снилось, будто затеяла печенье, помела по амбарам, поскребла по сусекам, замесила тесто и налепила из него
человечков. они вышли неказистыми, но забавными - не плоскими, как те вон пряничные, а вполне объёмными, получилось их человек двадцать, настала пора сажать их в духовку, но тут человечки ожили, встали на ножки, заковыляли сперва по столу, потом разбрелись по моему жилищу, звуков не издавали, не ели, не пили, не гадили, занимались какими-то своими делами, так и стали у меня поживать.
спустя некоторое время я заметила, что тестяные големчики усохли, приуныли, загрустили, но однажды за мытьём посуды я запела (со мной такое и наяву случается). гомункулусики взбодрились, столпились около меня, пытались подпевать без слов. с тех пор мы с ними регулярно пели хором. человечки стали бодры, веселы, даже, кажется, подросли немного. никакую музыку из компьютера или телефона они не воспринимали, а вот моё исполнение "Эль кондор паса" на блок-флейте привело их в восторг.
так мы с големчиками прожили до весны, а потом, вероятно, на первомай, по нашей улице пошёл духовой оркестр. человечки устремились за ним, и больше я их не видела. проснулась с вот таким четверостишием:
есть форма искусства - не форма протеста! -
лепить человечков из тёплого теста,
для душ, поселившихся в тесте упругом,
быть ласковым богом, родителем, другом.