ЭМТЕГЕЙ 1985. (Ч.25)
Продолжение. Читать начало... Или не читать. Каждая из частей живёт самостоятельной жизнью.
Закрытая линия связи.
Динамик радиолы «Сириус», в моей комнате, разразился громким свистом, сменившимся голосом Кришны: - «Ну чё, Пернатый! Я готов»! - Это наше с ним персональное переговорное устройство, которое Эдик изобрёл ещё в те времена, когда мы были совсем пацанами, лет по одиннадцать.
Аян-Юрях. Одна из самых чист рек на планете Земля.
Суть его изобретения была проста, но гениальна. Не слышал, чтоб хотя бы ещё кому то пришло нечто подобное в голову. Она заключалась в том, что любой советский электронный прибор имеет гнездо, для подключения микрофона, и магнитофон, или проигрыватель можно использовать в качестве усилителя голоса. Вот Кришна и додумался, что если один из двух динамиков радиолы, которая находится в его комнате перенести с помощью наращённых проводов ко мне в квартиру, то я смогу слышать всё, что будет слышно из динамика его радиолы.
Однажды, мы скрутили в жгут две пары проволоки «звонковки», которую применяют взрывники для подрыва зарядов аммонита в шахте, или на карьерах, и протянули его через конёк крыши дома, в котором мы оба живём. Окно комнаты Эдика выходит на одну сторону дома, а моё на противоположную. Да ещё мы и в соседних подъездах. Кришна на третьем этаже во втором, а я на втором этаже в третьем подъезде.
Затем, каждый из нас, отсоединил от усилителя один из динамиков в радиоле, и припаял к нему два провода, идущих от «чужого» усилителя, а два других напал сверху на контакты динамика, запитанного от «своего» усилителя. Таким образом, для того, чтоб поговорить по собственной «секретной» линии, нам нужно всего то нажать кнопку питания радиолы, и взять в руки бытовой микрофон, который поставлялся в комплекте с любым магнитофоном.
Тапочки.
«Да! Выхожу уже»! - Отчеканил я в пирамидку своего «МД-201», прижав его решёточку прямо к губам. Уже на лестничной клетке подумал, что не будет лишним захватить с собой донки, вдруг хариус не нагулял должного аппетита, так хоть налимов наловим. Захожу в прихожую, и вспоминаю, что брезентовая сумка из под противогаза, в которой у меня сложены снасти, лежит на письменном столе в моей комнате. Это значит, что мне нужно снять болотные сапоги, и пройти через гостиную по чистому паласу.
Лень разуваться. Портянки уже тщательно намотаны, потом заново мотать, значит - время терять. И рюкзак снимать не хочется. Решение приходит простое: - сунуть носки сапог в старые отцовские тапки, которые приготовлены в помойку, и так, в тапках пройти в спальню, и не испачкать сапогами чистый ковёр. Так и поступаю.
Выхожу на улицу, Кришна меня уже поджидает у подъезда. «Идём»?: - протягивает мне руку для пожатия. Пожимаю руку друга: - «Идём»! Тащусь по бетонному тротуару вслед за Кришной. Метров через двадцать тот оборачивается, и я вижу, как его глаза лезут на лоб. Прослеживаю направление его взгляда, опускаю голову вниз, и мы оба грохаемся от хохота. Отцовские тапочки так и надеты поверх моих болотников. «Ладно. Закину в окно заброшенной общаги по пути к вокзалу».
Базар-Вокзал.
Приходим на остановку. Летом её роль у нас выполняет базар. Базар, это в Кадыкчане выкрашенная зелёной краской деревянная постройка из трёх стен с крышей, длинной метров пятнадцать, внутри которой - прилавок во всю длину. Летом за этим прилавком стоят бабушки, и торгуют пучками свежей зелени, редиски, морковки, и сладкой сочной репкой. Самая маленькая - десять копеек за штуку, побольше - пятнадцать, а самая крупная, аж по пятьдесят. Ну что делать. Север! Нет у нас тут ни слив, ни яблок, ни груш. Репа с морковью и те выращены в теплицах.
Сейчас вечер, бабушек уже нет, и весь прилавок заставлен рюкзаками, котелками, канами, мешками с резиновыми лодками, и прочим рыбачим - охотничьим скарбом мужиков, которые выходным у телевизора предпочитают время, проведённое с друзьями в тайге. Из всех, кто вчера с нами собирался на рыбалку, один только Зайка. Сидит на прилавке, свесив ноги, обутые в болотные сапоги, голенища которых по последней моде скатаны низко, у самых щиколоток. В застиранной энцефалитке, и фетровой шляпе с короткими полями. Здороваемся за руки, закуриваем, и начинаем слушать байки рыбаков, собравшихся двумя компаниями, каждая из которых, как и наша формируется спонтанно. Кто пришёл из друзей, тот влился.
Время ожидания автобуса иногда затягивается на час, и на два. По грунтовой дороге, да по перевалам, график выдержать, водителю просто не реально. Поэтому ожидание и сбор, превращается в отдельную особую часть рыбалки, которая по накалу эмоций сравнима с самой рыбалкой. Тут же на прилавки, рядом с мешками и рюкзаками появляется «пузырёк», из которого обязан «бульнуть» каждый, кто пришёл после того, как «вливание» началось.
Кумиров в печку!
Всё это сопровождается громкими спорами, взрывами дружного смеха, анекдотами и байками. Однажды я был в Москве на концерте «Вокруг смеха», и видел в живую всех этих клоунов, которых по телевизору показывают в концертах. Семён Альтов, Григорий Горин, Аркадий Арканов, Роман Карцев, вроде народ их так любит, так хохочет от каждого их слова с экрана. А в концертном зале «Измайлово», когда я увидел, как всё это происходит на самом деле, испытал глубокое разочарование. На самом деле, всё не так как по телевизору. Совсем не смешно, и не остроумно.
Это было крушением кумиров. Отныне для меня не стало авторитетов, потому, что те, кого превозносит советская эстрада, даже близко не стояли со многими из тех, кого я знаю в повседневной жизни. Сегодня на базаре собралось человек пять простых, никому неизвестных шахтёров, каждый из которых, как артисты оригинального жанра, не напрягаясь, даст фору десяти Карцевым одновременно.
Путь к «Угольку».
Но вот подходит большой старый «ЛАЗ - Турист», и мы начинаем грузиться в салон, в надежде, что свободных мест хватит на всех. Слава Партии, пассажиров из Сусумана всего несколько человек, и мы с комфортом разваливаемся на заднем диване, который находится над моторным отсеком автобуса. Там жарко, шумно, нестерпимо воняет палёным сцеплением, зато просторно. Больше часа «сарай на колёсах» то натужно воет, взбираясь на перевалы, то обиженно фыркает во время спусков. Рыбаки, не унимаясь, травят байки, и периодически, автобус вздрагивает от взрывов хохота. Но вот и четвёртое прорабство. На Эмтегее выходим только мы втроём.
Бодро спускаемся от прижима вниз по дороге. Туда, где слева гидрометеостанция, а справа вагончик дизель-генератора, который привозят на лето, для того, чтоб питать электроэнергией пионерский спортивный лагерь «Уголёк», принадлежащий Объединению «Северо-восток уголь». Это наш колымский эквивалент «Артека» и «Орлёнка». С июня по август, тут проходят три пионерские смены, за время которых более тысячи ребятишек - детей горняков, успевают набраться жизненного опыта, туристических навыков, здоровья и… Дурных привычек.
Ведь именно в таких лагерях, советские дети, наряду с навыками выживания в дикой природе, сполна овладевают искусством «материнской» словесности, закуривают первую в своей жизни сигарету, и постигают тайну появления на свет новых людей.
Хозяин озера Эелик-Кюель.
На ходу обсуждаем, куда могли ехать рыбаки, не сошедшие на Эмтегее.
- На Бастах едут. - Говорит Кришна.
- Д ну! Что там сейчас делать то в августе? Рыба уже с гор спустилась в крупные реки. - Возражает Зайка.
- Я слышал, Толик Чагин говорил про Бастах.
- Не спорьте, братцы. Вы оба правы, и неправы.
- Как это?
- Видели же, они все с лодками и вёслами. Значит на озеро едут. А если ты, Крюшо, слышал про Бастах, то это значит что, они собрались на Эелик.
- Блин! Точно! Они от моста через болото пойдут на противоположный край долины, там переправятся через Аян, и наверх, в горы. А там только и есть, что Эелик. Поднимутся до озера Эелик-Кюель, а там глубины ого-го, вода прозрачная, на мормышку они там таких оковалков натаскают, что будьте-нате. Там со да поднимают хариуса на два - три кило. А то и крупнее.
- Да-а-а… Вот это рыбалка! Прикинь, там до озера только день пути. Потом пару дней на озере. Жильё там клёвое. Зимовье здоровенное. Дров вокруг тьма, зверья, рыбы, птицы не меряно.
- Зая, ты так говоришь, как будто сам там был. - Смеюсь я.
- Я то не был, длинный был.
- А!!! Помню! Это когда он без штанов от медведя драпал! Ха-ха-ха! Зачётный был прикол!
Эта история случилась год назад, когда Генка с отцом, Николаем Никанорычем, дядькой и двоюродным братом охотились на уток и рыбачили на озере Эелик-Кюель. Геныч отошёл от зимовья метров сто наверх, в сопку, снял штаны, уселся под кустиком, закурил, и сидит, наслаждается процессом. Вдруг слышит хруст. Шаги. Подумал, что это местный оленевод эвен, который заходил к ним в лагерь спросить, не видели ли рыбаки пару оленей, отбившихся из стада.
А вместо аборигена на поляну выходит матёрый медведь, более полутора метров в холке. Тут у Длинного мгновенно освободился кишечник. Как оказался в зимовье, вообще не помнит. Мужики чуть со смеху не померли когда увидели с какой скоростью человек может бежать со штанами, спущенными до колен.
Устройство стойбища.
Но вот мы миновали дизель, свернули вправо от аллеи, ведущей в «Уголёк», и оказались у стопы Пионерской сопки, на широкой косе из серой гальки, на берегу широкого плёса реки Аян-Юрях. Летом тут по выходным полно народа. Как в Сочи на пляже сотни загорающих. Дети голышом плещутся в воде, прогретой на мелководье, и гоняются за стайками гольянов, снующих тут и там.
Пионерская сопка.
А над побережьем повисает стойкий запах дыма костров, стланниковых шишек, и шашлыков, маринованных в уксусе. Картина маслом. На материке людям этого не понять, потому, что они не ценят того, что имеют. А на Колыме, каждый солнечный тёплый день воспринимается как великий божий дар. И люди с благодарностью принимают этот дар, используют каждый день и час лета, потому, что впереди ждёт лютая зима, продолжительностью в десять месяцев.
Сейчас пляж совершенно пуст, и мы выбираем место для ночлега. Собственно выбор то не велик. Прямо по середине косы, лежит огромная куча плавника, которую притащило весеннее половодье. За лето плавник высох добела, и превратился в идеальное топливо, полыхающее как порох, и почти не оставляющее после сгорания золы.
Тут мы и определяемся. Поваленные в беспорядке коряги, сучья и стволы деревьев образуют хаотичный завал, но мы его используем для своих нужд. Всего то, необходимо убрать всё лишнее, и оставить всё полезное. Полчаса работы, и у нас есть очаг, выложенный из крупных гранитных валунов, две скамейки друг напротив друга по краям очага, сбоку стол из толстого пня от спиленного тополя, который принесло течением вместе с корневищем, и вот, стойбище практически готово.
В то время, пока разгорается огонь, уже в темноте мы устаиваем импровизированный экран, защищающий стойбище от речной прохлады и сырости. В грунт втыкаются заострённые колья, а на них натягивается тонкое верблюжье одеяло, которое образует стенку между рекой и бревном, которое у нас играет роль одной из скамеек по краям очага. Таким образом, на нас не тянет сыростью от воды, а тепло от костра, напротив отражается, и согревает всю поляну.
Вскоре, вода, набранная из реки, начинает бурлить в чифир-бачках, и Кришна заваривает кофейный напиток «Балтика». Над побережьем тянется восхитительный аромат, и пока в котелке варится курица, мы успеем выпить по литру этого дивного напитка, каждый. Вокруг тьма, а у костра та тепло и уютно. Не верится, что когда то, дикие люди могли жить без огня.
Ждать готовности курицы придётся очень долго, потому, что мы живём почти на тысячу метров выше уровня моря. На такой высоте вода закипает уже при девяносто с небольшим градусах, и больше температура не поднимается, хоть ты тресни. А этого маловато для приготовления пищи, поэтому у нас в каждом доме есть кастрюля- скороварка. В обычной кастрюле, или котле, мясо может стоять на плите и кипеть полдня, и остаться сырым при этом.
Но нам спешить некуда. У костра, особенно когда вокруг непроглядная темень, беседа течёт неторопливо, а ощущение времени напрочь теряется. Только в самом начале Андрюха пытается раззадорить Кришну:
- Эдик! Спой песенку?
- Дурак что - ли? Я ж не пьяный, чтоб без гитары петь.
- Ну спой, цветик, не стыдись! Ну эту свою, про Эмтегей.
- Да отстань, зая. Рубанись кайлом об стенку!
- Ладно, я сам спою. И заводит дребезжащим противным голосом:
Я так хочу, чтобы однажды
Среди разлук и суеты,
Вновь ввосьмером
Собрались мы.
И тёплым вечером июньским
На Эмтегее у костра…
- Зая заткнись! - Рявкнули мы с Эдиком.
- Ладно, ладно… Вокалисты хреновы. Зато медведь ни за что близко теперь не подойдёт.
Просмеявшись, мы на минуту умолкли, и я подумал о Кришне. Это мой лучший и, наверное, даже единственный настоящий друг детства. Мы с ним с детсада неразлейвода, и многие в посёлке, считали нас близнецами. Но мне до Эдика далеко. Он пишет изумительные стихи и музыку, великолепно исполняет собственные песни, поразительный талантище. Причём во всём. Ну разве что…
Кришна. Ньютон Эйнштейнович Кривулин.
В спорте у меня всегда было получше, да ещё в гуманитарных науках. Эдику никак не давались русский язык и литература, а так же иностранный язык. Но ту, скорее всего, дело не в способностях, а в его отвращению к немецкому языку. Я то попал в английскую группу, а Кришна к Кукле Наташе, как её прозвали ученики нашей школы, ещё много лет назад, когда мы были ещё в начальной школе. А Наталья Николаевна сама не любила немецкий, и преподавала его вынужденно, потому и не способна была дать качественные знания.
Зато Кришна не раз ставил в тупик учителей алгебры и физики. Он находил нестандартные способы решения задач, которых не существовало ни в школьной программе, ни в науке вообще. Помню как у него совершенно разладились отношения с нашей математичкой, после того, как она забраковала его контрольную работу. Говорит, что ответ правильный, но способ решения не правильный, потому ответ случаен.
А Эдик начал с мелом у доски доказывать, что он нашёл очень простой метод решения, который занимает вдвое меньше математических действий, для решения задачи. На что Любовь Семёновна возразила тем, что нигде, ни в одном справочнике, подобного метода она не обнаружила. Тогда Кришна на примерах начал доказывать, и подряд, быстро решил с десяток подобных задач, с самыми разными вариантами чисел. Всё работает. Непонятно только как. Но ведь безошибочно!
Результат был предсказуем. Открытие, которое вне всяких сомнений сделал мой друг, было похоронено не родившись. Считается, что для совершения открытия или изобретения чего либо, человек уже должен иметь учёную степень. А дилетант открыть ничего не в состоянии, поэтому все открытия, совершённые вне научного сообщества, немедленно подлежат «закрытию». Абсурд какой то. А как быть с тем, что мы повседневно пользуемся вещами, которые изобрели в то время, когда и наук то ещё никаких не было? Вот сейчас мы приехали ловить рыбу. Разве впервые о возможности ловить рыбу человек узнал от академиков?
Фраер толстый…
- А-а-ах какой запах! - Расплылся Андрюха с восторгом втягивая воздух ноздрями.
- Да. Наша «синяя птица» пахнет почётно, не то, что бразильская, которую зимой в магазине продавали. - поддержал друга Эдик.
- А, «Фраер» что-ли? - Вспомнил я, как однажды нашёл в своём холодильнике чудо чудное, яркий полиэтиленовый пакт с иностранными надписями, с чем то, по форме напоминающем маленький мяч для регби внутри. Оказалось, что так за океаном упаковывают бройлеров. Самая крупная надпись на упаковке была «Fryer», и мы дружно решили, что это фирма такая.
Сначала все поражались размерами и опрятным видом иноземных бройлеров. Порадовались, что быстро готовится, но потом вынесли окончательный приговор: - Гадость. Ни вкуса, ни запаха. Даже бульон получается не бульон, а так, кипяток. Но такую курицу привозили всего один раз, и она осталась только в воспоминаниях, как экзотика. Чтоб можно было похвастать на материке, что у нас в глуши есть любые деликатесы, даже бразильские супер-пупер куры.
- А помните, ещё кенгурятину привозили? - Оживился я.
- Ну. А чё? Подкинь ка сюда тот плоский камень, что слева от твоего говнодава. - Зарокотал своим неподражаемым баритоном Андрюха.
Читать продолжение...
Посетителей:
Закрытая линия связи.
Динамик радиолы «Сириус», в моей комнате, разразился громким свистом, сменившимся голосом Кришны: - «Ну чё, Пернатый! Я готов»! - Это наше с ним персональное переговорное устройство, которое Эдик изобрёл ещё в те времена, когда мы были совсем пацанами, лет по одиннадцать.
Аян-Юрях. Одна из самых чист рек на планете Земля.
Суть его изобретения была проста, но гениальна. Не слышал, чтоб хотя бы ещё кому то пришло нечто подобное в голову. Она заключалась в том, что любой советский электронный прибор имеет гнездо, для подключения микрофона, и магнитофон, или проигрыватель можно использовать в качестве усилителя голоса. Вот Кришна и додумался, что если один из двух динамиков радиолы, которая находится в его комнате перенести с помощью наращённых проводов ко мне в квартиру, то я смогу слышать всё, что будет слышно из динамика его радиолы.
Однажды, мы скрутили в жгут две пары проволоки «звонковки», которую применяют взрывники для подрыва зарядов аммонита в шахте, или на карьерах, и протянули его через конёк крыши дома, в котором мы оба живём. Окно комнаты Эдика выходит на одну сторону дома, а моё на противоположную. Да ещё мы и в соседних подъездах. Кришна на третьем этаже во втором, а я на втором этаже в третьем подъезде.
Затем, каждый из нас, отсоединил от усилителя один из динамиков в радиоле, и припаял к нему два провода, идущих от «чужого» усилителя, а два других напал сверху на контакты динамика, запитанного от «своего» усилителя. Таким образом, для того, чтоб поговорить по собственной «секретной» линии, нам нужно всего то нажать кнопку питания радиолы, и взять в руки бытовой микрофон, который поставлялся в комплекте с любым магнитофоном.
Тапочки.
«Да! Выхожу уже»! - Отчеканил я в пирамидку своего «МД-201», прижав его решёточку прямо к губам. Уже на лестничной клетке подумал, что не будет лишним захватить с собой донки, вдруг хариус не нагулял должного аппетита, так хоть налимов наловим. Захожу в прихожую, и вспоминаю, что брезентовая сумка из под противогаза, в которой у меня сложены снасти, лежит на письменном столе в моей комнате. Это значит, что мне нужно снять болотные сапоги, и пройти через гостиную по чистому паласу.
Лень разуваться. Портянки уже тщательно намотаны, потом заново мотать, значит - время терять. И рюкзак снимать не хочется. Решение приходит простое: - сунуть носки сапог в старые отцовские тапки, которые приготовлены в помойку, и так, в тапках пройти в спальню, и не испачкать сапогами чистый ковёр. Так и поступаю.
Выхожу на улицу, Кришна меня уже поджидает у подъезда. «Идём»?: - протягивает мне руку для пожатия. Пожимаю руку друга: - «Идём»! Тащусь по бетонному тротуару вслед за Кришной. Метров через двадцать тот оборачивается, и я вижу, как его глаза лезут на лоб. Прослеживаю направление его взгляда, опускаю голову вниз, и мы оба грохаемся от хохота. Отцовские тапочки так и надеты поверх моих болотников. «Ладно. Закину в окно заброшенной общаги по пути к вокзалу».
Базар-Вокзал.
Приходим на остановку. Летом её роль у нас выполняет базар. Базар, это в Кадыкчане выкрашенная зелёной краской деревянная постройка из трёх стен с крышей, длинной метров пятнадцать, внутри которой - прилавок во всю длину. Летом за этим прилавком стоят бабушки, и торгуют пучками свежей зелени, редиски, морковки, и сладкой сочной репкой. Самая маленькая - десять копеек за штуку, побольше - пятнадцать, а самая крупная, аж по пятьдесят. Ну что делать. Север! Нет у нас тут ни слив, ни яблок, ни груш. Репа с морковью и те выращены в теплицах.
Сейчас вечер, бабушек уже нет, и весь прилавок заставлен рюкзаками, котелками, канами, мешками с резиновыми лодками, и прочим рыбачим - охотничьим скарбом мужиков, которые выходным у телевизора предпочитают время, проведённое с друзьями в тайге. Из всех, кто вчера с нами собирался на рыбалку, один только Зайка. Сидит на прилавке, свесив ноги, обутые в болотные сапоги, голенища которых по последней моде скатаны низко, у самых щиколоток. В застиранной энцефалитке, и фетровой шляпе с короткими полями. Здороваемся за руки, закуриваем, и начинаем слушать байки рыбаков, собравшихся двумя компаниями, каждая из которых, как и наша формируется спонтанно. Кто пришёл из друзей, тот влился.
Время ожидания автобуса иногда затягивается на час, и на два. По грунтовой дороге, да по перевалам, график выдержать, водителю просто не реально. Поэтому ожидание и сбор, превращается в отдельную особую часть рыбалки, которая по накалу эмоций сравнима с самой рыбалкой. Тут же на прилавки, рядом с мешками и рюкзаками появляется «пузырёк», из которого обязан «бульнуть» каждый, кто пришёл после того, как «вливание» началось.
Кумиров в печку!
Всё это сопровождается громкими спорами, взрывами дружного смеха, анекдотами и байками. Однажды я был в Москве на концерте «Вокруг смеха», и видел в живую всех этих клоунов, которых по телевизору показывают в концертах. Семён Альтов, Григорий Горин, Аркадий Арканов, Роман Карцев, вроде народ их так любит, так хохочет от каждого их слова с экрана. А в концертном зале «Измайлово», когда я увидел, как всё это происходит на самом деле, испытал глубокое разочарование. На самом деле, всё не так как по телевизору. Совсем не смешно, и не остроумно.
Это было крушением кумиров. Отныне для меня не стало авторитетов, потому, что те, кого превозносит советская эстрада, даже близко не стояли со многими из тех, кого я знаю в повседневной жизни. Сегодня на базаре собралось человек пять простых, никому неизвестных шахтёров, каждый из которых, как артисты оригинального жанра, не напрягаясь, даст фору десяти Карцевым одновременно.
Путь к «Угольку».
Но вот подходит большой старый «ЛАЗ - Турист», и мы начинаем грузиться в салон, в надежде, что свободных мест хватит на всех. Слава Партии, пассажиров из Сусумана всего несколько человек, и мы с комфортом разваливаемся на заднем диване, который находится над моторным отсеком автобуса. Там жарко, шумно, нестерпимо воняет палёным сцеплением, зато просторно. Больше часа «сарай на колёсах» то натужно воет, взбираясь на перевалы, то обиженно фыркает во время спусков. Рыбаки, не унимаясь, травят байки, и периодически, автобус вздрагивает от взрывов хохота. Но вот и четвёртое прорабство. На Эмтегее выходим только мы втроём.
Бодро спускаемся от прижима вниз по дороге. Туда, где слева гидрометеостанция, а справа вагончик дизель-генератора, который привозят на лето, для того, чтоб питать электроэнергией пионерский спортивный лагерь «Уголёк», принадлежащий Объединению «Северо-восток уголь». Это наш колымский эквивалент «Артека» и «Орлёнка». С июня по август, тут проходят три пионерские смены, за время которых более тысячи ребятишек - детей горняков, успевают набраться жизненного опыта, туристических навыков, здоровья и… Дурных привычек.
Ведь именно в таких лагерях, советские дети, наряду с навыками выживания в дикой природе, сполна овладевают искусством «материнской» словесности, закуривают первую в своей жизни сигарету, и постигают тайну появления на свет новых людей.
Хозяин озера Эелик-Кюель.
На ходу обсуждаем, куда могли ехать рыбаки, не сошедшие на Эмтегее.
- На Бастах едут. - Говорит Кришна.
- Д ну! Что там сейчас делать то в августе? Рыба уже с гор спустилась в крупные реки. - Возражает Зайка.
- Я слышал, Толик Чагин говорил про Бастах.
- Не спорьте, братцы. Вы оба правы, и неправы.
- Как это?
- Видели же, они все с лодками и вёслами. Значит на озеро едут. А если ты, Крюшо, слышал про Бастах, то это значит что, они собрались на Эелик.
- Блин! Точно! Они от моста через болото пойдут на противоположный край долины, там переправятся через Аян, и наверх, в горы. А там только и есть, что Эелик. Поднимутся до озера Эелик-Кюель, а там глубины ого-го, вода прозрачная, на мормышку они там таких оковалков натаскают, что будьте-нате. Там со да поднимают хариуса на два - три кило. А то и крупнее.
- Да-а-а… Вот это рыбалка! Прикинь, там до озера только день пути. Потом пару дней на озере. Жильё там клёвое. Зимовье здоровенное. Дров вокруг тьма, зверья, рыбы, птицы не меряно.
- Зая, ты так говоришь, как будто сам там был. - Смеюсь я.
- Я то не был, длинный был.
- А!!! Помню! Это когда он без штанов от медведя драпал! Ха-ха-ха! Зачётный был прикол!
Эта история случилась год назад, когда Генка с отцом, Николаем Никанорычем, дядькой и двоюродным братом охотились на уток и рыбачили на озере Эелик-Кюель. Геныч отошёл от зимовья метров сто наверх, в сопку, снял штаны, уселся под кустиком, закурил, и сидит, наслаждается процессом. Вдруг слышит хруст. Шаги. Подумал, что это местный оленевод эвен, который заходил к ним в лагерь спросить, не видели ли рыбаки пару оленей, отбившихся из стада.
А вместо аборигена на поляну выходит матёрый медведь, более полутора метров в холке. Тут у Длинного мгновенно освободился кишечник. Как оказался в зимовье, вообще не помнит. Мужики чуть со смеху не померли когда увидели с какой скоростью человек может бежать со штанами, спущенными до колен.
Устройство стойбища.
Но вот мы миновали дизель, свернули вправо от аллеи, ведущей в «Уголёк», и оказались у стопы Пионерской сопки, на широкой косе из серой гальки, на берегу широкого плёса реки Аян-Юрях. Летом тут по выходным полно народа. Как в Сочи на пляже сотни загорающих. Дети голышом плещутся в воде, прогретой на мелководье, и гоняются за стайками гольянов, снующих тут и там.
Пионерская сопка.
А над побережьем повисает стойкий запах дыма костров, стланниковых шишек, и шашлыков, маринованных в уксусе. Картина маслом. На материке людям этого не понять, потому, что они не ценят того, что имеют. А на Колыме, каждый солнечный тёплый день воспринимается как великий божий дар. И люди с благодарностью принимают этот дар, используют каждый день и час лета, потому, что впереди ждёт лютая зима, продолжительностью в десять месяцев.
Сейчас пляж совершенно пуст, и мы выбираем место для ночлега. Собственно выбор то не велик. Прямо по середине косы, лежит огромная куча плавника, которую притащило весеннее половодье. За лето плавник высох добела, и превратился в идеальное топливо, полыхающее как порох, и почти не оставляющее после сгорания золы.
Тут мы и определяемся. Поваленные в беспорядке коряги, сучья и стволы деревьев образуют хаотичный завал, но мы его используем для своих нужд. Всего то, необходимо убрать всё лишнее, и оставить всё полезное. Полчаса работы, и у нас есть очаг, выложенный из крупных гранитных валунов, две скамейки друг напротив друга по краям очага, сбоку стол из толстого пня от спиленного тополя, который принесло течением вместе с корневищем, и вот, стойбище практически готово.
В то время, пока разгорается огонь, уже в темноте мы устаиваем импровизированный экран, защищающий стойбище от речной прохлады и сырости. В грунт втыкаются заострённые колья, а на них натягивается тонкое верблюжье одеяло, которое образует стенку между рекой и бревном, которое у нас играет роль одной из скамеек по краям очага. Таким образом, на нас не тянет сыростью от воды, а тепло от костра, напротив отражается, и согревает всю поляну.
Вскоре, вода, набранная из реки, начинает бурлить в чифир-бачках, и Кришна заваривает кофейный напиток «Балтика». Над побережьем тянется восхитительный аромат, и пока в котелке варится курица, мы успеем выпить по литру этого дивного напитка, каждый. Вокруг тьма, а у костра та тепло и уютно. Не верится, что когда то, дикие люди могли жить без огня.
Ждать готовности курицы придётся очень долго, потому, что мы живём почти на тысячу метров выше уровня моря. На такой высоте вода закипает уже при девяносто с небольшим градусах, и больше температура не поднимается, хоть ты тресни. А этого маловато для приготовления пищи, поэтому у нас в каждом доме есть кастрюля- скороварка. В обычной кастрюле, или котле, мясо может стоять на плите и кипеть полдня, и остаться сырым при этом.
Но нам спешить некуда. У костра, особенно когда вокруг непроглядная темень, беседа течёт неторопливо, а ощущение времени напрочь теряется. Только в самом начале Андрюха пытается раззадорить Кришну:
- Эдик! Спой песенку?
- Дурак что - ли? Я ж не пьяный, чтоб без гитары петь.
- Ну спой, цветик, не стыдись! Ну эту свою, про Эмтегей.
- Да отстань, зая. Рубанись кайлом об стенку!
- Ладно, я сам спою. И заводит дребезжащим противным голосом:
Я так хочу, чтобы однажды
Среди разлук и суеты,
Вновь ввосьмером
Собрались мы.
И тёплым вечером июньским
На Эмтегее у костра…
- Зая заткнись! - Рявкнули мы с Эдиком.
- Ладно, ладно… Вокалисты хреновы. Зато медведь ни за что близко теперь не подойдёт.
Просмеявшись, мы на минуту умолкли, и я подумал о Кришне. Это мой лучший и, наверное, даже единственный настоящий друг детства. Мы с ним с детсада неразлейвода, и многие в посёлке, считали нас близнецами. Но мне до Эдика далеко. Он пишет изумительные стихи и музыку, великолепно исполняет собственные песни, поразительный талантище. Причём во всём. Ну разве что…
Кришна. Ньютон Эйнштейнович Кривулин.
В спорте у меня всегда было получше, да ещё в гуманитарных науках. Эдику никак не давались русский язык и литература, а так же иностранный язык. Но ту, скорее всего, дело не в способностях, а в его отвращению к немецкому языку. Я то попал в английскую группу, а Кришна к Кукле Наташе, как её прозвали ученики нашей школы, ещё много лет назад, когда мы были ещё в начальной школе. А Наталья Николаевна сама не любила немецкий, и преподавала его вынужденно, потому и не способна была дать качественные знания.
Зато Кришна не раз ставил в тупик учителей алгебры и физики. Он находил нестандартные способы решения задач, которых не существовало ни в школьной программе, ни в науке вообще. Помню как у него совершенно разладились отношения с нашей математичкой, после того, как она забраковала его контрольную работу. Говорит, что ответ правильный, но способ решения не правильный, потому ответ случаен.
А Эдик начал с мелом у доски доказывать, что он нашёл очень простой метод решения, который занимает вдвое меньше математических действий, для решения задачи. На что Любовь Семёновна возразила тем, что нигде, ни в одном справочнике, подобного метода она не обнаружила. Тогда Кришна на примерах начал доказывать, и подряд, быстро решил с десяток подобных задач, с самыми разными вариантами чисел. Всё работает. Непонятно только как. Но ведь безошибочно!
Результат был предсказуем. Открытие, которое вне всяких сомнений сделал мой друг, было похоронено не родившись. Считается, что для совершения открытия или изобретения чего либо, человек уже должен иметь учёную степень. А дилетант открыть ничего не в состоянии, поэтому все открытия, совершённые вне научного сообщества, немедленно подлежат «закрытию». Абсурд какой то. А как быть с тем, что мы повседневно пользуемся вещами, которые изобрели в то время, когда и наук то ещё никаких не было? Вот сейчас мы приехали ловить рыбу. Разве впервые о возможности ловить рыбу человек узнал от академиков?
Фраер толстый…
- А-а-ах какой запах! - Расплылся Андрюха с восторгом втягивая воздух ноздрями.
- Да. Наша «синяя птица» пахнет почётно, не то, что бразильская, которую зимой в магазине продавали. - поддержал друга Эдик.
- А, «Фраер» что-ли? - Вспомнил я, как однажды нашёл в своём холодильнике чудо чудное, яркий полиэтиленовый пакт с иностранными надписями, с чем то, по форме напоминающем маленький мяч для регби внутри. Оказалось, что так за океаном упаковывают бройлеров. Самая крупная надпись на упаковке была «Fryer», и мы дружно решили, что это фирма такая.
Сначала все поражались размерами и опрятным видом иноземных бройлеров. Порадовались, что быстро готовится, но потом вынесли окончательный приговор: - Гадость. Ни вкуса, ни запаха. Даже бульон получается не бульон, а так, кипяток. Но такую курицу привозили всего один раз, и она осталась только в воспоминаниях, как экзотика. Чтоб можно было похвастать на материке, что у нас в глуши есть любые деликатесы, даже бразильские супер-пупер куры.
- А помните, ещё кенгурятину привозили? - Оживился я.
- Ну. А чё? Подкинь ка сюда тот плоский камень, что слева от твоего говнодава. - Зарокотал своим неподражаемым баритоном Андрюха.
Читать продолжение...
Посетителей: