Цельсь на баб
И не возможно себе представить
питерской церковный "ренесанс" конца 80-х
без долговязой фигуры
протоиерея Владимира Цветкова
и его лекций в музее Достоевского.
На лекциях тех я бывать не бывал,
но проходить скозь полутысячну толпу
восторженных цветковок,
провожавших батюшку до дому,
приходилось:
все сплошь с чётками до полу -
"чётками фарисея",
в особо постном дамском прикиде,
эта толпа буквально вслух
деяла Исусову молитву
в том особенном -
пятидесятническом напряжении,
что казалось, ещё немного -
и воскреснет сам Бог,
и расточатся врази Его,
и падут стены бесовскаго Вавилону,
ещё чуть-чуть - и "имперея зла"
возьмёт да и рухнет поверженной
к стопам Вавилону другого -
америкосно-харисматного.
И СССэРия и вправду ведь рухнула,
а в Питере произошло явление
нового батюшки Иоанна.
В практике пастырской отца Владимира
был, конечно, свой процент -
и немалый,
попавших на Пряжку:
только что новоначальных,
но уже штурмовавших небеса
непрестанной умной молитвою,
и ещё больше было того
народишку бабского,
бившегося у отечьих ног
в припадках уже бесу блудного.
К ним отец духовнай был однозначно строг:
или замуж - а ежели не получается с этим никак,
то непременно - в монастырь.
И всех своих девиц он смело направлял в
только что открывшуюся на Карповке
Иоанна Рыльского
обитель.
Владыка Иоанн смотрел
на все художества Цветочкина
в отношении дамской плоти
снисходительно,
и все жалобы на него
пропускал мимо ушей:
Цветков нравился ему
трезвостью невиннопийной
и напористостью,
умением вести за собой люд,
тем что явствено и казалось владыченьке
возрождением духовным:
"А баба - она и в Церкви - баба:
без эросу к отцу духовному
ей ведь никак нельзя,
влюблённости там разной,
а потом и доносам отместным,
ежели он ея
совсем не замечает.
И небось сам не раз слыхивал,
как в бурсе-то шуткуют:
целибат - цельсь на баб"...
питерской церковный "ренесанс" конца 80-х
без долговязой фигуры
протоиерея Владимира Цветкова
и его лекций в музее Достоевского.
На лекциях тех я бывать не бывал,
но проходить скозь полутысячну толпу
восторженных цветковок,
провожавших батюшку до дому,
приходилось:
все сплошь с чётками до полу -
"чётками фарисея",
в особо постном дамском прикиде,
эта толпа буквально вслух
деяла Исусову молитву
в том особенном -
пятидесятническом напряжении,
что казалось, ещё немного -
и воскреснет сам Бог,
и расточатся врази Его,
и падут стены бесовскаго Вавилону,
ещё чуть-чуть - и "имперея зла"
возьмёт да и рухнет поверженной
к стопам Вавилону другого -
америкосно-харисматного.
И СССэРия и вправду ведь рухнула,
а в Питере произошло явление
нового батюшки Иоанна.
В практике пастырской отца Владимира
был, конечно, свой процент -
и немалый,
попавших на Пряжку:
только что новоначальных,
но уже штурмовавших небеса
непрестанной умной молитвою,
и ещё больше было того
народишку бабского,
бившегося у отечьих ног
в припадках уже бесу блудного.
К ним отец духовнай был однозначно строг:
или замуж - а ежели не получается с этим никак,
то непременно - в монастырь.
И всех своих девиц он смело направлял в
только что открывшуюся на Карповке
Иоанна Рыльского
обитель.
Владыка Иоанн смотрел
на все художества Цветочкина
в отношении дамской плоти
снисходительно,
и все жалобы на него
пропускал мимо ушей:
Цветков нравился ему
трезвостью невиннопийной
и напористостью,
умением вести за собой люд,
тем что явствено и казалось владыченьке
возрождением духовным:
"А баба - она и в Церкви - баба:
без эросу к отцу духовному
ей ведь никак нельзя,
влюблённости там разной,
а потом и доносам отместным,
ежели он ея
совсем не замечает.
И небось сам не раз слыхивал,
как в бурсе-то шуткуют:
целибат - цельсь на баб"...