Константин Кедров-Челищев о Парщикове
Публикации
Автор
Сафронова Елена Поэзия: что нового?
С зоилом спорить не пристало
Любимцу ветреных харит.
И. Иртеньев
«Современная поэзия», № 2 - 2012 год
Интересно, к «новому» в поэзии, «старому» или уже «вневременному» относится творчество Алексея Парщикова?..
Риторический вопрос к тому, что Алексей Парщиков (1954-2009) - герой второго номера журнала «Современная поэзия». Ему посвящены статья Константина Кедрова «Парщиков на линии мировых событий» - предисловие к циклу стихотворений Парщикова «Дирижабли», краткое, но ёмкое, и эссе Сергея Соловьева, которое так и называется - «Парщиков». И, конечно, сама подборка, предоставленная вдовой поэта Екатериной Дробязко, стихи в коей расположены в том порядке, как их расставил сам Алексей Максимович. «Портрет поэта» складывается из двух описаний, как две стороны медали.
Константин Кедров говорит о Парщикове: «…поэт трагический. Я это почувствовал с первой рукописной подборки его стихов… в 1974 году… Парщикова могли принять с такими стихами только по просьбе Андрея Вознесенского. «Царь рыба на песке барахтается гулко / И стынет, словно ключ в густеющем замке» - это не про рыбу, а про поэта и про поэзию и тогда, и сегодня». Всё эссе - «спрессованная» история становления школы метаметафоры. («Мне было абсолютно ясно, - пишет Кедров, - что на древе русской и мировой поэзии образовался новый годовой круг, который следовало както обозначить. Слова метакод и метаметафора пришли мне на ум восемь лет спустя, а пока я предложил два развернутых определения: «мистериальная метафора» (это для нашего круга) и открытое официальное - «метафора эпохи теории относительности». По смыслу это было то самое, что ныне закрепилось за метаметафорой».) И место Парщикова в этом процессе.
Для Константина Кедрова Парщиков не только «трагический поэт» - он был сложившимся поэтом ещё в пору их первого знакомства. Кедров мыслит символами и многие символы связывает с фигурой Парщикова. Так, о совместном путешествии в Симеиз и Бахчисарай, когда они не дошли до «рая», устали, выдохлись, чудом «поймали» грузовик, который повёз друзей назад, нещадно мотая, он высказывается как о «символе нашего совместного пути по извилистой и очень опасной дороге новой поэзии». Таким - человеком, идущим в ему одному видимый рай, самодостаточным, ни на кого не похожим поэтом - Алексей Парщиков видится Константину Кедрову и сегодня.
Для «комсомольского секретаря» (реальной фигуры, олицетворяющей всю ограниченность и мощь советского государственного контроля за сферой искусства) - Парщиков был «подонком» («похвал» за строку «в шагу расклешённая корова»). Для Андрея Вознесенского - талантливой литературной величиной, нуждающейся в поддержке и популяризации своих творений (за последнее Андрею Андреевичу особое спасибо).
Эссе Константина Кедрова доведено до момента, с которого началась «поэтическая биография» Парщикова - до его первой публикации (поэма «Новогодние строчки» в журнале «Литературная учёба» (№ 1, 1984) с послесловием Кедрова «Метаметафора Алексея Парщикова» - где впервые прозвучала «жанровая дефиниция» автора).
Сергей Соловьёв не начинает с того, другого или третьего «водораздела» в биографии Парщикова. Он не может сказать, кем для него был Алексей Парщиков - другом, товарищем, любимым автором (недаром эссе называет просто «Парщиков»). Читатель видит, как Соловьёв то заявляет: «О человеке надо, о друге, а в последние годы - едва ли не единственном собеседнике. Об этом писать», - то исправляется: «Я был, наверно, не ближе ему, чем многие из тех, кого нередко перечисляли в одном с ним ряду через запятую». Так вот, Сергей Соловьёв эссе начинает с себя и продолжает собой: «Наверно, надо многое вспомнить, вспять по следу. Сотни часов, может, тысячи, проведенных вместе. Города, разговоры, прогулки. Письма…».
Ткань «памятных записок» Сергея Соловьёва так же причудлива, как и поэзия Алексея Парщикова:
«Инсценировка - один из ключей на связке.
Он там, где ангел с мечом огненным обращающимся пока еще минус ангел, только одна из возможностей, - между еще не оконченным раем и уже сквозящим изгнаньем».
Такой подход оправдан. Поэт пишет о «родственном» поэте. Сергей Соловьёв в поэзии и сам изъясняется метаметафорами. И в прозе, посвящённой Парщикову, он «шатается» меж «потоком сознания», навек смущённого стихами и разговорами с Алексеем Максимовичем, и попытками документализма: «Отношение к чтению, и шире - образованию (я не об академическом, их у него, как известно, три: киевская Сельхозакадемия, московский Литинститут и калифорнийский Стенфорд, а к самостоятельному, вольноотпущенному), было едва ли не тем же, что и к собственному письму. Поле риска и трансформаций».
Каждое слово, каждая буква показывает значимость того, кто на портрете. Концовка эссе: «Всю жизнь он был захвачен ловлей нерожденных миров, их неожиданных ракурсов, новых языков описания. Он был в поиске новой поэтики, новой оптики восприятия. И думал о новой поэтической школе - не той, которую сочинили ему. Не сейчас и не нам подводить черту. Он был далеко впереди, один, и остается там» - могла бы показаться патетичной. Она такая и есть. Об этом мастере нельзя иначе. Он уже давно стал безусловным культурным явлением и важной вехой в истории мировой литературы.
Отсюда и мой вопрос (см. выше). Парщиков - давно уже не «новость» в литературе, с 80х годов нарастает его «популярность», насколько это словечко применимо к литературе, с той же поры в ходу термин «метареализм». Вся эта школа уже ближе к «классике», чем к «современности» - те, кто пишет «внежанровые» стихи и прозу, часто работают «под неё», сверяясь с признанными духовными «образцами». Публикация Парщикова с преамбулой Кедрова в журнале стоит в рубрике «Наследие». Стихи из цикла «Дирижабли» появлялись в разных комбинациях на бумаге и в сети: «НЛО», № 76 за 2005 г. - «Сельское кладбище» и «Заметки к “Сельскому кладбищу”» (http://magazines.russ.ru/nlo/2005/76/par14.html), на проекте «Textonly.txt» (http://textonly.ru/self/?issue=17&article=9522), не говоря уж о личном сайте Парщикова (http://parshchikov.ru/dirizhabli).
Однако почему же стихи Алексея Парщикова до сих пор читаются как прорыв?
Как правило, скептически относясь к современным новаторским методикам и приёмам в поэзии, иногда откровенно их не понимая и не видя в них прекрасного, я безоговорочно принимаю стихи Парщикова как парадокс. Нет - как чудо. Начиная с «чудаковатого» зачина:
«ДИРИЖАБЛИ (Movie Stills)
Екатерине Дробязко
Действующие лица:
Тайкун Т.
Его зять Л.
Дочь Тайкуна Д.
Провайдер П.
Ручной филин Бубо-Бубо.
Завязка
Начать с того, что тайкун всю
Первую Мировую служил
в дивизии цеппелинов, а в конце ХХ века
он владелец их производства,
и видит их в виде пружин,
толкающих воздух вспять
от скорости звука.
Новые технологии, небесный покой!».
Это потрясающие композиции слов, которым не подобрать точного соответствия из лексикона критика:
«Дирижабли, вы - небо в небе.
Поэтому там вдвойне
ощутимо присутствие ангелов».
«В гондолу взбираются оба
в пятнистых шубах до пят,
ужас сжимая во рту».
«Как представляли смерть мои коллеги?
Как выпадение из круга?
Поверили, что их вернёт назад,
когда теряли высоту?
Что их пропустит твердь,
как вынимаются со свистом друг из друга
два встречных поезда на длинном,
трассирующем в ночь мосту?».
«Небо привстало, опираясь на дирижабли,
словно на локотки
переносных, дюралевых,
трубчатых, замкнутых цепью кресел».
«Безветрие втиснуто между кругами
изрешечённых мишеней,
бумажных, разбосанных по полу
пляжного тира к концу рабочего дня».
Парщиков таков не только в поэзии. Произведение «промежуточного» жанра - «Заметки к сельскому кладбищу» - вроде бы «сноска» к мудрёному тексту: «Это «Сельское кладбище» - вариация на Грея-Жуковского… Моя вариация входит в цикл стихотворений, связанных, по материалу, с историей дирижаблестроения», - на деле тоже поэма: «Отсюда мой выбор: элегия. Правда, я пропустил общую для Грея и Жуковского тему имущественного равенства перед лицом смерти. Но, может быть, это не последняя моя вариация «Элегии».
Нет, не последняя - хотя другой нет, но «последняя» - не то слово. Моя читательская благодарность «Современной поэзии» за обращение к творчеству Алексея Парщикова!
О герое номера можно разговаривать бесконечно (за то, что увлеклась, прошу простить!). Но этот номер «Современной поэзии» состоит не только из наследия Алексея Парщикова.
№ 11 (168) Ноябрь , 2012 г.