Сансара
- "Пора!"
Аркадий Михайлович Тёткин тяжело вздохнул, поднялся со скамейки, взял немецкий штык-нож и кастрюльку для сбора крови и вышел во двор. Хоть делал он это и не в первый раз, Борьку каждый раз было жалко. Аркадий поднял ведро, насыпал в него щепотку комбикорма и вошел в свинарник.
- "Пойдем, Боренька. Нам пора."
...
Через три месяца, когда от Бориса ничего не осталось, Аркадий Михайлович собрал Борькину любимую детскую миску, несколько видов кормов, шлейку для выгула и приступил к уже отработанному годами ритуалу. Для начала надо было подойти к пруду перед баней, посмотреть в узоре волн направление дальнейших поисков. Потом осмотреть все свинарники в заданном направлении, выбрать те, в которых в последние полтора месяца опоросились свиньи, а уже среди них сделать тест на реинкарнированного Борю. Аркадий Михайлович был искренне уверен, что каждая последующая инкарнация Бориса будет его лучше узнавать, меньше болеть, быстрее адаптироваться и легче набирать такой необходимый ему свинячий вес. Обычно через неделю поисков новый Борька тихонько повизгивал в теплом свинарнике, всасывая любимое теплое молоко с хлебом из старой миски. Так продолжалось уже 25 лет, но в этот раз что-то пошло не так. Борька не находился. Поросята вели себя как сущие свиньи - то к нужной миске не подходили, то выскальзывали из шлейки, то отказывались от нужного корма. Еще и приходилось изгаляться, объясняясь с хозяевами свинарников.
- "Черт! Видать, кто-то раньше умыкнул." - Аркадий Михайлович раздосадованно сплюнул и наконец вернулся домой. Другого поросенка он не хотел, привычка кушать Борьку крепко засела у него в подкорке головного мозга. Не нашелся он и на следующий сезон, и последующий. Свинарник осиротел.
...
Аркадий Михайлович обслюнявил палец, перевернул листок "Огуречной газеты" и посмотрел на ночное окно. Нет, не показалось. Скрипнула калитка и в дверь отчетливо постучали. Аркадий сунул ноги в калоши, вошел в коридор и открыл входную дверь. В осеннем проеме двери стоял крепкий курносый парень в тельняшке.
- "Ну здравствуй, Аркаша..."
- "Боря???"
Боря сделал полшага назад, ощерился и со всей силы по-десантному крепко двинул Аркадию Михайловичу по левой скуле. Тот отлетел в угол коридора к кастрюлям и бидонам и затих.
...
- "Ну пойдем, Аркашенька. Вот твой новый дом. Не бойся, тебя тут не обидят." Борис поцокал языком, наклонился и почесал жавшегося к его армейскому сапогу поросенка. Аркаша доверчиво хрюкнул и сунул пятачок в миску огурцами, довольно захрустел и зачавкал. По крайней мере ближайшие девять месяцев ему ничего не угрожало.
Аркадий Михайлович Тёткин тяжело вздохнул, поднялся со скамейки, взял немецкий штык-нож и кастрюльку для сбора крови и вышел во двор. Хоть делал он это и не в первый раз, Борьку каждый раз было жалко. Аркадий поднял ведро, насыпал в него щепотку комбикорма и вошел в свинарник.
- "Пойдем, Боренька. Нам пора."
...
Через три месяца, когда от Бориса ничего не осталось, Аркадий Михайлович собрал Борькину любимую детскую миску, несколько видов кормов, шлейку для выгула и приступил к уже отработанному годами ритуалу. Для начала надо было подойти к пруду перед баней, посмотреть в узоре волн направление дальнейших поисков. Потом осмотреть все свинарники в заданном направлении, выбрать те, в которых в последние полтора месяца опоросились свиньи, а уже среди них сделать тест на реинкарнированного Борю. Аркадий Михайлович был искренне уверен, что каждая последующая инкарнация Бориса будет его лучше узнавать, меньше болеть, быстрее адаптироваться и легче набирать такой необходимый ему свинячий вес. Обычно через неделю поисков новый Борька тихонько повизгивал в теплом свинарнике, всасывая любимое теплое молоко с хлебом из старой миски. Так продолжалось уже 25 лет, но в этот раз что-то пошло не так. Борька не находился. Поросята вели себя как сущие свиньи - то к нужной миске не подходили, то выскальзывали из шлейки, то отказывались от нужного корма. Еще и приходилось изгаляться, объясняясь с хозяевами свинарников.
- "Черт! Видать, кто-то раньше умыкнул." - Аркадий Михайлович раздосадованно сплюнул и наконец вернулся домой. Другого поросенка он не хотел, привычка кушать Борьку крепко засела у него в подкорке головного мозга. Не нашелся он и на следующий сезон, и последующий. Свинарник осиротел.
...
Аркадий Михайлович обслюнявил палец, перевернул листок "Огуречной газеты" и посмотрел на ночное окно. Нет, не показалось. Скрипнула калитка и в дверь отчетливо постучали. Аркадий сунул ноги в калоши, вошел в коридор и открыл входную дверь. В осеннем проеме двери стоял крепкий курносый парень в тельняшке.
- "Ну здравствуй, Аркаша..."
- "Боря???"
Боря сделал полшага назад, ощерился и со всей силы по-десантному крепко двинул Аркадию Михайловичу по левой скуле. Тот отлетел в угол коридора к кастрюлям и бидонам и затих.
...
- "Ну пойдем, Аркашенька. Вот твой новый дом. Не бойся, тебя тут не обидят." Борис поцокал языком, наклонился и почесал жавшегося к его армейскому сапогу поросенка. Аркаша доверчиво хрюкнул и сунул пятачок в миску огурцами, довольно захрустел и зачавкал. По крайней мере ближайшие девять месяцев ему ничего не угрожало.