Охранная грамота...
"Соломон Волков. Диалоги с Евгением Евтушенко".
Третья серия сего телемыла - Евтушенко о Бродском,
непроизвольно заставляют вспоминать
строки знаменитого эссе "Похороны Гулливера",
покойного Виктора Топорова:
"Одни и те же люди - со сцены, с телеэкрана, сидя и стоя, - по третьему, по четвертому, по пятому разу пересказывают байки о Бродском даже не в довлатовском, а в непроизвольно-хармсовском духе...Парад пошлости. Салют бездарных амикошонских виршей. Триумфальная пляска живых мертвецов над неостывшим прахом. Охранная грамота, задним числом выписанная литературным недотыкомкам."
http://www.vavilon.ru/metatext/ps7/toporov.html"
Многих дам умилило, что Евгений Евтушенко
нынче прочитал свое старое,
и ставшее вроде как и пророческим,
стихотворение "Зависть" от 1955 года: "
Завидую я.
Этого секрета
не раскрывал я раньше никому.
Я знаю, что живет мальчишка где-то,
и очень я завидую ему.:."
http://mssql-rupoem0.1gb.ru/evtushenko/zaviduyu-ya-ehtogo.aspx
А ведь многие из них верно подзабыли,
что этот же самый стих
Евгений Александрович читал и 31-ть год назад,
на своем юбилейном выступлении в Останкино,
где и тогда, жеманно кокотясь и кокетясь,
играя в "живого классика",
по первому каналу на всю СССР объявил,
что хоть он и отслеживает тщательно,
но в русской поэзии
пока что нет
приходящих на смену ему
новых сильных голосов -"Никого нет!"
Хотя голос младого Иосифа Бродского,
во всю свою сумашедшую мощь,
звучал уже и по всей Америце,
и по всем вражеским радиоголосам.
Просто в СССР "игра" была такая: делать вид,
что вычеркнутых там - на Лубянском небобожии
из совдепной книги Жизни -
"отщепенцов" не существует уже вовсе.
И в эту игру Евгений Александрович Евтушенко
игрался неподражаемо, артистично, виртуозно,
не замечая Бродского вплоть до самой его Нобелевки.
А ведь это намного страшнее "стукачества" - греха всё-таки простительного,
пусть и слабой, надломленной, но всё же ещё человеческой натуры,
тогда как отрицание бытия человеческой личности,
вычеркивание личности творца из книги Бытия - будь то тогда запретный Николай Гумилев
или Иёся Бродский - уже деяние дьявола...
Третья серия сего телемыла - Евтушенко о Бродском,
непроизвольно заставляют вспоминать
строки знаменитого эссе "Похороны Гулливера",
покойного Виктора Топорова:
"Одни и те же люди - со сцены, с телеэкрана, сидя и стоя, - по третьему, по четвертому, по пятому разу пересказывают байки о Бродском даже не в довлатовском, а в непроизвольно-хармсовском духе...Парад пошлости. Салют бездарных амикошонских виршей. Триумфальная пляска живых мертвецов над неостывшим прахом. Охранная грамота, задним числом выписанная литературным недотыкомкам."
http://www.vavilon.ru/metatext/ps7/toporov.html"
Многих дам умилило, что Евгений Евтушенко
нынче прочитал свое старое,
и ставшее вроде как и пророческим,
стихотворение "Зависть" от 1955 года: "
Завидую я.
Этого секрета
не раскрывал я раньше никому.
Я знаю, что живет мальчишка где-то,
и очень я завидую ему.:."
http://mssql-rupoem0.1gb.ru/evtushenko/zaviduyu-ya-ehtogo.aspx
А ведь многие из них верно подзабыли,
что этот же самый стих
Евгений Александрович читал и 31-ть год назад,
на своем юбилейном выступлении в Останкино,
где и тогда, жеманно кокотясь и кокетясь,
играя в "живого классика",
по первому каналу на всю СССР объявил,
что хоть он и отслеживает тщательно,
но в русской поэзии
пока что нет
приходящих на смену ему
новых сильных голосов -"Никого нет!"
Хотя голос младого Иосифа Бродского,
во всю свою сумашедшую мощь,
звучал уже и по всей Америце,
и по всем вражеским радиоголосам.
Просто в СССР "игра" была такая: делать вид,
что вычеркнутых там - на Лубянском небобожии
из совдепной книги Жизни -
"отщепенцов" не существует уже вовсе.
И в эту игру Евгений Александрович Евтушенко
игрался неподражаемо, артистично, виртуозно,
не замечая Бродского вплоть до самой его Нобелевки.
А ведь это намного страшнее "стукачества" - греха всё-таки простительного,
пусть и слабой, надломленной, но всё же ещё человеческой натуры,
тогда как отрицание бытия человеческой личности,
вычеркивание личности творца из книги Бытия - будь то тогда запретный Николай Гумилев
или Иёся Бродский - уже деяние дьявола...