АРТИСТИЗМ В КРОВИ
Поскольку сам давно и плотно интересуюсь темой родовых корней Шерлока Холмса, то просто не мог пройти мимо такого материала. Этот перевод статьи Бернарда Дэвиса был беззастенчиво перепощен мной из замечательного журнала Натальи Анатольевны Секачевой. Вообще всем кто интересуется темой Шерлока Холмса настоятельной рекомендую ее журнал к посещению. Автор уже много лет занимается переводом различных фанфиков и пастишей посвященных именно литературному Холмсу. Но кроме этого в ее журнале есть переводы различных исследований на тему холмсианы. В общем, заходите и наслаждайтесь!
Вступление к статье от переводчика:
Статья Бернарда Дэвиса была опубликована в сборнике «Франция в крови», выпущенном Лондонским обществом Шерлока Холмса. Он был в целом посвящен связям Канона с Францией.
Автор - довольно известный шерлокианец, приходилось потом читать еще одну его статью, также на тему происхождения Холмса.
Должна, на всякий случай, отметить, что и книга и статья написаны в традициях «Большой игры» - так называемой Большой игры шерлокианцев, считающих Шерлока Холмса реальным историческим лицом. Потому и исследования они проводят в том же ключе - пишут не о литературном герое, а о реально существующем человеке.
В свое время меня поразили эти Верне. С одной стороны, возможно, что-то надумано, может, даже многое, но изложенная теория довольно интересна, не говоря уже о целом пласте информации. Перед нами проходят несколько эпох, несколько биографий, это история семьи, в конце концов...
Предисловие
То, что изложено ниже, частично основано на документе, переданном мной в Сообщество в 1962 году. В нем были выдвинуты предположения, что очевидно семейные фамилии «Шерлок» и «Майкрофт» были генеалогически связаны с родовым именем (патронимом) «Холмс» и что «скрытое» имя «Верне» также фигурирует среди этих родовых имен. Небрежное упоминание Холмсом «бабушки, которая была сестрой французского художника Верне» без еще каких-то дополнительных уточнений, указывает на то, что она была сестрой Ораса Верне (1789-1863) наиболее известного из всей его семьи в Викторианскую эпоху, благодаря его впечатляющим и реалистичным военным полотнам. Он определенно был лучше известен, чем его отец, Карл (1758-1836) или дед, Жозеф (1714-1789). Обнаруженные в северо-восточном Дербишире идеальные условия для альянса Холмс-Майкрофт сделали связь между Шерлоком и одним из Верне не просто возможной, но даже вероятной…
Вот их история:
-------------
Клод-Жозеф, известный, как Жозеф Верне, родился в 1714 году и был старшим из 22 детей Антуана Верне, художника-декоратора в папском дворце в Авиньоне. Когда ему было двадцать лет Жозеф поехал учиться живописи в Рим, где, благодаря своей щедрой и великодушной натуре приобрел много друзей - не только художников, но и музыкантов, таких как Глюк и Перголезе, ибо он был чрезвычайно музыкален и прекрасно играл на гитаре.
Истинным призванием Жозефа были пейзажи - особенно морские. Видимо, благодаря своей любви к морю, он познакомился с Сесилией Паркер, дочерью адмирала Паркера, а потом женился на ней. Хотя они и были католиками, эти ирландские Паркеры вели свой род от Мэттью Паркера, первого протестантского Архиепископа Кентерберийского Елизаветинской эпохи.
Умелый администратор, учредивший 39 новых постановлений религиозного устава, Паркер, главным образом, известен тем, что он был первым собирателем древнеанглийских и средневековых манускриптов и основателем английского антикварного движения. Одна из самых ценных рукописей «Англосаксонской хроники» названа в его честь, и его дары колледжу Корпус Кристи в Оксфорде и Университетской библиотеке Кэмбриджа - бесценные древние манускрипты, являющиеся подлинным сокровищем. Его потомок унаследовал эту страсть к древним рукописям и палимпсестам и даже опубликовал несколько статей на эту тему.
Будучи подлинным космополитом, Жозеф обожал Рим. Как уроженец Авиньона, он не был исконным французом, а скорее подданным Папы; его родной язык был провансальским, и на итальянском языке он говорил лучше, чем по-французски. Однако, в 1753 году он с сожалением покинул Италию, чтобы приступить к выполнению грандиозного заказа короля Людовика ХV - написать 20 древнейших портов Франции; подобный заказ говорил о том, что в ближайшие несколько лет ему придется вести кочевой образ жизни. И в 1758 году, когда Верне были в Бордо, у Сессилии родился третий сын, Антуан Шарль Орас, который позже станет известен, как Карл Верне.
Жозеф Верне. Морской порт
Жозеф Верне. Вид на Тулон и гавань
Жозеф был в зените свей славы, имея значительный доход и апартаменты в Лувре, и являясь влиятельным лицом не только в художественных салонах, но и при дворе. В 1760 году было задумано выпустить серию гравюр с изображением вышеупомянутых портов Франции, и Верне смог доверить эту работу только своему лучшему другу Жаку Филиппу Ле Ба. Ле Ба был великолепным гравером и лучшим учителем гравировки в Европе. Его мастерская всегда привлекала к себе учеников из разных стран, и они жили вместе с семьей мастера на улице Ла Гарп. Как и Жозеф, Ле Ба, был очень музыкален и прекрасно играл на виолончели.
Один из его учеников, которого он привлек к работе над гравюрами по картинам Верне, был еще довольно неопытный молодой человек, недавно вернувшийся из Санкт-Петербурга, по имени Жан-Мишель Моро. Во время визитов Верне, когда Жозеф пристально изучал работы молодых граверов, Моро смог лучше узнать известного художника-мариниста. Много лет спустя он узнал его еще лучше, ибо позже Моро стал тестем Карла Верне.
Но наше внимание привлекает соученик Моро, сидевший с ним на одной скамье и вырезавший гравюру с одной из картин «Порты Франции» … Возможно, ему не суждено было стать известным, но какая известность сравнится с именем? Он был ирландцем, и его имя было Уильям Шерлок.
***
В Лондоне с его населением 700 000 человек уже проживало множество ирландцев; особенно много было их в театральной сфере и среди художников. В 1759 году молодой Уильям Шерлок получил премию в 20 гиней за гравировку в Художественной школе на Сент-Мартин Лейн. Ее учредили Уильям Хоггарт и его друзья в «Турецкой голове» на Жерар-стрит, в Сохо. Этот успех также дал Уильяму право делать гравюры для «Истории Англии» Смоллетта наравне с парижским гравером Франсуа Равене. Равене был бывшим учеником Ле Ба, и он уговорил Уильям поработать у своего старого учителя.
Французский язык молодого Шерлока так же, как и его техника, должно быть, претерпели изменения к лучшему, когда он работал над гравюрами по картинам Верне вместе с Моро. Они работали одними инструментами, делили трапезу, а возможно, вместе и ночевали в мансарде особняка старого Ле Ба. Старик был толстым весельчаком, который строил некогда рожи, чтоб развеселить дофина. Он любил увеселения - музыкальные вечера, для которых доставал свою любимую скрипку. Как частый гость на этих вечерах, Жозеф Верне со своей гитарой помогал разнообразить импровизированную программу концертов. Если у молодого ирландца был музыкальный дар - возможно, он играл на том традиционном для ирландцев инструменте, который Сэм Мертон называл «проклятой скрипкой» - его, наверняка , поощрили к участию в концерте. У Жозефа была слабость к землякам его супруги.
Первые четыре гравюры были закончены в 1761 году и мастера приступили к следующей серии работ. Кроме того, Шерлок сделал свою собственную гравюру «Мыза» по картине Жана-Батиста Пильмана. В следующем году, когда Жозеф поселился в своей резиденции в Лувре, Шерлок вернулся в Лондон. Мы не знаем, встречал ли он четырехлетнего Антуана-Шарля, но о его отце у него, определено, сохранились самые приятные воспоминания, так же, как и о своем товарище, Моро. Связь последнего с семьей Верне является одной из самых веских причин, по которой мы можем считать связь между Шерлоком и Верне вполне возможной. Это могло бы быть еще одним ингредиентом «Артистичности в крови», которая, как заметил Холмс, может принимать самые странные формы.
Артистичная жилка у Холмса был, в основном, музыкальной и актерской. Он прекрасно знал и понимал живопись, не имея к ней собственного творческого таланта. Его наброски вряд ли могли бы быть хуже рисунков Уотсона, который изобразил Форин Офис похожим на могилу фараона.
Когда Уильям Шерлок вернулся в Лондон, первый адрес в его списке был «Музыкальный магазин мистера Уэлкера, Жерар-стрит, угол Маклсфилд-стрит, Сохо.» Не означает ли это, что, в конце концов, он все-таки любил «эту проклятую скрипку»?
Происхождение самого Уильяма представляет широкие возможности для артистичности в крови совсем другого , но весьма походящего рода… Хорас Уолпол заметил, что Уильям был «сыном Шерлока, учителя фехтования», и в 1765 году Уильям представил на выставке новую картину «Школа фехтования», на которой определенно была изображена студия его отца на Олд-Квин-стрит, в Уорминтере. Но Френсис Шерлок не всегда был учителем. В молодости он был профессиональным бойцом до того, как поединки с боевым оружием были вытеснены боксерскими. Он был профессиональным воином, бьющимся при помощи палаша или дубинки (или трости) на кровавых, типичных для Англии, представлениях, длительность которых зависела от выносливости участников, а также от полученных ими ушибов и порезов, поэтому поединки эти редко имели фатальный исход.
Родившийся в Дублине, «Парень с реки Лиффи», как его называли, стал известен в Англии, сражаясь на ярмарках и бойцовых аренах, таких, как та, что содержал английский чемпион Джеймс Фигг на Исткастл-стрит, в районе Мерилбоун. Одновременно с Френсисом на ринге тогда выступал дядя Эндрю доктора Джонсона, который научил его борьбе и боксу, и когда Самуэль Джонсон впервые приехал в Лондон он поселился на Исткастл-стрит. Позже Уильям снимал комнаты на Жерар-стрит, недалеко от «Турецкой головы» , известного места встреч не только художников, но и известного «Клуба», членами которого были Джонсон, Гаррик и Джошуа Рейнольдс. Не случалось ли Уильяму проводить время со старым лексикографом?
«Он стоит, словно фехтовальщик с рапирой в руках» - написал капитан Годфри о бойцовском стиле Шерлока. Это может объяснить, каким образом он мог неплохо зарабатывать на жизнь с этим оружием джентльмена, уже после того, как ушел с ринга. Сочетал ли он бокс и борьбу с фехтованием, как делали другие профессиональные бойцы, нам не известно. Хотя мы знаем человека, который при необходимости сочетал во время схватки тот и другой вид защиты.
А через много лет на ринге Фигга на Тоттенхэм-Корт-Роуд Шерлок Холмс одержал победу в поединке с венгерским чемпионом Фэдди, и на этом герцог Кумберлендский потерял несколько тысяч гиней.
Френсис Шерлок определено мог бы стать предком-чемпионом Шерлока Холмса.
***
К 1764 году Уильям Шерлок обратил свое внимание на фешенебельное искусство миниатюры и выставлял свои работы вместе с Обществом Художников, которое было основано группой Хоггарта. Через год он снял студию побольше по адресу Ромили-стрит, в Сохо.
В 1767 году Общество получило Договор о присвоении ему статуса корпорации, но раскол в его рядах привел к выходу из него наиболее выдающихся его членов и к созданию Королевской Академии, президентом которой стал сэр Джошуа Рейнолдс. Однако, Общество продолжало проводить выставки и открыло свою собственную новую галерею на Стрэнде. В 1771 году Шерлок был избран в члены общества, и на выставке было представлено не менее восьми его портретов. В следующем году он стал Директором Общества.
Он поддерживал связи с Францией через своих знакомых французов, таких, как Равене и Пильман, которые также были членами общества. Позже он совершил несколько длительных поездок в Париж и одну в Авиньон, и вероятно, встречался во Франции с Верне.
В 1770 г. художественный Лондон простирался от Сохо до Мэрилебон Филдс и Оксфорд-стрит. В 1775 г. Уильям поселился в доме №17 по Ньюман-стрит - дорогой фешенебельной улице художников. Однако, попытки бросить вызов Академии дорого стоили Обществу и содержание здания собственной галереи фактически привело его к банкротству. Художникам пришлось продать его с убытком для себя и через много десятилетий оно стало Театром Лицеум. Долги привели к затруднительному положению руководящих членов Общества, поэтому ничего удивительного , что в 1779 году Уильям переезжает в более дешевую квартиру в гораздо менее фешенебельном доме по адресу Нортон-стрит, 25.
Всего через два дома от него жил Ричард Уилсон, который был приятелем Жозефа Верне в те времена, когда оба они жили в Риме. У бедного, отверженного Уилсона был только мольберт и совсем немного мебели. Жозеф часто упрекал английских экспертов, за то, что они игнорировали таланты его друга, но, к сожалению, при жизни Уилсона его солнечные пейзажи не были оценены по достоинству, и он умер в нищете. Шерлок должно быть знал Уилсона, одного из членов-основателей Общества, и особенный интерес вызывает то, что его сын Уильям Прескотт Шерлок стал не только страстным почитателем Уилсона, но и лучшим из всех известных подражателей его стилю, настолько, что многие из бесчисленных полотен Уилсона, представленные во множестве галерей на самом деле принадлежат кисти У.П. Шерлока.
Еще одной интересной связью с Верне была дружба Уильяма с Джорджем Стаббсом, самым величайшим из художников, воспевших красоту лошади и оказавшего наиболее сильное влияние на молодого Карла Верне. Монументальный труд Стаббса «Анатомия лошади», опубликованный в 1766 году, стал Библией Карла, и он был первым французским художником, писавшим лошадей в классических и исторических композициях в натуралистической манере Стаббса.
1777-й был тяжелым годом для Общества Художников в связи с понижением доходов. Шерлок выставил в этом году на выставку пять своих портретов. Среди картин Общества, представленных Шерлоком на выставке, можно было увидеть и морской пейзаж Жозефа Верне, что можно было расценить как знак преданности старому другу.
****
Жозеф Верне. Автопортрет
Печаль и разочарование омрачили последние годы Жозефа Верне. Война и скупость правительства вынудили его оставить проект «Порты Франции» незавершенным, было закончено лишь пятнадцать полотен. У его жены Сессилии развилась острая меланхолия, и после смерти ее любимого отца ее пришлось поместить в дом для умалишенных. Жозеф пытался отвлечься от своих горестей в светском обществе, и кроме того , он стал франкмасоном, пройдя посвящение в Ложе Девяти Сестер, к которой также принадлежали Вольтер, Бенджамин Франклин и Жан-Батист Грёз.
Жозефа также поддерживали надежды, возлагаемые им на его младшего сына Шарля или Карла, как его называли друзья. Карл должен был стать художником. Будучи хрупким и болезненным в детстве, Карл возмужал, став первоклассным атлетом, ловким фехтовальщиком, самым быстрым бегуном Парижа и превосходным наездником. Любовь к лошадям доминировала в его работе, и он стал настоящим англоманом и верным сторонником английских видов спорта - скачек, охоты, атлетики и бокса. Он получал огромное наслаждение от них и еще от посещения оперы.
Своей худощавой крепкой жилистой фигурой и внешностью Карл пошел в мать ,и нет никаких сомнений в том, что Шерлок Холмс унаследовал его стройную высокую фигуру, впалые щеки, орлиный нос и глубоко посаженные глаза. Достаточно лишь взглянуть на портрет Карла.
К сожалению, Карл также выказывал и нестабильность темперамента, свойственную его матери, черты той наследственной меланхолии, которая чередовалась с периодами приподнятого настроения и лихорадочной активности. Эта черта передалась и его потомку.
Такие настроения и слишком веселые компании заставили Карла пренебречь его занятиями и причиняли немало беспокойства Жозефу. Даже, несмотря на то, что после двух попыток ему удалось получить римскую премию, поездка была крайне неудачной. Расставание с некой молодой леди довело его до отчаяния, близкого к попытке самоубийства, и он даже пытался уйти в монастырь, но потом передумал. В отчаянии Жозеф вызвал его домой, но Карл постоянно уходил из дома - на скачки или же в оперу и так продолжалось много месяцев подряд. Вынужденный отъезд вместе с родственниками в Авиньон отрезвил его, и он полностью погрузился в работу над своим первым большим полотном - при участии множества лошадей - «Триумф Эмилия Павла».
Однажды Жозеф привел в мастерскую Карла своего старого друга. Это был бывший соученик Шерлока, Моро, теперь один из выдающихся граверов Франции. Это знакомство принесло свои плоды, и в 1787 году, когда Карлу было 29, он женился на очаровательной дочери Моро, Фанни. В довершение ко всему, благодаря «Триумфу», Карла приняли во Французскую Академию. В 1788 году у него родилась дочь, а через год - сын, который стал Орасом Верне. Однако, новые ветви появлялись, а старые отмирали, и вскоре после рождения Ораса Жозеф тихо скончался в Лувре, ему было 75 лет. Это был конец эпохи. 14 июля пала Бастилия.
Как и большинство художников, Карл приветствовал Революцию, но пришедший с ней рост насилия шокировал его. Его любимая сестра была приговорена к гильотине за сочувствие к роялистам. Карл отчаянно умолял художника-якобинца Давида ходатайствовать за нее. Последний дал лживый, достойный презрения ответ: «Я писал Юния Брута; я не могу умолять Робеспьера…» Это сломило дух Карла. Он уединился в деревне до тех пор, пока к власти не пришла Директория.
Постепенно к Карлу вновь вернулись энергия и вдохновение художника и за картины, отражающие битвы при Аустерлице и Маренго, он получил Орден Почетного Легиона. Однако, в этой области его затмил его сын Орас, и Карла, главным образом помнят, как яркого и живого художника, воспевшего красоту коня, и прекрасного карикатуриста.
Орас Верне. Застава Клиши
****
Но у нас возникла проблема… Единственная дочь Карла и Фанни, Камилла, была замужем лишь один раз, и ее мужем был Ипполит Леконт. Тут может быть только один ответ. Если бабушка Холмса принадлежит к этому же поколению, то она, видимо, должна быть незаконным ребенком. И как насчет того, что, возможно, был и второй такой ребенок?
Очевидно, что родственники Холмса, Вернеры, были родней не по бабушкиной линии, а от мужской половины Верне. Семья молодого доктора Вернера, купившего с помощью Холмса в 1894 году практику Уотсона, поступила как полагается типичным консервативным викторианцам, изменив свою фамилию, чтобы скрыть французское происхождение. Однако, даже Холмс, который очевидно был заинтригован своей родословной, говорил о своей бабушке довольно неопределенно. Еще можно было бы выпустить из вида одного внебрачного отпрыска Верне, обосновавшегося в Англии, но двое вряд ли не привлекли бы к себе внимания, если только они не прибыли туда вместе - как брат и сестра.
Если мы будем думать о периоде, когда могли появиться на свет эти отпрыски Карла Верне, то весьма вероятно было бы предположить, что это могло быть в 1783 году, после болезненного состояния двадцати пятилетнего Карла, готового уйти в монастырь, когда он вдруг , наоборот, погрузился в роскошную жизнь богемного Парижа. Он все еще зависел от своего отца, и то, что он был принудительно отправлен в Авиньон, возможно, было единственным средством, которым Жозеф мог совладать с кризисом в жизни его сына. Карл не желал покидать молодую леди - кем бы она ни была - танцовщицей из Оперы или гризеткой из толпы в спортивном клубе. Для него это было очень серьезно, ибо она родила ему двоих детей с разницей около года - или может быть, близнецов. Жозеф был обеспокоен, ведь Карл все еще ничего не достиг, как художник.
Жозеф был добрый, великодушный человек, и если этому затруднительному положению надо было положить конец, то он бы позаботился о том, чтобы молодая женщина и ее дети были хорошо обеспечены. Не вероятно, чтобы она и Карл тайно поженились и что впоследствии молодая женщина умерла, так как в этом случае не было бы причин, почему дети не должны быть признаны законными. Их мать в любом случае постаралась бы позаботиться о том, чтобы они носили фамилию отца.
Вероятнее всего, маленькая семья приехала в Англию во время ужасных лет Террора (1793-1794) когда через Ла Манш хлынул поток эмигрантов. Многие из них были людьми интеллектуальных профессий и из мира искусства, либералы, на которых якобинцы вымещали свою ярость уже после того, как покончили с аристократами. У некоторых было совсем мало имущества и еще меньше денег. Они наводнили такие места, как Сохо, Мэрилебон и Блумсбери. Те, кто вывез из Франции ценности , мог теперь снять особняки в Портмане и Кэвендиш-сквер, но было множество тех, кому повезло значительно меньше и им приходилось снимать меблированные комнаты и жить на улицах, гораздо более низкого сорта, выходящих на Тоттенхэм-Корт-Роуд.
Сочувствующие британские художники объединились, чтобы помочь тем, кто был в нужде. Часть Миддлсексской больницы в верхней части Ньюман-стрит превратилась в большой приемный пункт и информационный центр для приехавших французов, и дружелюбно настроенные люди со связями, такие, как Уильям Шерлок, помогали им найти жилье и работу. Общество Художников было, в конце концов, распущено в 1791 году, и в это время Уильям Шерлок, которому теперь уже было пятьдесят, появился в каталогах Академии как участник выставок. У него также был очень успешный побочный бизнес в качестве реставратора по адресу 78, Слоун-стрит, в Челси. Уильям, конечно же, знал, что Карл женат на дочери Моро, но, возможно, ему также было известно и о существовании двоих детей.
В пост-революционный период было трудно поддерживать связи с Францией, особенно после того, как разразилась война. До смерти Жозефа, и возможно, даже немного позже Уильям поддерживал связи с этой семьей, включая и Карла. У них определенно было много общего. Карл был наполовину ирландец и страстно увлекался фехтованием и боксом, не говоря уже о живописи и связи Уильяма со Стаббсом. Если дети Карла и их мать и нуждались в друге в Лондоне 1790-х, то никто не подходил на эту роль лучше Уильяма Шерлока.
Вот самая плодотворная ситуация для нашего предполагаемого альянса Шерлок-Верне - предполагающая еще одну ситуацию, которая могла произойти через несколько лет, когда один из членов семьи Уильяма - один из его сыновей или племянник - в конечном итоге женился на мадемуазель Верне и стал будущим дедом Шерлока Холмса по материнской линии.
Ну, дедушка Шерлок - это, конечно, хорошо, но оставил ли какие-то следы молодой англичанин французского происхождения с талантом - достаточным для того, чтобы попробовать свои силы в том мире, в котором он вырос? В каталоге выставки, проводимой в 1812 году Британским институтом по адресу Пэлл-Мэлл, 52, есть запись «Домашний интерьер» Т.Верне… Адреса нет. И, по крайней мере, мы знаем, что Т. Верне не был французом. Институт выставлял картины только британских художников. Молодому мистеру Верне было тогда, должно быть, 27 или 28 лет.
Конечно же, мы не должны быть шовинистами и сексистами. «Т. Верне» могла бы быть и бабушка Холмса… Может быть, Тереза? Но с другой стороны, ей ведь тоже могло бы быть 27 или 28 лет и мы предпочли бы, чтобы к тому времени она уже была бы миссис Шерлок!