Правая рука Лимонова - товарищ Абель о жизни и борьбе
Сподвижник Эдуарда Лимонова, борец за права русскоязычных Латвии, публицист Владимир Линдерман (партийное прозвище - товарищ Абель) в последние 20 лет - то в судах, то в тюрьмах, то под следствием.
Владимир Линдерман. Фото автора
Если не считать задержаний на несколько дней по различным административным правонарушениям, начавшимся в конце 1990-х, когда Владимир Ильич вступил в российскую Национал-большевистскую партию (НБП, запрещена в РФ с 2007 г.), на тюремные нары Владимира стали определять всё чаще и на более длительное время с 2003 года.
В том году Латвия впервые затребовала у России выдачи Линдермана якобы за «терроризм» - в ножке кресла в его рижской квартире обнаружили взрывчатку, которую, как потом выяснилось в суде, ему подкинули. Но тогда он был арестован и просидел в московском СИЗО «Лефортово» около месяца. Россия, впрочем, решила его не выдавать. Но вот в 2008 году Владимира, к тому времени зампредседателя НБП, всё же экстрадировали в Латвию и впервые упекли на полгода в Рижскую центральную тюрьму, в которой он позже бывал неоднократно.
Журналистов хотят запугать…
В конце октября 2021 года одно из уголовных дел против Владимира Линдермана (о разжигании межнациональной розни) Службой госбезопасности Латвии (СГБ) было прекращено за отсутствием состава преступления. Оно касалось его выступлений 31 марта 2018 года на Вселатвийском родительском собрании и на митингах за сохранение школьного образования на русском языке. За это Линдерман был жёстко задержан 8 мая того же года и несколько дней провёл в тюрьме. И хотя то дело распалось, другие два остаются.
- Одно из них, возбуждённое ещё в конце 2014 года, никуда не движется, вероятно, его вскоре так же прикроют, - рассказывает Владимир Ильич. - Меня обвиняют в том, что я будто бы вербовал боевиков для защиты непризнанных республик Донбасса. Основание - несколько моих товарищей по бывшей НБП побывали в Луганске.
Второе дело - более актуальное, оно было возбуждено год назад и касается большой группы журналистов порталов Sputnik (я тоже среди них) и Baltnews. Эти СМИ входят в государственное международное информагентство «Россия сегодня», против директора которого Дмитрия Киселёва ЕС и Латвией приняты персональные санкции. И вот по этой причине латвийские журналисты, даже не являясь штатными сотрудниками названных СМИ, будто бы нарушили эти ограничения. Дело высосано из пальца. Киселёв - российский госчиновник, получающий фиксированный оклад. Поэтому десяток латвийских стрингеров никак не могли поспособствовать личному обогащению имярека.
- Если бы у Дмитрия был какой-нибудь заводик в Латвии, а я и остальные коллеги, работая на этом заводике, торговали бы его продукцией, а выручку отправляли лично ему в Москву, тогда иное дело, - рассуждает Владимир Ильич. - Тем не менее СГБ уже передала это дело в прокуратуру. Так что оно явно дойдёт до суда.
- Походит на акцию устрашения и ограничения профессиональной деятельности…
- Безусловно, это центральный момент. Запугивают и конкретных журналистов, и всех тех, кто хотел бы сотрудничать с коллегами из России. Если я и тот же Андрей Яковлев кое-что повидали в своей жизни, то многие другие журналисты вовсе не рассчитывали на такой оборот.
Жизнь под колпаком
- Подписки о невыезде, неразглашении, задержания, обыски, конфискации цифровых носителей… Не опостылела такая жизнь?
- Не могу сказать, что это добавляет мне радости, но и не заставляет горько переживать. А когда началась пандемия, я и не заметил этих ограничений, потому что уже привык так жить очень много лет. Например, у меня был период, когда два года я прожил в условиях того же «комендантского часа»: должен был в определённое время возвращаться домой и никуда не отлучаться ночью. Постепенно это становится обыденностью, которую терпишь и учишься не замечать.
К обыскам тоже отношусь уже довольно равнодушно. Выработалась какая-то психологическая защита. Даже к силовым задержаниям. Да, неприятно, но и только. Материальный урон куда ощутимее. Я потерял некоторые важные для себя тексты. Но компьютеры и мобильные телефоны на сегодня не такая уж большая ценность. Мне в принципе и тратиться не надо - всегда найдутся люди, которые с уважением ко мне относятся и доставят-поставят компьютер даже лучше, чем был. Но кое-какая информация, конечно, утрачивается, хотя я и не храню всё в компе. Вот уже год мне не возвращают так называемые информационные носители по последнему делу. Но постепенно обрастаешь «толстой кожей», и даже это перестаёт беспокоить.
О том, как в перестройку Владимир Линдерман занимался самиздатом, потом выпускал газету "Ещё" с эротическим уклоном, почему вступил в русскую национал-большевистскую партию, как стал товарищем Абелем, какие два события в жизни считает главными и на что надеяться русской общине Латвии (да и всей Прибалтики) - в продолжении моего интервью на сайте Земляки.
Владимир Линдерман. Фото автора
Если не считать задержаний на несколько дней по различным административным правонарушениям, начавшимся в конце 1990-х, когда Владимир Ильич вступил в российскую Национал-большевистскую партию (НБП, запрещена в РФ с 2007 г.), на тюремные нары Владимира стали определять всё чаще и на более длительное время с 2003 года.
В том году Латвия впервые затребовала у России выдачи Линдермана якобы за «терроризм» - в ножке кресла в его рижской квартире обнаружили взрывчатку, которую, как потом выяснилось в суде, ему подкинули. Но тогда он был арестован и просидел в московском СИЗО «Лефортово» около месяца. Россия, впрочем, решила его не выдавать. Но вот в 2008 году Владимира, к тому времени зампредседателя НБП, всё же экстрадировали в Латвию и впервые упекли на полгода в Рижскую центральную тюрьму, в которой он позже бывал неоднократно.
Журналистов хотят запугать…
В конце октября 2021 года одно из уголовных дел против Владимира Линдермана (о разжигании межнациональной розни) Службой госбезопасности Латвии (СГБ) было прекращено за отсутствием состава преступления. Оно касалось его выступлений 31 марта 2018 года на Вселатвийском родительском собрании и на митингах за сохранение школьного образования на русском языке. За это Линдерман был жёстко задержан 8 мая того же года и несколько дней провёл в тюрьме. И хотя то дело распалось, другие два остаются.
- Одно из них, возбуждённое ещё в конце 2014 года, никуда не движется, вероятно, его вскоре так же прикроют, - рассказывает Владимир Ильич. - Меня обвиняют в том, что я будто бы вербовал боевиков для защиты непризнанных республик Донбасса. Основание - несколько моих товарищей по бывшей НБП побывали в Луганске.
Второе дело - более актуальное, оно было возбуждено год назад и касается большой группы журналистов порталов Sputnik (я тоже среди них) и Baltnews. Эти СМИ входят в государственное международное информагентство «Россия сегодня», против директора которого Дмитрия Киселёва ЕС и Латвией приняты персональные санкции. И вот по этой причине латвийские журналисты, даже не являясь штатными сотрудниками названных СМИ, будто бы нарушили эти ограничения. Дело высосано из пальца. Киселёв - российский госчиновник, получающий фиксированный оклад. Поэтому десяток латвийских стрингеров никак не могли поспособствовать личному обогащению имярека.
- Если бы у Дмитрия был какой-нибудь заводик в Латвии, а я и остальные коллеги, работая на этом заводике, торговали бы его продукцией, а выручку отправляли лично ему в Москву, тогда иное дело, - рассуждает Владимир Ильич. - Тем не менее СГБ уже передала это дело в прокуратуру. Так что оно явно дойдёт до суда.
- Походит на акцию устрашения и ограничения профессиональной деятельности…
- Безусловно, это центральный момент. Запугивают и конкретных журналистов, и всех тех, кто хотел бы сотрудничать с коллегами из России. Если я и тот же Андрей Яковлев кое-что повидали в своей жизни, то многие другие журналисты вовсе не рассчитывали на такой оборот.
Жизнь под колпаком
- Подписки о невыезде, неразглашении, задержания, обыски, конфискации цифровых носителей… Не опостылела такая жизнь?
- Не могу сказать, что это добавляет мне радости, но и не заставляет горько переживать. А когда началась пандемия, я и не заметил этих ограничений, потому что уже привык так жить очень много лет. Например, у меня был период, когда два года я прожил в условиях того же «комендантского часа»: должен был в определённое время возвращаться домой и никуда не отлучаться ночью. Постепенно это становится обыденностью, которую терпишь и учишься не замечать.
К обыскам тоже отношусь уже довольно равнодушно. Выработалась какая-то психологическая защита. Даже к силовым задержаниям. Да, неприятно, но и только. Материальный урон куда ощутимее. Я потерял некоторые важные для себя тексты. Но компьютеры и мобильные телефоны на сегодня не такая уж большая ценность. Мне в принципе и тратиться не надо - всегда найдутся люди, которые с уважением ко мне относятся и доставят-поставят компьютер даже лучше, чем был. Но кое-какая информация, конечно, утрачивается, хотя я и не храню всё в компе. Вот уже год мне не возвращают так называемые информационные носители по последнему делу. Но постепенно обрастаешь «толстой кожей», и даже это перестаёт беспокоить.
О том, как в перестройку Владимир Линдерман занимался самиздатом, потом выпускал газету "Ещё" с эротическим уклоном, почему вступил в русскую национал-большевистскую партию, как стал товарищем Абелем, какие два события в жизни считает главными и на что надеяться русской общине Латвии (да и всей Прибалтики) - в продолжении моего интервью на сайте Земляки.