(no subject)
06/12/2011
мой, до румянца робкий, устный.
мой, до бесстыдства наглый, письменный.
змеиный мой, двухвостый, узкий,
текущий ядовитым бисером
в твой тонкостенный, полный белого,
бокал, прозрачный ствол которого
я обвиваю, словно беглого
варнака потерявший голову
любовник - нежно и неистово,
и снова нежно... обессилела:
и капюшон мой, черный иссиня
в ночи, но, всё же, ближе к синему
обычно, стал интимно-флисовым;
и чешуя, как шелк, податлива.
текущий ядовитым бисером,
способный жалить и поддакивать,
когда необходимо, давеча
прикушен по неосторожности
тобою дважды был!
мой, до румянца робкий, устный.
мой, до бесстыдства наглый, письменный.
змеиный мой, двухвостый, узкий,
текущий ядовитым бисером
в твой тонкостенный, полный белого,
бокал, прозрачный ствол которого
я обвиваю, словно беглого
варнака потерявший голову
любовник - нежно и неистово,
и снова нежно... обессилела:
и капюшон мой, черный иссиня
в ночи, но, всё же, ближе к синему
обычно, стал интимно-флисовым;
и чешуя, как шелк, податлива.
текущий ядовитым бисером,
способный жалить и поддакивать,
когда необходимо, давеча
прикушен по неосторожности
тобою дважды был!