люди говорили, что перевод на русский на самом деле сделан с английского подстрочника, который, в свою очередь, вл. Илариону отдал щедрый профессор Брок. Один мой давний венский однокашник и приятель по факультету теологии, ныне профессорствующий в Регенсбурге, занимался у профессора Брока сирским языком в Риме семестр или два и превозносил его глубокие познания и редкие человеческие качества.
Не могу судить о знании владыкой греческого. Вероятно, занимался он им дольше сирийского. Помню, что Аверинцеву его стихотворные переводы с греческого очень не нравились. Но тут не мне судить.
A Наталью Петровну Аверинцеву владыченька разобидел, даже не предложив её подвезти домой после посещения больного Сергея Сергеевича в неврологической клинике в Вене. Помню, что она восприняла это как хамство и бестактность... Подводя итоги - всенепременно будет следующим патриарxoм, ибо нравственными качествами - Axios! По крайней мере, по меркам нынешней МП…
Один из читателей журнала "kalakazo" заметил мне: „Ныне акцент ни о чем не говорит. Даже наоборот. Среди людей, долго проживших в иных странах, считается дурным тоном скрывать свой русский прононс“. На что в.п.с. занудно ответил следующее, возразив:
„Aкцент, если он очень резкий (как в случае вл. Илариона), говорит довольно о многом. Как минимум - о несовершенном, а то и слабом владении языком. Мне странно, что так говорит человек, несоменно в музыкальном плане одарённый. Вероятно, хороший музыкальный слух не обязательно тождественен безукоризненному языковому.
О том, что "скрывать акцент - дурной тон": впервые в своей жизни эту причудливую фантазию слышу. Вероятно, её придумали те, кто без акцента говорить на иностранных языках природно не в состоянии. Я вот говорю по-немецки (на австрийском идиоме нем. языка) без акцента, и люди, знающие о моём происхождении, лишь дивятся и хвалят. Я это не к тому, какой я "гениальный", а просто для иллюстрации. Это совершенно природный дар, и хвалиться им глупо. Во-первых, скрыть акцент, если он имеется, едва ли возможно нарочно. Во-вторых, нарочито бравировать акцентом или его подчёркивать можно лишь из каких-то эстетических или иных специальных соображений. Пример: когда я нахожусь в Восточной Германии, мне практически невозможно скрыть свой явно слышимый австрийский акцент. Всё-таки живу в Австрии уже почти 2 десятилетия. Однако в Саксонии австрийский акцент людям очень нравится, поэтому я не делаю попыток его скрыть, но иногда наоборот, подчёркиваю, в особых ситуациях переходя на своего рода венский диалект.
Что же касается русского акцента: зная о весьма амбивалентном отношении, которое коренится в недавней истории, в центральной Европе к русским, которые безошибочно опознаются по резкой палатализации в своей речи согласных перед "и, е, ю, ё, я", по речевой интонации и иным признакам. Поэтому я рад, что у меня русского акцента никоим образом нет. Близкие знакомые о моём неавстрийском происхождении знают, а обращать на себя лишнее внимание случайных собеседников или публики в магазине я бы не хотел.“
В заключение хочу сказать: эта тема мистифицированных, стилизованных биографий известных современников или деятелей недавнего прошлого интересует меня прежде всего как культуролога, исследователя мифотворений и самого истового домашнего мифотворца (ср. в моём Журнале всё, что связано с "Нашей Касталией" и "Шкафным"). Размышлять над этими механизмами поучительно и весело.
И ещё одно маленькое addendum: таковые конструкции биографий заметных общественных деятелей, грозящие ещё при их жизни трансформироваться в жития, сродни церковному "созданию святых" на потребу той или иной "повестки дня" или исторической эпохи, иные из которых ведь бывали канонизированы столетия спустя после смерти (ср. случаи Иоанна Креста и Терезы Авильской). Это как раз тот случай, о котором мои нынешние коллеги-историки в Дрездене говорят: "Historisch gesehen, Heiligkeit ist eine Zuschreibung" (С исторической точки зрения, "святость" является [культурологической] конструкцией). Понятно, что это - исследовательская метапозиция историка и культуролога. Но иногда чрезвычайно полезно бывает взглянуть на собственные милые сердцу мифы глазами постороннего, отстранённо-внимательного наблюдателя.
http://edgar-leitan.livejournal.com/232095.html"