14 декабря 1989 г не стало Андрея Дмитриевича Сахарова
Вспоминает Александр Минкин:
В Лужниках грузовик с гробом медленно ехал по льду среди огромной толпы. Люди пропускали этот катафалк и шли за ним. Но не вплотную. За грузовиком шло крепкое оцепление - полукруг энтузиастов, прочно сцепившихся локтями. За ними - вся толпа. А внутри этого полукруга, никем не толкаемый и не заслоняемый, шёл Ельцин.
Получалось, что он и есть Россия, которая прощается со своей совестью. В грузовике возле гроба, на лавке у заднего борта, сидела Елена Боннэр, вдова. С немым изумлением она смотрела на главного скорбящего. Другой главный скорбящий - Горбачев - в Лужники, конечно, не приехал. Ему еще утром доставили тело Сахарова для индивидуального прощания в спокойной обстановке...
Была огорожена площадка для дипкорпуса, там было сухо, лежали доски. Простой народ теснился как попало. Рядом в давке, по щиколотку в талой воде, стоял посол Швейцарии - единственный, кто не воспользовался загоном для дипломатов. Видно было, что не политическую миссию выполняет, а просто пришёл, по-человечески.
Репортаж мой о похоронах напечатали в Швейцарии и ещё где-то. Вдруг пришло мне приглашение в швейцарское посольство на обед. Посол (итальянский швейцарец с замечательной для русского уха фамилией Пьянка) расспрашивал о литературе, о театре, а под конец (потрясающий кофе, ликёры, сигары) объяснил, почему пригласил.
Оказывается, его срок в Москве подходил к концу, и он уже знал, что его следующее место работы - Марокко. Во-первых, это было понижение, потому что Марокко против СССР не канало. Во-вторых, Пьянка всю жизнь занимался историей Ватикана, а мечта о Риме уплывала навсегда. И вдруг его вызвал министр иностранных дел Швейцарии и сказал: "Мы знаем, что вам хотелось бы стать послом в Риме, вы едете туда". - "Спасибо, очень рад, но почему?.." И тут министр показал ему журнал "L’Hebdo" с моей заметкой о похоронах Сахарова, где упоминалось, как посол стоял среди простого народа в ледяной луже.
А в Швейцарии главная и максимально ценимая добродетель - скромность. Мы налили ещё по одной, и Пьянка сказал: "Ближайшие четыре года резиденция посла Швейцарии в Риме - ваш дом"...
В Лужниках грузовик с гробом медленно ехал по льду среди огромной толпы. Люди пропускали этот катафалк и шли за ним. Но не вплотную. За грузовиком шло крепкое оцепление - полукруг энтузиастов, прочно сцепившихся локтями. За ними - вся толпа. А внутри этого полукруга, никем не толкаемый и не заслоняемый, шёл Ельцин.
Получалось, что он и есть Россия, которая прощается со своей совестью. В грузовике возле гроба, на лавке у заднего борта, сидела Елена Боннэр, вдова. С немым изумлением она смотрела на главного скорбящего. Другой главный скорбящий - Горбачев - в Лужники, конечно, не приехал. Ему еще утром доставили тело Сахарова для индивидуального прощания в спокойной обстановке...
Была огорожена площадка для дипкорпуса, там было сухо, лежали доски. Простой народ теснился как попало. Рядом в давке, по щиколотку в талой воде, стоял посол Швейцарии - единственный, кто не воспользовался загоном для дипломатов. Видно было, что не политическую миссию выполняет, а просто пришёл, по-человечески.
Репортаж мой о похоронах напечатали в Швейцарии и ещё где-то. Вдруг пришло мне приглашение в швейцарское посольство на обед. Посол (итальянский швейцарец с замечательной для русского уха фамилией Пьянка) расспрашивал о литературе, о театре, а под конец (потрясающий кофе, ликёры, сигары) объяснил, почему пригласил.
Оказывается, его срок в Москве подходил к концу, и он уже знал, что его следующее место работы - Марокко. Во-первых, это было понижение, потому что Марокко против СССР не канало. Во-вторых, Пьянка всю жизнь занимался историей Ватикана, а мечта о Риме уплывала навсегда. И вдруг его вызвал министр иностранных дел Швейцарии и сказал: "Мы знаем, что вам хотелось бы стать послом в Риме, вы едете туда". - "Спасибо, очень рад, но почему?.." И тут министр показал ему журнал "L’Hebdo" с моей заметкой о похоронах Сахарова, где упоминалось, как посол стоял среди простого народа в ледяной луже.
А в Швейцарии главная и максимально ценимая добродетель - скромность. Мы налили ещё по одной, и Пьянка сказал: "Ближайшие четыре года резиденция посла Швейцарии в Риме - ваш дом"...