ТРОПА ТАЙГИ. ХРАНИТЕЛИ САРНИ НАЙ. - 3
Продолжение. Читать сначала...
Королева
Примерно часа полтора мы поднимаемся по склону священной Горы хантов. Её высота чуть более полутора километров, вроде бы не очень высоко, но чем ближе к вершине, тем труднее даётся каждый шаг. Мы проходим метров сорок-пятьдесят и останавливаемся перевести дух. Хватаем прохладный осенний воздух разгорячёнными ртами, оглядываем окружающий нас дикий простор, и минут через пять снова начинаем движение. Очередные пятьдесят метров и новая передышка. Рюкзаки тащим на себе, потому что дядя Коля сказал, что назад к мыг-кату мы возвращаться не будем, пойдем на спуск по северному склону Горы.
Перед уходом мы навели идеальный порядок внутри потайного дома, сложили в чувал сухие дрова, заботливо проложив их берестой. Новым гостям останется только поднести горящую спичку. Свернули и подвесили под потолок оленьи шкуры и вытряхнули травяные циновки. На посудную полку положили пачку чая, упаковку печенья, крупу в мешочке и поставили туда же один чифир-бак, в который насыпали порсу. Затем Лёха закрыл дёрном выпирающую печную трубу, а дядя Петя прикрыл вход свежесрубленным густым кустом. Поклонились нашему пристанищу, ханты произнесли несколько слов благодарности на своём языке, предназначенные Духу этого места. И мы начали подъем...
Позже, когда я разглядывал на спутниковой карте священную Гору, меня поразили её очертания: она напоминала абсолютно правильную трёхгранную пирамиду. Но тогда, во время подъёма, этого, конечно, определить было нельзя. Уж слишком велика была Гора для нас, человеческих букашек... Ближе к вершине нам навстречу начинает дуть очень плотный холодный ветер. Он свищет меж огромных валунов, наваленных тут и там, бьёт наотмашь своей холодной гигантской ладонью по нашим разгорячённым лицам, словно бы рекомендуя повернуть назад.
Когда поток ветра становится нестерпимым, мы враз останавливаемся и прячемся за очередной каменной глыбой. Не сговариваясь, скидываем рюкзаки, раскрываем их и достаём каждый свой гостинец для Стихии Воздуха. Дядя Петя прикуривает сигаретку и кладёт её на камень, я сыплю десятка три орехов, отец с сыном бросают Ветру по горсти порсы. И Ветер удовлетворённо затихает. Нет, он дует, но уже легко, ласково...
«Принял нас Дух Горы» - удовлетворённо бурчит дядя Коля. - «Теперь дорога будет открыта. Вперёд! Нам немного осталось...»
Мы выбираемся, наконец, на самую вершину и замираем от переполняющих нас чувств и эмоций. Весь мир на ладони! Мы словно бы парим над горной страной северного Урала, а дующий нам в лица ветер органично дополняет эту иллюзию полёта. О, Духи! Какое непередаваемое ощущение! Какая игра красок и полутонов! Синее прозрачное небо, зелёно-жёлто-красный пейзаж внизу, под нашими ногами, пронзительное Солнце. И бодрящий горный холодный воздух, который щедро дарит нам Дух Ветра. В такие мгновения очень остро ощущаешь всю хрупкость своего земного бытия и величия Творцов, создавших этот невообразимо прекрасный живой мир планеты Земля.
Я внезапно замечаю на северо-западе семь гигантских каменных столпов и на мгновение теряю дар речи. Даже с полуторакилометровой высоты они выглядят величественно и монументально. Что-то радостно мычу от переполнивших меня чувств и эмоций и тычу пальцем по направлению к столпам. Стариковская ладонь опускается мне на плечо и я слышу царапающую сердце фразу: «Это остатки очень древнего храма белых людей, которые жили здесь задолго до нашего прихода. Задашь этот вопрос Королеве, если она пожелает и сочтёт нужным, то расскажет тебе и об этом храме, и о древних людях...» - Голос старого ханта торжествен и значителен.
Проходим вперед, по направлению к северу и видим её - каменную женщину-шаманку, которая словно бы улеглась отдохнуть на северном склоне Горы, да там и окаменела в вечном сне. Вновь раскрываем рюкзаки, кладём на камень кубической формы (надо же, какие ровные у него грани!) пару сигарет, печенье, кусочки вяленого мяса и юколы... И тут же слышим радостное восклицание дяди Пети, который тычет пальцем в небо, где прямо над нами расправил свои крылья темный силуэт сокола. На нас сверху льётся ликующий клич, сокол раз за разом делает над нами величественные и стремительные круги, и наконец, летит на распрямленных крыльях точно на север!
- Добрый знак! - говорит дядя Коля. - Будет нам сопутствовать в дороге покровительство Духов. Королева ждёт тебя, Колымагин! Идём!
Мы начинаем спуск, теперь ветер весело-нетерпеливо подталкивает нас в спину первыми в этом году крупными снежинками, словно подгоняет вперёд, туда, где нас ждут... Иду, прислушиваясь к своим ощущениям. В глубине меня явно что-то изменилось, только не могу понять, что именно. Это новое, неизведанное доселе, чувство не похоже ни на что, пережитое мною ранее.
Вспоминаю, что подобные эмоции испытывал во время обучения у Старика. Он сидел напротив меня, водил над моей головой руками, заставляя при этом точно описывать мои ощущения. А я никак не мог подобрать слова, чтобы объяснить ему, что я чувствую в этот момент, потому что с такими ощущениями не сталкивался ранее никогда. Я злился, а Старик хихикал своим противным смехом, и вновь и вновь заставлял меня анализировать состояние и подбирать правильные формулировки для его описания.
Вот и сейчас то же самое: не могу подобрать верные образы. Обновление? Нет. Открытие? Да, похоже на открытие, только непонятно, что именно открылось там, внутри меня? Это потом я пойму, что Королева уже тогда начала читать меня как открытую книгу, но делала это очень аккуратно и осторожно, дабы не навредить мне и не оскорбить Тайнынот Атана своим непрошенным вторжением в мою и Его Сущность...
Так было раньше не раз. Люди, ради любопытства пытавшиеся просканировать меня на ментальном уровне, получали в ответ в лучшем случае суточную дезориентацию в пространстве, а в худшем - жуткую головную боль и даже кратковременную потерю сил и здоровья. Причем, защита срабатывала автоматически, без моего участия.
Впервые это проявилось, когда мы сидели как-то с друзьями и разговаривали на разные темы. Я взял варган и принялся играть, а в этот момент одна из женщин (ей было интересно посмотреть, каков я изнутри) попыталась без спроса «залезть» в меня и посмотреть на мою Сущность. Мы увидели только как она вдруг закатила глаза и обезсиленная свалилась на мягкие подушки дивана. Началась легкая суматоха, а потом она открыла глаза и прошептала:
«Извини, Гор, это вышло случайно, мне просто стало любопытно посмотреть, какой ты на самом деле... Но я ничего не успела, только прошла первый слой, как выскочил какой-то злой старик в странной одежде, похожей на меховой колокол, и огрел меня палкой по голове. Дальше я ничего не помню...»
«Дурёха! Надо было спросить разрешения, а не лезть без спросу! Это был Кававтагин, которого, после его ухода из этого мира, Атан поставил меня охранять. Тебе еще повезло, ты очень легко отделалась! Кстати, это странное одеяние называется кухлянка».
Подруга Анары потом до вечера ходила пошатываясь, словно пьяная. Были и другие случаи, когда у людей, желавших мне недоброго или пытавшихся это недоброе сотворить, вдруг начинались какие-то жуткие проблемы - у кого с бизнесом, у кого со здоровьем, у иного случались семейные неурядицы, да такие, что больше ни о чём другом они думать не могли.
Я потом не раз размышлял о том, какой же открытой и доброй душой нужно обладать, чтобы непринуждённо и безбоязненно читать других людей словно раскрытую книгу? Ах, Королева! Твой светлый образ до сих пор стоит перед моим внутренним взором, останавливая меня каждый раз, когда недобрые мысли и намерения пытаются заставить поступить иначе, чем подобает настоящему Человеку.
- Вуща вула! Мойлоспа! - Хозяйка дальнего таёжного скита обнимает меня и целует в щеку (знак высшего расположения к дорогому гостю у хантов) и пристально глядит на меня пронзительно голубыми глазами. - Вот ты и дошёл до меня. Дай-ка посмотреть на тебя, - она обходит меня кругом, стараясь не коснуться ни рукой, ни краешком меховой одежды. В обычаях хантов хватания за одежду, похлопывания по плечу, любые касания человека считаются признаком дурного тона. Я и мои спутники были поражены уже тем обстоятельством, что Королева допустила такую, недопустимую с этической точки зрения, вольность как объятия и поцелуи незнакомого человека. Но Королеве многое прощается, она сама себе этикет и точно знает, как поступать в том или ином случае...
Пока мы стоим и рассматриваем друг друга, какие-то незаметные люди разжигают рядом с нами большой костёр и подносят мне в берестяной кружке какое-то питьё. Хант, передавший мне кружку, сделал знак рукой, словно отпивает из кружки, полощет рот и выплёвывает содержимое на снег. Я следую его подсказке и набираю полный рот жидкости... О! Я знаю, что это такое! Этот напиток сделан на основе бобровой струи, - дядя Коля как-то подшутил надо мной, заставив выпить стакан этого крепкого настоя, а потом весь вечер смешливо сетовал, мол, где же мы тебе, Колымагин, девку то сейчас в такое время найдем? И участливо спрашивал: «Ну, ты как? Дотерпишь до Магадана? Или, все-таки, поискать тебе бабу на эти дни?» Гости при этом безудержно веселились, глядя на мои ошалелые глаза...
Полощу рот питьём, сплёвываю, а Хозяйка становища тем временем окуривает меня дымом от чаги, насыпанной в деревянный черпак. Потом мне подносят хантейскую лайку, заставляют взять её на руки и вместе с ней трижды перепрыгнуть через стену огня. А Королева после огненного очищения осыпает мою голову снегом и умывает им же лицо. Позже мне объяснили, что это был специальный очистительный обряд, которому подвергаются все новые гости таёжной заимки, а также охотники, вернувшиеся с добычей.
Из двери ближайшей избы нас уже манит рукой крепкий старик, чем-то неуловимо похожий на дядю Колю, наверное, своей кряжистой фигурой. Мы степенно идём по расчищенной дорожке к северному хантейскому дому. Я внимательно окидываю взглядом маленькое поселение: три крепко срубленных избы, два чума, похожих на индейские вигвамы, баня на пригорочке над заснеженной речкой, нянь-кер под навесом из толстых жердин, покрытых корой, под другим навесом - вешала с юколой, рядом - два лабаза на длинных стволах-ножках с приставленными к ним лесенками, срубленные из тонких брёвнышек будки для собак, у кромки леса - кораль, в котором неспешно копытят снег три десятка оленей. Всё. Очень просто, экономно, чисто и уютно. Ничего лишнего, всё - только самое необходимое.
В избе накрыт длинный стол, вокруг которого расставлены лавки с постеленными на них оленьими шкурами. Стол, конечно же, ломится от всевозможных яств. Здесь и хантейский хлеб, и отварная оленина на ребрышках, и неизменные стерлядка и окунь ямного посола, всевозможные ягоды, соленые грузди, нас обносят молочком из кедровых орехов - необычайно вкусное и питательное питьё! Потом старик, который руководит застольем, заносит с улицы пару замороженных чиров и принимается прямо на столе строгать их крупными стружками, которые гости чинно берут прямо из-под ножа, обмакивают в смесь из соли и перца и отправляют в рот, вкусно при этом причмокивая. Затем наступает очередь строганины из оленины. Оленя забили почти перед нашим приходом, мясо чуть сладковатое, оно тает во рту, невесомо укладываясь в желудке. Потом мы пьём очень много чаю с ломтями хантейского хлеба с порсой и ломтиками копчёного нерпичьего жира - это мой гостинец с Охотоморья.
- Это хорошо, что вы пришли вместе со снегом, - говорит Королева, восседающая во главе стола. - Снег закрыл следы и убрал запахи.
- Обратно зато пойдём, следы оставим, - говорит дядя Коля.
- Не страшно. Назад пойдёте, через два дня начнётся метель, опять всё заметёт... - Хозяйка таёжной заимки снисходительно улыбается. - Сюда шли, ничего подозрительного не видали?
- Нет, всё чисто, ни следов, ни кострищ, ничего не видали...
- Пасанан катлалн! - Молодой парень смущённо улыбается, перелезает через лавку и направляется к двери. Руководитель застолья хмурит брови, а потом извиняется за парня: «Жена у него заболела, пошёл проведать. Скоро вернётся».
В обычаях хантов не расспрашивать гостей зачем и откуда они пришли, это по правилам грубое нарушение этикета. Гости сами должны поведать о своей дороге, о том, что встретили по пути, рассказать последние новости с «большой земли». Застолье затягивается на несколько часов, до позднего вечера, пока мои сопоходники не рассказали все, что только могло интересовать уважаемых хозяев. Наконец, Королева встаёт из-за стола, за ней поднимаются все остальные.
- Гостям нашим нужно отдохнуть. Завтра у нас будет большой день для работы, проводите их на ночлег. - И, наклонившись к моему уху, вдруг обращается ко мне по моему настоящему имени, которое дали мне родители при рождении, - А ты … готовься, завтра будем смотреть тебя, и готовь вопросы, я уже сейчас вижу, как много их у тебя...
Я ошарашенно смотрю ей вслед и силюсь придумать объяснение невероятному эпизоду с именем - откуда она могла его узнать? Мои знакомые ханты зовут меня Колымагиным, прочие кличут Георгием или Тымнетагиным, особо близкие называют Гором или Борэкеем... Очень непроста эта женщина, и мне становится понятно, почему её за глаза кличут Королевой и откуда у хантов такое немыслимое уважение и почтение к ней. Вернувшийся молодой хант, тот самый, который вышел из-за стола до окончания ужина, манит меня рукой и ведёт к самой дальней избе. Заводит в тепло натопленную комнату, указывает на низенький топчан, на котором уже постелены шкуры. Я достаю свой спальный мешок, раздеваюсь и задуваю горящую в изголовье свечу. Все! Спать! Завтра будет большой день... Доброй ночи, Королева!
Читать продолжение...
* Вуща вула - приветствие у хантов (северный диалект), дословно - «Здравствуй, живи».
** Мойлоспа - «гость есть подарок» (северный диалект), ближайшее значение в русском языке - «дорогой гость».
*** Пасанан катлалн - букв. «Стол держите» - фраза хантейского этикета, когда человеку необходимо выйти из-за стола до окончания застолья.
Посетителей:
Королева
Примерно часа полтора мы поднимаемся по склону священной Горы хантов. Её высота чуть более полутора километров, вроде бы не очень высоко, но чем ближе к вершине, тем труднее даётся каждый шаг. Мы проходим метров сорок-пятьдесят и останавливаемся перевести дух. Хватаем прохладный осенний воздух разгорячёнными ртами, оглядываем окружающий нас дикий простор, и минут через пять снова начинаем движение. Очередные пятьдесят метров и новая передышка. Рюкзаки тащим на себе, потому что дядя Коля сказал, что назад к мыг-кату мы возвращаться не будем, пойдем на спуск по северному склону Горы.
Перед уходом мы навели идеальный порядок внутри потайного дома, сложили в чувал сухие дрова, заботливо проложив их берестой. Новым гостям останется только поднести горящую спичку. Свернули и подвесили под потолок оленьи шкуры и вытряхнули травяные циновки. На посудную полку положили пачку чая, упаковку печенья, крупу в мешочке и поставили туда же один чифир-бак, в который насыпали порсу. Затем Лёха закрыл дёрном выпирающую печную трубу, а дядя Петя прикрыл вход свежесрубленным густым кустом. Поклонились нашему пристанищу, ханты произнесли несколько слов благодарности на своём языке, предназначенные Духу этого места. И мы начали подъем...
Позже, когда я разглядывал на спутниковой карте священную Гору, меня поразили её очертания: она напоминала абсолютно правильную трёхгранную пирамиду. Но тогда, во время подъёма, этого, конечно, определить было нельзя. Уж слишком велика была Гора для нас, человеческих букашек... Ближе к вершине нам навстречу начинает дуть очень плотный холодный ветер. Он свищет меж огромных валунов, наваленных тут и там, бьёт наотмашь своей холодной гигантской ладонью по нашим разгорячённым лицам, словно бы рекомендуя повернуть назад.
Когда поток ветра становится нестерпимым, мы враз останавливаемся и прячемся за очередной каменной глыбой. Не сговариваясь, скидываем рюкзаки, раскрываем их и достаём каждый свой гостинец для Стихии Воздуха. Дядя Петя прикуривает сигаретку и кладёт её на камень, я сыплю десятка три орехов, отец с сыном бросают Ветру по горсти порсы. И Ветер удовлетворённо затихает. Нет, он дует, но уже легко, ласково...
«Принял нас Дух Горы» - удовлетворённо бурчит дядя Коля. - «Теперь дорога будет открыта. Вперёд! Нам немного осталось...»
Мы выбираемся, наконец, на самую вершину и замираем от переполняющих нас чувств и эмоций. Весь мир на ладони! Мы словно бы парим над горной страной северного Урала, а дующий нам в лица ветер органично дополняет эту иллюзию полёта. О, Духи! Какое непередаваемое ощущение! Какая игра красок и полутонов! Синее прозрачное небо, зелёно-жёлто-красный пейзаж внизу, под нашими ногами, пронзительное Солнце. И бодрящий горный холодный воздух, который щедро дарит нам Дух Ветра. В такие мгновения очень остро ощущаешь всю хрупкость своего земного бытия и величия Творцов, создавших этот невообразимо прекрасный живой мир планеты Земля.
Я внезапно замечаю на северо-западе семь гигантских каменных столпов и на мгновение теряю дар речи. Даже с полуторакилометровой высоты они выглядят величественно и монументально. Что-то радостно мычу от переполнивших меня чувств и эмоций и тычу пальцем по направлению к столпам. Стариковская ладонь опускается мне на плечо и я слышу царапающую сердце фразу: «Это остатки очень древнего храма белых людей, которые жили здесь задолго до нашего прихода. Задашь этот вопрос Королеве, если она пожелает и сочтёт нужным, то расскажет тебе и об этом храме, и о древних людях...» - Голос старого ханта торжествен и значителен.
Проходим вперед, по направлению к северу и видим её - каменную женщину-шаманку, которая словно бы улеглась отдохнуть на северном склоне Горы, да там и окаменела в вечном сне. Вновь раскрываем рюкзаки, кладём на камень кубической формы (надо же, какие ровные у него грани!) пару сигарет, печенье, кусочки вяленого мяса и юколы... И тут же слышим радостное восклицание дяди Пети, который тычет пальцем в небо, где прямо над нами расправил свои крылья темный силуэт сокола. На нас сверху льётся ликующий клич, сокол раз за разом делает над нами величественные и стремительные круги, и наконец, летит на распрямленных крыльях точно на север!
- Добрый знак! - говорит дядя Коля. - Будет нам сопутствовать в дороге покровительство Духов. Королева ждёт тебя, Колымагин! Идём!
Мы начинаем спуск, теперь ветер весело-нетерпеливо подталкивает нас в спину первыми в этом году крупными снежинками, словно подгоняет вперёд, туда, где нас ждут... Иду, прислушиваясь к своим ощущениям. В глубине меня явно что-то изменилось, только не могу понять, что именно. Это новое, неизведанное доселе, чувство не похоже ни на что, пережитое мною ранее.
Вспоминаю, что подобные эмоции испытывал во время обучения у Старика. Он сидел напротив меня, водил над моей головой руками, заставляя при этом точно описывать мои ощущения. А я никак не мог подобрать слова, чтобы объяснить ему, что я чувствую в этот момент, потому что с такими ощущениями не сталкивался ранее никогда. Я злился, а Старик хихикал своим противным смехом, и вновь и вновь заставлял меня анализировать состояние и подбирать правильные формулировки для его описания.
Вот и сейчас то же самое: не могу подобрать верные образы. Обновление? Нет. Открытие? Да, похоже на открытие, только непонятно, что именно открылось там, внутри меня? Это потом я пойму, что Королева уже тогда начала читать меня как открытую книгу, но делала это очень аккуратно и осторожно, дабы не навредить мне и не оскорбить Тайнынот Атана своим непрошенным вторжением в мою и Его Сущность...
Так было раньше не раз. Люди, ради любопытства пытавшиеся просканировать меня на ментальном уровне, получали в ответ в лучшем случае суточную дезориентацию в пространстве, а в худшем - жуткую головную боль и даже кратковременную потерю сил и здоровья. Причем, защита срабатывала автоматически, без моего участия.
Впервые это проявилось, когда мы сидели как-то с друзьями и разговаривали на разные темы. Я взял варган и принялся играть, а в этот момент одна из женщин (ей было интересно посмотреть, каков я изнутри) попыталась без спроса «залезть» в меня и посмотреть на мою Сущность. Мы увидели только как она вдруг закатила глаза и обезсиленная свалилась на мягкие подушки дивана. Началась легкая суматоха, а потом она открыла глаза и прошептала:
«Извини, Гор, это вышло случайно, мне просто стало любопытно посмотреть, какой ты на самом деле... Но я ничего не успела, только прошла первый слой, как выскочил какой-то злой старик в странной одежде, похожей на меховой колокол, и огрел меня палкой по голове. Дальше я ничего не помню...»
«Дурёха! Надо было спросить разрешения, а не лезть без спросу! Это был Кававтагин, которого, после его ухода из этого мира, Атан поставил меня охранять. Тебе еще повезло, ты очень легко отделалась! Кстати, это странное одеяние называется кухлянка».
Подруга Анары потом до вечера ходила пошатываясь, словно пьяная. Были и другие случаи, когда у людей, желавших мне недоброго или пытавшихся это недоброе сотворить, вдруг начинались какие-то жуткие проблемы - у кого с бизнесом, у кого со здоровьем, у иного случались семейные неурядицы, да такие, что больше ни о чём другом они думать не могли.
Я потом не раз размышлял о том, какой же открытой и доброй душой нужно обладать, чтобы непринуждённо и безбоязненно читать других людей словно раскрытую книгу? Ах, Королева! Твой светлый образ до сих пор стоит перед моим внутренним взором, останавливая меня каждый раз, когда недобрые мысли и намерения пытаются заставить поступить иначе, чем подобает настоящему Человеку.
- Вуща вула! Мойлоспа! - Хозяйка дальнего таёжного скита обнимает меня и целует в щеку (знак высшего расположения к дорогому гостю у хантов) и пристально глядит на меня пронзительно голубыми глазами. - Вот ты и дошёл до меня. Дай-ка посмотреть на тебя, - она обходит меня кругом, стараясь не коснуться ни рукой, ни краешком меховой одежды. В обычаях хантов хватания за одежду, похлопывания по плечу, любые касания человека считаются признаком дурного тона. Я и мои спутники были поражены уже тем обстоятельством, что Королева допустила такую, недопустимую с этической точки зрения, вольность как объятия и поцелуи незнакомого человека. Но Королеве многое прощается, она сама себе этикет и точно знает, как поступать в том или ином случае...
Пока мы стоим и рассматриваем друг друга, какие-то незаметные люди разжигают рядом с нами большой костёр и подносят мне в берестяной кружке какое-то питьё. Хант, передавший мне кружку, сделал знак рукой, словно отпивает из кружки, полощет рот и выплёвывает содержимое на снег. Я следую его подсказке и набираю полный рот жидкости... О! Я знаю, что это такое! Этот напиток сделан на основе бобровой струи, - дядя Коля как-то подшутил надо мной, заставив выпить стакан этого крепкого настоя, а потом весь вечер смешливо сетовал, мол, где же мы тебе, Колымагин, девку то сейчас в такое время найдем? И участливо спрашивал: «Ну, ты как? Дотерпишь до Магадана? Или, все-таки, поискать тебе бабу на эти дни?» Гости при этом безудержно веселились, глядя на мои ошалелые глаза...
Полощу рот питьём, сплёвываю, а Хозяйка становища тем временем окуривает меня дымом от чаги, насыпанной в деревянный черпак. Потом мне подносят хантейскую лайку, заставляют взять её на руки и вместе с ней трижды перепрыгнуть через стену огня. А Королева после огненного очищения осыпает мою голову снегом и умывает им же лицо. Позже мне объяснили, что это был специальный очистительный обряд, которому подвергаются все новые гости таёжной заимки, а также охотники, вернувшиеся с добычей.
Из двери ближайшей избы нас уже манит рукой крепкий старик, чем-то неуловимо похожий на дядю Колю, наверное, своей кряжистой фигурой. Мы степенно идём по расчищенной дорожке к северному хантейскому дому. Я внимательно окидываю взглядом маленькое поселение: три крепко срубленных избы, два чума, похожих на индейские вигвамы, баня на пригорочке над заснеженной речкой, нянь-кер под навесом из толстых жердин, покрытых корой, под другим навесом - вешала с юколой, рядом - два лабаза на длинных стволах-ножках с приставленными к ним лесенками, срубленные из тонких брёвнышек будки для собак, у кромки леса - кораль, в котором неспешно копытят снег три десятка оленей. Всё. Очень просто, экономно, чисто и уютно. Ничего лишнего, всё - только самое необходимое.
В избе накрыт длинный стол, вокруг которого расставлены лавки с постеленными на них оленьими шкурами. Стол, конечно же, ломится от всевозможных яств. Здесь и хантейский хлеб, и отварная оленина на ребрышках, и неизменные стерлядка и окунь ямного посола, всевозможные ягоды, соленые грузди, нас обносят молочком из кедровых орехов - необычайно вкусное и питательное питьё! Потом старик, который руководит застольем, заносит с улицы пару замороженных чиров и принимается прямо на столе строгать их крупными стружками, которые гости чинно берут прямо из-под ножа, обмакивают в смесь из соли и перца и отправляют в рот, вкусно при этом причмокивая. Затем наступает очередь строганины из оленины. Оленя забили почти перед нашим приходом, мясо чуть сладковатое, оно тает во рту, невесомо укладываясь в желудке. Потом мы пьём очень много чаю с ломтями хантейского хлеба с порсой и ломтиками копчёного нерпичьего жира - это мой гостинец с Охотоморья.
- Это хорошо, что вы пришли вместе со снегом, - говорит Королева, восседающая во главе стола. - Снег закрыл следы и убрал запахи.
- Обратно зато пойдём, следы оставим, - говорит дядя Коля.
- Не страшно. Назад пойдёте, через два дня начнётся метель, опять всё заметёт... - Хозяйка таёжной заимки снисходительно улыбается. - Сюда шли, ничего подозрительного не видали?
- Нет, всё чисто, ни следов, ни кострищ, ничего не видали...
- Пасанан катлалн! - Молодой парень смущённо улыбается, перелезает через лавку и направляется к двери. Руководитель застолья хмурит брови, а потом извиняется за парня: «Жена у него заболела, пошёл проведать. Скоро вернётся».
В обычаях хантов не расспрашивать гостей зачем и откуда они пришли, это по правилам грубое нарушение этикета. Гости сами должны поведать о своей дороге, о том, что встретили по пути, рассказать последние новости с «большой земли». Застолье затягивается на несколько часов, до позднего вечера, пока мои сопоходники не рассказали все, что только могло интересовать уважаемых хозяев. Наконец, Королева встаёт из-за стола, за ней поднимаются все остальные.
- Гостям нашим нужно отдохнуть. Завтра у нас будет большой день для работы, проводите их на ночлег. - И, наклонившись к моему уху, вдруг обращается ко мне по моему настоящему имени, которое дали мне родители при рождении, - А ты … готовься, завтра будем смотреть тебя, и готовь вопросы, я уже сейчас вижу, как много их у тебя...
Я ошарашенно смотрю ей вслед и силюсь придумать объяснение невероятному эпизоду с именем - откуда она могла его узнать? Мои знакомые ханты зовут меня Колымагиным, прочие кличут Георгием или Тымнетагиным, особо близкие называют Гором или Борэкеем... Очень непроста эта женщина, и мне становится понятно, почему её за глаза кличут Королевой и откуда у хантов такое немыслимое уважение и почтение к ней. Вернувшийся молодой хант, тот самый, который вышел из-за стола до окончания ужина, манит меня рукой и ведёт к самой дальней избе. Заводит в тепло натопленную комнату, указывает на низенький топчан, на котором уже постелены шкуры. Я достаю свой спальный мешок, раздеваюсь и задуваю горящую в изголовье свечу. Все! Спать! Завтра будет большой день... Доброй ночи, Королева!
Читать продолжение...
* Вуща вула - приветствие у хантов (северный диалект), дословно - «Здравствуй, живи».
** Мойлоспа - «гость есть подарок» (северный диалект), ближайшее значение в русском языке - «дорогой гость».
*** Пасанан катлалн - букв. «Стол держите» - фраза хантейского этикета, когда человеку необходимо выйти из-за стола до окончания застолья.
Посетителей: