А ведь двадцать лет назад нас собрали вместе и насильно заставили дружить.
Мне было страшно, как никогда. Страх этот все усиливался с каждым днем вот уже второй месяц. В те дни я жила в квартире своей подруги, в самом центре шумного города на берегу Волги. Вика уехала отдыхать в Крым, оставив мне ключи, чтобы я могла спокойно готовиться к новой жизни. Это было лето после окончания университета. Все устраивались на работу, а я ждала поступления в ЕУ, переезда в другой город. В город, где живут таланты - окончательно сумасшедшие и совершенно безумные. В город белых ночей и темных каналов. В город, где невозможно не творить.
Я кричала, но никто не слышал меня. Родители, друзья, такие же отчаявшиеся как и я знакомые бездельники-поэты - никто не слышал меня. Все только широко распахивали глаза и восклицали: «Как круто! Ты едешь жить в Питер! Эх, ни ... себе! Везет же тебе!». И продолжали прижимать затычки к ушам. «Мне страшно!!!». Но нет, только холодный грамм зависти помноженный на жаркий килограмм восторга от моей такой простой и очевидной идеи - это все, что я получала в ответ на свои мольбы о поддержке. Час пик настал. Через два дня был дедлайн подачи заявок на поступление в ЕУ. Я четко помню тот вечер. Все было как в кино: гроза, отключили свет, я была одна в чужой полупустой квартире. У меня все было готово, надо было лишь купить билет на поезд. Но страх парализовал меня окончательно.
Это слишком трудно: начинать другую жизнь в незнакомом городе, с другим климатом, будучи уже взрослым человеком. Здесь, в этом городе уже все есть, все устроено. До стабильной жизни два шага - устройся на хорошую работу по знакомству и выйди замуж за кого-нибудь, кто был рядом с тобой все эти годы. Кого ты знаешь очень хорошо... в друзьях уже не ошибиться - все проверено временем. А переезд означает, что какое-то время …и кто знает какое именно? … будут только новые люди и события, что хорошо, но повышает риск ошибок и даже гарантирует их неизбежность. Это значит, что родители далеко, и не поедешь уже на выходные под мамино крыло, не поспоришь с братом о кино или значении строчки из Агни Йоги, не увидишь, как растут папины розы… Надежда лишь на встречи благодаря проводам и волнам. И в голове моментально появляется образ Мамонова из спектакля «Мыши плюс Зелененький»: он корчится на сцене, сжимается и кричит: «… Мне не удается трогать тебя по интернету»… Новый город означает, что авторитет нужно завоевывать, друзей заводить, город узнавать и так далее и тому подобное. В Самаре на все это ушло добрых четыре года. Снова решиться на этот подвиг, когда ты уже знаешь, четко знаешь, что именно стоит за твоим решением, было очень тяжело. Я думала. Или, скорее, ходила по темной комнате и ощущала что-то тяжелое, давящее и одновременно щекочущее в своем животе. Мне надо было обязательно заснуть сегодня, чтобы встать завтра рано утром и пойти на вокзал за билетом. Или не пойти.
Я долго вертела в руках телефон: решила, что это будет последний звонок перед окончательным решением. Я долго думала, кому звонить, кто может почувствовать меня сейчас? И я выбрала. Человека, с которым мы созваниваемся только на дни рождения и новый год, и нас обоих это устраивает. Человека, с которым мы просто учились вместе в школе и ничего более. Но иногда мне кажется, что ничего более интимного между людьми быть не может.
- Дим, а я в Питер уезжаю. Жить.
- Смелая ты.
- Дим, мне страшно.
- Ну ясно дело.
- Дим, а вдруг ничего не получится?
- Да ну и ладно. Зато хоть попробовала. Да и чего тебе здесь делать? Ну не получится - ну приедешь. Я буду рад. Получится - буду рад - будет кому в гости ездить, вернешься - будем чаще встречаться. Тоже хорошо.
- А вдруг я не оправдаю надежд...
- Родителей? Ну и что? Кто не ошибался? Они же тоже ошибались. Да ну если даже и так, ошибешься, но ты же всегда можешь вернуться. Мы тебя всегда ждем. Да и я уверен, что все получится, через десять лет ты уже будешь называть себя коренной петербурженкой...
Впервые за долгие недели я свободно вздохнула. И в считанные секунды тяжесть в моем животе растворилась, осталась лишь щекочущая переливающаяся энергия, и это меня радовало.
...
Прошло время. Много времени. И вдруг.
- Как здорово, что написала! Когда приезжаешь? У меня свадьба в сентябре! - неожиданный звук родного голоса пронзил меня до дрожи. Я шла с работы по Цветному бульвару в новых, привезенных из Италии босоножках, остывал август. В моей голове хаотично гуляли мысли о смене работы, жилья и привычек. Шаткие каблуки (или моя неумелость ходить на шпильках) олицетворяли нестабильность моего положения. Третий город за девять лет. И отблески четвертого в ветвях московских тополей. А тут, вдруг, как гром среди ясного неба, нечто Вечное. Диман. У него сегодня день рождения, и я отправила ему смс с поздравлениями. Когда-то, в позапрошлой жизни мы сидели за соседними партами муторных одиннадцать лет. Каждый день пытаясь хоть как то себя развлечь. Мы вместе ездили на олимпиады, играть в "КВН" и "Что? Где? Когда?" Вместе учили роли для школьных спектаклей. Вместе писали контрольные. Но учителя запрещали нам садится за одну парту. Потому что каждый раз это заканчивалось со слезами на глазах. От хохота, естественно. В перерывах между школьными буднями мы пили пиво (или сок!) в подъездах осенними вечерами, на летних пикниках впервые пробовали самый разнообразный алкоголь, который только могли достать, катались на лыжах зимой, весной с невероятной радостью доставали свои велики и устраивали марафоны, рассуждали о любви круглый год...
- Сегодня Салка тоже звонил, поздравлял. Я спрашиваю: «Чем занимаешься? А он отвечает: с сыном играю». Представляешь?
И сердце сжалось еще больше, до самого своего максимума. И капелька соли появилась на щеке… Нестерпимо сильно вдруг захотелось увидеть эту картину: Салаватик, младенец и его жена Ру. Ворваться бы в этот холст и найти там себе место в углу: хоть немного понежиться в этой гавани тихого счастья. Вдохновится и идти дальше. Как раньше. Как раньше, когда они были просто парой, которая вселяла в нас, остальных, надежду, что любовь все-таки есть и она стоит того, чтобы ее искать…
После школы долгое время ничего не менялось. Мы были вместе, все вместе: один за всех и все за одного. Отчаянные вечеринки Игорька в обшарпанной общаге Аэрокоса продолжали объединять нас лучше зачетов, лекций, семинаров, опенэйров, клубов и студенческих профсоюзов.
"Мои мальчишки"снимали квартиру недалеко от моей общаги. И в трудные времена я всегда приходила к ним. Раз в день, раз в неделю, раз в полгода. Я приходила, иногда молча садилась в кресло и просто смотрела. Иногда в одну точку, иногда в разные, иногда кино. Каждый занимался своим делом: Витек разговаривал по телефону с друзьями или девушками, Диман готовился к сессии или смотрел фильм, Салка что-то готовил или просто ничегонеделал.
«О, вы открыли мне глаза!» - изумленно говорила я в ответ на очередное разоблачение парня, в которого была влюблена. «Мы тебе постоянно их открываем, но они у тебя снова закрываются! - укорял Салават. - Скоро мы будем вставлять тебе в них спички!».
Я сидела и просто дышала, и ничего больше. Иногда мы перекидывались парой слов, иногда даже и нет. Часа через два я вставала и просила закрыть за мной дверь. Никто, как правило, даже не двигался. «Так лень за тобой каждый раз дверь закрывать… может, ты с нами будешь жить? Мы можем тебе на балконе постелить…» - ворчал добрый Витек. Еще через полчаса кто-то из них вставал, провожал меня до двери (почему-то без этой церемонии я не могла уйти), но всегда спрашивал напоследок «Когда еще заглянешь?». Дверь закрывалась, и я спускалась по лестнице полная сил и решимости продолжать борьбу с ветряными мельницами.
Бывало, они сами писали мне: «Приезжай к нам! У нас скучно!». Приезжала. А у них девушки. Я недоуменно поглядывала на них: "А я при чем?!". А они отвечали тихо, уводя на кухню: « Не знаем, как им объяснить, что с ними что-то не так». Мы оставляли бедняжек в большой комнате, а сами уходили в другую - хохотать.
Но когда у меня случался форс-мажор я, все-таки, всегда звонила большому Сашке. И каждый раз его первая фраза на мою панику была такой: «Мороженое уже ела? Нет? Тогда иди съешь, потом перезвонишь». Я честно шла и покупала эскимо. Чаще всего перезванивать не приходилось.
Однажды я приехала к ним с не унимающейся дрожью в коленках и прошептала: «А он мне в любви признался…». «А ты что?» «А я сказала «нет». Тяжелое молчание. И жестокое, но правдивое: «Эх, ну и дура же ты!» В другой раз, я прихожу, а один из них начал на меня чуть ли не кричать: «Ну зачем ты приехала! Ну зачем именно сегодня? Теперь не она первая услышит это! Теперь придется прочитать это тебе!». И прошептал мне, сбиваясь, свой первый стих о любви..
Вот уже третий город за девять лет. За девять лет после школы. Я уже привыкла строить все заново, и мне кажется, уже не могу без этого сизифова труда. В каждом городе у меня находятся верные друзья, интересная работа, приятные коллеги, уютные места, любимые маршруты, но ни в одном из них нет возможности просто прийти в гости без звонка, молча сесть в кресло и наблюдать, не участвуя. Но эта возможность есть в моей памяти и я ей пользуюсь в самые трудные времена.