Пусть кричат

[k0m2375]

Дмитрий Быков
Петр Саруханов / «Новая газета»

Любить ее можно за многое -
За панцири льдов и камней,
За все ледяное и строгое,
Что так приживается в ней,
За эти призывы к смирению,
За коими прячут погром,
За внятный всему населению
Глубокий стокгольмский синдром,
За образ рассерженной матери,
Что вечно святей и правей
Испуганных, с рожами мятыми,
Беспутных своих сыновей,
За образ державного идола,
За клекот двойного орла,
За то, что свободы не видела,
А видела - так прокляла.

Любить ее можно за многое:
За скудость, ненастье, рванье,
За что-то сиротски-убогое
И кроткое в лике ее,
За тихие слезы и жалобы,
За то, что себя же сдают -
Упорство, глядишь, помешало бы
Любить этот кроткий уют;
За верность привычному облику,
Который - смотри не смотри -
Подобно родимому бублику,
Давно уже с дыркой внутри;
За веру, что где-то окупится
Терпение это и страсть,
За это стремленье окуклиться
И в спячку подснежную впасть.

А сам я люблю ее, кажется, -
Ее непременный изгой, -
За то, что она не уляжется
Ни в этот шаблон, ни в другой;
За то, что сменяется Пасхою
Ее безнадежность и мрак,
За то, что единою краскою
Ее не покроешь никак;
За то, что жива и под панцирем,
Подспудное длит бытие -
Спасибо огромным дистанциям
И крайностям вечным ее;
За то, что гордится все менее
Верховным своим дурачьем,
За то, что единого мнения
Не может иметь ни о чем,
За то, что из морока мнимого
Всегда прорастает травой;
За то, что утешить травимого
Старается каждый второй -
За то, что любому карателю,
Куратору, - Боже, прости! -
Уже к одному знаменателю
Ее не удастся свести;
За то, что не верит делениям
На чуждую Нерусь и Русь,
Не сводится к определениям -
К которым и я не свожусь, -

И после рыданья задавленного
Проснется чиста и пряма,
И щедро прославит затравленного!

Хотя и затравит сама.