Как сделать так чтобы и общество было открытым и чтобы чужие здесь не лезли
Вопрос о будущем типе кавказского общества в Дагестане, Ингушетии, Чечни, Кабардино-Балкарии меня особо заинтересовал после прочтения работы «Насилие и социальные порядки» (Норт, Уоллис, Вайнгаст). С одной стороны все идет к том, что мы все больше и больше интегрируемся во все культуры сразу и в арабскую и турецкую и европейскую. С другой стороны мы все время пытаемся сохранить нашу традиционность, превращая в закрытость. В политике мы боимся демократии; в землепользовании боимся отдать родовые земли, даже под угрозой их оскудения; в религии боремся за «традиционный Ислам», понятие которого само себе противоречит; в бизнесе стремимся закрыться от конкурентов даже ценой военных действий и КТО. «Как сделать так чтобы и общество было открытым и чтобы чужие здесь не лезли», вот так примерно обозначил задачу один из моих знакомых рассуждая о вопросе свободы вероисповедания.
И вот очередной повод подумать об этом стало интервью президента Ингушетии журналисту «Кавказской политики» Надежде Кеворковой.
Юнус-Бек Баматгиреевич Евкуров имеет в моих глазах репутацию политика старающегося быть честным и поэтому его интервью содержат много фактов и важной оценочной информации, по которой можно хоть что-то понять из политики власти. Интервью демонстрирует что власть в этой республике относится к обществу как к традиционному, с привлечением к ответственности рода.
Ю-Б. Е. « - Приведу пример с так называемыми оппозиционерами, которые просто шайка разбойников. 23.30 - они в городе. Спрашиваешь родственников: почему они ночью на улице?
Если бы их не задержали, то родственники бы клялись и божились, что они с 20 часов сидели дома и были у них под контролем. ….
Мы не вышли на тот уровень, когда надо здесь за клевету наказывать. Пусть будет независимое расследование по чиновнику, если он нагло врет, и по родственникам пострадавших, чтобы они тоже не врали. Уж лучше молчать, чем врать….
Посмотрите на родственников более или менее замешанных в этих делах лидеров так называемого банд-подполья. Например, родственники арестованного Тезиева, убитых Басаева и других: кто-то за границей, кто-то в других местах, живут припеваючи, и получают выгоду от кровавых денег.»
Характерной чертой общества естественных государств было то, что там не было оппозиции, а были и есть только враги. У нас в Дагестане часто говорят, что выборы разрушают социальные институты дагестанцев, так как ссорят родственников и односельчан. По этой причине у нас нет индивидуальной публичной политической карикатуры и сатиры. Критиковать может только начальник, а все остальное воспринимается как личное оскорбление. И главное, что на Кавказе в обществах традиционного уклада типа Ингушетии врагами становятся род, тейп. Тем самым вырабатывается политика преследования всего рода за действия одного его члена.
Ю-Б. Е. «Все они замешаны. Есть еще человек шесть, которые убежали из дома и находятся сейчас в розыске. Если родственники их не приведут или они не появятся сами, то, я думаю, по ним тоже будет проведена работа. Двоих уже привели. Мы этого пока не освещаем - они дают показания по тем, кто был уничтожен…
А спецслужбы дождались, пока они собрались. Этим волчатам надо было позволить собраться, кого-то загрызть, а потом мы их как террористов похороним. …
Если вы вышли на большую дорогу, так идите до конца, напишите записки, что вы сами на этот путь стали, отвечаете за свои действия и понимаете их последствия. Что же они, как их поймают, начинают на сайтах выставлять свои фотографии: этому синяк на плече поставили, тому - на щеке? »
В обществе открытого доступа верховенство права для всех, которое первоначально было только для элит. Можно конечно критиковать президента Ингушетии, что он игнорирует конституционный принцип судебной привилегии называть людей преступниками. Но тут задача просто показать, что ОН думает, а значит и власть считает, а не критиковать его.
И опять же обратите внимание, что речь идет о том, что не сами люди сдаются, а их приводят, и судя по смыслу родственники. То есть элемент ответственности элиты перед главным среди равным, а не гражданина перед законом.
В этом же контексте интересен конец интервью с мэром г.Дербента, бывшим прокурором Дагестана И.Яралиевым, размещенное там же на сайте Кавказская политика
" -Никому не удастся нас перессорить, никакими убийствами и терактами. Мы всегда соберемся, сто человек, пятьдесят человек, и все решим, договоримся."
Правовая система с подчинением власти закону начинается именно с раскола элит, борьбы за власть, в ходе которой все желают именно конкурентной борьбы по правилам а не войны, по принципу кто сильнее. Когда элиты договариваются между собой это все равно что монопольный сговор корпораций которые продают нам товары низкого качества по завышенной цене сформировавшейся в результате сговора. Это больше относится к обществу закрытого типа.
Ю.-Б. Е. «- Нет, оправдания действий своих родственников, бандиты ли они, террористы. Точно такая же тема идет и по наркоманам. Такая же тема идет по карманникам. Такая же тема идет по разбойным нападениям. … Матери, жене приносились вещи, дома, квартиры покупались - они не интересовались, а на какие же деньги ты все это купил. Они не спрашивали, где он работает. Но как только он попался, все визжат. Его обидели. Он сознался, а все говорят, что из него признание выбили под пытками.»
Вот здесь Юнус-Бек Баматгиреевич верно подметил. В Дагестане тоже ходила такая шутка в 90-х: сидит старуха-мать причитает «Мальчик никого не трогал работал в Москве рэкитом, домой деньги присылал, а его взяли в тюрьму». Преступление это социальная категория имеющая свои законы и признаки. И большое преступление выспевает из ненаказуемости маленьких нарушений. Люди в традиционных обществах воспринимают законы государства не как свои собственные и поэтому их нарушение не порицается в семье. А потом за мелкими нарушениями идут и большие, которые тоже по привычке не порицаются. Теракты губят сотни людей в России за год, а коррупция и отсутствие верховенства права - всю страну.
Когда прочитал это интервью, у меня создалось впечатление, что Ю.-Б. Е. будучи ингушом, любящим свой народ и свои традиции применяет к своим соплеменникам свою традиционную ингушскую политику. И я не удивлюсь, что сами ингуши в этом поддерживают.
Но проблема в том, что такая политика не человек, а его семья ответственна за него и не перед публичным судом, а перед полицейским с оперативными данными, приведет не к укреплению традиционных институтов ингушского народа, а к ненависти к ним со стороны ингушей. Ведь ингуши, дагестанцы или чеченцы это не особый вид людей с отличных от других строением мозга, да и полилогизм ученые опровергли. Поэтому мы такие же как и те англичане, что боролись за свои права в 13 веке и те же американцы, что строили свою конституцию - мы все стремимся к свободе, которая не предусматривает ответственность человека за действия рода, мы хотим отвечать за свои проступки в суде, а не под дулом автомата человека в маске, чьи действия оправдывает Юнус-Бек Бамгиреевич.
Я не ингуш и не живу в Ингушетии, поэтому не могу сказать, чего здесь больше, стремление паствы (ингушей) за пастырем (главой Ингушетии), либо наоборот. Но уверен, что президент должен применять современные, а не изжившие себя формы отношений с населением. Я думаю, что он должен относиться к жителям республики как гражданам с правами и обязанностями, а не как к ингушам с родом и тэйпом.
Но это мое субъективное мнение в контексте тех вопросов о будущем кавказского общества, которые я поставил вначале.