Коммерсант-Weekend 14 авг 2009 Метакод и метаметафора в 1983
1 из 3 Музей истории шоколада и какао
Фото: Григорий Ревзин/Коммерсантъ
Великий русский ученый Юрий Валентинович Кнорозов расшифровал письмо древних майя. В истории изучения древних цивилизаций это одно из двух самых великих открытий - вместе с дешифровкой египетских иероглифов Жана Франсуа Шампольона. Другой известный русский ученый, Вячеслав Всеволодович Иванов, в 1970-е годы выдвинул теорию, что лингвистике можно обучить даже детей с пониженными умственными способностями, а для доказательства создал "кружок по расшифровке древних письменностей", куда в качестве наглядного примера такого ребенка позвал меня. А потом я еще учился на отделении структурной лингвистики, так что имя Кнорозова всю жизнь произношу с крайней степенью почтения. Если бы не некоторые странности нашей страны и самого Юрия Валентиновича, он был бы лауреатом Нобелевки и членом всех возможных академий: его открытие - это крупнейшее гуманитарное достижение ХХ века.
Но он был очень странным. Он жил в этнографическом музее в Петербурге, в библиотеке, между полок. Зимой он ходил в плаще-болонье и морковного цвета шарфе. Выглядел как бомж. У него была чудовищная дикция. Его любимая фраза, предварявшая его гениальное открытие, была такая: "То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим", а звучало это у него как-то вроде "то со сонана айим тефецким имым ни мозьт йи бть йеяганна дъюгим", и никто не мог разгадать, что же он говорит. Он был совсем алкоголиком. Он умер в 1999 году, в коридоре районной больницы, от воспаления легких. Очень ленинградская судьба и тип ленинградский.
В музее истории шоколада холдинга "Объединенные кондитеры" на фабрике имени Петра Бабаева в Москве я обнаружил мемориал Юрия Валентиновича Кнорозова. Слов нет, как изумился. Думаю, за всю жизнь он не съел ни одной шоколадки.
Есть такой филолог и поэт, продолжатель Велимира Хлебникова и основатель школы метаметафористов, Константин Кедров. Я познакомился с ним в 1983 году, когда он читал лекцию на заседании Объединенного гуманитарного студенческого общества в Институте Гнесиных, за роялем. Эта лекция не поддается изложению, но в принципе речь шла о том, что звездное небо является формой записи метакода, единого кода, объединяющего органический и неорганический космос в единство мыслящей материи, что легко понять путем психологического эксперимента по самовыворачиванию через точку сингулярности. В частности, в качестве примера приводилось такое соображение, что, если бы мы сейчас смогли представить себе карту звездного неба в ноябре 1518 года, мы, несомненно, поняли бы смысл экспедиции Кортеса в Мексику, а пройдя в этот момент через точку сингулярности, восстановили бы названия созвездий южного полушария у ацтеков и майя, потому что сейчас они называются по-европейски и непоэтично (например, созвездие теодолита). Он сам уже прошел и уже внутренне знает, сейчас подбирает этим именам фонетические аналоги, а семантически все там связано с темой Змея.
В музее истории шоколада холдинга "Объединенные кондитеры" я обнаружил планетарий, на котором была воспроизведена карта звездного неба на 18 ноября 1518 года с названиями всех созвездий. Все они восходили к проползанию большого Змея по ступеням небесной пирамиды.