200 кубиков Агдама
Друзьям сказал: ушел в запой,
А сам весь месяц был с тобой.
И, в общем - пил. И, в целом - плотно.
И пьяным был, смешным и потным.
А утро головною болью
Мешало тошноту с любовью.
Беконечный серый мокрый холодный ноябрьский вечер. Три недели всё - ноябрьский вечер. Утром просыпаешься - гнусные серые сумерки: мокрый холодный ноябрьский вечер. С самого утра. Три недели. Уже нужно как-то отогреться.
Ага, снова в Жолтой Кофте
200 кубиков Агдама - это много или мало,
Чтоб в ноябрьском тумане твоего тепла хватало...
Такая уже родная физиономия. И проходит озноб. Пропустить глоточек... другой... третий... И петь вместе с ним, пытаясь попасть в изысканную интонацию. И пьяным быть, смешным и потным...
И девушки, как только чуточку выпьют, влюбляются все. До единой. До огня в глазах. В него. И немножко - в меня.
А концерт называется "Осенний алкоджаз". Мы потом купили новый альбом. Там в составе бэнда играют еще чудесный клавишник и ударник. В результате происходит изысканый очень теплый jazz на уровне абсолютно взрослых стандартов. Хорошо, что кто-то еще так играет! В Питере. И в Казани. Становится теплее.
А сам весь месяц был с тобой.
И, в общем - пил. И, в целом - плотно.
И пьяным был, смешным и потным.
А утро головною болью
Мешало тошноту с любовью.
Беконечный серый мокрый холодный ноябрьский вечер. Три недели всё - ноябрьский вечер. Утром просыпаешься - гнусные серые сумерки: мокрый холодный ноябрьский вечер. С самого утра. Три недели. Уже нужно как-то отогреться.
Ага, снова в Жолтой Кофте
200 кубиков Агдама - это много или мало,
Чтоб в ноябрьском тумане твоего тепла хватало...
Такая уже родная физиономия. И проходит озноб. Пропустить глоточек... другой... третий... И петь вместе с ним, пытаясь попасть в изысканную интонацию. И пьяным быть, смешным и потным...
И девушки, как только чуточку выпьют, влюбляются все. До единой. До огня в глазах. В него. И немножко - в меня.
А концерт называется "Осенний алкоджаз". Мы потом купили новый альбом. Там в составе бэнда играют еще чудесный клавишник и ударник. В результате происходит изысканый очень теплый jazz на уровне абсолютно взрослых стандартов. Хорошо, что кто-то еще так играет! В Питере. И в Казани. Становится теплее.