† Алексий Балабанов...
Сегодня будут отпевать во Владимирском
и хоронить на Смоленском
Алексея Октябриновича Балабанова.
Умер он всего в нескольких верстах
от моей дачи - в санатории "Дюны" -
под скрып, визг и рев тяжолой техники,
на самой Маркизовой луже,
разворотившей вдрабадан
столь любимый им "Ласковый" пляж.
Умер он на середине своего шестого десятка
достаточно счастливой смертию -
от острой сердечной недостаточности,
выгоревшим изнутри,
в непроглядной сумеречной тьме
и не желавшим уже дальше жить
градским затворником.
Опаленный когда-то Афганом,
с неизгладимой душевною зазубриной,
в своем "авторском" кино
он от начала до конца "мочил", "пулял",
воротил целые горы трупов
из ещё вчерашних мальчиков и "пацанов",
деток страшных лет России.
Стал знаменитым и даже "культовым",
потянулся к Церкви, к Богу,
а жить в этом русском аду
всё одно не хотел.
Последнее его кино так и называлось: "Я тоже хочу (умереть)".
Вечная память тебе, раб Божий, Алексие...
и хоронить на Смоленском
Алексея Октябриновича Балабанова.
Умер он всего в нескольких верстах
от моей дачи - в санатории "Дюны" -
под скрып, визг и рев тяжолой техники,
на самой Маркизовой луже,
разворотившей вдрабадан
столь любимый им "Ласковый" пляж.
Умер он на середине своего шестого десятка
достаточно счастливой смертию -
от острой сердечной недостаточности,
выгоревшим изнутри,
в непроглядной сумеречной тьме
и не желавшим уже дальше жить
градским затворником.
Опаленный когда-то Афганом,
с неизгладимой душевною зазубриной,
в своем "авторском" кино
он от начала до конца "мочил", "пулял",
воротил целые горы трупов
из ещё вчерашних мальчиков и "пацанов",
деток страшных лет России.
Стал знаменитым и даже "культовым",
потянулся к Церкви, к Богу,
а жить в этом русском аду
всё одно не хотел.
Последнее его кино так и называлось: "Я тоже хочу (умереть)".
Вечная память тебе, раб Божий, Алексие...