Кот в шляпе. И глупые под надзором подлых рядятся в ленточки чужой славы
Евгений Феликсович Беркович
6 мин. ·
А в Ростове-на-Дону, когда стыдили подростков, устроивших в 2018 костер в парке Строителей, на Мемориале жертв политических репрессий, спросили - знают ли они кому Мемориал. "Каким-то евреям" - ответили подростки. В это место не приходят поклониться Голубев, Ищенко и Неярохина.
Ростов-на-Дону сегодня...
"Трудно требовать и ждать адекватного от людей, которым подавалась выдуманная искаженная история их страны и их народа. Понятия добра и зла смешаны. В прошлом году смотрела уличный опрос - на вопрос о Холокосте две девушки ответили **что-то типа Хэлуина**, на вопрос о Блокаде Ленинграда тупо захихикали... весь мир скорбит в майские дни и только Россия празднует победу Колымы над Бухенвальдом под шансон о крутой лагерной жизни или, сидя в немецких высшего класса автомобилях, грозятся что-то повторить и упорно продолжают скрывать историческую правду в закрытых архивах...".
Евгений Шестаков
Власть стареет, морщин все больше, извилин меньше. Махать флагом, с которым предки предков шли в бой, все трудней. Но другого у нее нет. У них. Которые расселись, как мухи на больной лошади, и доедают то, на чем едут. Этот текст я написал 11 лет назад, это мой маленький плакатик, с которым я сижу дома. Когда на улицах ходят фальшивые ветераны, гремят фальшивые танки и глупые под надзором подлых рядятся в ленточки чужой славы.
Facebook post
Facebook post
Победа, победа... Два людоеда подрались тысячу лет назад. И два твоих прадеда, два моих деда, теряя руки, из ада в ад, теряя ноги, по Смоленской дороге по старой топали на восход, потом обратно. "... и славы ратной достигли, как грится, не посрамили! Да здравствует этот... бля... во всем мире... солоночку передайте! А вы, в платочках, тишей рыдайте. В стороночке и не группой. А вы, грудастые, идите рожайте. И постарайтесь крупных. Чтоб сразу в гвардию. Чтоб леопардию, в смысле, тигру вражьему руками башню бы отрывали... ик! хули вы передали? это перечница..."
«Бессмертный полк» «Единой России»
https://echo.msk.ru/blog/varfolomeev/2422129-echo/
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью, отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле...
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет, в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не "волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург, Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас которому, кто не пьян..."
6 мин. ·
А в Ростове-на-Дону, когда стыдили подростков, устроивших в 2018 костер в парке Строителей, на Мемориале жертв политических репрессий, спросили - знают ли они кому Мемориал. "Каким-то евреям" - ответили подростки. В это место не приходят поклониться Голубев, Ищенко и Неярохина.
Ростов-на-Дону сегодня...
"Трудно требовать и ждать адекватного от людей, которым подавалась выдуманная искаженная история их страны и их народа. Понятия добра и зла смешаны. В прошлом году смотрела уличный опрос - на вопрос о Холокосте две девушки ответили **что-то типа Хэлуина**, на вопрос о Блокаде Ленинграда тупо захихикали... весь мир скорбит в майские дни и только Россия празднует победу Колымы над Бухенвальдом под шансон о крутой лагерной жизни или, сидя в немецких высшего класса автомобилях, грозятся что-то повторить и упорно продолжают скрывать историческую правду в закрытых архивах...".
Евгений Шестаков
Власть стареет, морщин все больше, извилин меньше. Махать флагом, с которым предки предков шли в бой, все трудней. Но другого у нее нет. У них. Которые расселись, как мухи на больной лошади, и доедают то, на чем едут. Этот текст я написал 11 лет назад, это мой маленький плакатик, с которым я сижу дома. Когда на улицах ходят фальшивые ветераны, гремят фальшивые танки и глупые под надзором подлых рядятся в ленточки чужой славы.
Facebook post
Facebook post
Победа, победа... Два людоеда подрались тысячу лет назад. И два твоих прадеда, два моих деда, теряя руки, из ада в ад, теряя ноги, по Смоленской дороге по старой топали на восход, потом обратно. "... и славы ратной достигли, как грится, не посрамили! Да здравствует этот... бля... во всем мире... солоночку передайте! А вы, в платочках, тишей рыдайте. В стороночке и не группой. А вы, грудастые, идите рожайте. И постарайтесь крупных. Чтоб сразу в гвардию. Чтоб леопардию, в смысле, тигру вражьему руками башню бы отрывали... ик! хули вы передали? это перечница..."
«Бессмертный полк» «Единой России»
https://echo.msk.ru/blog/varfolomeev/2422129-echo/
А копеечница - это бабка, ждущая, когда выпьют. Давно откричала болотной выпью, отплакала, невернувшихся схоронила, на стенке фото братской могилой четыре штуки, были бы внуки, они б спросили, бабушка, кто вот эти четыле...
"Это Иван. Почасту был пьян, ходил враскоряку, сидел за драку, с Галей жил по второму браку, их в атаку горстку оставшуюся подняли, я письмо читала у Гали, сам писал, да послал не сам, дырка красная, девять грамм.
А это Федор. Федя мой. Помню, пару ведер несу домой, а он маленький, дайте, маменька, помогу, а сам ростом с мою ногу, тяжело, а все-ж таки ни гу-гу, несет, в сорок третьем, под новый год, шальным снарядом, с окопом рядом, говорят, ходил за водой с канистрой, тишина была, и вдруг выстрел.
А это Андрей. Все морей хотел повидать да чаек, да в танкисты послал начальник, да в танкистах не ездят долго, не "волга", до госпиталя дожил, на столе прям руки ему сложил хирург, Бранденбург, в самом уже конце, а я только что об отце такую же получила, выла.
А это Степан. Первый мой и последний. Буду, говорит, дед столетний, я те, бабке, вдую ишо на старческий посошок, сыновей народим мешок и дочек полный кулечек, ты давай-ка спрячь свой платочек, живы мы и целы пока, четыре жилистых мужика, батя с сынами, не беги с нами, не смеши знамя, не плачь, любаня моя, не плачь, мы вернемся все, будет черный грач ходить по вспаханной полосе, и четыре шапки будут висеть, мы вернемся все, по ночной росе, поплачь, любаня моя, поплачь, и гляди на нас, здесь мы все в анфас, Иван, Федор, Андрей, Степан, налей за нас которому, кто не пьян..."