Мама и папа, семья - продолжение 5
Продолжу рассказ о родственниках со стороны мамы.
начало воспоминаний: http://k-alex10.livejournal.com/4541.html
предыдущая запись: http://k-alex10.livejournal.com/9794.html
[Spoiler (click to open)]
У мамы было два брата, старший - Гриша и младший, Исай. Дядя Гриша был всего на год старше мамы, но всегда ощущал себя старшим, ответственным, и был в полном смысле старшим братом. Когда у кого-то из родственников случались проблемы, трудности, тут же появлялся Гриша и помогал советом и делом. Как сыну "лишенца", получить высшее образование ему было практически невозможно, и до войны он, как я писал, работал станочником на Кировском заводе. Младшие сестры повыходили замуж, у них родились дети. Даже самый младший, Исай, женился, у него родилась дочка, Неля. А дядя Гриша оставался один. Рассказывают, что он любил "погулять", хотя это плохо сочетается со сложившимся у меня образом. После войны он, наконец, встретил девушку своей мечты, свое счастье - молодую красавицу Тамару, и сумел завоевать ее сердце. У них родились две доченьки: Асенька - за 10 дней до меня, и через полтора года, Леночка. Ася (Агнесса) в детстве очень не любила свое имя, требовала, чтобы ее звали Аней, и я до сих пор теряюсь, как ее называть :). Хотя сейчас это не так уж и важно, главное, что в жизни мы не потерялись.Всю любовь, всю заботу дядя Гриша теперь отдавал молодой жене и дочкам. Он, чудом и силой воли выживший в голодном, холодном, умирающем блокадном Ленинграде, изо всех сил старался обеспечить жизнь своей семьи, оградить ее от опасностей и бед.
дядя Гриша и тетя Тамара на черноморском побережьи.
Я уже писал про его "пунктик", "чудачество" в глазах привыкших к относительно сытой жизни, забота, чтобы в доме всегда был хлеб. Но, конечно, не хлебом единым хотел он обеспечить свою семью. Он стремился, чтобы у самых дорогих и любимых все было самое лучшее, и дом, и одежда, и образование. Сам дядя Гриша после войны восполнил техническое образование, перешел работать в объединение "Красногвардеец" и дорос там сначала до должности начальника цеха, а потом и до главного технолога всего объединения. Продукция"Красногвардейца" - всевозможные виды медицинского оборудования, которое в СССР всегда было в дефиците (как, впрочем, и все остальные нужные людям вещи). К дяде Грише постоянно обращались руководители всех ленинградских (и не только) клиник с просьбами поставить то, или другое оборудование. С другой стороны к нему всегда обращались все родственники, друзья, и даже малознакомые люди со всеми своими болезнями. Была эпоха "блата". Был он человеком широким, добрым, всегда старался помочь. И он устраивал консультации специалистов, укладывал в лучшие клиники, что для простого человека было совершенно невероятно. Через десятки лет я как будто влез в его шкуру, когда работал в нейрохирургическом и пульмонологии институтах и в детской больнице, мне тоже удавалось устраивать консультации родственникам и друзьям. И в нашей "большой" семье он продолжал оставаться старшим братом и всегда старался помочь, хотя бы советом, связями, чтобы устроить жизнь наилучшим из возможных образом. Так, как он это понимал. Особенно много проблем появилось в семье тети Тани, когда она осталась без мужа с тремя детьми. Не все его советы принимались на ура, не всегда за них благодарны те, кому он стремился помочь. Но я уверен, что он искренне хотел сделать лучше, исходя из своего опыта и понимания ситуации.
А тетя Тамара преподавала русский язык и литературу. Они получили отдельную двухкомнатную квартиру, что было по тем временам большой удачей, на краю тогдашнего Ленинграда, недалеко от лесопарка Сосновка. Летом родители, как правило, вывозили нас с Осей на дачу. А когда у родителей было туго с деньгами, с дачей не получалось, нашей дачей становилась квартира дяди Гриши и тети Тамары. Ночевали дома, но ездили туда почти каждый день. Мы, видимо, уже достаточно подросли, и нас отпускали одних. Около нашего дома было кольцо 9-го трамвая, мы в него садились и через час кружения по городу добирались до Политехнического института. Они жили оттуда в 5-ти минутах ходьбы. Встречала нас тетя Тамара, она летом не работала и занималась своими дочками и нами. Я никогда не чувствовал, что мы - два маленьких бандита, были ей в тягость (а сейчас уже могу себе представить, как не просто одному взрослому с четырьмя детьми, пусть и не грудными уже). Она и русским с нами занималась, но без перебора. Была она веселой выдумщицей, и устраивала с нами какие-то маскарады, то цыганами-цыганками мы переодевались, то еще кем-то. Еще ходили в Сосновку, луки и стрелы делали, стреляли по деревьям, охотились за воронами. И ссорились, даже дрались, бывало, без этого дети не растут, но и мирились быстро. Не помню уже, к сожалению, подробностей, но было весело.
Потом мы как-то отдалились. С Осей мы были в постоянном контакте, и в школе, и общие друзья, а с Асей и Леной связь была очень эпизодической - жили в разных концах города, у каждого своя школа, своя компания. Встречались, в основном, на днях рождения, семейных праздниках. Ася поступила в медицинский институт, Лена в институт культуры. В отличие от своего папы, Асенька рано встретила избранника. На одном курсе с ней учился Толя Лазуткин, они поженились, у них родился сын Максим. А Леночка повстречалась с молодым красавцем из Болгарии, временно работавшем в СССР, Георгием. Они полюбили друг друга так сильно, что Лена решилась оставить и родных, и родной город, и уехала с мужем в Софию. Сейчас она рисует картины, пишет стихи на болгарском. У них с Георгием родилась дочка, Миленка, почти одновременно с нашей Полиной. Тут уж совсем трудно стало общаться - работа, дети, расстояния, даже государственная граница. Но, к счастью, благодаря нашим родителям, связь эта не прервалась окончательно..
Ася и Лена.
Я помню, когда родилась наша Полинка, дядя Гриша привез для нее просторный деревянный манеж - большой дефицит по тем временам, который очень облегчал нам жизнь, т.к. Поля любила в нем играть. Через много лет, уже в Израиле, когда родился наш первый внук Орен, точно такой же манеж для него привез внук дяди Гриши, Максим. Максим очень похож характером на деда, такой же широкий (не телом - душой) и добрый.
А самому дяде Грише, к сожалению, даже самые лучшие специалисты помочь не могли, он умер в 79 году, не дожив до 70 лет, от очень тяжелой болезни.
Мама, естественно, была рядом во время болезни и сохраняла потом самые тесные отношения с тетей Тамарой, они перезванивались несколько раз в неделю. Потом заболела мама. То есть у нее и раньше был изрядный набор болезней: стенокардия, гипертония и т.д. Но с ними как-то научились жить, справляться. А тут началось необратимое - болезнь Альцгеймера. Никому не пожелаю на опыте узнать, что это такое. Папа был рядом с ней, и ему больнее всех было видеть, как любимый и близкий человек шаг за шагом теряет свой разум, свой облик У него и раньше сердце было не здоровое, а тут оно не выдержало, с тяжелым инфарктом его увезли в больницу. Мама уже была в таком состоянии, что оставлять ее одну было нельзя. Что мне было делать? О том, чтобы найти человека, который за деньги бы ее опекал, не могло быть и речи - ни денег у нас не было, и людей таких в тогдашней жизни было не найти. И уж, конечно, никаких социальных служб, как в развитых странах, никакой помощи от государства. Было лето. Рина со своими родителями и с Полинкой, как обычно, жили на даче в Стрельне. Мы все годы, как появилась Полина, жили там летом, оттуда ездили на работу. Изя был в отпуске, он с Галей уехал на месяц в Друскеники. Если бы я даже попросил его приехать, билетов в разгар сезона не было. Тетя Таня и Мила работали, попеременно "дежурили" с Яночкой на даче. Ни дяди Гриши, ни дяди Исая в живых уже не было. Ося несколько раз после работы заезжал к папе в больницу, но он тоже работал, и помочь мне с мамой никак не мог. Я только что поменял работу, ездил на другой конец города (час и 15 минут в одну сторону), никакого отпуска мне не полагалось. Что же делать? Бросить работу? А на что жить? Задела никакого у нас не было, жили от зарплаты до зарплаты. Конечно, родители Рины прокормили бы нас какое-то время, но садится на шею родителям? Тем более что мама Рины уже была на пенсии. Понятно, что это был вариант не для нас. Где найти выход? Выхода я не видел и был в отчаянии, как никогда в жизни. Ни под пиком Гармо, когда боялся, что лучший друг умирает от воспаления легких у меня на руках, и помочь ему не в наших силах. Ни, кода с поврежденными головой, спиной и ногой валялся на дне ледяной пещеры Девдоракского ледника, и шансов на спасение было не много. Тогда обошлось, благодаря чуду - удачному сходу лавины и верности двух друзей, их опыту и умениям. Тогда еще можно было надеяться, напрячь силы, бороться. А сейчас чуда ждать было не откуда, и самые лучшие друзья помочь никак не могли. И, вдруг, вечером телефонный звонок - тетя Тамара: "Как дела?". Я рассказал, как дела. "А давай, Алик", говорит она, "привези маму ко мне. Я думаю, нам будет хорошо вместе". Я не верил, что будет хорошо. С мамой было уже очень трудно. Кроме того, что она уже многого не понимала, разучилась пользоваться бытовыми приборами, она стала капризной, обидчивой. Но никаких других вариантов не было, а это была, отсрочка хоть на день-другой - так я думал. И повез маму. И как я ошибался! Конечно, я звонил туда утром и вечером, и каждый раз два бодрых, радостных голоса: у на все хорошо, мы гуляем, отдыхаем, Тамара так обо мне заботиться (это - мама говорила). Не могу писать, слезы наворачиваются. Если бы я умел молиться, то первая молитва была бы, конечно, за детей и внуков, и, вместе с ними, за тетю Тамару.
Тогда мы выкарабкались. А через пару лет мама, и без того уже очень слабенькая, заразилась от меня гриппом и угасала прямо на глазах. Изя забрал к себе папу, чтобы он не заразился, и чтобы его снова не травмировать. И вот вечером накануне, когда все уже было ясно, и помочь ничем было нельзя, мы с Риной уложили Полинку спать, сидим на кухне, слов никаких нет. Вдруг - звонок в дверь - Ася. Я не помню, чтобы мы с ней разговаривали по телефону в те дни. Как она почувствовала? Или тетя Тамара ей сказала? Не знаю. Помочь, конечно, никак и она не могла. О чем-то говорили, и нам с Риной стало как-то легче, теплее, что мы не одиноки в этом мире, в это время.
Сейчас мы вместе в Израиле. Общаемся, время от времени бращаемся к ним с Толей с нашими медицинскими проблемами. Толя (он хирург) даже вырезал у меня на спине какую-то гадость. Леночка, по-прежнему, в Болгарии, Миленка выросла, стала очаровательной, доброй девушкой, женщиной. У нее подрастает сын, Симеон.
А у Максима двое: старший Рон, и младшая Алекс.
Вот они все (без детей еще) на свадьбе у Максима: Максим со своей женой Оленькой, Ася с Толей, Лена с Георгием и Милена.
Пока была жива тетя Тамара, Лена с Миленкой каждый год приезжали ее навестить. Да и сейчас выбираются иногда. А в прошлом году мы всей нашей семьей: сначала мы с Риной и Ореном, потом и Поля с Мишей и Даником ездили летом в Болгарию, много времени провели с Миленой и Симеоном. Лена изо всех сил старалась нас получше принять, а Миленка нас просто опекала, возила, помогала во всем. Без нее и отдых наш был бы совсем другим, и "дачу" в Боровце мы бы не купили и не обустроили. Кажется, у них с Полиной и Мишей пробежала теплая волна друг к другу. Я очень этому рад.
Перейдем к дяде Исаю. Вот он уж точно любил "погулять". Был он очень веселым, любил развлечения и выпивку. Не только в юности, какм большинство тогда, но и в зрелые годы. Он был младшим в семье, наверное, самым любимым и избалованным. Поэтому, мне кажется, не было в нем такого чувства ответственности, как в старшем брате и сестрах. Но, на самом деле, я, к сожалению, очень мало его знаю, поэтому мало могу написать. Знаю, что он много общался с нашими старшими братьями, Изей и Яшей, особенно с Яшей. Работал он каким-то начальником в ленинградской легкой промышленности. Когда мне, уже подросшему, надо было купить нарядную кофту, или пальто, мы с мамой ехали к дяде Исаю на работу. У него выбор был богаче, чем в советских магазинах той поры (где выбора не было никакого). Он рано женился на очень красивой женщине, Клаве. У них родилось две красивых и милых дочки, Неля и Галя. Они обе старше меня меня и особого контакта у нас не получилось. Тем более, что Клава начала серьезно пить и Галю они вынуждены были отдать в интернат. А Неля в 19 лет (мне тогда было 11) вышла замуж. Помню веселую ее свадьбу с хупой, устроенную у нас дома.
А Клава опускалась все ниже, болела, иногда ее даже сажали. Когда она выходила, Неля, добрая по натуре, брала ее к себе домой, кормила, обихаживала. А твердая Галя и видеть ее не хотела, говорила: "у меня нет мамы". Через несколько дней Клава снова пропадала, снова узнавали, что она в больнице, или в заключении...
К сожалению, с мужем своим Неля скоро рассталась. Осталась дочка - Ирочка, такая же красавица и добрая, как ее мама. Вскоре у Нели появился новый муж, Гриша. Мы мало общались, хотя, видимо, он был хорошим человеком, Ира его считает своим папой. А еще лет через 10, даже с лишним, Неля встретила свою судьбу - Павла, простого шофера, но хорошего, доброго человека. Он буквально носил ее на руках. Увы, и на сей раз идиллия продолжалась не так долго. После тяжелой аварии Павел остался калекой. Теперь Неля ухаживала за ним, и ухаживает до сих пор.
Неля, Изя, Павел и Галя в Нью-Йорке
Про Галю я, увы, еще меньше могу рассказать. Очень мало мы пересекались в жизни. У них, с ее мужем Геной, родился сын, Максим. Гена умер сравнительно молодым. Сейчас они вместе с Нелей, Павлом, Ирой и ее семьей в Нью Йорке, наконец-то в тихой и относительно беззаботной гавани. Ира и ее преданный муж, Володя, трогательно заботятся о маме, ее больном муже и тете Гале. У Иры с Володей один сын, Саша. Мы тепло встречаемся с ними у Милы, или Оси, когда бываем в Америке. К сожалению, в промежутках между этими редкими поездками, связи у нас никакой нет. Только спрашиваю о них у Милы по телефону. При встречах я каждый раз приглашаю их в гости, в Израиль, но пока у них не нашлось времени, или желания. Или приезжали, но с нами не связались.
Неля, Ира и профиль тети Тани
Дядя Исай женился второй раз на тихой женщине, Анне Ивановне. Он называл ее "Фурцевой" (кто сейчас помнит эту женщину-министра культуры поры хрущевской "оттепели") за полноту, "ямочки", и курносый нос. У Анны Ивановны сложились хорошие дружеские отношения с мамой и тетей Таней, которые продолжались и после смерти дяди Исая. Они регулярно перезванивались, когда кто-то заболевал, ездили друг-друга навещать.
А дядя Исай умер рано, первым из братьев-сестер, не дожив до 60 лет.
Так у меня получилось, что сначала я рассказал о ближайших родственниках со стороны мамы. Только о ближайших. Может быть, сумею еще когда нибудь написать об очень близких двоюродных маминых сестрах, тете Мине и тете Тане Файнштрой. Тетя Мина, мамина тезка и ровесница с мужем и детьми, Володей и Гиной, жила в Казани. Потом, когда Гина вышла замуж за Изю Паперно, молодого физика из Тбилиси, все они, кроме Володи, перебрались в Тбилиси. Тетя Мина и мама переписывались до 1980 года, когда их семья перебралась в Израиль. Тогда связь прекратилась, потом выяснилось, что при отъезде у них отобрали все записные книжки. Но они продолжали нас искать и нашли за месяц до нашего отьезда в Израиль. И когда в 90 году мы приехали, Гина с Володей встретили нас в аэропорту, приняли обустроили и такой теплотой согрели первые дни и месяцы нашей жизни в новой стране! Чуть ни каждый вечер мы ходили в гости к Гине с Изей и тете Мине, а по утрам Изя по дороге на работу отвозил нас в ульпан, учить иврит, в центр Иерусалима. Очень хочется рассказать о них подробнее.
Гина и Сима
И о тете Тане Файнштрой из Гагр, ее муже, дяде Мише, детях Володе и Яше, с которыми мы познакомились в Гаграх, и продолжаем дружить в Израиле.
А были еще двоюродные дядя Исай в Москве и дядя Исай Годес в Свердловске-Екатеринбурге. С его сыном Сашей и Сашиной женой Леной мы познакомились случайно, оказавшись соседями в Модеине, благодаря еще одним родственникам из Свердловска...
Но пора уже вернуться к рассказу о родственниках со стороны папы.
У папиного старшего брата, Гершона, в Куйбышеве-Самаре родилось трое сыновей: Хаим-Ефим, Ицхак-Виктор и Сане-Александр. Все они стали талантливыми конструкторами на тамошнем авиационном заводе. С ними, к сожалению, не было у меня почти никакой связи, только с Саней мы познакомились поближе и подружились уже в последние годы, в Израиле. Сейчас, увы, никого из них уже нет в живых.
Иногда перезваниваемся с Лией - дочкой Сани, и Ирой - дочкой Ефима. Лия с мужем, вслед за сыном, перебрались в Канаду, где прохладнее и не стреляют. Пока, по-крайней мере. А Ира пишет книжку о своей семье, Надеюсь из нее узнать побольше о родственниках из Самары.
Дети наши и вовсе не знакомы. Жаль.
А вот с борисовскими родственниками была у нас постоянная связь. У Нехамы и Мотэ было две дочки, Рива и Маня, и сын Исаак-Витя.
Нехама, Циля и Рива в Борисове
Они были разные: старшая строгая с виду Рива. Открытая, беззаветно-добрая Маня, в Израиле мы с ней каждую неделю перезванивались, от нее я узнавал все семейные новости. Внешне не такой открытый, но такой же добрый, Витя. Да и Рива была строгой только на первый взгляд, а в душе такая же добрая и родственная. Помню, что, когда я был совсем маленький, Витя учился чему-то в Ленинграде. Был он тогда очень бедным студентом, но ни разу не пришел к нам без шоколадки для меня. Эх, рассказать бы о них, о каждом поподробнее, да слов не найти, и подробности в голову не приходят. У каждого из них - по двое детей. У Ривы с Абрашей - Сима и Залик. У Мани с Меиром-Мишей - Поля и Софа. У Вити с Фаней - Поля и Миша.
И ленинградская часть нашей семьи была дружной и гостеприимной, но "борисовские" - это что-то особенное. Никогда не забуду, сколько было радости, веселья, когда мы приезжали к ним иногда с папой и мамой, иногда и один я, а в последний раз - с Риной, Полинкой и Галей. Как все собирались, и на всех лицах были улыбки, шум, застолье. И, конечно, папа пел, и все, даже малыши, стихали и слушали. В отличие от меня, они понимали идиш. И они, и дочки их приезжали к нам в Ленинград, мы с ними ездили в Петергоф и Пушкин, музеи, бродили по городу. Я люблю показывать родной город хорошим людям. Тогда - Ленинград, сейчас - Иерусалим. Особенно дружны мы были с Симой, переписывались, один раз даже ездили с палаткой вместе с Сашей Фрадковым на Голубые озера под Ленинградом. После института Сима вышла замуж за Фиму Гуревича, у них родилось два славных мальчугана, Дима и Славик. Залик тоже женился на Лене, у него тоже двое, взрослых уже, детей, Вадим и Нина, живут они в США, и связи близкой с ними у нас нет.
Поля "Манина" вышла замуж за очень близкого, семейного Шуню. По рассказам папы, когда он на гастролях попадал в Борисов, именно Шуня всегда провожал его на вокзал. У них две дочки, Лена и Таня и уже пятеро внуков. Старший, Миша, уже отслужил 3 года танкистом, и должен на днях освободиться из армии.
У Софы с Яшей двое сыновей, Максим и Олег, у Олега уже родился славный сынишка.
У Поли "Витиной" и ее мужа Саввы тоже двое детей, Дима и Света-Орит. Дима работает от банка Израиля в Вашингтоне У него тоже двое детей, и Поля, при каждой возможности, летит в Америку, побыть со внуками. Света недавно вышла замуж.
После того, как мы в начале 90-го "совершили алию", все "борисовские" (кроме Залика) перебрались вслед за нами в Иерусалим. В первые пару лет наша Полинка много общалась, даже дружила со Славиком и Димой - ровесниками, сыновьями Симы и Полины. Потом мы перебрались в Тель Авив и связь эта порвалась, увы. Только от нас они иногда слышат что-то друг о друге. Да и мы... От страшной болезни умерла Сима, ушли Рива с Абрашей, Маня с Мишей и Витя с Фаней... И мы встречаемся все реже и реже, перезваниваемся раз в месяц, в лучшем случае. И так обидно, что дети уже не знают, друг друга, что семья сужается до самого узкого круга. А что поделать, как это можно изменить?
Хотя, совсем недавно, Света с мужем сняли квартиру в Модеине, неподалеку от нас. Так, что может быть, "мы еще споем" вместе.
Маня, Изя, Рива, Абраша и Витя в Иерусалиме.
Много я уже наболтал. Перефразируя Бродского могу сказать о своем тексте, что оказался длинным. О жизни я такого сказать не могу, пролетела как-то незаметно, ничего толкового, кроме дочки, не получилось сделать, завершить. Ну, хотя бы, текст этот написал. Пора заканчивать, если хочу, чтобы у кого-то хватило терпения дочитать до конца. Мало в моем рассказе подробностей, живых деталей. И совсем нет споров, размолвок, обид, без которых ни в одной семье не обходится. Отчасти благодаря свойству памяти. Я очень быстро забываю неприятности, обиды (если они не "смертельные", а таких не много накопилось за мою жизнь), зато хорошее помню долго (хотя сейчас, на старости, просто все стал забывать, увы). Но главное - я пишу о людях, которых люблю, и хотел показать их такими, какими я их люблю.
сидят: Полина, Галя, Фима, Рина, Яша - муж Софы,
стоят: Славик со своей женой Аней, Поля - дочка Вити и Фани, Софа, Ира - дочка Ефима из Самары, я, Дима -сын Симы и Фимы, Лена - дочка Полины и Шуни, сама Полина - дочка Мани и Миши. А Шуня фотографирует. 27.09.2013
В молодости для многих людей главное - друзья. У меня тоже так было. Кстати, родители мои любили моих друзей, дом наш всегда открыт для всех. Несмотря на то, что пока я учился в 8-летке в пролетарском районе, среди гостей были и самые "крутые" хулиганы нашего класса. Мы что-то ломали, разбивали вазы, испортили серебряные ножи, сражаясь на них, и т.д., но не помню, чтобы меня сильно ругали за это. Потом, уже в 30-ке, когда мы начали собираться компанией нашего класса (хулиганов там уже не было :), родители несколько раз в год уходили в гости, оставляя нам квартиру для наших развлечений. Думаю, в том, что мне так повезло с друзьями, большая доля отношения моих родителей. И сейчас я очень люблю своих друзей, не раз и не два в самых различных обстоятельствах они меня выручали, но сейчас я хотел рассказать о семье. Когда мне было 25 лет, готовясь к очередному походу в горы, на тренировке я услышал разговор двух женщин, лет на 10 старше меня, тренировавшихся рядом. Одна из них рассказывала про нездоровье своей мамы, и заключила так. Хорошие друзья всегда приходят на помощь. Но, даже у самых хороших друзей - своя жизнь, они помогают в экстремальной ситуации, но в ситуации кратковременной. Тащить твою ношу изо дня в день они просто не могут физически. В такой ситуации помочь может только тот, кто живет с тобой одной жизнью, одними заботами - семья. Тогда мне это показалось странным, не очень я в это поверил. Но запомнил. И жизнь показала, насколько она была права. Семья. Семь я. Говорить о мудрости языка - заезженный штамп, но в в данном случае это точно. Семья может удесятерить твои силы. Боюсь, что для наших детей это потеряно.
Конечно, в этом наша вина, вина нашего поколения. У всех у нас, кроме "борисовских" по одному ребенку. Когда ты растешь вместе, по десятку раз в день натыкаешься, спотыкаешься, трешься, ешь и спишь вместе. Когда с раннего детства привыкаешь заботиться о младшем, принимать заботу родного, делишься всем, отдаешь любимые игрушки и платья. Когда злишься за поломанное, испачканное, разбитое свое самое дорогое, дерешься даже, а потом, в порыве любви, обнимаешь недавнего обидчика. Когда всегда рядом плечо, рука, нога, голова братьев и сестер. Тогда, наверное, чувство родного человека рождается само собой. А как почувствовать родного в двоюродном-троюродном, с которым не рос вместе, не смотрел мультики вместе, книжки одни не читал, не делил ничего, не злился, не обнимал, не целовал, не бежал ему на помощь и его на помощь не звал? Встретить случайно человека, и вдруг почувствовать родного? - это, наверное, из области чуда. Остается только надеяться, что они не повторяют и не повторят нашей ошибки.
Дочка Изи, Галя - молодчина, она, единственная, наверное, кто всех помнит и любит. И все даты помнит. Но она далеко, все родственники разъехались по разным странам, а она осталась в Питре с мамой и сыном.
Галя, Поля, Орен и Даник в Иерусалиме.
И постоянно передает через меня всем приветы и поздравления. Только с ней и с сыном Рининого брата, Артемом, наша Поля на более-менее постоянной связи. А с прошлого года, после поездки в Болгарию, еще с Миленкой. Хоть что-то сохранилось, слава богу.
Поля и Милена в Болгарии
Я почти ничего не написал о любимых жене и дочке, о зяте, который для нас стал родным человеком, о самых родных и любимых внуках. Потому, что про них не мне им рассказывать. Это для них я пишу, хочу сохранить память о тех, кого они не знают, или знают не так, как я. От которых мы взяли, что смогли. И будем еще брать у тех, кто с нами, на этой земле. И отдавать, ведь только это делает по-настоящему счастливым, когда можешь дать что-то нужное близкому человеку. "Что отдал, то твое" - еще одно заезженное, но верное выражение. Так уж получается - начинал .Бродским, а заканчиваю заезженными выражениями. Ничего оригинального в голову не приходит. Только: спасибо вам родные, что вы есть у меня!А вот те, кого уже нет, кто похоронен на еврейском кладбище в Петербурге
дед Марк 1883 - 1951 מנחם מענדל בר יחושע
баба Рахиль - Рахиль Исаевна 1879 - 1956
папина мама Алта Давидовна 1874 - 1957
дядя Гриша 1911 - 1979,
дядя Исай 1916 - 1975,
дядя Коля 1908 - 1965,
папа 1910 - 1987,
мама 1912 - 1986,
тетя Рая - Рахиль 1909 - 1962,
тетя Циля 1916 - 1987,
тетя Бася - 1912 - 1982, она похоронена в крематории,
сестрёнка Галочка - 1946,
брат Изя 1936 - 2007,
двоюродный брат Яша - 1937 - 1983...
начало воспоминаний: http://k-alex10.livejournal.com/4541.html
предыдущая запись: http://k-alex10.livejournal.com/9794.html
[Spoiler (click to open)]
У мамы было два брата, старший - Гриша и младший, Исай. Дядя Гриша был всего на год старше мамы, но всегда ощущал себя старшим, ответственным, и был в полном смысле старшим братом. Когда у кого-то из родственников случались проблемы, трудности, тут же появлялся Гриша и помогал советом и делом. Как сыну "лишенца", получить высшее образование ему было практически невозможно, и до войны он, как я писал, работал станочником на Кировском заводе. Младшие сестры повыходили замуж, у них родились дети. Даже самый младший, Исай, женился, у него родилась дочка, Неля. А дядя Гриша оставался один. Рассказывают, что он любил "погулять", хотя это плохо сочетается со сложившимся у меня образом. После войны он, наконец, встретил девушку своей мечты, свое счастье - молодую красавицу Тамару, и сумел завоевать ее сердце. У них родились две доченьки: Асенька - за 10 дней до меня, и через полтора года, Леночка. Ася (Агнесса) в детстве очень не любила свое имя, требовала, чтобы ее звали Аней, и я до сих пор теряюсь, как ее называть :). Хотя сейчас это не так уж и важно, главное, что в жизни мы не потерялись.Всю любовь, всю заботу дядя Гриша теперь отдавал молодой жене и дочкам. Он, чудом и силой воли выживший в голодном, холодном, умирающем блокадном Ленинграде, изо всех сил старался обеспечить жизнь своей семьи, оградить ее от опасностей и бед.
дядя Гриша и тетя Тамара на черноморском побережьи.
Я уже писал про его "пунктик", "чудачество" в глазах привыкших к относительно сытой жизни, забота, чтобы в доме всегда был хлеб. Но, конечно, не хлебом единым хотел он обеспечить свою семью. Он стремился, чтобы у самых дорогих и любимых все было самое лучшее, и дом, и одежда, и образование. Сам дядя Гриша после войны восполнил техническое образование, перешел работать в объединение "Красногвардеец" и дорос там сначала до должности начальника цеха, а потом и до главного технолога всего объединения. Продукция"Красногвардейца" - всевозможные виды медицинского оборудования, которое в СССР всегда было в дефиците (как, впрочем, и все остальные нужные людям вещи). К дяде Грише постоянно обращались руководители всех ленинградских (и не только) клиник с просьбами поставить то, или другое оборудование. С другой стороны к нему всегда обращались все родственники, друзья, и даже малознакомые люди со всеми своими болезнями. Была эпоха "блата". Был он человеком широким, добрым, всегда старался помочь. И он устраивал консультации специалистов, укладывал в лучшие клиники, что для простого человека было совершенно невероятно. Через десятки лет я как будто влез в его шкуру, когда работал в нейрохирургическом и пульмонологии институтах и в детской больнице, мне тоже удавалось устраивать консультации родственникам и друзьям. И в нашей "большой" семье он продолжал оставаться старшим братом и всегда старался помочь, хотя бы советом, связями, чтобы устроить жизнь наилучшим из возможных образом. Так, как он это понимал. Особенно много проблем появилось в семье тети Тани, когда она осталась без мужа с тремя детьми. Не все его советы принимались на ура, не всегда за них благодарны те, кому он стремился помочь. Но я уверен, что он искренне хотел сделать лучше, исходя из своего опыта и понимания ситуации.
А тетя Тамара преподавала русский язык и литературу. Они получили отдельную двухкомнатную квартиру, что было по тем временам большой удачей, на краю тогдашнего Ленинграда, недалеко от лесопарка Сосновка. Летом родители, как правило, вывозили нас с Осей на дачу. А когда у родителей было туго с деньгами, с дачей не получалось, нашей дачей становилась квартира дяди Гриши и тети Тамары. Ночевали дома, но ездили туда почти каждый день. Мы, видимо, уже достаточно подросли, и нас отпускали одних. Около нашего дома было кольцо 9-го трамвая, мы в него садились и через час кружения по городу добирались до Политехнического института. Они жили оттуда в 5-ти минутах ходьбы. Встречала нас тетя Тамара, она летом не работала и занималась своими дочками и нами. Я никогда не чувствовал, что мы - два маленьких бандита, были ей в тягость (а сейчас уже могу себе представить, как не просто одному взрослому с четырьмя детьми, пусть и не грудными уже). Она и русским с нами занималась, но без перебора. Была она веселой выдумщицей, и устраивала с нами какие-то маскарады, то цыганами-цыганками мы переодевались, то еще кем-то. Еще ходили в Сосновку, луки и стрелы делали, стреляли по деревьям, охотились за воронами. И ссорились, даже дрались, бывало, без этого дети не растут, но и мирились быстро. Не помню уже, к сожалению, подробностей, но было весело.
Потом мы как-то отдалились. С Осей мы были в постоянном контакте, и в школе, и общие друзья, а с Асей и Леной связь была очень эпизодической - жили в разных концах города, у каждого своя школа, своя компания. Встречались, в основном, на днях рождения, семейных праздниках. Ася поступила в медицинский институт, Лена в институт культуры. В отличие от своего папы, Асенька рано встретила избранника. На одном курсе с ней учился Толя Лазуткин, они поженились, у них родился сын Максим. А Леночка повстречалась с молодым красавцем из Болгарии, временно работавшем в СССР, Георгием. Они полюбили друг друга так сильно, что Лена решилась оставить и родных, и родной город, и уехала с мужем в Софию. Сейчас она рисует картины, пишет стихи на болгарском. У них с Георгием родилась дочка, Миленка, почти одновременно с нашей Полиной. Тут уж совсем трудно стало общаться - работа, дети, расстояния, даже государственная граница. Но, к счастью, благодаря нашим родителям, связь эта не прервалась окончательно..
Ася и Лена.
Я помню, когда родилась наша Полинка, дядя Гриша привез для нее просторный деревянный манеж - большой дефицит по тем временам, который очень облегчал нам жизнь, т.к. Поля любила в нем играть. Через много лет, уже в Израиле, когда родился наш первый внук Орен, точно такой же манеж для него привез внук дяди Гриши, Максим. Максим очень похож характером на деда, такой же широкий (не телом - душой) и добрый.
А самому дяде Грише, к сожалению, даже самые лучшие специалисты помочь не могли, он умер в 79 году, не дожив до 70 лет, от очень тяжелой болезни.
Мама, естественно, была рядом во время болезни и сохраняла потом самые тесные отношения с тетей Тамарой, они перезванивались несколько раз в неделю. Потом заболела мама. То есть у нее и раньше был изрядный набор болезней: стенокардия, гипертония и т.д. Но с ними как-то научились жить, справляться. А тут началось необратимое - болезнь Альцгеймера. Никому не пожелаю на опыте узнать, что это такое. Папа был рядом с ней, и ему больнее всех было видеть, как любимый и близкий человек шаг за шагом теряет свой разум, свой облик У него и раньше сердце было не здоровое, а тут оно не выдержало, с тяжелым инфарктом его увезли в больницу. Мама уже была в таком состоянии, что оставлять ее одну было нельзя. Что мне было делать? О том, чтобы найти человека, который за деньги бы ее опекал, не могло быть и речи - ни денег у нас не было, и людей таких в тогдашней жизни было не найти. И уж, конечно, никаких социальных служб, как в развитых странах, никакой помощи от государства. Было лето. Рина со своими родителями и с Полинкой, как обычно, жили на даче в Стрельне. Мы все годы, как появилась Полина, жили там летом, оттуда ездили на работу. Изя был в отпуске, он с Галей уехал на месяц в Друскеники. Если бы я даже попросил его приехать, билетов в разгар сезона не было. Тетя Таня и Мила работали, попеременно "дежурили" с Яночкой на даче. Ни дяди Гриши, ни дяди Исая в живых уже не было. Ося несколько раз после работы заезжал к папе в больницу, но он тоже работал, и помочь мне с мамой никак не мог. Я только что поменял работу, ездил на другой конец города (час и 15 минут в одну сторону), никакого отпуска мне не полагалось. Что же делать? Бросить работу? А на что жить? Задела никакого у нас не было, жили от зарплаты до зарплаты. Конечно, родители Рины прокормили бы нас какое-то время, но садится на шею родителям? Тем более что мама Рины уже была на пенсии. Понятно, что это был вариант не для нас. Где найти выход? Выхода я не видел и был в отчаянии, как никогда в жизни. Ни под пиком Гармо, когда боялся, что лучший друг умирает от воспаления легких у меня на руках, и помочь ему не в наших силах. Ни, кода с поврежденными головой, спиной и ногой валялся на дне ледяной пещеры Девдоракского ледника, и шансов на спасение было не много. Тогда обошлось, благодаря чуду - удачному сходу лавины и верности двух друзей, их опыту и умениям. Тогда еще можно было надеяться, напрячь силы, бороться. А сейчас чуда ждать было не откуда, и самые лучшие друзья помочь никак не могли. И, вдруг, вечером телефонный звонок - тетя Тамара: "Как дела?". Я рассказал, как дела. "А давай, Алик", говорит она, "привези маму ко мне. Я думаю, нам будет хорошо вместе". Я не верил, что будет хорошо. С мамой было уже очень трудно. Кроме того, что она уже многого не понимала, разучилась пользоваться бытовыми приборами, она стала капризной, обидчивой. Но никаких других вариантов не было, а это была, отсрочка хоть на день-другой - так я думал. И повез маму. И как я ошибался! Конечно, я звонил туда утром и вечером, и каждый раз два бодрых, радостных голоса: у на все хорошо, мы гуляем, отдыхаем, Тамара так обо мне заботиться (это - мама говорила). Не могу писать, слезы наворачиваются. Если бы я умел молиться, то первая молитва была бы, конечно, за детей и внуков, и, вместе с ними, за тетю Тамару.
Тогда мы выкарабкались. А через пару лет мама, и без того уже очень слабенькая, заразилась от меня гриппом и угасала прямо на глазах. Изя забрал к себе папу, чтобы он не заразился, и чтобы его снова не травмировать. И вот вечером накануне, когда все уже было ясно, и помочь ничем было нельзя, мы с Риной уложили Полинку спать, сидим на кухне, слов никаких нет. Вдруг - звонок в дверь - Ася. Я не помню, чтобы мы с ней разговаривали по телефону в те дни. Как она почувствовала? Или тетя Тамара ей сказала? Не знаю. Помочь, конечно, никак и она не могла. О чем-то говорили, и нам с Риной стало как-то легче, теплее, что мы не одиноки в этом мире, в это время.
Сейчас мы вместе в Израиле. Общаемся, время от времени бращаемся к ним с Толей с нашими медицинскими проблемами. Толя (он хирург) даже вырезал у меня на спине какую-то гадость. Леночка, по-прежнему, в Болгарии, Миленка выросла, стала очаровательной, доброй девушкой, женщиной. У нее подрастает сын, Симеон.
А у Максима двое: старший Рон, и младшая Алекс.
Вот они все (без детей еще) на свадьбе у Максима: Максим со своей женой Оленькой, Ася с Толей, Лена с Георгием и Милена.
Пока была жива тетя Тамара, Лена с Миленкой каждый год приезжали ее навестить. Да и сейчас выбираются иногда. А в прошлом году мы всей нашей семьей: сначала мы с Риной и Ореном, потом и Поля с Мишей и Даником ездили летом в Болгарию, много времени провели с Миленой и Симеоном. Лена изо всех сил старалась нас получше принять, а Миленка нас просто опекала, возила, помогала во всем. Без нее и отдых наш был бы совсем другим, и "дачу" в Боровце мы бы не купили и не обустроили. Кажется, у них с Полиной и Мишей пробежала теплая волна друг к другу. Я очень этому рад.
Перейдем к дяде Исаю. Вот он уж точно любил "погулять". Был он очень веселым, любил развлечения и выпивку. Не только в юности, какм большинство тогда, но и в зрелые годы. Он был младшим в семье, наверное, самым любимым и избалованным. Поэтому, мне кажется, не было в нем такого чувства ответственности, как в старшем брате и сестрах. Но, на самом деле, я, к сожалению, очень мало его знаю, поэтому мало могу написать. Знаю, что он много общался с нашими старшими братьями, Изей и Яшей, особенно с Яшей. Работал он каким-то начальником в ленинградской легкой промышленности. Когда мне, уже подросшему, надо было купить нарядную кофту, или пальто, мы с мамой ехали к дяде Исаю на работу. У него выбор был богаче, чем в советских магазинах той поры (где выбора не было никакого). Он рано женился на очень красивой женщине, Клаве. У них родилось две красивых и милых дочки, Неля и Галя. Они обе старше меня меня и особого контакта у нас не получилось. Тем более, что Клава начала серьезно пить и Галю они вынуждены были отдать в интернат. А Неля в 19 лет (мне тогда было 11) вышла замуж. Помню веселую ее свадьбу с хупой, устроенную у нас дома.
А Клава опускалась все ниже, болела, иногда ее даже сажали. Когда она выходила, Неля, добрая по натуре, брала ее к себе домой, кормила, обихаживала. А твердая Галя и видеть ее не хотела, говорила: "у меня нет мамы". Через несколько дней Клава снова пропадала, снова узнавали, что она в больнице, или в заключении...
К сожалению, с мужем своим Неля скоро рассталась. Осталась дочка - Ирочка, такая же красавица и добрая, как ее мама. Вскоре у Нели появился новый муж, Гриша. Мы мало общались, хотя, видимо, он был хорошим человеком, Ира его считает своим папой. А еще лет через 10, даже с лишним, Неля встретила свою судьбу - Павла, простого шофера, но хорошего, доброго человека. Он буквально носил ее на руках. Увы, и на сей раз идиллия продолжалась не так долго. После тяжелой аварии Павел остался калекой. Теперь Неля ухаживала за ним, и ухаживает до сих пор.
Неля, Изя, Павел и Галя в Нью-Йорке
Про Галю я, увы, еще меньше могу рассказать. Очень мало мы пересекались в жизни. У них, с ее мужем Геной, родился сын, Максим. Гена умер сравнительно молодым. Сейчас они вместе с Нелей, Павлом, Ирой и ее семьей в Нью Йорке, наконец-то в тихой и относительно беззаботной гавани. Ира и ее преданный муж, Володя, трогательно заботятся о маме, ее больном муже и тете Гале. У Иры с Володей один сын, Саша. Мы тепло встречаемся с ними у Милы, или Оси, когда бываем в Америке. К сожалению, в промежутках между этими редкими поездками, связи у нас никакой нет. Только спрашиваю о них у Милы по телефону. При встречах я каждый раз приглашаю их в гости, в Израиль, но пока у них не нашлось времени, или желания. Или приезжали, но с нами не связались.
Неля, Ира и профиль тети Тани
Дядя Исай женился второй раз на тихой женщине, Анне Ивановне. Он называл ее "Фурцевой" (кто сейчас помнит эту женщину-министра культуры поры хрущевской "оттепели") за полноту, "ямочки", и курносый нос. У Анны Ивановны сложились хорошие дружеские отношения с мамой и тетей Таней, которые продолжались и после смерти дяди Исая. Они регулярно перезванивались, когда кто-то заболевал, ездили друг-друга навещать.
А дядя Исай умер рано, первым из братьев-сестер, не дожив до 60 лет.
Так у меня получилось, что сначала я рассказал о ближайших родственниках со стороны мамы. Только о ближайших. Может быть, сумею еще когда нибудь написать об очень близких двоюродных маминых сестрах, тете Мине и тете Тане Файнштрой. Тетя Мина, мамина тезка и ровесница с мужем и детьми, Володей и Гиной, жила в Казани. Потом, когда Гина вышла замуж за Изю Паперно, молодого физика из Тбилиси, все они, кроме Володи, перебрались в Тбилиси. Тетя Мина и мама переписывались до 1980 года, когда их семья перебралась в Израиль. Тогда связь прекратилась, потом выяснилось, что при отъезде у них отобрали все записные книжки. Но они продолжали нас искать и нашли за месяц до нашего отьезда в Израиль. И когда в 90 году мы приехали, Гина с Володей встретили нас в аэропорту, приняли обустроили и такой теплотой согрели первые дни и месяцы нашей жизни в новой стране! Чуть ни каждый вечер мы ходили в гости к Гине с Изей и тете Мине, а по утрам Изя по дороге на работу отвозил нас в ульпан, учить иврит, в центр Иерусалима. Очень хочется рассказать о них подробнее.
Гина и Сима
И о тете Тане Файнштрой из Гагр, ее муже, дяде Мише, детях Володе и Яше, с которыми мы познакомились в Гаграх, и продолжаем дружить в Израиле.
А были еще двоюродные дядя Исай в Москве и дядя Исай Годес в Свердловске-Екатеринбурге. С его сыном Сашей и Сашиной женой Леной мы познакомились случайно, оказавшись соседями в Модеине, благодаря еще одним родственникам из Свердловска...
Но пора уже вернуться к рассказу о родственниках со стороны папы.
У папиного старшего брата, Гершона, в Куйбышеве-Самаре родилось трое сыновей: Хаим-Ефим, Ицхак-Виктор и Сане-Александр. Все они стали талантливыми конструкторами на тамошнем авиационном заводе. С ними, к сожалению, не было у меня почти никакой связи, только с Саней мы познакомились поближе и подружились уже в последние годы, в Израиле. Сейчас, увы, никого из них уже нет в живых.
Иногда перезваниваемся с Лией - дочкой Сани, и Ирой - дочкой Ефима. Лия с мужем, вслед за сыном, перебрались в Канаду, где прохладнее и не стреляют. Пока, по-крайней мере. А Ира пишет книжку о своей семье, Надеюсь из нее узнать побольше о родственниках из Самары.
Дети наши и вовсе не знакомы. Жаль.
А вот с борисовскими родственниками была у нас постоянная связь. У Нехамы и Мотэ было две дочки, Рива и Маня, и сын Исаак-Витя.
Нехама, Циля и Рива в Борисове
Они были разные: старшая строгая с виду Рива. Открытая, беззаветно-добрая Маня, в Израиле мы с ней каждую неделю перезванивались, от нее я узнавал все семейные новости. Внешне не такой открытый, но такой же добрый, Витя. Да и Рива была строгой только на первый взгляд, а в душе такая же добрая и родственная. Помню, что, когда я был совсем маленький, Витя учился чему-то в Ленинграде. Был он тогда очень бедным студентом, но ни разу не пришел к нам без шоколадки для меня. Эх, рассказать бы о них, о каждом поподробнее, да слов не найти, и подробности в голову не приходят. У каждого из них - по двое детей. У Ривы с Абрашей - Сима и Залик. У Мани с Меиром-Мишей - Поля и Софа. У Вити с Фаней - Поля и Миша.
И ленинградская часть нашей семьи была дружной и гостеприимной, но "борисовские" - это что-то особенное. Никогда не забуду, сколько было радости, веселья, когда мы приезжали к ним иногда с папой и мамой, иногда и один я, а в последний раз - с Риной, Полинкой и Галей. Как все собирались, и на всех лицах были улыбки, шум, застолье. И, конечно, папа пел, и все, даже малыши, стихали и слушали. В отличие от меня, они понимали идиш. И они, и дочки их приезжали к нам в Ленинград, мы с ними ездили в Петергоф и Пушкин, музеи, бродили по городу. Я люблю показывать родной город хорошим людям. Тогда - Ленинград, сейчас - Иерусалим. Особенно дружны мы были с Симой, переписывались, один раз даже ездили с палаткой вместе с Сашей Фрадковым на Голубые озера под Ленинградом. После института Сима вышла замуж за Фиму Гуревича, у них родилось два славных мальчугана, Дима и Славик. Залик тоже женился на Лене, у него тоже двое, взрослых уже, детей, Вадим и Нина, живут они в США, и связи близкой с ними у нас нет.
Поля "Манина" вышла замуж за очень близкого, семейного Шуню. По рассказам папы, когда он на гастролях попадал в Борисов, именно Шуня всегда провожал его на вокзал. У них две дочки, Лена и Таня и уже пятеро внуков. Старший, Миша, уже отслужил 3 года танкистом, и должен на днях освободиться из армии.
У Софы с Яшей двое сыновей, Максим и Олег, у Олега уже родился славный сынишка.
У Поли "Витиной" и ее мужа Саввы тоже двое детей, Дима и Света-Орит. Дима работает от банка Израиля в Вашингтоне У него тоже двое детей, и Поля, при каждой возможности, летит в Америку, побыть со внуками. Света недавно вышла замуж.
После того, как мы в начале 90-го "совершили алию", все "борисовские" (кроме Залика) перебрались вслед за нами в Иерусалим. В первые пару лет наша Полинка много общалась, даже дружила со Славиком и Димой - ровесниками, сыновьями Симы и Полины. Потом мы перебрались в Тель Авив и связь эта порвалась, увы. Только от нас они иногда слышат что-то друг о друге. Да и мы... От страшной болезни умерла Сима, ушли Рива с Абрашей, Маня с Мишей и Витя с Фаней... И мы встречаемся все реже и реже, перезваниваемся раз в месяц, в лучшем случае. И так обидно, что дети уже не знают, друг друга, что семья сужается до самого узкого круга. А что поделать, как это можно изменить?
Хотя, совсем недавно, Света с мужем сняли квартиру в Модеине, неподалеку от нас. Так, что может быть, "мы еще споем" вместе.
Маня, Изя, Рива, Абраша и Витя в Иерусалиме.
Много я уже наболтал. Перефразируя Бродского могу сказать о своем тексте, что оказался длинным. О жизни я такого сказать не могу, пролетела как-то незаметно, ничего толкового, кроме дочки, не получилось сделать, завершить. Ну, хотя бы, текст этот написал. Пора заканчивать, если хочу, чтобы у кого-то хватило терпения дочитать до конца. Мало в моем рассказе подробностей, живых деталей. И совсем нет споров, размолвок, обид, без которых ни в одной семье не обходится. Отчасти благодаря свойству памяти. Я очень быстро забываю неприятности, обиды (если они не "смертельные", а таких не много накопилось за мою жизнь), зато хорошее помню долго (хотя сейчас, на старости, просто все стал забывать, увы). Но главное - я пишу о людях, которых люблю, и хотел показать их такими, какими я их люблю.
сидят: Полина, Галя, Фима, Рина, Яша - муж Софы,
стоят: Славик со своей женой Аней, Поля - дочка Вити и Фани, Софа, Ира - дочка Ефима из Самары, я, Дима -сын Симы и Фимы, Лена - дочка Полины и Шуни, сама Полина - дочка Мани и Миши. А Шуня фотографирует. 27.09.2013
В молодости для многих людей главное - друзья. У меня тоже так было. Кстати, родители мои любили моих друзей, дом наш всегда открыт для всех. Несмотря на то, что пока я учился в 8-летке в пролетарском районе, среди гостей были и самые "крутые" хулиганы нашего класса. Мы что-то ломали, разбивали вазы, испортили серебряные ножи, сражаясь на них, и т.д., но не помню, чтобы меня сильно ругали за это. Потом, уже в 30-ке, когда мы начали собираться компанией нашего класса (хулиганов там уже не было :), родители несколько раз в год уходили в гости, оставляя нам квартиру для наших развлечений. Думаю, в том, что мне так повезло с друзьями, большая доля отношения моих родителей. И сейчас я очень люблю своих друзей, не раз и не два в самых различных обстоятельствах они меня выручали, но сейчас я хотел рассказать о семье. Когда мне было 25 лет, готовясь к очередному походу в горы, на тренировке я услышал разговор двух женщин, лет на 10 старше меня, тренировавшихся рядом. Одна из них рассказывала про нездоровье своей мамы, и заключила так. Хорошие друзья всегда приходят на помощь. Но, даже у самых хороших друзей - своя жизнь, они помогают в экстремальной ситуации, но в ситуации кратковременной. Тащить твою ношу изо дня в день они просто не могут физически. В такой ситуации помочь может только тот, кто живет с тобой одной жизнью, одними заботами - семья. Тогда мне это показалось странным, не очень я в это поверил. Но запомнил. И жизнь показала, насколько она была права. Семья. Семь я. Говорить о мудрости языка - заезженный штамп, но в в данном случае это точно. Семья может удесятерить твои силы. Боюсь, что для наших детей это потеряно.
Конечно, в этом наша вина, вина нашего поколения. У всех у нас, кроме "борисовских" по одному ребенку. Когда ты растешь вместе, по десятку раз в день натыкаешься, спотыкаешься, трешься, ешь и спишь вместе. Когда с раннего детства привыкаешь заботиться о младшем, принимать заботу родного, делишься всем, отдаешь любимые игрушки и платья. Когда злишься за поломанное, испачканное, разбитое свое самое дорогое, дерешься даже, а потом, в порыве любви, обнимаешь недавнего обидчика. Когда всегда рядом плечо, рука, нога, голова братьев и сестер. Тогда, наверное, чувство родного человека рождается само собой. А как почувствовать родного в двоюродном-троюродном, с которым не рос вместе, не смотрел мультики вместе, книжки одни не читал, не делил ничего, не злился, не обнимал, не целовал, не бежал ему на помощь и его на помощь не звал? Встретить случайно человека, и вдруг почувствовать родного? - это, наверное, из области чуда. Остается только надеяться, что они не повторяют и не повторят нашей ошибки.
Дочка Изи, Галя - молодчина, она, единственная, наверное, кто всех помнит и любит. И все даты помнит. Но она далеко, все родственники разъехались по разным странам, а она осталась в Питре с мамой и сыном.
Галя, Поля, Орен и Даник в Иерусалиме.
И постоянно передает через меня всем приветы и поздравления. Только с ней и с сыном Рининого брата, Артемом, наша Поля на более-менее постоянной связи. А с прошлого года, после поездки в Болгарию, еще с Миленкой. Хоть что-то сохранилось, слава богу.
Поля и Милена в Болгарии
Я почти ничего не написал о любимых жене и дочке, о зяте, который для нас стал родным человеком, о самых родных и любимых внуках. Потому, что про них не мне им рассказывать. Это для них я пишу, хочу сохранить память о тех, кого они не знают, или знают не так, как я. От которых мы взяли, что смогли. И будем еще брать у тех, кто с нами, на этой земле. И отдавать, ведь только это делает по-настоящему счастливым, когда можешь дать что-то нужное близкому человеку. "Что отдал, то твое" - еще одно заезженное, но верное выражение. Так уж получается - начинал .Бродским, а заканчиваю заезженными выражениями. Ничего оригинального в голову не приходит. Только: спасибо вам родные, что вы есть у меня!А вот те, кого уже нет, кто похоронен на еврейском кладбище в Петербурге
дед Марк 1883 - 1951 מנחם מענדל בר יחושע
баба Рахиль - Рахиль Исаевна 1879 - 1956
папина мама Алта Давидовна 1874 - 1957
дядя Гриша 1911 - 1979,
дядя Исай 1916 - 1975,
дядя Коля 1908 - 1965,
папа 1910 - 1987,
мама 1912 - 1986,
тетя Рая - Рахиль 1909 - 1962,
тетя Циля 1916 - 1987,
тетя Бася - 1912 - 1982, она похоронена в крематории,
сестрёнка Галочка - 1946,
брат Изя 1936 - 2007,
двоюродный брат Яша - 1937 - 1983...