Про Ангелов
Я очень долго собиралась с мыслями, чтобы написать этот пост. Потом был Новый год, а сейчас самое время.
Максим умер.
Совсем, навсегда, точно-точно.
Он умер 17го декабря в Красногорской реанимации и я точно знаю, что врачи действительно сделали все, что могли. У него было обширное воспаление легких, которое развилось буквально за два дня, а потом не выдержало сердце. Саые долгие часы в моей жизни. Меня выгнали из отделения, когда врач решил, что нужно срочно делать трахеотомию и подключать его к искусственной вентиляции легких, и я стояла под дверью отделения и слушаласлушаласлушала как пищит аппарат. А потом он перестал пищать и я так обрадовалась, что все закончилось, меня сейчас пустят, раз не пищит, значит, все теперь хорошо и скоро мы поедем домой. А потом вышел врач и все сказал.
Похороны я практически не помню. Единственная мысль, которая крутилась в голове "он же просто спит, спит, почему этого никто не видит, он же всего лишь спит, надо хватать его и бежатьбежатьбежать туда, где все будет хорошо, он ведь просто спит".
Я до сих пор не верю, что это произошло. Кажется, что сейчас мы соберемся и пойдем за Максом в садик, заберем его и все будет как прежде. Я не могу спать, потому что внезапно стало чертовки, невыносимо тихо. И я просыпаюсь среди ночи, вскакиваю, но вокруг только тишина. И я хожу-хожу-хожу по кругу и не знаю, чем себя занять, как отвлечься, что сделать, чтобы заполнить эту тишину.
С того самого дня я жила у родителей и дома еще ни разу не появлялась. Мои родители и Темина мама, которая приехала, как только узнала, вывезли все детские вещи. А мне даже в самом Нахабино тяжело находиться, бесконечные ассоциации и воспоминания. Алена согласилась поменяться квартирами и теперь мы будем жить на Щукинской, а она в Нахабино, но чтобы переехать, надо упаковать все вещи, надо все собрать, а я понимаю, что даже при мысли о той квартире и о ТОЙ жизни впадаю в эмоциональную кому и хочется бежать как можно дальше.
Страшно. Стало страшно все на свете. Страшно, что Тема заболеет или просто уйдет. Страшно видеть детские магазины. Страшно идти и мозгом отмечать, какие игрушки обрадуют Макса на день рождения. Страшно плакать навзрыд от того, что я не успела купить ему последний номер Свинки Пеппы. Страшно, что я пытаюсь жить дальше, забиваю все мысли и чувства беспрерывным телевизором и походам в кино, но совершенно не помню, о чем там была речь. Страшно хотеть собаку, хотя я прекрасно понимаю, что это наибанальнейшая замена того, чего никогда не заменить. Страшно хотеть детей, страшно думать о колясках, костюмчиках и памперсах. Страшно, что детей может не быть больше никогда. Страшно, что я пытаюсь найти работу вместо того, чтобы...что? Не знаю. Все официальные действия уже позади, осталось только окончательно решить, что делать с урной. Мне стало чертовски важно чужое мнение. Любой взгляд, вздох, поворот головы я начала воспринимать на свой счет. Я, разноцветноголовая, дредастая и с татуировками, я, которую никогда не волновало чужое мнение и которая делала все, чтобы люди воспринимали меня за поступки, а не за внешность, я стала уязвима настолько, что от одной этой мысли уже хочется плакать. На днях я разревелась на выходе из трамвая, потому что сейчас я крайне плохо и очень медленно передвигаюсь, а лестницы вообще даются с трудом. И я прямо кожей чувствовала, как на меня все смотрят (или даже не смотрят) и не понимают, как реагировать. Мне страшно смотреть в зеркало. Я просто не вижу себя. Все теперь неправильное и не такое.
Страшно идти по улице и внезапно осознавать, что я не понимаю, где я, кто я и как сюда попала. Очень выручает, что Тема не отходит от меня ни на шаг и в такие моменты пытается приводить в чувство. Страшно обнаруживать себя в ступоре и сидеть вспоминать, как нужно дышать, есть, ходить. Я стала ужасно бесппомощной, с трудом могу поднять бутылку воды или открыть дверь в торговом центре.
Я понятия не имею, что будет дальше. Я всегда справлялась со всеми ситуациями, а сейчас я просто не знаю, что делать. Не знаю. Не знаю.
"Ночью ты посмотришь на звезды. Моя звезда очень маленькая, я не могу тебе ее показать. Так лучше. Она будет для тебя просто - одна из звезд. И ты полюбишь смотреть на звезды... Все они станут тебе друзьями. У каждого человека свои звезды. Одним - тем, кто странствует, - они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для ученых они - как задача, которую надо решить. Для моего дельца они - золото. Но для всех этих людей звезды - немые. А у тебя будут совсем особенные звезды... Ты посмотришь ночью на небо. а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, - и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться! И когда ты утешишься - в конце концов всегда утешаешься, - ты будешь рад, что знал меня когда-то. Тебе всегда захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будет приятно... И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: "Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!" И они подумают, что ты сошел с ума..." Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц.
Максим умер.
Совсем, навсегда, точно-точно.
Он умер 17го декабря в Красногорской реанимации и я точно знаю, что врачи действительно сделали все, что могли. У него было обширное воспаление легких, которое развилось буквально за два дня, а потом не выдержало сердце. Саые долгие часы в моей жизни. Меня выгнали из отделения, когда врач решил, что нужно срочно делать трахеотомию и подключать его к искусственной вентиляции легких, и я стояла под дверью отделения и слушаласлушаласлушала как пищит аппарат. А потом он перестал пищать и я так обрадовалась, что все закончилось, меня сейчас пустят, раз не пищит, значит, все теперь хорошо и скоро мы поедем домой. А потом вышел врач и все сказал.
Похороны я практически не помню. Единственная мысль, которая крутилась в голове "он же просто спит, спит, почему этого никто не видит, он же всего лишь спит, надо хватать его и бежатьбежатьбежать туда, где все будет хорошо, он ведь просто спит".
Я до сих пор не верю, что это произошло. Кажется, что сейчас мы соберемся и пойдем за Максом в садик, заберем его и все будет как прежде. Я не могу спать, потому что внезапно стало чертовки, невыносимо тихо. И я просыпаюсь среди ночи, вскакиваю, но вокруг только тишина. И я хожу-хожу-хожу по кругу и не знаю, чем себя занять, как отвлечься, что сделать, чтобы заполнить эту тишину.
С того самого дня я жила у родителей и дома еще ни разу не появлялась. Мои родители и Темина мама, которая приехала, как только узнала, вывезли все детские вещи. А мне даже в самом Нахабино тяжело находиться, бесконечные ассоциации и воспоминания. Алена согласилась поменяться квартирами и теперь мы будем жить на Щукинской, а она в Нахабино, но чтобы переехать, надо упаковать все вещи, надо все собрать, а я понимаю, что даже при мысли о той квартире и о ТОЙ жизни впадаю в эмоциональную кому и хочется бежать как можно дальше.
Страшно. Стало страшно все на свете. Страшно, что Тема заболеет или просто уйдет. Страшно видеть детские магазины. Страшно идти и мозгом отмечать, какие игрушки обрадуют Макса на день рождения. Страшно плакать навзрыд от того, что я не успела купить ему последний номер Свинки Пеппы. Страшно, что я пытаюсь жить дальше, забиваю все мысли и чувства беспрерывным телевизором и походам в кино, но совершенно не помню, о чем там была речь. Страшно хотеть собаку, хотя я прекрасно понимаю, что это наибанальнейшая замена того, чего никогда не заменить. Страшно хотеть детей, страшно думать о колясках, костюмчиках и памперсах. Страшно, что детей может не быть больше никогда. Страшно, что я пытаюсь найти работу вместо того, чтобы...что? Не знаю. Все официальные действия уже позади, осталось только окончательно решить, что делать с урной. Мне стало чертовски важно чужое мнение. Любой взгляд, вздох, поворот головы я начала воспринимать на свой счет. Я, разноцветноголовая, дредастая и с татуировками, я, которую никогда не волновало чужое мнение и которая делала все, чтобы люди воспринимали меня за поступки, а не за внешность, я стала уязвима настолько, что от одной этой мысли уже хочется плакать. На днях я разревелась на выходе из трамвая, потому что сейчас я крайне плохо и очень медленно передвигаюсь, а лестницы вообще даются с трудом. И я прямо кожей чувствовала, как на меня все смотрят (или даже не смотрят) и не понимают, как реагировать. Мне страшно смотреть в зеркало. Я просто не вижу себя. Все теперь неправильное и не такое.
Страшно идти по улице и внезапно осознавать, что я не понимаю, где я, кто я и как сюда попала. Очень выручает, что Тема не отходит от меня ни на шаг и в такие моменты пытается приводить в чувство. Страшно обнаруживать себя в ступоре и сидеть вспоминать, как нужно дышать, есть, ходить. Я стала ужасно бесппомощной, с трудом могу поднять бутылку воды или открыть дверь в торговом центре.
Я понятия не имею, что будет дальше. Я всегда справлялась со всеми ситуациями, а сейчас я просто не знаю, что делать. Не знаю. Не знаю.
"Ночью ты посмотришь на звезды. Моя звезда очень маленькая, я не могу тебе ее показать. Так лучше. Она будет для тебя просто - одна из звезд. И ты полюбишь смотреть на звезды... Все они станут тебе друзьями. У каждого человека свои звезды. Одним - тем, кто странствует, - они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки. Для ученых они - как задача, которую надо решить. Для моего дельца они - золото. Но для всех этих людей звезды - немые. А у тебя будут совсем особенные звезды... Ты посмотришь ночью на небо. а ведь там будет такая звезда, где я живу, где я смеюсь, - и ты услышишь, что все звезды смеются. У тебя будут звезды, которые умеют смеяться! И когда ты утешишься - в конце концов всегда утешаешься, - ты будешь рад, что знал меня когда-то. Тебе всегда захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнешь окно, и тебе будет приятно... И твои друзья станут удивляться, что ты смеешься, глядя на небо. А ты им скажешь: "Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звезды!" И они подумают, что ты сошел с ума..." Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц.