224 года назад сегодня родился Пушкин.
Ныне трудно представить русскую культуру без его в ней деятельного, хоть и не очень долгого, участия и длящегося по сей день влияния.
При всех сложностях своего непростого характера, наигравшись в юношеский максимализм и оставив его, как пройденный этап, к зрелым годам он пришёл, обретя мудрость видения и понимания жизни, веру и любовь к Отечеству, переложив их на бумагу и оставив потомкам для познания и вразумления.
Спасибо за то, что он был в нашей жизни и истории.
Кому?
В первую очередь, Создателю.
Ангелам-хранителям, чьё терпение Пушкин испытывал в течение всей жизни.
Родителям, московскому дяде, бабке Марии Алексеевне, сформировавшим его мировосприятие в детстве и юности.
Предкам, чьи гены сложились в причудливую цепочку, способствовавшую появлению соответствующих способностей и свойств, и чью славу и честь он ощущал всю жизнь и гордился ею.
Государю Николаю Павловичу, немало сил приложившему к сбережению своего главного поэта и после его смерти оплатившего оставшиеся долги и назначившего пенсию вдове с детьми.
Список, наверное, можно продолжать и дальше.
"Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие."
Иллюстрацией этому афоризму Пушкина служит "Моя родословная" 1830 года написания (кстати, при его жизни не публиковавшаяся):
Смеясь жестоко над собратом,
Писаки русские толпой
Меня зовут аристократом:
Смотри, пожалуй, вздор какой!
Не офицер я, не асессор,
Я по кресту не дворянин,
Не академик, не профессор;
Я просто русский мещанин.
Понятна мне времен превратность,
Не прекословлю, право, ей:
У нас нова рожденьем знатность,
И чем новее, тем знатней.
Родов дряхлеющих обломок
(И, по несчастью, не один),
Бояр старинных я потомок;
Я, братцы, мелкий мещанин.
Не торговал мой дед блинами,
Не ваксил царских сапогов,
Не пел с придворными дьячками,
В князья не прыгал из хохлов,
И не был беглым он солдатом
Австрийских пудреных дружин;
Так мне ли быть аристократом?
Я, слава богу, мещанин.
Мой предок Рача мышцей бранной
Святому Невскому служил;
Его потомство гнев венчанный,
Иван IV пощадил.
Водились Пушкины с царями;
Из них был славен не один,
Когда тягался с поляками
Нижегородский мещанин.
Смирив крамолу и коварство
И ярость бранных непогод,
Когда Романовых на царство
Звал в грамоте своей народ,
Мы к оной руку приложили,
Нас жаловал страдальца сын.
Бывало нами дорожили;
Бывало ... но - я мещанин.
Упрямства дух нам всем подгадил.
В родню свою неукротим,
С Петром мой пращур не поладил
И был за то повешен им.
Его пример будь нам наукой:
Не любит споров властелин.
Счастлив князь Яков Долгорукий,
Умен покорный мещанин.
Мой дед, когда мятеж поднялся
Средь петергофского двора,
Как Миних, верен оставался
Паденью третьего Петра.
Попали в честь тогда Орловы,
А дед мой в крепость, в карантин.
И присмирел наш род суровый,
И я родился мещанин.
Под гербовой моей печатью
Я кипу грамот схоронил,
И не якшаюсь с новой знатью,
И крови спесь угомонил.
Я грамотей и стихотворец,
Я Пушкин просто, не Мусин,
Я не богач, не царедворец,
Я сам большой: я мещанин.
С позиций сегодняшнего дня можно указать на пару ошибок в тексте:
Святому Александру Невскому служил не Рача (правильное произношение Радша, прибывший на службу в Новгород в 12 веке из словенских земель), а его правнук боярин Гаврила Олексич, чего Александр Сергеевич мог и не знать в подробностях, а вот тот факт, что Пётр не повесил, а отрубил голову Фёдору Матвеевичу Пушкину (на самом деле не пращуру, а шестиюродному прапрадеду, то есть шестиюродному брату прапрадеда), участнику заговора стрелецкого полковника Цыклера, он не знать не мог, пожертвовав точностью фактов в пользу удобной рифмы.
Герб рода Пушкиных.
