ШЕСТОЕ ПОСВЯЩЕНИЕ. МIР ЗА ГРАНЬЮ (ч.I)
- Вот когда ты играешь на варгане, ты же используешь в числе прочих своих «вспомогательных инструментов» горло, так?
- Так...
- Значит, для тебя это будет довольно не сложно. Просто сделай усилие, раскрой максимально своё горло, чтобы звук шел без фильтра твоей гортани, а напрямую, сплошным и сильным потоком.
- Я пытаюсь это сделать, но у меня ничего не получается.
- Потому что ты пытаешься это сделать физически, посредством лишь своего головного «компьютера» и твоих мышц. А тебе нужно всего то создать этот образ раскрытого горла в твоём сознании (не в уме!) и тело само приобретёт нужную для тебя форму.
Легко сказать «создай образ»! Я пытаюсь, но из горла вырываются какие-то хрипящие и булькающие звуки, далеко не похожие на горловое пение. Сон одной своей рукой берет меня за руку, а вторую кладет мне под кадык. Сам он при этом издаёт какой-то странный звук, похожий и на медвежий рык, и на обрывок какого-то очень древнего песнопения, и на крик ночной птицы. Я изо всех сил пытаюсь повторить услышанное и вдруг чувствую, нет, я буквально вижу это изнутри каким-то глубинным зрением, как гортань, доселе зажимавшая моё горло, внезапно стала расслабленной и похожей на резиновую, а через горло полился нечеловеческий совершенно звук! У-у-ум-Ра-а-Ха-а-а...
По моим ногам вдруг пошёл ледяной холод. Это было невероятно странное ощущение: всё тело находилось в комфорте, ему было тепло, спокойно и уютно, а вот ноги были словно бы промокшими и ледяными. Я украдкой наклонился, и пощупал рукой ногу. Она была сухая и тёплая на ощупь. Но это было ощущение моей руки. А вот ощущения моих ног были диаметрально противоположными. Я теперь физически понимал значение фразы «когнитивный диссонанс».
Одновременно мiр вокруг меня стал неуловимо меняться. Стало словно бы больше света. Знаешь, как ты смотришь в покрытое пылью окно, и вдруг кто-то с той стороны вдруг проводит влажной тряпкой по стеклу, и на тебя обрушивается многокрасочный и яркий образ совершенно иной картины за окном. Я прислушиваюсь, принюхиваюсь, присматриваюсь к этому новому мiру и абсолютно новым для меня ощущениям в нём. За окном все то же облачное серое низкое небо, но эта серость сродни не унынию, а какому-то новому и радостному чувству. Я понимаю каким-то другим своим органом чувств, который раньше спал, а сейчас вдруг проснулся и заработал на полную мощь, что эти серые облака скрывают собой Солнце, которое так же продолжает освещать Землю, даря ей своё Тепло и Свет. И то состояние легкой тоски по тёплым солнечным денькам, возникающее обычно при взгляде на мрачное серое осеннее небо, вдруг сменяется совершенно другим - чувством Осознанности происходящего вокруг.
Медленно перевожу взгляд от окна в пространство избы. Оно так же изменилось. Стало более просторным, более светлым, потолок, видевшийся в том, другом мiре низким, находился здесь на значительной высоте от пола. Вездесущая пыль и неряшливо сваленные по углам в кучи одежда, вёдра с очистками, тряпки, какие-то коробки изчезли, везде царил порядок, всё необходимое было удобно разложено на полках. Изменились даже запахи и тактильные ощущения. Зашедшие с улицы Ам - огромная русская сторожевая овчарка, и Юга - волчица, были совсем не грязными, как это казалось поначалу. От них очень приятно пахло. И шерсть их была шелковистой и так же очень приятной на ощупь. А свалянные в култухи клочки шерсти на Амовой спине вдруг увиделись мне формирующимися кусками войлока. Я прямо узрел пролетевший перед глазами весь технологический процесс! Так вот как он валяется!
Мне очень, очень, очень интересно всё вокруг. Вот только мои мокрые и холодные ноги (где же я успел их намочить?) не позволяют мне целиком и полностью погрузиться в ощущения совершенно нового для меня мiра. Я словно бы нахожусь одновременно в двух мiрах. Они, оказывается, разделены совсем тоненькой, почти условной шторкой-плёнкой. Слегка скашивая глаза вправо (я в нашем мiре, вижу сидящих рядом Наташу и Вику, слышу их неспешную беседу о домовых) и влево (я в мiре ином, расположенном за гранью, где практически всё то же самое, только более зримое, яркое и настоящее. Но вот моих подруг я в нём не вижу, их словно бы нет!), я совершенно просто контролирую своё нахождение в этих двух мiрах без каких бы то ни было усилий. И мне просто невероятно важно: это ощущение одновременного нахождения меня в двух мiрах продлится недолго или останется со мной навсегда?
Возле кухонного разделочного стола стоит, улыбаясь, Тха - высокая (гораздо выше, чем в том, другом, сером и пыльном мiре), облитая ярким светом, в белом с зеленью домотканном платье, голубые глаза ее стали ещё более пронзительными и мудрыми. А в двух шагах от неё, так же улыбаясь, возвышается огромный, под потолок, Сон, уставивший руки в бока. И я вдруг внезапно понимаю, что тогда, много месяцев назад, я ехал совсем не к Ней (Она лишь позвала меня в гости), а ехал я к Нему. Он позвал меня к Себе через Неё.
- Так вот вы какие на самом деле!
- Не-е, мы, на самом деле, совсем не такие, - заливисто смеётся Сон. - Мы на самом деле - с рогами, хвостами, десятиглазые и многорукие шивы-гекатонхейры! - И он опять хохочет.
Тха выносит из другой комнаты валяные из тонкого войлока платья, жилеты, шапки, тапки, платки, чуни, молча раскладывает перед нами, при этом очень внимательно глядя на нас. Наташа охает, берет в руки разложенные вещи, мнёт их, примеряет. А Тха всё так же очень внимательно смотрит на нас и словно бы чего то ждёт.
Я разглядываю самые настоящие произведения валяльного искусства, поражаясь необычности ярких, разноцветных узоров, которые покрывают эту одежду, сотворённую без единого шва, да и вообще без ниток. А Тха все так же напряжённо-внимательно смотрит на меня, на Наталью, и так же напряжённо чего-то ждёт. Чего?
- Наташ, посмотри - легонько толкаю мою спутницу локтём, какой необычный узор на этом платке: словно бы море бликует, и огромная рыба плывёт!
- Так рыба то не одна! Их три! Вот же смотри - вот эта сюда плывёт, а эти две - в другую сторону - пальцем показывает Наташа. И я действительно вижу трёх рыб...
А Тха сразу сгребает все вещи в кучу, уносит их в другую комнату и лукаво оглядываясь на меня, словно бы себе самой бормочет под нос: «да это же просто войлочные вещи, без всяких рисунков»! И начинает радостно смеяться: «Со-о-он! А они видят! Оба видят! Представляешь?»
- Наташ! Ты поняла?
- Что поняла?
- Это же был тест!
- Какой тест?
- Тест на вИдение! Увидим ли мы узоры, которых на самом деле нет?!
- Как «нет»??? Я же их ясно видела!
- И я видел! Но их не было в ЭТОЙ реальности, понимаешь? Я теперь понимаю, что в очередной раз не ошибся! Я совершенно не зря привёз тебя сюда. Тебя позвали через меня, а я всего лишь выполнил работу Проводника.
Наталья смотрит на меня изумлённым взглядом и ошарашенно молчит. Зато Викуля хитро улыбается, глядя на нас двоих. И я вновь понимаю, что в этом «вселенском заговоре» она тоже играла далеко не последнюю роль, потому что именно она привела меня с помощью своей смертельной болезни в эту избу, она выступила как своеобразный тест-проверка на мою способность к Сочувствию и Самопожертвованию, когда Тха по моему согласию взяла у меня год моей жизни и обменялась со Смертью, подарив его больной тогда Викуле. Хотя сейчас я вижу ясно, что никакой Смерти опять же таки нет! Есть какой-то детский фольклор на эту тему, страшилки-пугалки, призванные разбудить чувства Совести и Сострадания у спящих в фантомной роскоши и задушенных материальными богатствами людей. Какой потрясающий сюжет у этой невероятно захватывающей пьесы! Я теперь только зримо понимаю суть высказывания «Все люди - братья» - мы действительно связаны между собой пересекающимися нитями судеб, привязанностей, приятия, даже какого-то древнего кровного родства... Вот, сейчас, еще чуть-чуть, и я смогу проникнуть в тайну Рода, объединяющего всех людей на этой Земле...
Но Сон уже манит меня во двор («Пусть девчонки поговорят о своём, без нас»). И я очень медленно, неторопко поднимаюсь со скамьи, одеваю толстовку, натягиваю ботинки (ну, до чего же мокрые у меня ноги!) и медлительно-плавными движениями начинаю передвигаться в этом вязком, очень плотном, и от этого гораздо более живом и реальном мiре. Подхожу к тёсаному столбу, поддерживающему крышу веранды. И вдруг вижу вырезанные на подкорке (кора-подкорка-мозг) бывшего дерева руны. Да я же смогу их сейчас прочесть! Ого! А чуть выше вижу арабскую вязь. И внезапно меня озаряет, что это всё - одно и то же, с той только разницей, что арабская вязь появилась гораздо позднее рун, но скопирована была именно с них! Руны - это исток, корни... А остальные буквы и языки - ствол, ветви, крона мiрового Древа. Вот это Открытие! Вот это Образ!
Я поражаюсь, с какой скоростью Шаман передвигается по этому мiру. Вот он только что стоял рядом со мной, а миг спустя он уже гонит коз с другого берега своих владений, разделённых говорливым ручьём. Проходит-пролетает мимо меня, остолбеневшего, неуверенно еще чувствующего себя в этом мiре, и на ходу бросает: «Походи тут, посмотри, освойся...», а сам скрывается в «козявнике» - так они называют бывшую старую баню, приспособленную под козий дом.
Медленно и плавно двигаюсь через мостик на другую сторону ручья. Всё действительно очень необычное. Я смотрю на траву и она словно бы приближается ко мне, становится неимоверно увеличенной, гигантской, одновременно показывая мне свою внутреннюю суть. Я внезапно понимаю, почему она «Та-Ра-Ва», как она растёт, питается, передаёт информацию по своим переплетёным корням. Меня пронзает мысль, что фантастическая повесть «Всё живое», которую написал американец Клиффорд Саймак, была основана на реальном сюжете - он правильно угадал мысль, заложенную потом в идею «Цивилизации цветов»! И никакой фантастики там нет, всё что описано, имеет место быть.
Мне становится ясным, что грязь - это на самом деле и не грязь в том понимании, которое мы вкладываем в этот образ у себя в мiре. Это совершенно иная субстанция, которая имеет прямое отношение к другой образной фразе «мы из грязи вышли, и в грязь уйдём».
Я воочию убеждаюсь, что законы физики нашего (того, в котором мы вынуждены существовать) мiра - никакие не законы (опять же в том, нашем понимании), а искусственные шоры, навязанные нам извне, не позволяющие увидеть полную картину невероятно гармоничного мiра - того, какой он есть на самом деле. Да и физики никакой нет - это всего лишь набор каких-то правил и условностей, которые так же внедрили в сознание большинства людей, дабы заякорить, сделать более прочной великую Иллюзию окружающей Искуственности. И мне становится горько от понимания того, почему и кто обезображивает нашу Планету, наполняя её дрянью, химикатами, отравой и прочей нечистью...
Но вместе с тем, меня одновременно распирает от Понимания того факта, что я здесь узнаю, точнее - уже знаю - ответы на все вопросы, которые меня мучали и мучают на протяжение многих лет. Этот восторг трудно сравнить с чем-то ещё! Вот только мои мокрые ноги не дают мне полностью всецело отдаться новым переживаниям и восторгам...
Иду в козявник. Там на приступочке, прижавшись к мохнатому боку козы, Сон ловко пускает белые струи из козьего вымени в красное пластмассовое ведро. Коза стоит смiрно и я вдруг вижу в её глазах невероятный интеллект! Духи и Горы! Да она же гораздо древнее всех нас! И вообще - словно пришелец из другого мiра! У меня в голове проносится невероятный сложносоставной и многоступенчатый единый образ: Асуры - Суры - Сурья - Молоко - Млеко - Млечный Путь.
- Ну, да, именно так - продолжает мои мысли Шаман (сейчас он чем-то похож на бога Пана), продолжающий неспешно доить уже другую козу. - И название - «Млечный Путь» - подразумевал собой именно козье молоко. Козы были первыми животными, дававшими молоко человеку, они пришли вместе с теми, кого сегодня принято называть в нашем том, искусственном, мiре Богами. И поэтому именно козье молоко по своим органолептическим и биологическим свойствам максимально приближено к материнскому молоку. Посмотри на Индию и индусов! Они же почти все там (за редким исключением) рабы - слуги, прислужники, с неразвитыми мозгами, без образного мышления. Почему? Да потому что их такими сделали с помощью любимого ими коровьего молока, а корову еще и возвели для них в ранг неприкасаемого животного, практически божества. И этот удачный эксперимент потом перенесли и к нам, сюда, добавив к нему еще и завезенный из Америки картофель, который так же можно назвать убийцей мозга.
И мне становится понятной рабская покорность американских народов с полуострова Юкатан, шедших под обсидиановые ножи жрецов майя. Надо было поменьше есть картофеля и кукурузы...
Между тем Шаман легонько хлопает по спине очередную выдоенную козу - «Думаешь, почему её кличут Маха? Да потому что она на самом деле - Махабхарата»! - и уносит ведро с молоком в дом. А я гляжу, как с улицы к калитке идут шаманские гуси и понимаю, что мне надо бы впустить их во двор. Плавно, аккуратно ставя ступни (ступ-ни - ступ-ая - став-я) на живую землю (прямо физически чувствую и вижу, что она живая), иду по двору и вижу весёлую разбитную белую собачку-лаечку Аю, которая всегда так радостно и непосредственно встречает всех гостей. А тут она сидит напружиненно, и внимательно смотрит на меня. И вдруг её смешливая весёлая мордаха на глазах превращается в лик сурового бойцового пса, почти демона, и я понимаю, что не случайно именно её посадили на цепь возле калитки, потому что она - Охранитель Двора от всякой нечисти, которая может прорваться сюда из внешнего мiра. Я подхожу к Ае и глажу её умную морду, треплю уши, а она транслирует мне прямиком в мозг своё ко мне доброе отношение и собачью Любовь. Потому что я - свой. А гуси тем временем устраивают гогот-базар за калиткой. И я опять понимаю их, что они не просто там гомонят, а просят, чтобы я впустил их во двор, потому что они нагулялись уже и хотят искупаться в запруде на ручье. И я открываю им калитку, и они чинно идут, поглядывая на меня, к ручью. И только двое гусей остаются снаружи, переминаясь лапками.
Читать продолжение...
Посетителей: