- Ты слышал, когда нибуть об Африке?
Одиночество - Состояние одинокого человека.
Одинокий - Отделенный от других себе подобных»
Словарь русского языка
С.И. Ожигов
Посвящается всем живущим в «Пустой земле»
«Саша и Маша отправляются в Африку»
©Слепой
Сегодня он решил поехать на море, несмотря на холод, забить на универ. Только одеться по теплее.
Теперь обыскать себя:
плеер на месте. Прикоснутся к голове шапка на месте - темная такая с красными квадратиками. Ключи звенят. Дважды пересчитал мелочь и пожеванные купюры. Сумку через плече. Выгреб все конфеты из вазы, потом передумал и две положил обратно. Прихлопнул дверь - захотелось плюнуть в ее один глаз, сдержался, зато пнул ногой.
И вот уже на лестничном пролете, моча, хлорка, никотин. Решил не смотреть на двери
лифта, ему хотелось взглянуть, но он переборол свое любопытство, заставил спуститься две ступени по лестнице. Остановился и на этот раз даже посмотрел в сторону сдвижных дверей. «Давай на лифте поедем а? чего пешком мучится? - спросил внутренний голос.» «Нет!!!» еще вниз на пару ступеней. Возле мусорки новое тошнотворное озеро в котором сел на мель одинокий пластиковый шприц.
- Попользовались тобой и выкинули -голос гулко отбивался от стен. Он замолчал прислушиваясь. - добавил шепотом, - утонуть в моче, ни чем не лучше и не хуже чем по пасть под машину.
… Он вспомнил, как однажды с отцом побывал в элитной многоэтажке на Бульваре. Тогда они вышли из лифта ( его передернуло от этого слова, в голове зашумело и кто-то воткнул иголку в темечко) прямо в коридор «их» квартиры. Не верилось, что это лестничный пролет, а потом никому об этом не рассказывал уж слишком стало противно и стыдно- «у них» в подъезде как у нас дома. В шикарной квартире ждала некрасивая хозяйка в одном халатике. Они сняли обувь и пробрались в дебри шестикомнатных хором. Красить вот их дело. А на обратном пути он ключом прорезал дорогущие обои…
Он понял, что стоит с идиотской улыбочкой на лице. Мысли о чужой квартире позволили пройти еще пару ступенек и он оказался между этажами на берегу желтого озера. Посмотрел в окно, через темное засаленное местами, растрескавшееся стекло: на другие дома, высокие деревья - сейчас они совсем голые чесали ветками- граблями серое небо. А за ними монастырь: белые стены и золотой купол. Перевел взгляд опять на озеро и шприц
- Бога нет, - сказал он и шприц вроде бы все понял.
Сейчас через темное стекло храм выглядел, как черная, полуразрушенная башня, он подумал, что так может выглядеть крематорий. Глубоко вдохнув быстро сбежал на этаж ниже, споткнулся и остановился возле дверей лифта. Отрешенно посмотрел как рука поднимается .
Надавил несколько раз на железную кнопку вызова с трема дырочками глазами, те замигали белым светом. Жар прошиб, тело пролилось потом.
Достал трубку набирая знакомый номер.
-Привет что делаешь? - у меня все хорошо - голос не дрожит, просто приболел. Решил не ехать никуда, дома полежу, чай попью. Конечно. Да все в порядке. Как спалось? Вот и славно . А меня мучает один сон. Рассказать? Короче выхожу из квартиры сажусь в лифт и еду... В чем прикол? Еду понимаешь, еду и никуда не приезжаю, еду и еду пока не проснусь…
Ему стало страшно от этих слов. Он вспомнил, как в ужасе просыпался, кашляя и задыхаясь, скребя горло ногтями. - Чего? Клин клином говоришь, я понял что херня, всего лишь сон. Давай. Созвонимся.
Двери лифта открылись перед ним вонючей темной пастью. Стены подались вперед, приближая его к входу. Казалось все тянется, вперед приглашая войти, даже кнопка вызова удлинилась на несколько миллиметров. Стало не хватать воздуха, столько задерживать дыхание вредно. Со свистом выдохнул и втянул новую порцию испарений. Дверь со скрежетом недовольно захлопнулась. Выставив ногу, не дал закрыться двери.
-Это все херня, твою медь, соберись - Двери опять съехались и разъехались. Он достал наушники и врубил Колдплай «Бог положил улыбку на твое лицо»
Увеличив громкость на полную он вошел в железный ящик нажимая на кнопку первого этажа. Вроде отпустило …
Лифт стоял. Так же мягко как ехал, застопорился где-то между восьми и первым, ближе к пятому. Конечно, он предполагал, такое возможно, в голове рисовались в тот момент странные картинки. Например, как тросы поизносились, теперь лопались гитарными струнами, последний раз пронзительное «Ми». Своеобразная прощальная тема. Типа марша. И вот он несется вниз в железной коробке, на полной скорости как в американских фильмах, разгоняясь то невообразимого. И Шмяк - последний аккорд… это он со стороны смотрит на себя, на свою гримасу, раздавленную голову , кровь, смерть. Тогда было страшно. А теперь все стало намного ближе и реальнее. Вот он в лифт, а лифт застрял. Спокойствие вот и все. Прислушался к себе - Молчание. Спокойствие похожее на то когда билет на экзамене уже получен - вне зависимости знаешь его или нет, ты спокоен. Больше ни какой не определенности, все предельно ясно. Теперь Колдплей играло в другом мире. Понажимать на сожженные кнопки. Попробовать сомкнуть дверь, еще несколько важных шагов, а на последок кнопка вызова лифтерской.
- Слушаю! - хриплый женский голос еле доносился из глубин железного решетчатого переговорного устройства.
- Кажется, я застрял в лифте - На переговорном сверху лежала сигаретная пачка. Просилась щелчка. Пролетела три с половиной оборота и рухнула на пол. В голове закружилось.
… Он часто видел сны о падениях с крыши. Всегда сам подходил к краю, прилипая подошвами к расплавленному рубероиду, пожеванная ограда, но и ее мог перешагнуть без особых усилий, самостоятельно, оглядеть соседние дома. А вот прыгнуть вниз ему помогали. Легкий толчок в спину. Всегда считал, что такой толчок будет легким, нерешительным…
Белый кафель это такие квадратики для облицовки стен в фильмах ужасов. Стерильный и безликий не такой как обои- кафель не отражает твоего внутреннего я. Он холодный и по нему стекает алая кровь. Даже если убить вот этих девочек, он проводил взглядом маленьких девчонок в резиновых шапочках обмотанных кубиками пенопласта, отверткой что лежит в его кармане, кафель не станет черным как твоя душа, даже красным он не будет. В этом его странное свойство он всегда остается белым и всегда кажется грязным. Особенно в общем бассейне, душевых и туалете.
Он ненавидел бассейны, вода всегда была грязной, все вокруг лишь ждут момента чтобы столкнуть тебя, чтобы потом посмеяться над тем как ты судорожно будешь глотать воду забавно колотя руками. А этот хитрый инструктор с вечно потными руками, пробегающими по его спине и попе. «Пока он не видит тренера, тот быстро убегает в свои кабинет и там ест жаренную курицу, а руки его не потные, просто они жирные, наверное тренер даже приглаживает свои волосы этим жиром- думал он»
Но не это было главной причиной ненависти.
Он не переваривал общих туалетов, а здесь даже не было перегородок. От плеска воды, всегда хотелось по маленькому. Но стоило только подойти к очку, как он начинал боятся, что кто-то зайдет и увидит его голым. Он не мог выдавить не капли. А если в туалете уже кто-то был просто мыл руки и уходил. Терпел до коликов в низу живота. От этого вечного желания отлить у него болел и вставал, пытаясь вырваться из узких плавок всем на обозрения. Он не мог унять его, а мысли о стоящем члене только усложняли ситуацию. Тогда старался не вылизать из воды, холодная она отрезвляла. Он не хотел возращатся и каждой ночью его преследовали кошмары, с участием тренера, который забирается незаметно в туалет и узнает о его проблеме, а потом рассказывает всем. Не хотел возвращаться и придумывал болезни и поводы, устраивал истерики но мать была непреклонна - сколиоз иначе не лечится. И он ее ненавидел.
Однажды предстояло прыгать с высокой вышки. Все немного нервничали, отсюда с высока вода казалась ровной и твердой как асфальт, перед прыжками в раздевалке чесали историй про переломанные ноги…
- Вот так бля, у меня был корешь, бля который прыгнул, но неправильно выставил ноги.
- И что?
-Писец - ногам гайки, пальцы все вбил в ступни, а ноги вошли костями в живот бля, выпей рюмочку какао умер сразу бля.
Шепоток прокатился по раздевалке.
Пришла его очередь, пальцы на ногах болели так, словно он уже их вбил туда, а низ живота крутило хотелось очень отлить. Подошел к самому краю и посмотрел вниз. Линий разметки преломлялись, по воде шла рябь. Кафель казался таким близким, с такой высоты точно не избежать встречи с ним.
- Мой тебе совет,- серьезно выпалил тренер , его живот выпирал, натянутая майка вот-вот лопнет, свисток покоился на шнурке. - Считай до трех и просто прыгай
Он кивнул
-Раз, Два - а на два уже летел вниз, тренер столкнул его, летел, чтобы обоссаться в воде, получить психологическую травму и еще чтобы, наконец, никогда не ходить больше в грзабавнные бассейны.
Тогда он узнал, что такое легкий толчок - это толчок неуверенный, вначале тебя толкают потом на секунду передумывают и даже жалеют, только поделать уже ничего нельзя…
- Адрес- потребовал металлический голос динамика
- Жукова 14 седьмой подьезд.
- Ждите… щелчок повисла тишина.
Погас свет.
Ожидание…
Леденцы развлекали пока язык не распух. Подпевал плееру, размышлял о таком понятии как судьба и жизнь. Вообще то жизнь, она похожа на собаку этой неприятной Зой - маминой подруги с пятого - огромная неповоротливая туша - мясо и злоба. Когда приходилось слышать лай создавалась впечатление, что если бы Дарт Вейдер дожил бы до преклонных лет, его маска кашляла также зло. Он улыбнулся, представляя такую картинку. Отдаешь жизни команды, держишь ее на коротком поводке, как тут не решить что ты хозяин в этой паре. Но стоит захотеть собаке задрать ногу, или погнаться за бампером. И ты то стоишь как истукан, то бежишь со всех ног, а то и поводок упустить можно.
Кислорода оставалось все меньше. Теперь вдыхать и выдыхать приходилось в маленькую щель между неплотно прилегающими резинками дверей. Голова совсем чумная. «Прошла целая вечность, черт за это время можно было сходить в каждый подъезд в микрорайоне повытаскивать от туда всех застрявших» Понажимал на все кнопки, в том числе и переговорного устройства, но даже щелчка не последовало в ответ.
Теперь стало удивлять отсутствие людей бредущих, пробегающих, топающих по лестнице. С момента как лифт застрял только парочку простучало. Одна цокающая походочка даже поинтересовалась, застрял ли кто, а потом многообещающе заявила, что не оставит этого так и позвонит с работы.
А после ни одного звука, тишина. Посмотреть время. Мобильный в его руках остался мертвенно бледный. Постучал по нему, вытащил и вставил батарею
- Блять неужели села, как не кстати.
Повозился еще чуток с мобилкой. В общем состоянии тишины перебиваемой его прерывистым дыханием, которое обжигало грудь не наполняя его кислородом. Чего-то не хватало- наушники молчали. Тут ему стало очень страшно, он спустился по стене на корточки.
-НЕ может быть, что бы все одновременно.
- Кто ни будь - заорал он во всю глотку - Вытащите меня отсюда. Бил руками в пластиковые стены молотил по кнопкам, раскачивая кабину. Плевался и звал пока в его горле тоже не села батарея, а слова превратились в легкие сипы. Стало невозможно дышать.
Он слышал много истории о критических ситуациях и о неправильном поведении. Человек с нераскрывающимся парашютом, вместо того чтобы успокоиться и дернуть за запасной - пытается разорвать, чертов брезент, оставляя на мешке собственные ногти и превращается на земле в лепешку. Так и он пытался порвать «брезент»… казалось стены вместе с потолком медленно постепенно, почти невидимо для глаз - сужались как пресс, миллиметр за миллиметром, стоило ему опустить или отвести взгляд. Коротко вдыхая задерживал дыхание, вглядываясь в потолок .
-Меня не обманешь!!!
Но все равно, для того чтобы вдохнуть приходилось на секунду опускать взгляд. В это время он был уверен - потолок двигался.
Схватившись за резиновые края дверей, отчаянно тянул их упираясь ногами в стены, безумно ему казалось, что жилы - стальные тросы - обрываются сейчас как и те лифтовые привидевшиеся недавно. При этом не забыл глядеть на потолок .
- Меня не обманешь, конченные стены!!!
Двери стали подаваться, образовав проем, узкий, но вполне достаточный для того, чтобы протиснутся сквозь него. Большую часть двери занимала грязная стена, лифт переехал пятый этаж и не доехал до четвертого. Паутина и железные ролики украшали стену. Плюхнулся на живот и извиваясь змеей протиснулся вниз повиснув на руках, спрыгнул пол отдался в его затекшие ноги электрическим разрядом. Четвертый этаж. Не разбирая дороги бежать через три ступени, вниз на воздух. Все еще задыхался и туго соображал после темного лифта глаза заполнили белые пятна, и теперь появился шанс споткнутся и рухнуть. Соскочив со ступеньки, прошелся пяткой по ее лицевой стороне оставляя полосу боли но это не отрезвило не остановило. И даже темнота во всем подъезде не остановила, скорее подталкивала. «Лишь бы выбраться отсюда!» - стучало в голове.
С разгона врезался в железную дверь входа в подъезд та не сдвинулась с места, загудела отдавая гулом по всему мертвому подъезду.
- ДА! именно мертвому - пронеслось в голове.
Ручка засова заклинила, ожесточенно дергал и бил плечом, рука ниже плеча занемела. Дверь не подавалась, ноги стали ватными. Сел на пол прислонившись к холодному железу двери. От пола веяло холодом от разгоряченного тела поднимался пар.
Вытер лицо тыльной стороной свитера. Сидел, не понимая ни где он, ни что происходит, сидел около запертой двери в мертвом подъезде, один на один со своим дыханием и звенящей тишиной. Темнота синеватая, но абсолютно не проницаемая.
- Что за хрень? На районе наверное авария и свет отрубили. Достал свои бесполезный телефон проделав все те же действия.
-Телефон умер- решил он. «Как и все вокруг, - добавил внутренний голос.»
Заставил себя встать и подняться на пролет вверх. В окне сияли звезды и соседние дома только силуэтами говорили, что они существуют. Ни одно окно не горело, даже искорки свечи невидно. Только луна и звезды.
Родители дома - эта мысль согрела.
Когда сидишь в кинотеатре на страшном фильме, всего необходимо отыскать взглядом того, кто боится и от сердца отлегает, теперь ты просто смотришь кино, иногда отвлекаясь, чтобы порадоваться за того парня. Пересказывая сюжет книжки Кинга радуешься страху мелькнувшему в глазах собеседника, и все понятно что-то всего лишь фильм, а это просто книга. Но когда остаешься один на один с темнотой все эти страхи возвращаться сразу - звоном в ушах, мурашками, шея становиться деревянной в нее впиваются чьи-то взгляды. Тогда остается только уцепиться за свет лампы или закрыв глаза зарыться под одеяло, а если ты один в темном подъезде лучше всего бежать и бежать как можно быстрее…
Через две ступени вверх, на пятом этаже в груди больно заскрежетало, и каждый вдох давался с трудом.
На восьмом ждал закрытый тамбур. Вначале нажать на кнопку звонка, чтобы услышать тишину, потом судорожно по карманам. Ключей не было.
Точно брал!!! - расстегнул сумку вываливая все содержимое на пол: ручки с погрызенными колпачками, железная мелочь, тетради, томик Кинга в мягком переплете, студенческий, ластики. Нет - тут ключей не было. Вскочил и обрушил все отчаяние, усталость, страх- словно морская волна обрушивающаяся на берег- на железные двери тамбура, бил и орал, - звал на помощь, молил и матерился сорвав голос снова. Боль. Руки вытерли мокрые от слез щеки. Чувство страха переполняло, стучать во все двери, шариковые ручки лопнули под безжалостными ногами. Этаж ниже потом еще ниже, костяшки пальцев сбились в кровь, алели на белой замершей руке как вершки прыщей на лице подростка, рот извергал пар - разгоряченное тело словно дымилось, старинный паровой двигатель, двигатель сошедший с катушек. На пятом этаже стало просто невыносимо находиться здесь. Вниз и опять врезаться в дверь.
- Она не закрыта она примерзла, да, именно так!
Заснул, сгреб тряпки для вытирания ног из под всех дверей на нескольких этажах и заснул под дверью, беспробудно без сновидений.
Съел хлеб тот, что готовил для птиц, черствый по крошечке ел его, поначалу отливал в мусорную трубу слушая, как моча весело журчит сбегая вниз по вонючим стенкам, потом горло пересохло и в туалет вовсе не хотелось. Каждый день наблюдал одну и туже картину в окно на пустынной улице никого не было ни одного следа или колесной колеи, деревья качались пустыми ветвями от ветра, снег полностью укрывал землю одеялом и солнце тусклое совсем было не видно за серыми облаками, снег то шел, то прекращался. Машину во дворе полностью занесло и теперь не понятно было, какой она марки. Долго смотрел на окна и иногда даже казалось, в них что-то двигается или хотелось это видеть? На двери ведущей на крышу висел большой ржавый замок, он ковырялся в нем сколько хватало сил потом бесился в бессилии даже орал, уходил, чтобы через пару часов опять подняться, дверь внизу совсем не открывалась не давая даже малейшего шанса на то что когда нибудь сможет выйти через нее. Через окна не стоило даже пытаться спуститься, первые два этажа окна украшали решетки, которые тоже дергал и так и этак разве, что на вкус не пробовал. Выше обледенелые карнизы не смогли удержать и голубя. То, что он не ел толком несколько дней, давало о себе знать. Ходить хотелось все меньше, все больше лежать и просто смотреть в потолок или в грязное окно восьмого этажа.
« И почему он здесь? - спрашивал он у себя, - потому как решил никуда не ехать, а пойти на море, потому как вчера поссорились родители, а потом мама пьяная кричала на него, а он кричал на нее, а потом плакал от осознания невозможности поделиться не с кем этим. Ведь у него и друзей нет, он самый одинокий человек на земле. Словно говорит на чужом языке… Нет, не на чужом языке - если бы он говорил хоть по таробарски на него бы обратили внимание, пускай хоть мельком, косым взглядом без тени заинтересованности?! Больше всего это похоже на то, что он глухонемой, даже мычать не получается, не звука…»
Чувство голода поначалу терзало больше всего только потом пришли голоса.
- Утюг! Я забыла выключить ! - противный писклявый женский голос в голове.- Это ты забыл выключить утюг!- теперь голос говорил с ним.
- Да пошла ты своим утюгом- он попытался сплюнуть кашу собравшуюся в уголках губ, не вышло.
Вяло замахал руками отгоняя голос. Тяжело поднялся, подошел к окошку, набрал горсть не свежего снега с карниза и напихал им рот, зубы свело, но стало легче.
-Молодому человеку в твоем возрасте уже стоит задыватся над своими поступками, отвечать за них. - Голос отца, уставший чуть пьяный, « пару банок пива у телека. - подумал он» Мама чувствует запах никотина от твоей куртки!
- Потому, что я курил. Купил в ларьке? в том, где рядом синяки собираются, купил и выкурил с десяток, пока глаза на лоб не полезли - укутывался в куртку сильнее.
Захотелось покурить, назло всем родителям на свете, а в лифте в той пачке должна остаться сигарета для него!
- Привет Саша ! Только не сминай меня, иначе с кем ты будешь болтать? - спросила пачка красных Прилук, - человек без общения - зверь
- С тобой болтать, раком заболеешь, меня зовут Влад
Прилуки захихикали.
- А ты не знал Санек, всем пох…й ? Спроси любого - Рак придумали производители таблеток от рака…
- Пошел ты…
- Странно ты отдыхаешь. Прогулялся бы что ли, с людьми поболтал?
- Пошел ты.
- Ты Саня со своими компьютерами, обидами и детскими комплексами долго не протянешь… На пятом этаже открыта 115 квартира
- Врешь! - Саша с угрозой зажал пачку.
В 115 квартире жила глухонемая семья, конечно теперь здесь только пыль. Глухонемые казались Саше душевнее и честнее обычных людей, как известно руки и глаза не врут. А еще их никто не любил. Хорошо быть одиноким во вселенной одиноких, там ты совсем не один.
В большой комнате напротив стеклянного шкафа с тарелками и стаканами стоял удобный диван с высокой спинкой, два кресла по бокам. Рядом телевизор на пошарпанной тумбе. Телек не работал, как и мобила, как и плеер, как и городской телефон в коридоре молчал - только показалось в трубку кто-то дышит, надрывно, стараясь прикрыть рукой микрофон.
Мама всегда подслушивала его разговоры, стоило взять трубку и резко замолчать, и на секунду можно уловить легкое ее дыхание, а потом тишину. Саша всегда уходил в самый дальний угол, и говорил как можно тише, даже если в руках был мобильный, а рядом не души.
Съел консервированные бобы в нежном соусе, горошек, попил айвового компота. Стеклянная банка покрылась плесенью, словно лежала на лоджии несколько лет, но компот оказался вкусным… Доставал грязными пальцами, с неровно покусанными ногтями дольки айвы из банки, одну ногу закинул на подлокотник дивана весело размахивая ей.
- Тебе мама не говорила - нельзя размахивать ногой, на такой ноге раскачивается дьявол?! - Пошел ты! - совсем не зло пробормотал он, - Айва великий фрукт! Ему можно писать оды - очередная долька оказалась во рту, захрустела, пуская сок - словно кровь, умирая от безжалостных зубов.
- Тебе не интересно кто здесь жил? - не унималась пачка сигарет, - глухонемые они похожи на тебя, зачем ты здесь, зачем ушел ?
Саша резко зашвырнул пачку в дальний угол, вытер руки об штаны, а рот воротом рубахи.
Ее зовут Маша, она маленькая совсем, и совершенно нормальная - родители глухие, старшая сестричка глухонемая, а Маша нормальная. Ее все равно дразнили, и еще она умела забавно размахивать руками как ее родители.
А это комната Маши - желтый диван на диване игрушки, на стенах плакаты попсовых исполнителей, аквариум высохший и покрытый зеленной плесенью - аквариум напоминал ему то море, Каспийское вроде так, море показывали по телевизору, оно совсем не походило на их море - больше на болото для головастиков. Он запомнил это, просто удивился - люди высушили целое море!
Его тянуло в к этому шкафу - стеклянному из двух створок, по одному из стекол проходила трещина, сплетенная стеклянным пауком. Вот тут среди других пыльных книг, всунута толстенькая тетрадка - склеенная из трех или четырех потоньше, широкая полоска скотча желтая от старости проходила по всему сгибу. На обложке красивой вязью писалось « Про то, как Саша и Маша отправились в Африку» - некоторые буквы совсем потеряли цвет, но смысл фразы понятен. Внизу маленькими буковками значилось имя автора Арефьева Маша. Саша подумал, что эта надпись написана «стыдным» почерком, так подписывают пустые контрольные работы -
авось не фамилию пропустят, и никто не узнает о не подготовленном домашнем задании.
На секунду Саша задумался, а стоит ли вообще открывать тетрадь? Это ведь не дневник - пошептал внутренний голос, - чего стыдится.
Он сел, на пол прислонившись спиной к дивану, раскрыл первую страницу и погрузился в чтение…
« Глава первая, рассказывающая о том, как устроен мир.
Жила была девочка Маша, как у всех девочек у нее были родители, черепаха, а еще она ходила в школу в синем великолепно прекрасном платье. Однажды учительница в школе рассказывала, что древние люди считали мир плоским, как блюдце. Держит мир черепаха, на собственной спине! Другие смеялись, а Маша нет… Пришла домой, достала Пашку поставила ему на спину, блюдце с водой … «Пашку? … это наверное черепаха - подумал Саша, - так вот кого она держала в аквариуме»… Блюдце не держится на Пашкиной спине - все время падает, как Маша не старалась. Маша рассказала Ирине Федоровне об этом. Ирина Федоровна сказала, что древние ошибались, а на самом деле земля круглая, и если бы Маша слушала на уроке, а не считала ворон, то не задавала бы таких вопросов. Маша конечно ничего не сказала - но разве Древние были такими дурачками - не понимали, что мир не блюдце… не могли провести опыт?
Маша знала настоящий мир состоит из двух маленьких миров. Один назывался «Пустая земля» и тот, в котором жила Маша - этот мир назвался «Страна цветов». Между двумя мирами проходила бурная река «Искра», через которую нельзя было пройти просто так, ее невозможно было переплыть, а все попытки взрослых построить мост завершалась неудачей. Но мост пытались построить только цветочные жители. Однажды Маша спросила у папы, почему так происходит. Он привел Машу к самому краю обрыва, в низу бушевала река, и отцу приходилось кричать Маше на ухо. Вскинул палец и показал на другую сторону. Там по берегу бродили люди, опустив голову, еле передвигали ноги, одежда на них более походила на лохмотья бомжей. Иногда люди сталкивались и падали, тяжело поднимались и снова брели, не понимая, что происходит.
Маша узнала в тот день что жители Пустых земель не видят друг- друга и ничего вокруг себя, каждый из них живет в своем мире, в котором существует только он один.
- Им, наверное, очень одиноко? - спросила Маша.
Папа задумался.
- А ты когда нибудь, ела желе из картофельных чипсов с вишневым мороженым?
- И наверное не жалеешь об этом? Так же и люди с того берега они просто некогда не пробовали говорить с кем-то.
Маша любила, как папа объясняет непонятные вещи.
А еще папа как-то сказал, что животные после смерти попадают в Африку - потому что они безгрешные, а в Африке всегда тепло и совсем нет людей.»
Ниже, наверное, стояла дата, но теперь на выцветшей бумаге можно было разглядеть только одну цифру 7.
Ниже…
«Сегодня мне опять снился сон, я видела пустые лестничные пролеты. Страшно быть одинокой…»
Дальше ничего не разобрать Саша потер бумагу, и даже хрякнул от разочарования, что-то внутри подсказывало - эти пропущенные слова очень важны.
Совсем маленькими буковками приписано.
«Сегодня Пашка уехал в Африку, папа забрал его, аквариум я не отдала»
Дальше шли девтячие стихи о любви с отвратительно рифмой, несколько фантиков от конфет, засушенная ромашка, записи о том как Маша поводила дни, куда ходила, с кем говорила…
- Эй Саня , - голос из зала, - Санек, перекурить не хочешь? Хехе, ты там раком случаем не приболел?
Нехотя закрыл дневник, но не смог положить его на столик и забрал с собой.
- Пачка ты знаешь, что нибудь о том, как устроен мир? - Саша вскрыл тушенку, пачку он водрузил на стол, прислонив к стенке так, чтобы она не упала.
- Земля круглая, вселенная бесконечная, внутренний мир наукой не изучен.
Саша смотрел в окно, солнце опускалось, опять пошел снег, темные дома, нависали над деревьями, казалось это и не дома вовсе, а только тени от домов, а сами дома намного больше и их отсюда просто не увидеть.
- Я не о том - Саша, сосредоточенно заработал челюстями.
- Говорить с набитым ртом невежливо - отметила пачка, тоном уставшего взрослого
- Твою мать, пачка, откуда в тебе вся эта бредятина?!
- А мне почем знать, я всего лишь плод твоего воображения, и еще - говорить с пачкой сигарет это тебе уже не долго значит осталось.
Саша сплюнул на пол, с банкой в одной руке и с тетрадью в другой, направился в детскую.
Хорошо, что сигареты не могут ходить! Хотя может появись у них ноги, курить стали бы меньше. Расположившись на полу, он повернул тетрадь так, чтобы последние лучики солнца помогли разглядывать слова.
11 февраля
«Я люблю его, я не знаю его но люблю, я видела его только во сне, но знаю что люблю его, поначалу мне казалось что я болею, я даже мерила себе температуру, но все в порядке, мне хочется писать стихи и целовать в щечку всех взрослых на своем пути, а еще я поскорее хочу заснуть, чтобы встретить его во сне… от этого не могу долго заснуть - это ужасно, я знаю - нужно поспать но ворочаюсь в кровати, считая черепах…»
С десятка два страничек вырваны безвозвратно остались в памяти тетради неровными краями, Саша с досадой поглядел на них, на последней страницы было написано следующее…
Глава 25, в которой рассказывается о бутылке
Однажды черепаший бог забрал Пашку к себе, не оставив не адреса, не телефона, по которому можно связаться с ним. Маша плакала весь день, а потом два предыдущих и еще два следующих, ничего ее не утешало, а глаза опухли от бесконечных слез стали плохо видеть. Тогда папа пришел в ее комнату, сел на краешек дивана, на нем была кепка и синяя куртка, в такой он частенько выходил рыбачить на Искру. В руках вместо удочки и мотка лески он держал пустую зеленную бутылку из под газированного вина.
Папа сказал, что они с Машей идут отправлять Письмо Павлику в Африку в этом контейнере, указал на бутылку. Потому у Маши есть несколько минут, чтобы написать само послание.
Поначалу Маша опять заплакала, но потом взяла карандаш и начала писать.
« Дорогой Саша… ( Саша несколько раз перечитал последнее имя… но нет ошибки быть не может, она наверное имела в виду черепаху) Ты меня не знаешь, но я вижу тебя во сне, ты живешь в стране Пустых земель, и тебе наверное очень одиноко, я прошу тебя о помощи, Оля сказал, что ее бабушка говорила, что страна Африка находиться на пустыми землями, я очень хочу увидеть Пашу … забери меня от сюда… мы могли бы вместе поехать туда, там много прекрасных животных и совсем нет злых людей.
Я буду ждать тебя каждый вторник у водяной мельницы.
Маша»
Саша перечитал письмо еще раз, пока свет совсем не стал тусклым, так что различимыми стали только тени. Он ничего не пытался спросить у себя, он просто знал, это письмо написано ему, и его любит маленькая серая девочка Маша, такая же одинокая как и он сам - соседка по подъезду, ту которую не замечал и иногда даже не здоровался с ней.
Нужно отметить, как и любой, такой как Саша - он влюблен в самую красивую девочку класса, причем по версии того же класса. Хотя девочка эта на Сашу не обращает никакого внимания, а Саша не делает со своей стороны никаких попыток исправить дело, он все равно любит, страдая от неразделенной любви и эти страдания ему очень нравятся.
Стало совсем темно, Саша лег на пол и завернувшись в ковер, заснул сразу же, где -то далеко, сквозь сон ему слышалась «бегущая вода».
Утром он раздобыл ржавый молоток, в ящике под холодильником. Деревянная рукоять рассыпалась в руках, как трухлявый пень, но Саша был уверен - молоток не подведет.
Взял с собой нож, старое, поеденное молью, выцветшее одеяло, набил сумку оставшимися на лоджии консервами, аккуратно свернул «Дневник Маши» засунул его во внутренний карман со стороны сердца…
Замок закрывающий путь на крышу, оказался настолько ветхим, что не выдержал и десятка ударов, с пронзительным звоном упал грудой метала на пол. Руки гудели. Саша прислонился к стенке чувства победы переполняло его и вскоре глаза наполнились влагой.
- Ну что съел? - спрашивал Саша у павшего замка….
пачка во внутреннем кармане помалкивала.
Саша вскарабкался по шаткой лестнице в маленькое помещение над девятым этажом - пописанные стены, две двери - одна вела к мотору лифта, другая на крышу. Прежде чем открыть вторую, он остановился, на мгновение показалось, что дверь заперта. Дверь подалась, легко оставив борозду в пушистом снеге. Саша опустил ноги в сугроб, зажмурился, привыкая к белому холодному свету. Впереди словно тени нависали погнутые антенны и паутина проводов окутывала всю крышу. С права от девятиэтажки разбросан серые как тени антенн детский садик… А дальше авиазавод его не видно от сюда, но Саша знал он там есть, а еще дальше взлетная полоса, раньше по ней каждый час бегали самолеты плача турбинами. Между авиа заводом и взлетной полосой стоит храм…
- Бог есть? - спросил он - обращаясь не то к храму, не то к пачке, не то к самому себе...
Саша направился к левой стороне крыши окуратно ступая. Под снегом тоже есть провода и гвозди.
На левой стороне такие же серые девятиэтажки и дома с четырнадцатью этажами, на одном из балконов Саша увидел темное тряпье - словно кто-то сто лет назад повесил белье, но так и не снял. Повсюду чистый снег.
Между передними домами в просвете виднеется проезжая часть, дальше кусок стеклянной витрины супермаркета, а еще дальше, словно в тумане, между деревьев что-то странное… Отличающееся от зданий, дороги, деревьев - непонятно чем - может красками? Словно здесь тучи и серо, а там светит солнце. А еще оттуда доносился гул. «Бог есть! - подумал он, и на душе стало спокойно»
- Там река,- Саша указал рукой, - еще там должна быть мельница.
- И что будешь делать? - спросила пачка
- В 5 или 4 том подъезде открыта крыша это точно, попробую, может и дверь в подъезд откроется.
- А дальше?
- Ты слышал, когда нибуть об Африке?
- Материк, еще там живут негры, кстати, тоже любят покурить …
- Нет, это совсем другая Африка…