весна 2 года спустя...
все эти высказывания, о том, что человек одинок всегда - это все, конечно, верно.
но даже иллюзия того, что есть кто-то РЯДОМ с тобой. тот, кто ЗА тебя иногда даже больше, чем ты сам... вся эта идея (даже если она - иллюзия) - то, ради чего стоит жить. то, с чем жить в удовольствие.
я не умаляю необходимости одиночества (иногда оно полезно, помогает собраться с мыслями, с духом и вообще - взять себя в руки). но еще больше, я НЕ УМАЛЯЮ необходимости плеча, руки (да впрочем - любой части тела=) рядом с тобой идущего человека.
бывает так:
мужчина и женщина касаются ладонями
мужчина и женщина держатся за руки
мужчина и женщина идут под руку
мужчина и женщина держатся пальцами в замок
а бывает, что руки разнимаются. и вот, остается один мизинчик (как в детстве: мирись-мирись)...
отпусть??
удержать???...
мне достался более пессимистичный вариант.
и теперь хочется одеть перчатки, потом варежки, а потом убрать руки в карманы...
это все размышления.
но тоже своего рода открытия.
а вот - другие.
Вера Полозкова
(стихи, которые сейчас мне помогают осознать состояние души и тела и сформулировать для себя что-то)....
Стихи с явным участием Бродского, 5ниццы... и много другого, что делает их еще более близкими.
***
Мы найдемся, как на концерте, -
Дело просто в моей ленце.
Я подумываю о смерти -
Смерть икает на том конце.
***
От Кишинева и до Сент-Луися
Издевается шар земной:
Я ненавижу, когда целуются,
Если целуются не со мной.
Backspase
И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.
И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.
Симбиоз
Что изменится, бэйб? Мне исполнилось двадцать два,
Ты оброс и постригся несколько раз подряд,
Все шевелишь, как угли, во мне чернеющие слова,
И они горят.
Что изменится, бэйб? За тобой происходит тьма;
Ты граница света, последний его предел.
Главное, чтоб был микрофон отстроен, спина пряма,
Чтобы я читала, а ты на меня глядел.
Что изменится, бэйб? Ты красивый, как жизнь сама -
У меня никогда не будет важнее дел.
Мне исполнится тридцать два или сорок два,
Есть уверенность, что виновником торжества
Ты пребудешь впредь;
Это замкнутый цикл: тебе во мне шевелить слова,
Им гореть, а тебе на огонь смотреть.
Подло было бы бросить все или умереть,
Пока я, например, жива.
Адресат не указан
Если ты про мать - редко видимся к радости обоюдной,
Если про работу - то я нашла поуютней,
Если про погоду, то город наполнен влагой и темнотой.
Если вдруг про сердце, то есть два друга, они поют мне:
"Я не той, хто тобi потрiбен,
я не той,
я не той".
Если ты про моих друзей - то не объяснишь, как
У того дочурка, у той - сынишка,
С остальными сидим на кухне и пьем винишко,
Шутим новые шутки и много ржем.
Если ты про книжку - то у меня тут случилась книжка,
Даже можно хвастаться тиражом.
Я даю концерты, вот за три месяца три столицы,
И приходят люди, и такие приносят лица!-
Я читаю, травлю им всякие небылицы
И народ по-моему, веселится,
И мне делается так пьяно и хорошо,
Что с тобой хотелось бы поделиться -
Если б ты когда-нибудь да пришел.
Память по твоим словечкам, вещам, подаркам,
Нашим теркам, фоткам, прогулкам, паркам -
Ходит как по горной деревне после обвала.
А у бывшей большой любви, где-то в ноябре
Первенец родился, назвали Марком.
Тут бы я, конечно, вспомнила о тебе,
Если бы когда-нибудь забывала.
Что ты делал? Учил своим параноидальным
Фильмам, фразам, таскал по лучшим своим едальням,
Ставил музыку, был ближайшим, всегдашним, дальним,
Резал сыр тупой стороной ножа.
За три года не-встречи дадут медаль нам.
Правда, руку на сердце положа,
Где-то после плохого дня или двух бутылок
Мне все снится твой кругло выстриженный затылок;
Иногда я думаю, что с тебя
Началась череда всех вот этих холодных, милых
Вежливых, усталых, кривых ухмылок
Мальчиков, что спят со мной, не любя.
Просто ты меня больше не защищаешь.
Вероятно, ты тоже самое ощущаешь,
Где-то в самой чертовой глубине -
Хотя дай тебе Бог,
что не.
но даже иллюзия того, что есть кто-то РЯДОМ с тобой. тот, кто ЗА тебя иногда даже больше, чем ты сам... вся эта идея (даже если она - иллюзия) - то, ради чего стоит жить. то, с чем жить в удовольствие.
я не умаляю необходимости одиночества (иногда оно полезно, помогает собраться с мыслями, с духом и вообще - взять себя в руки). но еще больше, я НЕ УМАЛЯЮ необходимости плеча, руки (да впрочем - любой части тела=) рядом с тобой идущего человека.
бывает так:
мужчина и женщина касаются ладонями
мужчина и женщина держатся за руки
мужчина и женщина идут под руку
мужчина и женщина держатся пальцами в замок
а бывает, что руки разнимаются. и вот, остается один мизинчик (как в детстве: мирись-мирись)...
отпусть??
удержать???...
мне достался более пессимистичный вариант.
и теперь хочется одеть перчатки, потом варежки, а потом убрать руки в карманы...
это все размышления.
но тоже своего рода открытия.
а вот - другие.
Вера Полозкова
(стихи, которые сейчас мне помогают осознать состояние души и тела и сформулировать для себя что-то)....
Стихи с явным участием Бродского, 5ниццы... и много другого, что делает их еще более близкими.
***
Мы найдемся, как на концерте, -
Дело просто в моей ленце.
Я подумываю о смерти -
Смерть икает на том конце.
***
От Кишинева и до Сент-Луися
Издевается шар земной:
Я ненавижу, когда целуются,
Если целуются не со мной.
Backspase
И катись бутылкой по автостраде,
Оглушенной, пластиковой, простой.
Посидели час, разошлись не глядя,
Никаких "останься" или "постой";
У меня ночной, пятьдесят шестой.
Подвези меня до вокзала, дядя,
Ты же едешь совсем пустой.
То, к чему труднее всего привыкнуть -
Я одна, как смертник или рыбак.
Я однее тех, кто лежит, застигнут
Холодом на улице: я слабак.
Я одней всех пьяниц и всех собак.
Ты умеешь так безнадежно хмыкнуть,
Что, похоже, дело мое табак.
Я бы не уходила. Я бы сидела, терла
Ободок стакана или кольцо
И глядела в шею, ключицу, горло,
Ворот майки - но не в лицо.
Вот бы разом выдохнуть эти сверла -
Сто одно проклятое сверлецо
С карандашный грифель, язык кинжала
(желобок на лезвии - как игла),
Чтобы я счастливая побежала,
Как он довезет меня до угла,
А не глухота, тошнота и мгла.
Страшно хочется, чтоб она тебя обожала,
Баловала и берегла.
И напомни мне, чтоб я больше не приезжала.
Чтобы я действительно не смогла.
Симбиоз
Что изменится, бэйб? Мне исполнилось двадцать два,
Ты оброс и постригся несколько раз подряд,
Все шевелишь, как угли, во мне чернеющие слова,
И они горят.
Что изменится, бэйб? За тобой происходит тьма;
Ты граница света, последний его предел.
Главное, чтоб был микрофон отстроен, спина пряма,
Чтобы я читала, а ты на меня глядел.
Что изменится, бэйб? Ты красивый, как жизнь сама -
У меня никогда не будет важнее дел.
Мне исполнится тридцать два или сорок два,
Есть уверенность, что виновником торжества
Ты пребудешь впредь;
Это замкнутый цикл: тебе во мне шевелить слова,
Им гореть, а тебе на огонь смотреть.
Подло было бы бросить все или умереть,
Пока я, например, жива.
Адресат не указан
Если ты про мать - редко видимся к радости обоюдной,
Если про работу - то я нашла поуютней,
Если про погоду, то город наполнен влагой и темнотой.
Если вдруг про сердце, то есть два друга, они поют мне:
"Я не той, хто тобi потрiбен,
я не той,
я не той".
Если ты про моих друзей - то не объяснишь, как
У того дочурка, у той - сынишка,
С остальными сидим на кухне и пьем винишко,
Шутим новые шутки и много ржем.
Если ты про книжку - то у меня тут случилась книжка,
Даже можно хвастаться тиражом.
Я даю концерты, вот за три месяца три столицы,
И приходят люди, и такие приносят лица!-
Я читаю, травлю им всякие небылицы
И народ по-моему, веселится,
И мне делается так пьяно и хорошо,
Что с тобой хотелось бы поделиться -
Если б ты когда-нибудь да пришел.
Память по твоим словечкам, вещам, подаркам,
Нашим теркам, фоткам, прогулкам, паркам -
Ходит как по горной деревне после обвала.
А у бывшей большой любви, где-то в ноябре
Первенец родился, назвали Марком.
Тут бы я, конечно, вспомнила о тебе,
Если бы когда-нибудь забывала.
Что ты делал? Учил своим параноидальным
Фильмам, фразам, таскал по лучшим своим едальням,
Ставил музыку, был ближайшим, всегдашним, дальним,
Резал сыр тупой стороной ножа.
За три года не-встречи дадут медаль нам.
Правда, руку на сердце положа,
Где-то после плохого дня или двух бутылок
Мне все снится твой кругло выстриженный затылок;
Иногда я думаю, что с тебя
Началась череда всех вот этих холодных, милых
Вежливых, усталых, кривых ухмылок
Мальчиков, что спят со мной, не любя.
Просто ты меня больше не защищаешь.
Вероятно, ты тоже самое ощущаешь,
Где-то в самой чертовой глубине -
Хотя дай тебе Бог,
что не.