Константин Ротов - 15 лет ГУЛага и поселений за один рисунок
От рижского писателя, иллюстратора и поэта Владимира Новикова в минувшую субботу услышал о трагичной судьбе известного многим людям старшего поколения советского карикатуриста и художника Константинова Ротова. Он работал в "Крокодиле" и "Веселых картинках", проиллюстрировал массу детских книжек, среди которых "Три поросенка" и "Дядя Степа-милиционер" Михалкова, "Приключения капитана Врунгеля" Некрасова, "Старик Хоттабыч" Лагина, "Дом переехал" Барто...
Книжку о трех поросятах в версии Михалкова именно с этой иллюстрацией Ротова я помню еще из своего детства.
Иллюстрировал Ротов и взрослые книги, например, сатирический роман Ильфа и Петрова "Золотой телёнок". Работал с Владимиром Маяковским, Демьяном Бедным и Николаем Асеевым, выпуская плакаты для "Окон Изогиза", печатался в большинстве изданий СССР. А пострадал из-за одного, даже неопубликованного, забавного рисунка (который дошел и до Сталина), проведя в местах не столь отдаленных 15 лет своей короткой жизни, оборвавшейся в 56 лет в 1959 году из-за приобретенных проблем со здоровьем.
А 4 марта - очередная (117-я) годовщина со дня рождения Константина Павловича в 1902 году в Ростове-на-Дону...
Заинтересовался этой историей и нашел в сети воспроизведенный самим автором на допросе в следственных органах 31 мая 1954 года тот самый рисунок, якобы "дискредитирующий советскую торговлю и советскую кооперацию", который и стал причиной ареста:
"Ночь. Дом спит. Поют соловьи. Так тепло и уютно. Я сквозь сон слышу музыку. Горит настольная лампа, и папа, склонив голову, рисует. И вот в такую ночь они пришли. 22 июня. В четыре часа утра, - вспоминала дочь Ротова Ирина Баталова. - В одно мгновение была сломана жизнь. Начался обыск. Летело все: рисунки, книги, постели. Они вывалили все из шкафов. Обшарили даже кухню. В Москве нам оставили одну комнату, мы с мамой остались совсем одни. Телефон замолчал..."
На допросе уже в 1954 году Ротов пояснял (в 1940-м его объяснения никому были не нужны), что никаких карикатур антисоветского характера не рисовал, что изготовил карикатуру юмористического характера, а именно - лошадь с торбой на морде, у которой от головы до хвоста по спине растянулась очередь воробьев, ожидающих помёта, которым обычно питаются воробьи. У хвоста лошади была сделана надпись "Закрыто на обед".
Ротов показал рисунок коллегам, все посмеялись, главред даже предложил опубликовать в очередном номере "Крокодила", но художник отказался, объяснив свой отказ некоторой вульгарностью картинки (знал бы он, что вытворяют сейчас). Рисунок отправился в редакционную папку и о нем, казалось, забыли...
Но спустя 6 лет он стал путешествовать в партийных кругах и даже дошел до Сталина, которому рисунок, как рассказывают, понравился. Тем не менее, судьба автора карикатуры была предрешена. Приказ об аресте подписывал лично глава НКВД Берия, ухватившись за якобы порочащую советский строй карикатуру.
И даже в 1954 году во время реабилитации этот рисунок вновь исследовали на идеологический подтекст. В заключении Верховного суда СССР говорилось, что Главная военная прокуратура провела дополнительное расследование и опровергла обвинение Ротова в том, что в 1934 году им была изготовлена карикатура антисоветского характера...
Но, кроме карикатуры, Ротову пришили работу на германскую разведку. Обвинение строилось на показаниях художника Михаила Храпковского, оговорившего друга под пытками. Ротова тоже пытали, выбивая признательные показания. Он во всем признался. Вот как он сам вспоминал об этом:
"Следствие вел Влодзимирский- высокий, стройный красавец. Он сажал меня перед собой. Придвигал к моему лицу настольную лампу и направлял свет мне в лицо. Мощная лампа так сильно светила и грела, что, казалось, вот-вот глаза лопнут. Потом он снимал с руки часы и аккуратно клал их на стол. Я знал - будет бить. А он не просто бил, а пытал, да так, что и вспоминать об этом страшно. Иногда он на сутки (!) запирал меня в маленькую камеру-шкаф. Там не то что лечь, сидеть было нельзя. Только стоять. Сутки… Одно время он держал меня в одиночной камере. Для меня это тоже было пыткой. Я тяжело переносил одиночество. Чтобы не сойти с ума, рисовал маленьким обмылочком на брюках. Стирал нарисованное и снова рисовал…
Я человек не злой, но этому красавцу я желал смерти. И бог услышал мои молитвы. Вслед за Берией в числе других был расстрелян и мой следователь… Однажды в камеру мне принесли чистую рубашку и приказали надеть. Через некоторое время повели куда-то. Привели в большой кабинет. Огромный письменный стол. Массивные кресла. В выдвинутом ящике стола видны резиновая дубинка и пистолет. Неожиданно открылась дверь, которую я сначала не заметил, из нее появился Берия. Он долго рассматривал меня. Потом спросил: "Почему вы не в партии?" - и, не дожидаясь ответа, ушел. Видно, наркому любопытно было взглянуть на карикатуриста - "врага народа", ордер на арест которого он собственноручно подписал".
Помните эти рисунки Ротова?
Особый отдел НКВД 14 июня 1941 года выносит Ротову приговор по статьям "измена родине и участие в контрреволюционной организации" (ст. 58-Iа, 58-II УК) - 8 лет ИТЛ. И отправили художника в Пермский край, в Усольлаг… В лагере ему удалось устроиться работать художником-оформителем, что спасло от лесоповала.
В 1948 году 4 января наступает долгожданное освобождение, но с запретом жить в ста городах СССР. Художник поселяется в Кимрах Тверской области. Активно включается в работу над иллюстрациями к роману Анатоля Франса «Современная история», к сказкам Пушкина, к "Дяде Степе" Михалкова. Причем, дядю Стёпу он рисует с будущего мэтра советской кинематографии - актера Алексея Баталова, женившегося в тот год на его дочери Ирине.
Как-то в прихожей у родни в Москве Константин Павлович обратил внимание на огромные туфли зятя, поинтересовавшись их размером. Выяснилось, что Баталов носит обувь 45 размера. Художник поделился этой информацией с Михалковым. Так появились такие строчки:
Лихо мерили шаги
Две огромные ноги:
Сорок пятого размера
Покупал он сапоги.
Но закончить работу над "Дядей Стёпой" Ротову не удалось. Художнику нельзя было оставаться в Москве ночевать, что он не всегда исполнял. В одну из таких декабрьских ночей 1948 года в коммуналке, где находился и Ротов, сотрудники МГБ провели обыск. Художника арестовали и отправили на пожизненное поселение в поселок Северо-Енисейский Красноярского края. Там он работал художником в рабочем клубе, что вновь позволило Ротову не потерять квалификацию.
После реабилитации в 1954 году он вернулся в строй, вновь стал работать в "Крокодиле", а еще в в детских журналах "Весёлые картинки" и "Юный техник". Дорисовал и "Дядю Стёпу-милиционера, который был издан в 1957-м.
В Москве - за работой.
Но врачи запрещали Ротову работать более 4 часов в день, чего Ротов не мог себе позволить. Он хотел многое успеть, восполнить потерянные годы. Однако здоровье стремительно ухудшалось, незадолго до смерти отнялась правая рука. Константин Павлович пытался рисовать левой, но научиться так и не успел....
Ротов говорил: "Крокодил» - мой долг. "Веселые картинки" - моя любовь..."
Книжку о трех поросятах в версии Михалкова именно с этой иллюстрацией Ротова я помню еще из своего детства.
Иллюстрировал Ротов и взрослые книги, например, сатирический роман Ильфа и Петрова "Золотой телёнок". Работал с Владимиром Маяковским, Демьяном Бедным и Николаем Асеевым, выпуская плакаты для "Окон Изогиза", печатался в большинстве изданий СССР. А пострадал из-за одного, даже неопубликованного, забавного рисунка (который дошел и до Сталина), проведя в местах не столь отдаленных 15 лет своей короткой жизни, оборвавшейся в 56 лет в 1959 году из-за приобретенных проблем со здоровьем.
А 4 марта - очередная (117-я) годовщина со дня рождения Константина Павловича в 1902 году в Ростове-на-Дону...
Заинтересовался этой историей и нашел в сети воспроизведенный самим автором на допросе в следственных органах 31 мая 1954 года тот самый рисунок, якобы "дискредитирующий советскую торговлю и советскую кооперацию", который и стал причиной ареста:
"Ночь. Дом спит. Поют соловьи. Так тепло и уютно. Я сквозь сон слышу музыку. Горит настольная лампа, и папа, склонив голову, рисует. И вот в такую ночь они пришли. 22 июня. В четыре часа утра, - вспоминала дочь Ротова Ирина Баталова. - В одно мгновение была сломана жизнь. Начался обыск. Летело все: рисунки, книги, постели. Они вывалили все из шкафов. Обшарили даже кухню. В Москве нам оставили одну комнату, мы с мамой остались совсем одни. Телефон замолчал..."
На допросе уже в 1954 году Ротов пояснял (в 1940-м его объяснения никому были не нужны), что никаких карикатур антисоветского характера не рисовал, что изготовил карикатуру юмористического характера, а именно - лошадь с торбой на морде, у которой от головы до хвоста по спине растянулась очередь воробьев, ожидающих помёта, которым обычно питаются воробьи. У хвоста лошади была сделана надпись "Закрыто на обед".
Ротов показал рисунок коллегам, все посмеялись, главред даже предложил опубликовать в очередном номере "Крокодила", но художник отказался, объяснив свой отказ некоторой вульгарностью картинки (знал бы он, что вытворяют сейчас). Рисунок отправился в редакционную папку и о нем, казалось, забыли...
Но спустя 6 лет он стал путешествовать в партийных кругах и даже дошел до Сталина, которому рисунок, как рассказывают, понравился. Тем не менее, судьба автора карикатуры была предрешена. Приказ об аресте подписывал лично глава НКВД Берия, ухватившись за якобы порочащую советский строй карикатуру.
И даже в 1954 году во время реабилитации этот рисунок вновь исследовали на идеологический подтекст. В заключении Верховного суда СССР говорилось, что Главная военная прокуратура провела дополнительное расследование и опровергла обвинение Ротова в том, что в 1934 году им была изготовлена карикатура антисоветского характера...
Но, кроме карикатуры, Ротову пришили работу на германскую разведку. Обвинение строилось на показаниях художника Михаила Храпковского, оговорившего друга под пытками. Ротова тоже пытали, выбивая признательные показания. Он во всем признался. Вот как он сам вспоминал об этом:
"Следствие вел Влодзимирский- высокий, стройный красавец. Он сажал меня перед собой. Придвигал к моему лицу настольную лампу и направлял свет мне в лицо. Мощная лампа так сильно светила и грела, что, казалось, вот-вот глаза лопнут. Потом он снимал с руки часы и аккуратно клал их на стол. Я знал - будет бить. А он не просто бил, а пытал, да так, что и вспоминать об этом страшно. Иногда он на сутки (!) запирал меня в маленькую камеру-шкаф. Там не то что лечь, сидеть было нельзя. Только стоять. Сутки… Одно время он держал меня в одиночной камере. Для меня это тоже было пыткой. Я тяжело переносил одиночество. Чтобы не сойти с ума, рисовал маленьким обмылочком на брюках. Стирал нарисованное и снова рисовал…
Я человек не злой, но этому красавцу я желал смерти. И бог услышал мои молитвы. Вслед за Берией в числе других был расстрелян и мой следователь… Однажды в камеру мне принесли чистую рубашку и приказали надеть. Через некоторое время повели куда-то. Привели в большой кабинет. Огромный письменный стол. Массивные кресла. В выдвинутом ящике стола видны резиновая дубинка и пистолет. Неожиданно открылась дверь, которую я сначала не заметил, из нее появился Берия. Он долго рассматривал меня. Потом спросил: "Почему вы не в партии?" - и, не дожидаясь ответа, ушел. Видно, наркому любопытно было взглянуть на карикатуриста - "врага народа", ордер на арест которого он собственноручно подписал".
Помните эти рисунки Ротова?
Особый отдел НКВД 14 июня 1941 года выносит Ротову приговор по статьям "измена родине и участие в контрреволюционной организации" (ст. 58-Iа, 58-II УК) - 8 лет ИТЛ. И отправили художника в Пермский край, в Усольлаг… В лагере ему удалось устроиться работать художником-оформителем, что спасло от лесоповала.
В 1948 году 4 января наступает долгожданное освобождение, но с запретом жить в ста городах СССР. Художник поселяется в Кимрах Тверской области. Активно включается в работу над иллюстрациями к роману Анатоля Франса «Современная история», к сказкам Пушкина, к "Дяде Степе" Михалкова. Причем, дядю Стёпу он рисует с будущего мэтра советской кинематографии - актера Алексея Баталова, женившегося в тот год на его дочери Ирине.
Как-то в прихожей у родни в Москве Константин Павлович обратил внимание на огромные туфли зятя, поинтересовавшись их размером. Выяснилось, что Баталов носит обувь 45 размера. Художник поделился этой информацией с Михалковым. Так появились такие строчки:
Лихо мерили шаги
Две огромные ноги:
Сорок пятого размера
Покупал он сапоги.
Но закончить работу над "Дядей Стёпой" Ротову не удалось. Художнику нельзя было оставаться в Москве ночевать, что он не всегда исполнял. В одну из таких декабрьских ночей 1948 года в коммуналке, где находился и Ротов, сотрудники МГБ провели обыск. Художника арестовали и отправили на пожизненное поселение в поселок Северо-Енисейский Красноярского края. Там он работал художником в рабочем клубе, что вновь позволило Ротову не потерять квалификацию.
После реабилитации в 1954 году он вернулся в строй, вновь стал работать в "Крокодиле", а еще в в детских журналах "Весёлые картинки" и "Юный техник". Дорисовал и "Дядю Стёпу-милиционера, который был издан в 1957-м.
В Москве - за работой.
Но врачи запрещали Ротову работать более 4 часов в день, чего Ротов не мог себе позволить. Он хотел многое успеть, восполнить потерянные годы. Однако здоровье стремительно ухудшалось, незадолго до смерти отнялась правая рука. Константин Павлович пытался рисовать левой, но научиться так и не успел....
Ротов говорил: "Крокодил» - мой долг. "Веселые картинки" - моя любовь..."