Облизнемся
Дмитрий Власов. Натюрморт. Россия. XXI в.
***
В этом месте Шипов вдруг вспомнил, как, бывало, выкатывал он в доме
князя Долгорукова столик красного дерева, полированный, с перламутровыми
украшениями на крышке, весь такой важный, на четырех изогнутых ножках да на
колесиках. Крышка его поднималась, опрокидывалась, а из-под нее вылезал на
свет божий целый полк графинчиков и штофчиков, тоненьких, пузатых, граненых,
плоских, в которых мягко колыхались всевозможные настойки, окрашенные в
невероятные цвета то ли сами по себе, то ли от разноцветного посудного
хрусталя. Каких там только настоек не было! Затейлив человеческий вкус и
безграничны его ухищрения. Пестрая, ароматная, жгучая эта армия вызывала
слюну, а рядом, тут же, возвышались хрустальные рюмочки и тихо звенели от
малейшего прикосновения... Глазам было больно глядеть на все это богатство,
и выбирать было трудно, с чего начать: то ли с хреновочки, слегка мутноватой
от соков, выпущенных щедрым корешком, покоящимся на цветном дне; то ли с
бледно-желтой лимонной; to ли с чесночной; а может быть, и с зубровки, едва
зеленоватой и таинственной, словно русалочьи глаза, в которой неподвижно и
изящно изогнулась пахучая травинка, сама похожая на спящую русалку... Ах,
начинай с которой хочешь!.. Но это не все. Тут же в хрустальных вазочках
мелкие кубики ржаных сухарей, или капуста с клюквой, или скрюченный
ильменский снеток, или даже сушки, но такие маленькие, что едва на зубок. И
это не для того, чтобы есть, а вот именно на зубок положить, придавить и
зажмуриться...
(Б. Окуджава. Похождения Шипова)