3500 зеков в одной могиле
Хочу рассказать ещё одну мрачную историю времён развитого социализма, которая произошла на Колыме в конце семядисятых годов прошлого века. Прикоснулся я к ней совершенно случайно, и уверен, что не рассекречена она и по сей день. Только благодаря цепкой мальчишеской памяти вы сможете узнать об этих событиях, ни в одном учебнике этого никто никогда не напишет. Но это было, и я не имею права молчать. Чувствую ответственность за то, что случайно стало известно мне. Думаю что скорее всего тех, кто знал правду уже никого не осталось в живых. Умру когда-нибудь я, и это событие вообще никогда не станет достоянием истории.
Морозным зимним днём то-ли 1978-го, то-ли 1979г. я вернулся домой со школы и, скинув ранец, снял пальто, шарф и кроличью шапку - ушанку, поставил в нишу в стене прихожей, обмёрзшие снежными комочками, валенки. Захожу в кухню, а у отца гость. Солидный такой дядечка столичной наружности, в костюме, при галстуке. Сидят за столом, на котором початая бутылка "Русской" и нехитрая закуска. Отец у меня, сколько помню, всегда был совершенно беспомощен, если требовалось поесть самому, или накормить гостя. Самое сложное блюдо, которое он научился готовить - яичница глазунья. Да ещё чай он сам себе мог приготовить, а так, если холодильник, наполненный готовой едой, будет кричать на всю квартиру: - "Ну налей супчика, Петрович! Ну подогрей котлеток, ну отрежь ты колбаски, наконец!", Петрович может умереть с голоду, если кто-то не придёт с улицы и не поставит ему перед носом тарелку горячей еды.
Познакомились, дядечка пожал мне руку, сказал, как это принято из вежливости, что я славный парень. Оказалось, что он учился с моим отцом в Таллинском горном техникуме. Но после окончания техникума поступил заочно в юридический, и из шахтёра переквалифицировался в юристы. Приехал на Колыму в командировку из Москвы, аж из самой верховной прокуратуры СССР. Благодяря своему служебному положению быстро отыскал однокашника, и примчался из гостиницы в Сусумане, повидать старого дружка.
Мне было не интересно слушать их воспоминания о проделках молодости, хотя одну историю, которую услышал за время поглощения обеда, всё-таки запомнил. Кстати эту байку значительно позднее я слышал из уст какого-то нашего известного актёра, с экрана телевизора.
Дело было так: Одному из их сокурсников родственники оставили ключи от квартиры в центре Таллина, на время отъезда в отпуск. И вот в выходной день компания студентов в форменной одежде и фуражках министерства угольной промышленности, завалились в огромную квартиру, прихватив печенье и конфеты, попить чаю в цивильных условиях.
Такую форму носил мой отец во время учёбы в горном техникуме в конце сороковых - начале пятидесятых годов двадцатого века.
Время то было голодное, нищее. Студенты жили в общежитии на полном государственном обеспечении, и стипендии едва хватало на проезд в городском транспорте и мелкие личные расходы, такие как открытка матери, например.
И вот чудо! Кто-то из парней обнаружил в квартире, невиданный ранее "живьём" телефонный аппарат! Ну и началось... Один чудила начал названивать по номерам, записанным химическим карандшом в школьной тетрадке на столике рядом с телефоном, и всем сообщать суровым голосом: - "Сейчас на телефонной станции будет перенапяжение, воизбежание поломки аппарата необходимо поместить телефонную трубку в ведро с холодной водой!"
А хозяева квартиры, вернувшись из отпуска, позднее рассказали своему родственнику из студентов, что над всеми их знакомыми кто-то жестоко пошутил. Они все как один выполнили "Инструкцию телефонной станции" и на самом деле опустили трубки кто в ведро, кто в чайник, кто в кострюлю с водой. В общем хохма удалась на славу и стала легендой техникума. Потом я ушёл в свою комнату, дядечка из прихожей попрощался со мной и больше я его никогда не видел. И забыл бы, если б не услышал разговор отца с соседями по гаражу через несколько месяцев, уже летом.
Мужики сидели за столом, наливали, крякнув закусывали, потягивали папироски и травили всяческие байки. На меня никто особо внимания не обращал, и захмелевшие друзья разоткровенничались, стали выражаться при мне "материнскими" словами, и тут я услышал историю из уст отца. Мгновенно сообразил о ком идёт речь, хотя отец из осторожности не стал называть ни имён, ни дат, ни места действия. Но я то всё понял. Однокашник, который приезжал зимой не простой прокуросрский.Он следователь по особо важным делам Верховной прокуратуры СССР. И командировка его была организована срочно и в полной секретности. Целая комиссия выехала из Москвы на одну из зон в Сусуманском районе Магаданской области. Вы понимает что значит "зона" на Колыме? Да. Это исправительное учреждение. Но зоны были не только исправительные. Сейчас в России всего две тюрьмы для "полосатиков", т .е. для лиц осужденных к пожизненному лишению свободы - Белый лебедь и Остров Огненный. Сколько было зон с полосатиками при СССР мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Так вот, дядечка прилетел в составе комисси инспектировать именно такую зону, где содержались "Не жильцы".
История началась с того, что старенькая бабушка в Москве получила записку с "того света". Приходит она в отделение милиции и, ошарашенная показывает две бумаги. Одна - Свидетельство о смерти сына, расстрелянного за убийство, а вторая - письмо этого самого сына из зоны, и датой на несколько месяцев позже, чем выдано Свидетельство. В письме "расстрелянный" сообщает, что у него всё хорошо, он работате на Колыме и надеется ещё пожить! Каша заварилась, улей загудел, всплыла на поверхность очень нелицеприятная для МВД картина - использование труда смертников, выдача липовых свидетельств о смерти и чёрт его знает что там ещё. Комиссия прибыла на место, выявила аж более трёх с половиной тысяч заключённых заключённых, которые числились расстрелянными. Вроде людей нет, а они вот. Живые, правдо не совсем здоровые.
Оказывается, стране нужны стратегические металлы. Не только уран. Но и германий - сырьё используемое в оптической и электронной промышленностях. Невероятно дорогой металл. Но добыча германия связана с чрезвычайной опасностью для здоровья при его обогащении. Сама по себе руда - нейтральна. Она залегает в местах распространения гранитоидов и базальта, присутствует во всех силикатах, в местах залегания каменного угля и нефти. Оказывается на Колыме самые богатые в мире залежи руды пираргирита, в котором чистого германия до 10 килограмм на тонну. Но чтоб выделить первичное сырьё для производства германия, зекам нужно было отжигать породу на кострах, в ручную на металлических противнях, с использованием какого-то реагента. Вдыхая выделяющиеся при этом пары, человек умирал максимум через полгода. Симптомы как при отравлении парами ртути. Мясо буквально отслаивалось от костей.
Есть такой старый анекдот:
- Тук-тук!
- Кто там?
- Это я, смерть твоя пришла!
- Ну и что?
- А всё!
Вот и наступило всё. Всех расстрелянных однажды, построили на краю ямы и на месте привели приговор в исполнение во второй раз. Теперь не понарошку. Больше 3500 человек! Из пулемётов...
Тела падали в канаву, их сменяли другие тела, меняли перегретые пулемёты и конвейер не останавливался до тех пор, пока последний не перестал дышать. Раненых добивали выстрелами в голову из автоматов уже в яме, на горе трупов. Потом зарыли яму бульдозером и всё. Справедливость восстановлена. Кому положено было отправиться на тот свет - отправлись искупать грехи. Но как! Как можно было не сойти с ума тем, кто выполнял всё это!? Тем, кто просто присутствовал!? Принимал решение, отдавал приказ!? Думаю, у членов московской комиссии, многие годы потом снились кошмары по ночам. Тем не менее понимаю, что другого то выхода просто не было. Зеки тоже лукавят, когда говорят, что уж лучше бы сразу расстреляли, зачем пожизненно мучаться и т.п. Жить все хотят, и они были рады продлить своё пребывание в этом мире ещё хоть на несколько месяцев, предочитая работать на убийственном производстве, чем расстаться со своей драгоценной, и такой ничтожной для родственников тех, кого они убили, жизнью.
Морозным зимним днём то-ли 1978-го, то-ли 1979г. я вернулся домой со школы и, скинув ранец, снял пальто, шарф и кроличью шапку - ушанку, поставил в нишу в стене прихожей, обмёрзшие снежными комочками, валенки. Захожу в кухню, а у отца гость. Солидный такой дядечка столичной наружности, в костюме, при галстуке. Сидят за столом, на котором початая бутылка "Русской" и нехитрая закуска. Отец у меня, сколько помню, всегда был совершенно беспомощен, если требовалось поесть самому, или накормить гостя. Самое сложное блюдо, которое он научился готовить - яичница глазунья. Да ещё чай он сам себе мог приготовить, а так, если холодильник, наполненный готовой едой, будет кричать на всю квартиру: - "Ну налей супчика, Петрович! Ну подогрей котлеток, ну отрежь ты колбаски, наконец!", Петрович может умереть с голоду, если кто-то не придёт с улицы и не поставит ему перед носом тарелку горячей еды.
Познакомились, дядечка пожал мне руку, сказал, как это принято из вежливости, что я славный парень. Оказалось, что он учился с моим отцом в Таллинском горном техникуме. Но после окончания техникума поступил заочно в юридический, и из шахтёра переквалифицировался в юристы. Приехал на Колыму в командировку из Москвы, аж из самой верховной прокуратуры СССР. Благодяря своему служебному положению быстро отыскал однокашника, и примчался из гостиницы в Сусумане, повидать старого дружка.
Мне было не интересно слушать их воспоминания о проделках молодости, хотя одну историю, которую услышал за время поглощения обеда, всё-таки запомнил. Кстати эту байку значительно позднее я слышал из уст какого-то нашего известного актёра, с экрана телевизора.
Дело было так: Одному из их сокурсников родственники оставили ключи от квартиры в центре Таллина, на время отъезда в отпуск. И вот в выходной день компания студентов в форменной одежде и фуражках министерства угольной промышленности, завалились в огромную квартиру, прихватив печенье и конфеты, попить чаю в цивильных условиях.
Такую форму носил мой отец во время учёбы в горном техникуме в конце сороковых - начале пятидесятых годов двадцатого века.
Время то было голодное, нищее. Студенты жили в общежитии на полном государственном обеспечении, и стипендии едва хватало на проезд в городском транспорте и мелкие личные расходы, такие как открытка матери, например.
И вот чудо! Кто-то из парней обнаружил в квартире, невиданный ранее "живьём" телефонный аппарат! Ну и началось... Один чудила начал названивать по номерам, записанным химическим карандшом в школьной тетрадке на столике рядом с телефоном, и всем сообщать суровым голосом: - "Сейчас на телефонной станции будет перенапяжение, воизбежание поломки аппарата необходимо поместить телефонную трубку в ведро с холодной водой!"
А хозяева квартиры, вернувшись из отпуска, позднее рассказали своему родственнику из студентов, что над всеми их знакомыми кто-то жестоко пошутил. Они все как один выполнили "Инструкцию телефонной станции" и на самом деле опустили трубки кто в ведро, кто в чайник, кто в кострюлю с водой. В общем хохма удалась на славу и стала легендой техникума. Потом я ушёл в свою комнату, дядечка из прихожей попрощался со мной и больше я его никогда не видел. И забыл бы, если б не услышал разговор отца с соседями по гаражу через несколько месяцев, уже летом.
Мужики сидели за столом, наливали, крякнув закусывали, потягивали папироски и травили всяческие байки. На меня никто особо внимания не обращал, и захмелевшие друзья разоткровенничались, стали выражаться при мне "материнскими" словами, и тут я услышал историю из уст отца. Мгновенно сообразил о ком идёт речь, хотя отец из осторожности не стал называть ни имён, ни дат, ни места действия. Но я то всё понял. Однокашник, который приезжал зимой не простой прокуросрский.Он следователь по особо важным делам Верховной прокуратуры СССР. И командировка его была организована срочно и в полной секретности. Целая комиссия выехала из Москвы на одну из зон в Сусуманском районе Магаданской области. Вы понимает что значит "зона" на Колыме? Да. Это исправительное учреждение. Но зоны были не только исправительные. Сейчас в России всего две тюрьмы для "полосатиков", т .е. для лиц осужденных к пожизненному лишению свободы - Белый лебедь и Остров Огненный. Сколько было зон с полосатиками при СССР мы вряд ли когда-нибудь узнаем.
Так вот, дядечка прилетел в составе комисси инспектировать именно такую зону, где содержались "Не жильцы".
История началась с того, что старенькая бабушка в Москве получила записку с "того света". Приходит она в отделение милиции и, ошарашенная показывает две бумаги. Одна - Свидетельство о смерти сына, расстрелянного за убийство, а вторая - письмо этого самого сына из зоны, и датой на несколько месяцев позже, чем выдано Свидетельство. В письме "расстрелянный" сообщает, что у него всё хорошо, он работате на Колыме и надеется ещё пожить! Каша заварилась, улей загудел, всплыла на поверхность очень нелицеприятная для МВД картина - использование труда смертников, выдача липовых свидетельств о смерти и чёрт его знает что там ещё. Комиссия прибыла на место, выявила аж более трёх с половиной тысяч заключённых заключённых, которые числились расстрелянными. Вроде людей нет, а они вот. Живые, правдо не совсем здоровые.
Оказывается, стране нужны стратегические металлы. Не только уран. Но и германий - сырьё используемое в оптической и электронной промышленностях. Невероятно дорогой металл. Но добыча германия связана с чрезвычайной опасностью для здоровья при его обогащении. Сама по себе руда - нейтральна. Она залегает в местах распространения гранитоидов и базальта, присутствует во всех силикатах, в местах залегания каменного угля и нефти. Оказывается на Колыме самые богатые в мире залежи руды пираргирита, в котором чистого германия до 10 килограмм на тонну. Но чтоб выделить первичное сырьё для производства германия, зекам нужно было отжигать породу на кострах, в ручную на металлических противнях, с использованием какого-то реагента. Вдыхая выделяющиеся при этом пары, человек умирал максимум через полгода. Симптомы как при отравлении парами ртути. Мясо буквально отслаивалось от костей.
Есть такой старый анекдот:
- Тук-тук!
- Кто там?
- Это я, смерть твоя пришла!
- Ну и что?
- А всё!
Вот и наступило всё. Всех расстрелянных однажды, построили на краю ямы и на месте привели приговор в исполнение во второй раз. Теперь не понарошку. Больше 3500 человек! Из пулемётов...
Тела падали в канаву, их сменяли другие тела, меняли перегретые пулемёты и конвейер не останавливался до тех пор, пока последний не перестал дышать. Раненых добивали выстрелами в голову из автоматов уже в яме, на горе трупов. Потом зарыли яму бульдозером и всё. Справедливость восстановлена. Кому положено было отправиться на тот свет - отправлись искупать грехи. Но как! Как можно было не сойти с ума тем, кто выполнял всё это!? Тем, кто просто присутствовал!? Принимал решение, отдавал приказ!? Думаю, у членов московской комиссии, многие годы потом снились кошмары по ночам. Тем не менее понимаю, что другого то выхода просто не было. Зеки тоже лукавят, когда говорят, что уж лучше бы сразу расстреляли, зачем пожизненно мучаться и т.п. Жить все хотят, и они были рады продлить своё пребывание в этом мире ещё хоть на несколько месяцев, предочитая работать на убийственном производстве, чем расстаться со своей драгоценной, и такой ничтожной для родственников тех, кого они убили, жизнью.