Выжить в Нарготронде
Две вещи в Белерианде я могу созерцать бесконечно: энтов и моего государя.
Я - в эльфийской тоске.
Я играла мало и плохо, осознавала это и не пыталась ничего изменить - то ли мозг расплавился, то ли просто настрой не настроился.
Это была такая проба - каково быть эльфом.
Тест из серии "Какой вы эльф?". Ответ - никакой.
Но если уж выбирать, то синда, а вовсе не нолдо.
Почему же я в эльфийской тоске? Потому что я все равно хочу обратно.
Ибо мирок был создан, мирок назывался - город N., Нарготронд.
Воистину Нарготронд был благостен. Когда в крепостях Кольца Осады я рассказывала, как мы проводим время, лица у них вытягивались.
...Там играла музыка, там была река-причал-луна-туман-гамак, девы танцевали, король в венке из белых роз принимал посольства, сидя на качелях. А еще земляничные угодья Нарготронда! И, конечно, библиотека. Вся в золотых картинках, которые я медитативно развешивала по стенам.
Когда мне казалось, что за столько дней игры надо бы попутешествовать и нарваться, я покидала сокрытый город N., и, превозмогая жару, волоча подол, отправлялась в странствия по вполне казалось бы внятным поводам.
Но уже на середине пути, моя Лалвендис Тиндариль жестоко жалела о том, что покинула прохладную пещерку, ибо мир был велик, пылен, жарок, опасен.
Одно дело - летописи дома писать, в славной библиотечке, со слов гостей, другое - шастать по Белерианду в такую жару.
И с каким удовольствием я возвращалась домой! Эти путешествия только и нужны были видимо, ради работы на контрасте!
Внезапно проблемой оказалось общение с эльфами.
Все пытались поддержать некий высокий слог - мне не нравилось, но если не поддерживала, то меня уносило в пожизневку, причем жестоко.
Я даже подумывала дать зарок молчания, но струсила - физически тяжело столько дней молчать. (Как ты уже понял, дорогой читатель, мне совсем не хотелось напрягаться - так или иначе.)
В общем скоро я стала эдаким осенним эльфом, который сидит и грезит, и никакой движухи. Я этим наслаждалась.
Зато разговоры с гномами и людьми давались легко и с удовольствием.
Из-за всех этих причин у моей истории не было ни начала, ни кульминации, ни конца.
Я осознала, что не надо рыпаться, раз процесс не идет - и фиг с ним.
Я наслаждалась спокойной эльфийской жизнью.
Стояла на пеньке в длинном платье и венке под дождем и ела ложкой землянику из миски.
Стояла на причале на ветру, суша подол.
Сидела и рисовала золотые картинки.
Пускала мыльные пузыри.
Ходила босиком.
Кагбэ символизировала собою эльфийскую беспечность и то-за-что-уходили-сражаццо.
Да, был штурм, и я, как и собиралась (хо-хо!) чуть ли не первой стояла у запасного выхода с кульком библиотечной лит-ры в руках.
Да, у меня тут была Гвайрен, без которой вообще ничего невозможно, и Летолан, с которым было прекрасно вспоминать льды (шапка!), и Лимельдир с обручальным кольцом.
Я убегала от пауков, и входила в гномье королевство Белегост, и из Врат Маглора смотрела на осаду Аглона.
Я получила посмертное письмо от подруги, я учила Хурина, внука Хадора, читать на квенья, я видела энтов и войско у стен Ангбанда.
И всем участникам сих событий огромное спасибо.
Но. Всё это перечеркивало великое желание просто сидеть, разложив платье солнцем на траве, пить воду и рисовать золотые картинки. И не думать. И чтобы дни текли, и текли, и текли... В этом тоже есть что-то правильно-эльфийское.
И вот дни-то протекли, я оказалась на работе с живоглотами, а они ж ведь - что твои орки, и сегодня были отвратительны мне.
Было много превосходных кусков мира:
Ночь. Над рекой густой слой тумана. Рыжая круглая луна. Вдоль реки идет энт. Кто видел - тот поймет.
Это просто энт - и всё тут. Он в три человеческих роста. У него светятся глаза. У него есть ручки и рожки. Он неимоверен. Рядом с ним - маленькая белая фигурка Саэроса, они видимо беседуют.
Всё. Сохранить на оборотной стороне век.
Еще у нас в Нарготронде было два прирученных человечка.
Первый - буйный и прекрасный Голдвин, который забрызгал нам кровью библиотеку, который никак не старился и было удивительно наблюдать за ним.
Когда он умер, мы спустили ладью на воду в сумерках и говорили Слова о нем, ладья плыла, над лесом сверкали зарницы.
Второй - Хурин, внук Хадора, полная противоположность - сидел и учил квенья, весь благоразумный и задумчивый. У меня сохранились его прописи. ))
Вот картинка: он сидит и переписывает слова, рядом человеческий воин рисует карту Ангбанда, я, красивенько разложив платье по земле, пускаю мыльные пузыри. И это идиллия.
А главное - государь стоит над всем этим и показывает фокусы с мыльными пузырями и по мановению его руки они движутся туды-сюды... Люди молча наблюдают, не знают, что и думать. ))
...Потом Хурин выучился и ушел, и мы долго вспоминали о нем, поражаясь, как он курс квенья рассчитанный на 60 лет выучил всего за 6. И я думала, что сталось с ним потом.
Через денек, возвращаясь в крепость, увидела его выходящим оттуда, и вдруг поняла, что пока я гуляла туда-сюда, рисовала и ела землянику, он уже состарился, ибо век людей краток.
И я не окликнула его, а долго-долго смотрела ему вслед, а он уходил по сокрытой тропе, и не было его больше.
Вообще с этими людьми одна печаль и хаос.
Я бы хотела знать, что случилось с девушкой Олвен, к которой мы с Гвайрен ходили на тейт. Никто из персонажей не тронул меня так, как она.
У меня сохранились музейные экспонаты: кольца Аэгнора и Андрет, прописи Хурина, мой кривой репортаж с осады Ангбанда, кольцо Феаталион, кольцо Лимельдира, волшебная фибула-про-любовь, смысл которой разгадал только Хурин, грязный венок.
И еще - эльфийская тоска.
И да, ничто так не замедляет продвижение армии, как земляника.
Ну и спасибо всем, конечно. Я в этот раз была не на высоте, надеюсь, никому ничего не испортила.
Все, с кем пересекалась - молодцы.
Государь - лучший.
Я сказала.
Эта последняя - фотка Игоря Ямшанова, Хурин учится, я в благости - оч отражает. ))
P.S. А еще - гоэтейя. Точнее то, что я сочла ею.
По правилам гоэтейя - это наведение морока, живые эльфийские картинки, и я совершенно не собиралась ей пользоваться.
Но что-то такое произошло однажды вечером, когда, забравшись в кресло я начала полу-спать, полу-грезить.
И грезу эту разделила с Леталаном. Мы плыли по ночной реке на кораблике, Финрод играл на флейте, между мачтами был натянут гамак и все лорды махали нам с берегов, а феаноринги танцевали, собравшись в кружок. И что это могла быть, как не спонтанная гоэтейя, хотя возможно, мастера представляли ее по-другому?!
P.P.S. Кликнув на фоточки можно выйти в галерею, где их больше, но не было сил обработать, всё кучей.