Из роскошного в литературе
Все же Терри Пратчетт - это автор на все времена. Весьма тонко и точно отражал человеческую сучность. Писал давно, но как актуально!
- Я, кажется, понял, спасибо, - перебил Маладикт. - То, что о чем идет речь у нас, друг мой, называется патриотизм. Это мое отечество, право оно или нет.
- Нужно любить свою страну, - сказал Зыркий.
- Что именно любить? - послышался из дальнего угла голос Кувалды. - Утренний свет на вершинах гор? Ужасную еду? Дурацкие Мерзости? Всю страну целиком, за исключением того клочка земли, на котором стоит Страппи?
- Но мы на войне!
- Да, вот тут ты прав, - Полли вздохнула.
- Ну а я не куплюсь на ихнее вранье. Сначала тебя топчут, а потом, когда они ссорятся с соседней страной, изволь за них драться. Борогравия становится «твоей», только когда кому-то нужно послать тебя на убой! - заявил Кувалда.
- Все, что есть хорошего в нашей стране, сейчас находится в этой палатке, - прозвучал голос Гума.
Воцарилось смущенное молчание. Дождь усиливался. Вскоре крыша начала протекать. Наконец Зыркий спросил:
- А что будет, если… э… ты сначала пойдешь в армию, а потом решишь, что тебе неохота сражаться?
- Тогда, если не ошибаюсь, тебя будут судить за дезертирство и отрубят голову, - ответил Маладикт. - Лично я назвал бы это мелким, хотя и досадным происшествием, но твоему общественному бытию, дорогой Зыркий, пожалуй, будет положен конец.
- А я не целовал ихнюю проклятую картинку, - сказал Кувалда. - Я перевернул ее, когда Страппи не смотрел, и поцеловал сзади.
- И все равно скажут, что ты целовал Герцогиню, - возразил Маладикт.
- Т-ты п-п-поцеловал Г-Герцогиню в… в зад? - в ужасе уточнил Уолти.
- Это была всего лишь задняя сторона картинки! - отрезал Кувалда. - Будь это зад Герцогини, стал бы я его целовать, ха.
Из углов послышалось неопределенное хихиканье и даже чей-то смешок.
- Ты п-п-поступил д-д-дурно! - прошептал Уолти. - Нугган на небесах в-в-видел т-тебя!
- Это просто картинка, - повторил Кувалда. - И потом, какая разница? Смотри на нее хоть спереди, хоть сзади, но мы сидим тут, и пока что я не вижу бифштексов и ветчины.
Над головами послышался негромкий гул.
- Я, ета, вступил, потому что хочу увидеть, ета, иностранные гусударства и всякую еротику, - сказал Карборунд.
На мгновение все задумались.
- Ты имеешь в виду экзотику? - уточнил Игорь.
- Ну да, ета, все такое, - подтвердил тролль.
- Но ведь нам врут, - прозвучал чей-то голос, и Полли осознала, что он принадлежит ей. - Нам всегда и обо всем врут.
- Аминь, - произнес Кувалда. - Будем драться за вранье.
- Может, это и вранье, - прорычала Полли, весьма убедительно подражая капралу Страппи, - но это наше вранье!
- Я, кажется, понял, спасибо, - перебил Маладикт. - То, что о чем идет речь у нас, друг мой, называется патриотизм. Это мое отечество, право оно или нет.
- Нужно любить свою страну, - сказал Зыркий.
- Что именно любить? - послышался из дальнего угла голос Кувалды. - Утренний свет на вершинах гор? Ужасную еду? Дурацкие Мерзости? Всю страну целиком, за исключением того клочка земли, на котором стоит Страппи?
- Но мы на войне!
- Да, вот тут ты прав, - Полли вздохнула.
- Ну а я не куплюсь на ихнее вранье. Сначала тебя топчут, а потом, когда они ссорятся с соседней страной, изволь за них драться. Борогравия становится «твоей», только когда кому-то нужно послать тебя на убой! - заявил Кувалда.
- Все, что есть хорошего в нашей стране, сейчас находится в этой палатке, - прозвучал голос Гума.
Воцарилось смущенное молчание. Дождь усиливался. Вскоре крыша начала протекать. Наконец Зыркий спросил:
- А что будет, если… э… ты сначала пойдешь в армию, а потом решишь, что тебе неохота сражаться?
- Тогда, если не ошибаюсь, тебя будут судить за дезертирство и отрубят голову, - ответил Маладикт. - Лично я назвал бы это мелким, хотя и досадным происшествием, но твоему общественному бытию, дорогой Зыркий, пожалуй, будет положен конец.
- А я не целовал ихнюю проклятую картинку, - сказал Кувалда. - Я перевернул ее, когда Страппи не смотрел, и поцеловал сзади.
- И все равно скажут, что ты целовал Герцогиню, - возразил Маладикт.
- Т-ты п-п-поцеловал Г-Герцогиню в… в зад? - в ужасе уточнил Уолти.
- Это была всего лишь задняя сторона картинки! - отрезал Кувалда. - Будь это зад Герцогини, стал бы я его целовать, ха.
Из углов послышалось неопределенное хихиканье и даже чей-то смешок.
- Ты п-п-поступил д-д-дурно! - прошептал Уолти. - Нугган на небесах в-в-видел т-тебя!
- Это просто картинка, - повторил Кувалда. - И потом, какая разница? Смотри на нее хоть спереди, хоть сзади, но мы сидим тут, и пока что я не вижу бифштексов и ветчины.
Над головами послышался негромкий гул.
- Я, ета, вступил, потому что хочу увидеть, ета, иностранные гусударства и всякую еротику, - сказал Карборунд.
На мгновение все задумались.
- Ты имеешь в виду экзотику? - уточнил Игорь.
- Ну да, ета, все такое, - подтвердил тролль.
- Но ведь нам врут, - прозвучал чей-то голос, и Полли осознала, что он принадлежит ей. - Нам всегда и обо всем врут.
- Аминь, - произнес Кувалда. - Будем драться за вранье.
- Может, это и вранье, - прорычала Полли, весьма убедительно подражая капралу Страппи, - но это наше вранье!