Расширенное определение события по В.Васильеву
Начал читать книгу Вадима Васильева «Сознание и вещи», и в ближайшее время планирую выкладывать некоторые критические замечания, которые появляются по ходу чтения.
Вот первое.
Автор говорит о об сформированном нашими базовыми когнитивными способностями «принципе соответствия прошлого и будущего», суть которого в том, что если в нашем прошлом опыте мы видели, что после события А всегда наступало событие С, то и в будущем мы ожидаем, что после А будет наступать С. Однако, трудность заключается в том, что события наступают в разных контекстах, и если раньше мы видели, как упавший мяч отскакивает от пола, то однажды этого не произойдет, потому что пол будет намазан клеем. Чтобы исключить подобные казусы, автор предельно расширяет понятие «события» , определяя его как совокупность всей доступной на неком промежутке времени опытной реальности.
Мне остается неясным, почему анализируя базовые когнитивные способности человека, нужно обязательно вводить такое определение, которое гарантировало бы познание от любых ошибок, то есть от любых случаев, когда наши ожидания не подтверждаются реальность. Человеческая вера в возможность проецировать свой прошлый опыт в будущее формируется несмотря на то, что в ряде случаев эта проекция не подтверждается реальностью, и вполне совместима с такими ошибками. Из учета таких ошибок, возникает наука и другие развитые формы познания, но наука не порождает нашу исходное, базовую «веру в причинность» (равно как и «Принцип соответствия»), а сама опирается на него. Предлагаемое Васильевым «широкое определение события как «всей доступной реальности» есть результат развития теоретического познания, которое - опираясь на наши базовые когнитивные способности, и в том числе на уже сформированный в нашей психике принцип соответствия прошлого и будущего, проводит аналитическую работы для минимизации ошибок применения этого принципа. На этом пути широкое определение события Васильева является, в сущности, лишь промежуточной ступенью - дальше мы должны говорить о совокупности даже не только доступной опытной реальности, но о совокупности реальности вообще, о состоянии бытия в определенный момент времени.
Возвращаясь же к тому, как когнитивные способности формируют наши убеждения о соответствии прошлого и будущего, мне кажется правдоподобным, что «событие» идентифицируется по немногочисленным - но легко доступным - признакам, которые однако фиксируются человеческим разумом в абстрактной форме, позволяющей разные варианты события, подпадающеие под одну категорию. Всякое опознание чего либо как сходное с прошлым аналогом предполагает наличие обобщенного абстрактного эталона (понятия, идеи и т.д.). Скажем мяч опознается как «маленький круглый» - что позволяет идентифицировать как мяч круглые предметы разных цветов и размеров. Таки образом, «единица событийности» образуется путем движения сознания не в ширь, а вверх - не через расширения мяча до «всей включающей мяч ситуации», но через выделение в нем предположительно существенных признаков и абстрагирование этих признаков. Такому мячу мы приписываем свойство отскакивать от пола, если же пол оказывается смазанным клеем, то мы удивляемся - и это удивление является одной из форм проявления УЖЕ СФОРМИРОВАННОГО убеждения о соответствии прошлого и будущего. Учет этого «удивительного «казуса порождает теорию, которая потом может и породить расширенное определение события, но не имеет прямого отношения к формированию убеждения как такового.
С точки зрения обыденного словоупотребления, вводимый Васильевым конструкт - «вся совокупность доступной опытной реальности» - скорее может быть названа не событием а ситуацией. Дело тут конечно не в терминологии, а в том, что действительно человеческая психика, когда вырабатывает свои представления о причинности, скорее оперирует событиями (компактными) и вещами, а не тотальными ситуациями. Конечно, предпочесть компактное событие тотальной ситуации - значит пожертвовать точностью, но выиграть в практичности и операциональности. Всякое познание - от бытового до научного - существует именно потому, что человеческий разум (в отличие от разума животного) может отрывать вещи и события из контекста и оперировать ими автономно. В.Васильев, гонясь за точностью, не принимает во внимание то, что когнитивные способности могут сформировываться в условиях с неполной точностью, и «будучи «экипированными» дополнительными системами исправления ошибок. И одной из подобных систем и является философия, способная предложить расширенное определение события.
Вот первое.
Автор говорит о об сформированном нашими базовыми когнитивными способностями «принципе соответствия прошлого и будущего», суть которого в том, что если в нашем прошлом опыте мы видели, что после события А всегда наступало событие С, то и в будущем мы ожидаем, что после А будет наступать С. Однако, трудность заключается в том, что события наступают в разных контекстах, и если раньше мы видели, как упавший мяч отскакивает от пола, то однажды этого не произойдет, потому что пол будет намазан клеем. Чтобы исключить подобные казусы, автор предельно расширяет понятие «события» , определяя его как совокупность всей доступной на неком промежутке времени опытной реальности.
Мне остается неясным, почему анализируя базовые когнитивные способности человека, нужно обязательно вводить такое определение, которое гарантировало бы познание от любых ошибок, то есть от любых случаев, когда наши ожидания не подтверждаются реальность. Человеческая вера в возможность проецировать свой прошлый опыт в будущее формируется несмотря на то, что в ряде случаев эта проекция не подтверждается реальностью, и вполне совместима с такими ошибками. Из учета таких ошибок, возникает наука и другие развитые формы познания, но наука не порождает нашу исходное, базовую «веру в причинность» (равно как и «Принцип соответствия»), а сама опирается на него. Предлагаемое Васильевым «широкое определение события как «всей доступной реальности» есть результат развития теоретического познания, которое - опираясь на наши базовые когнитивные способности, и в том числе на уже сформированный в нашей психике принцип соответствия прошлого и будущего, проводит аналитическую работы для минимизации ошибок применения этого принципа. На этом пути широкое определение события Васильева является, в сущности, лишь промежуточной ступенью - дальше мы должны говорить о совокупности даже не только доступной опытной реальности, но о совокупности реальности вообще, о состоянии бытия в определенный момент времени.
Возвращаясь же к тому, как когнитивные способности формируют наши убеждения о соответствии прошлого и будущего, мне кажется правдоподобным, что «событие» идентифицируется по немногочисленным - но легко доступным - признакам, которые однако фиксируются человеческим разумом в абстрактной форме, позволяющей разные варианты события, подпадающеие под одну категорию. Всякое опознание чего либо как сходное с прошлым аналогом предполагает наличие обобщенного абстрактного эталона (понятия, идеи и т.д.). Скажем мяч опознается как «маленький круглый» - что позволяет идентифицировать как мяч круглые предметы разных цветов и размеров. Таки образом, «единица событийности» образуется путем движения сознания не в ширь, а вверх - не через расширения мяча до «всей включающей мяч ситуации», но через выделение в нем предположительно существенных признаков и абстрагирование этих признаков. Такому мячу мы приписываем свойство отскакивать от пола, если же пол оказывается смазанным клеем, то мы удивляемся - и это удивление является одной из форм проявления УЖЕ СФОРМИРОВАННОГО убеждения о соответствии прошлого и будущего. Учет этого «удивительного «казуса порождает теорию, которая потом может и породить расширенное определение события, но не имеет прямого отношения к формированию убеждения как такового.
С точки зрения обыденного словоупотребления, вводимый Васильевым конструкт - «вся совокупность доступной опытной реальности» - скорее может быть названа не событием а ситуацией. Дело тут конечно не в терминологии, а в том, что действительно человеческая психика, когда вырабатывает свои представления о причинности, скорее оперирует событиями (компактными) и вещами, а не тотальными ситуациями. Конечно, предпочесть компактное событие тотальной ситуации - значит пожертвовать точностью, но выиграть в практичности и операциональности. Всякое познание - от бытового до научного - существует именно потому, что человеческий разум (в отличие от разума животного) может отрывать вещи и события из контекста и оперировать ими автономно. В.Васильев, гонясь за точностью, не принимает во внимание то, что когнитивные способности могут сформировываться в условиях с неполной точностью, и «будучи «экипированными» дополнительными системами исправления ошибок. И одной из подобных систем и является философия, способная предложить расширенное определение события.