ЭМТЕГЕЙ 1985. (Ч.18)
Прдолжение. Читать начало...
Грустный праздник.
29 июля - День моего рождения. Вспоминаю об этом когда уже иду к реке, чтоб умыться и почистить зубы после сна. Скидываю брюки, и захожу по колено в ледяной сапфировый поток. Наклоняюсь к воде и... через минуту, а может две, или больше, выхожу из транса с осознанием того, что стою как идиот в позе «Гриша», пялюсь не журчащий поток реки, и тщетно пытаюсь понять кто я, где я, и как сюда попал.
Пик Абриген. Магаданская область. Фото Евгения Радченко. (Нажимабельно)
Такое ощущение, словно я был только что в другом мире, другим человеком, и вдруг неожиданно переместился в тело какого то идиота, застывшего над речными волнами с щёткой и тюбиком зубной пасты «Ягодка» в руке. И этот мир явно не мой! Я не отсюда! Это не моя планета, не мой пейзаж, не мои друзья... Что я тут делаю?!!!
Замотал бешено головой, шумно выдохнул и, не снимая одежды, шагнул в глубину. Ледяной поток подхватывает меня как песчинку, начинает крутить и подбрасывать, то погружая на самое дно, то вышвыривая над волнами. При этом речная галька непрерывно молотит меня по всему телу, оставляя синяки и ссадины. Чтоб не захлебнуться, отталкиваюсь ногами от дна, и гребу к берегу.
Выползаю на галечную косу метрах в ста ниже по течению. Да... Что-то не так сегодня пошло. Холодно. Лязгая зубами и матерясь беспрестанно, продираюсь через кусты, царапая в кровь голые ноги, о торчащие ветви прибрежной растительности. Вот и стойбище. Ребята с молчаливым удивлением наблюдают, как я судорожно раздуваю огонь в кострище, затем раздеваюсь догола, и закутавшись в солдатское верблюжье одеяло, усаживаюсь поближе к огню.
- Ты чё, Пернатый?
- Уйди старушка, я в печали.
- Да что случилось то? - Встревоженно допытывается Серёга.
- Нормально, Серый. Не обращайте на меня внимание. У меня всегда так в День Рождения.
- Былиин! Чертила! Дай-ка я тебе уши надёргаю!
- Э... Э! Э-э-э! Куда навалились, собаки! Сначала подарки принято дарить, а только потом уши дёргать!
Через минуту Серёга снимает со своего запястья часы «Полёт» на кожаном ремешке, и потупившись протягивает их мне: - «Вот, Андрюха! Извини, не готовился, так что возьми, что есть. От души»!
- Дурик, я не могу взять такой дорогой подарок.
- А мне на кой они? Мне в октябре в армию, не брать же их туда, всё равно дедам достанутся, уж лучше ты их носи, и меня вспоминай.
В моём горле вздувается твёрдый комок. Кажется, даже выступили слёзы. Через минуту, кроме «Полёта» с синим циферблатом, передо мной появляется целая куча несметных сокровищ:
1) якутская трубка - люлька, которую курили до меня лет десять,
2) складной нож с чёрной пластмассовой рукояткой в виде пантеры,
3) шляпа, наподобие ковбойской, с сеткой от комаров,
4) фонарик - «Жучок», с ручным приводом, который работает от тока, вырабатываемого магнето с помощью ручки - клавиши, и,
5) диковинный старинный эжектор шестнадцатого калибра, для извлечения застрявших гильз из стволов охотничьего ружья.
«Мужики! Как же я вас люблю! Не забуду этот мой День Рождения вовек»! - Звучит в моей голове. Но только в голове. Никто не произносит ни слова. Каждый по очереди молча жмёт мне руку, обнимает, и хлопает по плечу, чтоб уступить место следующему. К чему слова? Всё ясно без слов. Мужчины понимают всё с полу-взгляда. Это обабившиеся пустозвоны пытаются создать себе авторитет пышными речами, изобилующими массой заковыристых словечек, и думают, что окружающие станут их считать умнягами.
На самом деле слова не стоят ничего. Личные качества человека определяются исключительно поступками. Миллион слов не перевесит, простого исполненного обещания, например такого, как быть на остановке ровно в 18:50.
- За это нада выпить! - грохочет над стойбищем сочный баритон Позина.
- Ща, Толян! Парни, я мигом! - начинаю суетиться я, в поисках сухой одежды. Напялив первое, что попало под руку, сую ноги в чьи то сапоги, валяющиеся у закрытого полога палатки, и бегу к своей заначке под кочкой в болотце, где у меня уже почти месяц лежат три бутылки «Матры».
Атмосфера на поляне явно разрядилась, обитатели «гостиницы «Семеро козлят» занялись каждый своим делом, но общая цель у всех одна - на высшем уровне провести торжественное мероприятие, посвященное годовщине появления на свет одного из членов бригады. Вчера все были на подъёме от мысли, что работать больше нет необходимости, поскольку наш верховный бригадир Лихой, заранее объявил 29 июля днём подготовительных работ по сворачиванию стойбища, для последующей отправке на базу имущества Лесничества. А сегодня все оценили, как здорово, что этот «полу-выходной», предпоследний в тайге день, превращается в праздник на законных основаниях.
Неопознанная летающая пробка - НЛП.
В стойбище повеселело. Настроение у всех поднялось так резво, как деревянная пробка, вылетевшая из бочонка с домашним пивом. На Колыме пиво - большая редкость. В наш посёлок его завозили всего несколько раз в году: на 7 ноября, затем дважды в марте - на День выборов депутатов Поссовета и на Масленницу. Затем на Первомай и День победы. Зато на Материке, там, где жила моя бабушка, это на стыке Псковской области, Эстонии и Латвии, я повидал чудеса чудесатые.
Когда возвратился из отпуска домой, рассказывал про «пивной рай» раз пятьдесят, по просьбам слушателей.
Уклад жизни «аборигенов» на Северо-западе Союза, кардинально отличается от того, к чему привыкли жители остальной части страны. Там не много деревень, зато полным - полно хуторов. Каждый хутор - отдельная мини-республика, в которой живёт одна большая семья. Свои традиции, свои рецепты приготовления блюд, и свой неповторимый рецепт приготовления домашнего пива. Этот рецепт уникален, передаётся от родителей к детям, и сохраняется каждой семьёй неизменным, бережно и тщательно, словно военную тайну. Поэтому двух одинаковых напитков на разных хуторах встретить невозможно.
Казалось бы, что особенного? Ведь в основе любого пива только вода, ячмень и хмель, но...! Хмель на каждом ручье растёт разный, вода в ключах на каждом хуторе своя, и солод приготавливается по разному, из разных сортов ячменя. Есть и ещё особенные секреты, о которых вам не расскажет никто. Например во многих семьях принято добавлять не чистую воду, а клюквенный, брусничный, ил смородиновый сок. Так что пиво розового, или даже ярко-красного цвета, это обычное дело в тех местах.
А похвастаться пивом собственного производства, можно на ежегодном пивном празднике, который проводится в сентябре в крупных сёлах, куда стекаются запряжённые лошадьми телеги с бочками, полными пива, со всех окрестных хуторов. И что интересно, хутора перемешаны как конфеты «Ассорти» в коробке. Тут живут русские, а в километре от русского хутора - латышский, рядом эстонский, и получается такое «лоскутное одеяло».
Земля одна, но на ней живут по соседству, и не мешают друг другу семьи, говорящие на разных языках. Тут лютеране, там за лесом - православные, и живут мирно, ничего не делят. Выращивают на полях лён, подсолнечник, кукурузу, картофель, капусту, морковку, репу. Разводят коров, овец, поросят и всякую птицу, а праздники отмечают вместе, либо на ближайшем крупном хуторе, либо на центральной площади села.
Мне посчастливилось оказаться на Празднике пива в селе с трогательным названием Павловы Блины. Такое не забудешь во веки! Я словно в довоенном фильме оказался, где никто не носит кроссовки и джинсы, не видно модных кассетников, с которыми у нас принято выгуливать девушек под томные всхлипывания греческого певца Демиса Руссоса.
Я впервые увидел мускулистых парней механизаторов, с чёрными от солярки и масла по локоть руками, одетых в брезентовые полукомбинезоны и в кирзовые сапоги. Девушек в сарафанах и босоножках, надетых на белые носочки. Бабушек в платочках, и дедушек в старых пиджаках и картузах. Бабушки беспрестанно грызли мелкие розовые яблочки (откуда зубы у старушек?), а деды чинно смолили махорку, завёрнутую по старинке в клочки газетной бумаги.
Были смешные конкурсы, танцы под гармошку, и бесконечные соревнования частушечников. И таких забористых частушек, мне ранее слышать не доводилось. Вот например, один пожилой латыш, со старинным «буржуинским» цилиндром на голове спел такую:
«Как мы с Я-а-анисом вдвоё-о-о-м
Работтали на дисселе.
Он мутак, и я мутак.
У нас инстру´мент спи-и-сдили».
По ходу праздника, над поляной то и дело раздавался хлопок. Это открывалась очередная бочка с пивом. Делалось это удивительным для меня способом. К деревянной пробке приставлялся узкой частью здоровенный «шуруп» с каналом внутри, и краном наподобие водопроводного с наружного конца. Затем огромным деревянным молотком наносился один мощный удар, и «шуруп» продавив пробку внутрь бочки, занимал её место в горловине. Оставалось только поднести кружку, точнее стеклянную семисотграммовую банку к крану, и повернуть рукоять. И вот из крана, с громким шипением вылетает струя пенного напитка!
Но не все открывают бочки, с созревшим пивом, таким образом. Пробку то, провалившуюся внутрь, потом доставать как то нужно, а это дело непростое. Необходим специалист - пробкоизвлекатель с особым инструментом. Поэтому большинство, открывали бочки варварским способом. Раскачивали ёмкости из стороны в сторону, чтоб из пива выделилось побольше газов, а потом со всей мочи били молотком, сделанным из чурки бревна, насаженной на длинную рукоять, чуть ниже середины бочки. От резкого повышения давления углекислого газа внутри, пробка с грохотом вылетает из бочки куда то в космос. Ни разу не видел, чтоб хоть одна упала на землю где-то рядом. Наверное, наши космонавты с орбиты Земли, передавали в тот день в ЦУП секретные донесения, о наблюдении НЛП - неопознанных летающих пробок.
И вот, стремительный эмоциональный подъём членов всей нашей бригады, после того как стало очевидно, что сегодня будет нежданный, незапланированный праздник, напомнил мне взлёт НЛП на Пивном празднике в Павловых Блинах.
Дошкольный рай.
В какой-то момент, мне показалось, что со стороны Колымской трассы к нам приближается звук мотора. Смотрю, Серёга тоже замер, прислушивается. Несколько мгновений тишины, и вот у самого въезда на мост отчётливо раздалось журчание мотоциклетного двигателя. Этот звук я не мог спутать ни с одним другим. Так «журчит» только «Иж Юпитер - 3» моего отца. Не «трындычит» как все двухтактные моторы, а именно журчит, словно автомобильный двигатель.
Дело в том, что это был единственный из всех «Юпитеров» в посёлке, который имел заводской двигатель с увеличенной до 25 л.с. мощностью. Внешне он отличался от «собратьев» новыми глушителями, без сужающихся сопел на законцовках.
И вот по мосту уже мчится бело-бирюзовый мотоцикл с боковым прицепом. За рулём - мой отец, а на заднем сиденье машет рукой моя мама. От жешь... Неугомонные. Примчались ко мне в тайгу, чтоб с Днём рождения поздравить. У меня лучшие в мире предки!
Разумеется, я засмущался. Мне не хотелось, чтоб соратники наблюдали все эти «уси-пуси». Но, как то всё быстро наладилось, потому, что отца моего знали лично все, кроме Толика Позина, а мама у меня вообще известный человек. Её все знают, потому, что она лучшая заведующая, лучшего на всём Северо-востоке, Детского Комбината «Звёздочка». Не детсада, а именно комбината, где одних только сотрудников более восьмидесяти человек, а в двенадцати группах было одновременно около пятисот дошколят. «Звёздочка», это целая детская страна из трёх этажей, где главное помещение - рай. Да, это настоящий рай для детей.
Представьте здание длиной в сто метров, у которого верхний третий этаж - единая застеклённая веранда! Под этим куполом, в то время, когда зимой снаружи мороз в минус шестьдесят пять, а летом плюс тридцать пять, круглый год температура плюс двадцать два. Вся эта веранда, словно джунгли, утопала в зелени. Здесь росли целые рощи из лимонов, апельсинов и мандаринов. Были там и каштаны, и грецкие орехи. По центру - круглый пруд с фонтаном, а в пруду - рыбки. Свободно по всему «лесу» летают десятки попугаев различных пород, размеров и окраски, канареек, и других птах. И птицы эти садятся на детей, клюют у них с ладошек зёрнышки.
А ещё на веранде был собственный мини-зоопарк с десятками разных зверушек. Бурундуки, белки, хомяки, и даже лиса и песец. А ещё там были тематические городки: - медицинский, где было всё, от игрушечных градусников, до миниатюрной мебели, всё как в настоящей больнице! Причём мебель не декоративная. Дети «больные» лежали в кроватках, а дети «врачи» ходили между кроватками в белых халатах и шапочках, и назначали лечение и процедуры.
Точно так же были устроены «Магазин», «Почта», «Кухня», где всё работало, плиты на кухне включались как настоящие, только конфорки не грелись, а подсвечивались снизу красными лампочками. На «почте» были все бланки, и кассовый аппарат. В магазине были муляжи конфет и фруктов, настоящие весы и касса.
Были и «Пограничная застава», где стояли и деревянные автоматы в пирамиде, и на полках - зелёные фуражки детских размеров, и миниатюрный «Корабль» со штурвалом, мачтой, рубкой и даже трюмом. Но главная изюминка, которую обожали снимать журналисты газет и телевидения - автогородок. Такого не было нигде в СССР, поэтому деткомбинат моей мамы, а это на самом деле её детище, потому, что она стала заведующей ещё в то время, когда только заканчивалось строительство здания, имел собственный стенд на ВДНХ.
И всё, что было сделано для детей, делалось добровольно, руками родителей по чертежам и рисункам моей мамы. Т.е. она всё это задумала, и организовала.
Так вот, автогородок представлял собой размеченные на полу проспекты и улицы, с тротуарами, пешеходными переходами, и дорожной разметкой. На дорогах были установлены дорожные знаки и действующие светофоры. А дорожное движение было организовано на... Электромобилях! Дети учились правилам дорожного движения ещё в дошкольном возрасте! Причём не на картинках, а на практике, управляя самоходными транспортными средствами.
Коллекционер мотоциклов и ресторанщик.
В Кадыкчане было немало оригиналов, но особое место среди них занимал мой отец. Его прозвали коллекционером мотоциклов, потому, что их у него было целых три штуки. Первый он купил с рук, и это была ижевская «Планета-3». Но семье требовался более вместительный транспорт, и тогда отец купил подержанную коляску, а к ней заодно и старый Иж-57. Старый Иж был на ходу, но он же не модный, поэтому коляску от него поставили на современную «Планету».
Однако скоро стало ясно, что одноцилиндровая «Планета» слишком слаба для того, чтоб тягать прицеп с грузом. На каждый перевал она тащилась с такой натугой, что казалось, вот - вот двигатель развалится на части. И приходилось на вершине делать получасовую остановку, что бы дать возможность двигателю охладиться до рабочей температуры. И тут как раз вовремя, у нас в профкоме подошла очередь на покупку мотоцикла с боковым прицепом, в народе - люлькой. Так в нашем гараже появился третий «стальной конь».
Тут надо заметить, что очередь на мотоцикл нам подходила и раньше. И не только на мотоцикл. Дважды мы могли купить «Москвич», и однажды шикарную Ладу «шестёрку». Но каждый раз отец отказывался от покупки машины в пользу следующего за ним очередника. Почему? Да потому, что отец сам был членом профсоюзного комитета шахты «Кадыкчанская», и как раз в его обязанности входило распределение очереди на приобретение автомобилей. Поэтому он сразу сказал: - «До тех пор, пока я в Профкоме, на машине мы ездить не будем, Чтоб ни одна самая поганая сволочь даже в мыслях не могла допустить, что Голубев смухлевал, и сам себе «распределил» очередь на машину».
Глупо? Нет. Совсем не глупо. Честно и благородно. Сначала я обижался на отца за такую, неоправданную, на мой взгляд, принципиальность, но очень скоро я понял, что это высшая планка уровня совести у человека. Непонятная большинству, зато безоговорочно подтверждающая наличие этой совести, не оставляющая ни малейшего шанса усомниться в порядочности. Вот такие у нас люди. Рядом с ними даже самый бессовестный, невольно начинал становиться всё лучше.
А ещё Виктор Петрович был известен как единственный на Колыме владелец собственного ресторана! Это поистине уникальная история. Тут нужно пояснить, что в нашем посёлке трудно найти человека, у которого не было бы хотя бы одного ружья в доме. Ещё труднее было найти мужчину, который не рыбачил бы. И совсем уж нереально найти семью, не имеющую собственного гаража, пусть и пустого, используемого для хранения тех же рыбы, икры, мяса, собранных ягод и грибов, а так же заготовок а зиму: - варений, солений, салатов и т.п.
Обычно к гаражу прилагалась теплица, с коробами, расположенными в метре от поверхности земли, и проходящей под ними петлёй, печной трубы, играющей роль подогрева грунта снизу. В таких теплицах, отапливаемых дармовым углем, люди умудрялись выращивать богатый урожай картофеля, огурцов, помидор, перцев, и кабачков. Мои же родители, первыми стали выращивать сладкие арбузы и дыни. В мои обязанности входило дважды в сутки топить печь. Эта повинность, которая была вовсе не в тягость, длилась с апреля, до момента уборки урожая в августе. Правда в июне и июле топить приходилось редко, только когда случались холодные ночи.
А ещё при гараже с теплицей, обычно устраивали курятник, крольчатник, и свинарник. Стройматериалы то были бесплатные, земли вообще - миллионы гектаров вокруг. Поэтому для обладания всем этим богатством требовались только желание, и умелые руки. В нашей семье, с этим проблем явно не наблюдалось. Ещё мой старший брат помогал отцу строить курятник и отапливаемый сарай для содержания кроликов. Я, когда подрос, помогал строить новый большой гараж, и теплицу. А вот ресторан отец построил ещё до моего рождения.
Сначала это был просто сарай. Но если руки не для скуки, модернизация может завести очень далеко. Первым появился паркет, который отец выстругал собственноручно из досочек от ящиков из под аммонита. Взрывчатку на шахту привозили в таких добротных ящиках, с металлическими замками - защёлками и ручками для переноски. А пустые ящики, которые никто не забирал в хозяйство, периодически сжигались неподалёку от шахты, на болоте.
После паркета, дошла очередь стен и потолка. Они были отделаны бумажными плитами, которые так же как и ящики, были частью упаковки чего-то, что привозилось для нужд производства. А плиты сверху, «оделись» в плотную синюю бумагу, которая так же выбрасывалась рулонами, после того как она переставала использоваться в качестве упаковки. Так стены и потолок обрели удивительно цивильный вид, словно поклеены дорогими обоями. Затем были изготовлены, полностью собственными руками, диван и два кресла. Это была обычная древесина лиственницы. На спинки и сиденья мебели отец натянул резиновые ленты, вырезанные из выброшенных на помойку старых автомобильных камер от грузовиков, возивших уголь. А мама сделала мягкие подушки, и обтянула мебель синим бархатом. Получилось так красиво, что люди не верили, что эта мебель самодельная.
Дополняли обстановку большой круглый стол, холодильник «ЗИМ», буфет с посудой, и радиола «Урал» на тумбе, полной старинных пластинок. Там же стоял ламповый усилитель, который опять же отец спаял собственноручно, а вместо динамика, звук от усилителя транслировался через «колокол» - уличный громкоговоритель, который был списан на шахте, но был вполне работоспособным. Поэтому, если из под конька крыши сарая звучал металлический искажённый голос Майи Кристалинской, Клавдии Шульженко, или Ларисы Мондрус, то все знали, что в ресторане сейчас эта музыка звучит из динамиков радиолы.
По центру потолка ресторана находилась уникальная люстра. Корпусом служила пустая консервная банка из под сайры. Из банки торчали четыре рожка - крашеные стальные трубки, а на трубки надеты плафоны, изготовленные из водочных бутылок с этикетками, у которых идеально ровно были отрезаны донышки. Идея, дизайн, и воплощение, всё сделано моим отцом. Качество было такое, что люди эту люстру просто замучили. Щупали, рассматривали, всё искали доказательства, что в кустарных условиях такое сделать невозможно. И не верили некоторые, но мы то знали, что Петрович может всё. Он всей своей жизнью доказывал, что неразрешимых задач не существует.
Именно эта люстра дала название ресторану. Однажды отец целый вечер потратил на то, чтоб сначала в карандаше, а затем акварелью написать целую картину. На ней были изображены консервная банка с сайрой в масле, бутылка водки «Экстра», вилка, с наколотым а неё огурчиком, и шикарная надпись: - «Ресторан-Сарай Сайра», которую снизу опоясывало изображение изогнутого осетра. Вывеска, заключённая в рамку под стеклом, украсила входную дверь сарая, обитую дерматином,
А теперь представьте, что последовало за торжественным открытием культурного заведения! В посёлке на тот момент проживало более пяти тысяч человек, из которых почти половину составляли мужчины старше восемнадцати лет. В ресторан «Сайра» записывались в очередь за месяц. Туда шли все, друзья, знакомые, и даже совершенно незнакомые люди, с детьми и жёнами, с полными сумками деликатесов и спиртного. Мама была в ужасе! Чтобы спасти отца от неминуемого спаивания, она грудью встала на пути очереди из любопытных посетителей. Пришлось выдержать самую настоящую осаду, и на время полностью закрыть для посещения первый на Колыме частный ресторан.
Слава Богу, обошлось. И отец не пропал, и ресторан-сарай «Сайра» до последних дней существования Кадыкчана продолжал радовать гостей. Благодаря этому народному объекту культурного отдыха, отец получил широчайшую известность по всей Колымской трассе, и обрёл всеобщие любовь и восхищение всех друзей и знакомых.
Помнится даже корреспонденты из «Магаданской правды» прилетали специально, чтоб увидеть то, о чём ширились и росли слухи по всей Колыме, обрастая при этом фантастическими подробностями, и выдуманными деталями. Дошло до того, что ресторан посетили начальник зоны с Арэка, прокурор района, начальник РОВД, и депутаты Сусуманского районного Совета. Возможно, кто-то хотел прикрыть заведение, но убедившись в том, что его посещение дело сугубо добровольное и бесплатное, служители закона восхищались увиденным, и после, как в музей привозили к нам своих знакомых, родственников, и проверяющих из области и даже московских главков.
Для того, чтоб увековечить память о знаменитых посетителях ресторана, близкий товарищ отца, который в молодости закончил техникум по специальности «переплётчик», сделал «Книгу отзывов и предложений» карманного формата. Карманного, потому, что все триста страниц скреплённых красной кожаной обложкой, были настоящими водочными этикетками. В этой книжице сохранились сотни замечательных восторженных отзывов посетителей.
Так что поздравлять меня с Днём рождения приехали не просто родители, а настоящие Колымские знаменитости.
Читать продолжение...
Посетителей:
Грустный праздник.
29 июля - День моего рождения. Вспоминаю об этом когда уже иду к реке, чтоб умыться и почистить зубы после сна. Скидываю брюки, и захожу по колено в ледяной сапфировый поток. Наклоняюсь к воде и... через минуту, а может две, или больше, выхожу из транса с осознанием того, что стою как идиот в позе «Гриша», пялюсь не журчащий поток реки, и тщетно пытаюсь понять кто я, где я, и как сюда попал.
Пик Абриген. Магаданская область. Фото Евгения Радченко. (Нажимабельно)
Такое ощущение, словно я был только что в другом мире, другим человеком, и вдруг неожиданно переместился в тело какого то идиота, застывшего над речными волнами с щёткой и тюбиком зубной пасты «Ягодка» в руке. И этот мир явно не мой! Я не отсюда! Это не моя планета, не мой пейзаж, не мои друзья... Что я тут делаю?!!!
Замотал бешено головой, шумно выдохнул и, не снимая одежды, шагнул в глубину. Ледяной поток подхватывает меня как песчинку, начинает крутить и подбрасывать, то погружая на самое дно, то вышвыривая над волнами. При этом речная галька непрерывно молотит меня по всему телу, оставляя синяки и ссадины. Чтоб не захлебнуться, отталкиваюсь ногами от дна, и гребу к берегу.
Выползаю на галечную косу метрах в ста ниже по течению. Да... Что-то не так сегодня пошло. Холодно. Лязгая зубами и матерясь беспрестанно, продираюсь через кусты, царапая в кровь голые ноги, о торчащие ветви прибрежной растительности. Вот и стойбище. Ребята с молчаливым удивлением наблюдают, как я судорожно раздуваю огонь в кострище, затем раздеваюсь догола, и закутавшись в солдатское верблюжье одеяло, усаживаюсь поближе к огню.
- Ты чё, Пернатый?
- Уйди старушка, я в печали.
- Да что случилось то? - Встревоженно допытывается Серёга.
- Нормально, Серый. Не обращайте на меня внимание. У меня всегда так в День Рождения.
- Былиин! Чертила! Дай-ка я тебе уши надёргаю!
- Э... Э! Э-э-э! Куда навалились, собаки! Сначала подарки принято дарить, а только потом уши дёргать!
Через минуту Серёга снимает со своего запястья часы «Полёт» на кожаном ремешке, и потупившись протягивает их мне: - «Вот, Андрюха! Извини, не готовился, так что возьми, что есть. От души»!
- Дурик, я не могу взять такой дорогой подарок.
- А мне на кой они? Мне в октябре в армию, не брать же их туда, всё равно дедам достанутся, уж лучше ты их носи, и меня вспоминай.
В моём горле вздувается твёрдый комок. Кажется, даже выступили слёзы. Через минуту, кроме «Полёта» с синим циферблатом, передо мной появляется целая куча несметных сокровищ:
1) якутская трубка - люлька, которую курили до меня лет десять,
2) складной нож с чёрной пластмассовой рукояткой в виде пантеры,
3) шляпа, наподобие ковбойской, с сеткой от комаров,
4) фонарик - «Жучок», с ручным приводом, который работает от тока, вырабатываемого магнето с помощью ручки - клавиши, и,
5) диковинный старинный эжектор шестнадцатого калибра, для извлечения застрявших гильз из стволов охотничьего ружья.
«Мужики! Как же я вас люблю! Не забуду этот мой День Рождения вовек»! - Звучит в моей голове. Но только в голове. Никто не произносит ни слова. Каждый по очереди молча жмёт мне руку, обнимает, и хлопает по плечу, чтоб уступить место следующему. К чему слова? Всё ясно без слов. Мужчины понимают всё с полу-взгляда. Это обабившиеся пустозвоны пытаются создать себе авторитет пышными речами, изобилующими массой заковыристых словечек, и думают, что окружающие станут их считать умнягами.
На самом деле слова не стоят ничего. Личные качества человека определяются исключительно поступками. Миллион слов не перевесит, простого исполненного обещания, например такого, как быть на остановке ровно в 18:50.
- За это нада выпить! - грохочет над стойбищем сочный баритон Позина.
- Ща, Толян! Парни, я мигом! - начинаю суетиться я, в поисках сухой одежды. Напялив первое, что попало под руку, сую ноги в чьи то сапоги, валяющиеся у закрытого полога палатки, и бегу к своей заначке под кочкой в болотце, где у меня уже почти месяц лежат три бутылки «Матры».
Атмосфера на поляне явно разрядилась, обитатели «гостиницы «Семеро козлят» занялись каждый своим делом, но общая цель у всех одна - на высшем уровне провести торжественное мероприятие, посвященное годовщине появления на свет одного из членов бригады. Вчера все были на подъёме от мысли, что работать больше нет необходимости, поскольку наш верховный бригадир Лихой, заранее объявил 29 июля днём подготовительных работ по сворачиванию стойбища, для последующей отправке на базу имущества Лесничества. А сегодня все оценили, как здорово, что этот «полу-выходной», предпоследний в тайге день, превращается в праздник на законных основаниях.
Неопознанная летающая пробка - НЛП.
В стойбище повеселело. Настроение у всех поднялось так резво, как деревянная пробка, вылетевшая из бочонка с домашним пивом. На Колыме пиво - большая редкость. В наш посёлок его завозили всего несколько раз в году: на 7 ноября, затем дважды в марте - на День выборов депутатов Поссовета и на Масленницу. Затем на Первомай и День победы. Зато на Материке, там, где жила моя бабушка, это на стыке Псковской области, Эстонии и Латвии, я повидал чудеса чудесатые.
Когда возвратился из отпуска домой, рассказывал про «пивной рай» раз пятьдесят, по просьбам слушателей.
Уклад жизни «аборигенов» на Северо-западе Союза, кардинально отличается от того, к чему привыкли жители остальной части страны. Там не много деревень, зато полным - полно хуторов. Каждый хутор - отдельная мини-республика, в которой живёт одна большая семья. Свои традиции, свои рецепты приготовления блюд, и свой неповторимый рецепт приготовления домашнего пива. Этот рецепт уникален, передаётся от родителей к детям, и сохраняется каждой семьёй неизменным, бережно и тщательно, словно военную тайну. Поэтому двух одинаковых напитков на разных хуторах встретить невозможно.
Казалось бы, что особенного? Ведь в основе любого пива только вода, ячмень и хмель, но...! Хмель на каждом ручье растёт разный, вода в ключах на каждом хуторе своя, и солод приготавливается по разному, из разных сортов ячменя. Есть и ещё особенные секреты, о которых вам не расскажет никто. Например во многих семьях принято добавлять не чистую воду, а клюквенный, брусничный, ил смородиновый сок. Так что пиво розового, или даже ярко-красного цвета, это обычное дело в тех местах.
А похвастаться пивом собственного производства, можно на ежегодном пивном празднике, который проводится в сентябре в крупных сёлах, куда стекаются запряжённые лошадьми телеги с бочками, полными пива, со всех окрестных хуторов. И что интересно, хутора перемешаны как конфеты «Ассорти» в коробке. Тут живут русские, а в километре от русского хутора - латышский, рядом эстонский, и получается такое «лоскутное одеяло».
Земля одна, но на ней живут по соседству, и не мешают друг другу семьи, говорящие на разных языках. Тут лютеране, там за лесом - православные, и живут мирно, ничего не делят. Выращивают на полях лён, подсолнечник, кукурузу, картофель, капусту, морковку, репу. Разводят коров, овец, поросят и всякую птицу, а праздники отмечают вместе, либо на ближайшем крупном хуторе, либо на центральной площади села.
Мне посчастливилось оказаться на Празднике пива в селе с трогательным названием Павловы Блины. Такое не забудешь во веки! Я словно в довоенном фильме оказался, где никто не носит кроссовки и джинсы, не видно модных кассетников, с которыми у нас принято выгуливать девушек под томные всхлипывания греческого певца Демиса Руссоса.
Я впервые увидел мускулистых парней механизаторов, с чёрными от солярки и масла по локоть руками, одетых в брезентовые полукомбинезоны и в кирзовые сапоги. Девушек в сарафанах и босоножках, надетых на белые носочки. Бабушек в платочках, и дедушек в старых пиджаках и картузах. Бабушки беспрестанно грызли мелкие розовые яблочки (откуда зубы у старушек?), а деды чинно смолили махорку, завёрнутую по старинке в клочки газетной бумаги.
Были смешные конкурсы, танцы под гармошку, и бесконечные соревнования частушечников. И таких забористых частушек, мне ранее слышать не доводилось. Вот например, один пожилой латыш, со старинным «буржуинским» цилиндром на голове спел такую:
«Как мы с Я-а-анисом вдвоё-о-о-м
Работтали на дисселе.
Он мутак, и я мутак.
У нас инстру´мент спи-и-сдили».
По ходу праздника, над поляной то и дело раздавался хлопок. Это открывалась очередная бочка с пивом. Делалось это удивительным для меня способом. К деревянной пробке приставлялся узкой частью здоровенный «шуруп» с каналом внутри, и краном наподобие водопроводного с наружного конца. Затем огромным деревянным молотком наносился один мощный удар, и «шуруп» продавив пробку внутрь бочки, занимал её место в горловине. Оставалось только поднести кружку, точнее стеклянную семисотграммовую банку к крану, и повернуть рукоять. И вот из крана, с громким шипением вылетает струя пенного напитка!
Но не все открывают бочки, с созревшим пивом, таким образом. Пробку то, провалившуюся внутрь, потом доставать как то нужно, а это дело непростое. Необходим специалист - пробкоизвлекатель с особым инструментом. Поэтому большинство, открывали бочки варварским способом. Раскачивали ёмкости из стороны в сторону, чтоб из пива выделилось побольше газов, а потом со всей мочи били молотком, сделанным из чурки бревна, насаженной на длинную рукоять, чуть ниже середины бочки. От резкого повышения давления углекислого газа внутри, пробка с грохотом вылетает из бочки куда то в космос. Ни разу не видел, чтоб хоть одна упала на землю где-то рядом. Наверное, наши космонавты с орбиты Земли, передавали в тот день в ЦУП секретные донесения, о наблюдении НЛП - неопознанных летающих пробок.
И вот, стремительный эмоциональный подъём членов всей нашей бригады, после того как стало очевидно, что сегодня будет нежданный, незапланированный праздник, напомнил мне взлёт НЛП на Пивном празднике в Павловых Блинах.
Дошкольный рай.
В какой-то момент, мне показалось, что со стороны Колымской трассы к нам приближается звук мотора. Смотрю, Серёга тоже замер, прислушивается. Несколько мгновений тишины, и вот у самого въезда на мост отчётливо раздалось журчание мотоциклетного двигателя. Этот звук я не мог спутать ни с одним другим. Так «журчит» только «Иж Юпитер - 3» моего отца. Не «трындычит» как все двухтактные моторы, а именно журчит, словно автомобильный двигатель.
Дело в том, что это был единственный из всех «Юпитеров» в посёлке, который имел заводской двигатель с увеличенной до 25 л.с. мощностью. Внешне он отличался от «собратьев» новыми глушителями, без сужающихся сопел на законцовках.
И вот по мосту уже мчится бело-бирюзовый мотоцикл с боковым прицепом. За рулём - мой отец, а на заднем сиденье машет рукой моя мама. От жешь... Неугомонные. Примчались ко мне в тайгу, чтоб с Днём рождения поздравить. У меня лучшие в мире предки!
Разумеется, я засмущался. Мне не хотелось, чтоб соратники наблюдали все эти «уси-пуси». Но, как то всё быстро наладилось, потому, что отца моего знали лично все, кроме Толика Позина, а мама у меня вообще известный человек. Её все знают, потому, что она лучшая заведующая, лучшего на всём Северо-востоке, Детского Комбината «Звёздочка». Не детсада, а именно комбината, где одних только сотрудников более восьмидесяти человек, а в двенадцати группах было одновременно около пятисот дошколят. «Звёздочка», это целая детская страна из трёх этажей, где главное помещение - рай. Да, это настоящий рай для детей.
Представьте здание длиной в сто метров, у которого верхний третий этаж - единая застеклённая веранда! Под этим куполом, в то время, когда зимой снаружи мороз в минус шестьдесят пять, а летом плюс тридцать пять, круглый год температура плюс двадцать два. Вся эта веранда, словно джунгли, утопала в зелени. Здесь росли целые рощи из лимонов, апельсинов и мандаринов. Были там и каштаны, и грецкие орехи. По центру - круглый пруд с фонтаном, а в пруду - рыбки. Свободно по всему «лесу» летают десятки попугаев различных пород, размеров и окраски, канареек, и других птах. И птицы эти садятся на детей, клюют у них с ладошек зёрнышки.
А ещё на веранде был собственный мини-зоопарк с десятками разных зверушек. Бурундуки, белки, хомяки, и даже лиса и песец. А ещё там были тематические городки: - медицинский, где было всё, от игрушечных градусников, до миниатюрной мебели, всё как в настоящей больнице! Причём мебель не декоративная. Дети «больные» лежали в кроватках, а дети «врачи» ходили между кроватками в белых халатах и шапочках, и назначали лечение и процедуры.
Точно так же были устроены «Магазин», «Почта», «Кухня», где всё работало, плиты на кухне включались как настоящие, только конфорки не грелись, а подсвечивались снизу красными лампочками. На «почте» были все бланки, и кассовый аппарат. В магазине были муляжи конфет и фруктов, настоящие весы и касса.
Были и «Пограничная застава», где стояли и деревянные автоматы в пирамиде, и на полках - зелёные фуражки детских размеров, и миниатюрный «Корабль» со штурвалом, мачтой, рубкой и даже трюмом. Но главная изюминка, которую обожали снимать журналисты газет и телевидения - автогородок. Такого не было нигде в СССР, поэтому деткомбинат моей мамы, а это на самом деле её детище, потому, что она стала заведующей ещё в то время, когда только заканчивалось строительство здания, имел собственный стенд на ВДНХ.
И всё, что было сделано для детей, делалось добровольно, руками родителей по чертежам и рисункам моей мамы. Т.е. она всё это задумала, и организовала.
Так вот, автогородок представлял собой размеченные на полу проспекты и улицы, с тротуарами, пешеходными переходами, и дорожной разметкой. На дорогах были установлены дорожные знаки и действующие светофоры. А дорожное движение было организовано на... Электромобилях! Дети учились правилам дорожного движения ещё в дошкольном возрасте! Причём не на картинках, а на практике, управляя самоходными транспортными средствами.
Коллекционер мотоциклов и ресторанщик.
В Кадыкчане было немало оригиналов, но особое место среди них занимал мой отец. Его прозвали коллекционером мотоциклов, потому, что их у него было целых три штуки. Первый он купил с рук, и это была ижевская «Планета-3». Но семье требовался более вместительный транспорт, и тогда отец купил подержанную коляску, а к ней заодно и старый Иж-57. Старый Иж был на ходу, но он же не модный, поэтому коляску от него поставили на современную «Планету».
Однако скоро стало ясно, что одноцилиндровая «Планета» слишком слаба для того, чтоб тягать прицеп с грузом. На каждый перевал она тащилась с такой натугой, что казалось, вот - вот двигатель развалится на части. И приходилось на вершине делать получасовую остановку, что бы дать возможность двигателю охладиться до рабочей температуры. И тут как раз вовремя, у нас в профкоме подошла очередь на покупку мотоцикла с боковым прицепом, в народе - люлькой. Так в нашем гараже появился третий «стальной конь».
Тут надо заметить, что очередь на мотоцикл нам подходила и раньше. И не только на мотоцикл. Дважды мы могли купить «Москвич», и однажды шикарную Ладу «шестёрку». Но каждый раз отец отказывался от покупки машины в пользу следующего за ним очередника. Почему? Да потому, что отец сам был членом профсоюзного комитета шахты «Кадыкчанская», и как раз в его обязанности входило распределение очереди на приобретение автомобилей. Поэтому он сразу сказал: - «До тех пор, пока я в Профкоме, на машине мы ездить не будем, Чтоб ни одна самая поганая сволочь даже в мыслях не могла допустить, что Голубев смухлевал, и сам себе «распределил» очередь на машину».
Глупо? Нет. Совсем не глупо. Честно и благородно. Сначала я обижался на отца за такую, неоправданную, на мой взгляд, принципиальность, но очень скоро я понял, что это высшая планка уровня совести у человека. Непонятная большинству, зато безоговорочно подтверждающая наличие этой совести, не оставляющая ни малейшего шанса усомниться в порядочности. Вот такие у нас люди. Рядом с ними даже самый бессовестный, невольно начинал становиться всё лучше.
А ещё Виктор Петрович был известен как единственный на Колыме владелец собственного ресторана! Это поистине уникальная история. Тут нужно пояснить, что в нашем посёлке трудно найти человека, у которого не было бы хотя бы одного ружья в доме. Ещё труднее было найти мужчину, который не рыбачил бы. И совсем уж нереально найти семью, не имеющую собственного гаража, пусть и пустого, используемого для хранения тех же рыбы, икры, мяса, собранных ягод и грибов, а так же заготовок а зиму: - варений, солений, салатов и т.п.
Обычно к гаражу прилагалась теплица, с коробами, расположенными в метре от поверхности земли, и проходящей под ними петлёй, печной трубы, играющей роль подогрева грунта снизу. В таких теплицах, отапливаемых дармовым углем, люди умудрялись выращивать богатый урожай картофеля, огурцов, помидор, перцев, и кабачков. Мои же родители, первыми стали выращивать сладкие арбузы и дыни. В мои обязанности входило дважды в сутки топить печь. Эта повинность, которая была вовсе не в тягость, длилась с апреля, до момента уборки урожая в августе. Правда в июне и июле топить приходилось редко, только когда случались холодные ночи.
А ещё при гараже с теплицей, обычно устраивали курятник, крольчатник, и свинарник. Стройматериалы то были бесплатные, земли вообще - миллионы гектаров вокруг. Поэтому для обладания всем этим богатством требовались только желание, и умелые руки. В нашей семье, с этим проблем явно не наблюдалось. Ещё мой старший брат помогал отцу строить курятник и отапливаемый сарай для содержания кроликов. Я, когда подрос, помогал строить новый большой гараж, и теплицу. А вот ресторан отец построил ещё до моего рождения.
Сначала это был просто сарай. Но если руки не для скуки, модернизация может завести очень далеко. Первым появился паркет, который отец выстругал собственноручно из досочек от ящиков из под аммонита. Взрывчатку на шахту привозили в таких добротных ящиках, с металлическими замками - защёлками и ручками для переноски. А пустые ящики, которые никто не забирал в хозяйство, периодически сжигались неподалёку от шахты, на болоте.
После паркета, дошла очередь стен и потолка. Они были отделаны бумажными плитами, которые так же как и ящики, были частью упаковки чего-то, что привозилось для нужд производства. А плиты сверху, «оделись» в плотную синюю бумагу, которая так же выбрасывалась рулонами, после того как она переставала использоваться в качестве упаковки. Так стены и потолок обрели удивительно цивильный вид, словно поклеены дорогими обоями. Затем были изготовлены, полностью собственными руками, диван и два кресла. Это была обычная древесина лиственницы. На спинки и сиденья мебели отец натянул резиновые ленты, вырезанные из выброшенных на помойку старых автомобильных камер от грузовиков, возивших уголь. А мама сделала мягкие подушки, и обтянула мебель синим бархатом. Получилось так красиво, что люди не верили, что эта мебель самодельная.
Дополняли обстановку большой круглый стол, холодильник «ЗИМ», буфет с посудой, и радиола «Урал» на тумбе, полной старинных пластинок. Там же стоял ламповый усилитель, который опять же отец спаял собственноручно, а вместо динамика, звук от усилителя транслировался через «колокол» - уличный громкоговоритель, который был списан на шахте, но был вполне работоспособным. Поэтому, если из под конька крыши сарая звучал металлический искажённый голос Майи Кристалинской, Клавдии Шульженко, или Ларисы Мондрус, то все знали, что в ресторане сейчас эта музыка звучит из динамиков радиолы.
По центру потолка ресторана находилась уникальная люстра. Корпусом служила пустая консервная банка из под сайры. Из банки торчали четыре рожка - крашеные стальные трубки, а на трубки надеты плафоны, изготовленные из водочных бутылок с этикетками, у которых идеально ровно были отрезаны донышки. Идея, дизайн, и воплощение, всё сделано моим отцом. Качество было такое, что люди эту люстру просто замучили. Щупали, рассматривали, всё искали доказательства, что в кустарных условиях такое сделать невозможно. И не верили некоторые, но мы то знали, что Петрович может всё. Он всей своей жизнью доказывал, что неразрешимых задач не существует.
Именно эта люстра дала название ресторану. Однажды отец целый вечер потратил на то, чтоб сначала в карандаше, а затем акварелью написать целую картину. На ней были изображены консервная банка с сайрой в масле, бутылка водки «Экстра», вилка, с наколотым а неё огурчиком, и шикарная надпись: - «Ресторан-Сарай Сайра», которую снизу опоясывало изображение изогнутого осетра. Вывеска, заключённая в рамку под стеклом, украсила входную дверь сарая, обитую дерматином,
А теперь представьте, что последовало за торжественным открытием культурного заведения! В посёлке на тот момент проживало более пяти тысяч человек, из которых почти половину составляли мужчины старше восемнадцати лет. В ресторан «Сайра» записывались в очередь за месяц. Туда шли все, друзья, знакомые, и даже совершенно незнакомые люди, с детьми и жёнами, с полными сумками деликатесов и спиртного. Мама была в ужасе! Чтобы спасти отца от неминуемого спаивания, она грудью встала на пути очереди из любопытных посетителей. Пришлось выдержать самую настоящую осаду, и на время полностью закрыть для посещения первый на Колыме частный ресторан.
Слава Богу, обошлось. И отец не пропал, и ресторан-сарай «Сайра» до последних дней существования Кадыкчана продолжал радовать гостей. Благодаря этому народному объекту культурного отдыха, отец получил широчайшую известность по всей Колымской трассе, и обрёл всеобщие любовь и восхищение всех друзей и знакомых.
Помнится даже корреспонденты из «Магаданской правды» прилетали специально, чтоб увидеть то, о чём ширились и росли слухи по всей Колыме, обрастая при этом фантастическими подробностями, и выдуманными деталями. Дошло до того, что ресторан посетили начальник зоны с Арэка, прокурор района, начальник РОВД, и депутаты Сусуманского районного Совета. Возможно, кто-то хотел прикрыть заведение, но убедившись в том, что его посещение дело сугубо добровольное и бесплатное, служители закона восхищались увиденным, и после, как в музей привозили к нам своих знакомых, родственников, и проверяющих из области и даже московских главков.
Для того, чтоб увековечить память о знаменитых посетителях ресторана, близкий товарищ отца, который в молодости закончил техникум по специальности «переплётчик», сделал «Книгу отзывов и предложений» карманного формата. Карманного, потому, что все триста страниц скреплённых красной кожаной обложкой, были настоящими водочными этикетками. В этой книжице сохранились сотни замечательных восторженных отзывов посетителей.
Так что поздравлять меня с Днём рождения приехали не просто родители, а настоящие Колымские знаменитости.
Читать продолжение...
Посетителей: