Из сказки в сказку мы идем - БМ-2014, отчет
В этом учебном году мне (в плане практик, гулянок и вообще) дома не сиделось. Я, конечно, исправно транслировала обрывки своих бродиловок сюда, но, для создания атмосферы, сделаю это еще раз.
Началось все с весны - ну, как обычно и бывает, после защиты работы и вообще - я поехала с восьмиклассниками на мартовский Кавказ. После этого немножко пришуганная я месяц сидела дома, но потом все таки не выдержала и съездила в гулятельном режиме в Петушки. Эта поездка, в свою очередь, была тренировкой перед поездкой на наш, девятикласснический, майский Кавказ.
На неделе после приезда (если быть точным - через четыре дня) я уехала в Питер на Сахаровские чтения (и даже привезла оттуда блокнотик!). Потом я сдавала экзамены, бу-бу-бу, все дела... И в июне уехала в Молдино, снова на практику к восьмиклассникам, делать работу про борщевик. Все мои фотографии оттуда выглядят примерно вот так:
Ну, есть и исключения...
В Молдино я провела беззаботные две недели, а через четыре дня после приезда оттуда уехала на Баренцево море. За эти четыре дня я успела полностью переоснаститься, так что на новую практику ехала с чувством глубочайшей уверенности во всем сущем и в себе в частности. Впервые в жизни у меня оставалось куча свободного места в рюкзаке при полной экипировке (у меня даже были с собой запасные штаны!), и вообще, мир прекрасен.
Уезжали мы вечером двенадцатого. Днем двенадцатого я шла на день рождение к моему другу, тоже уезжавшему на Баренцево. (Собственно, все приглашенные ехали на Баренцево.)
Все самое печальное началось еще когда я впервые одела на себя свой рюкзак. Сначала я даже не смогла с ним встать - меня тут же повело вперед, и я, как заправская шпионка, упала и перевернулась через голову, оказавшись на рюкзаке. После того, как я судорожно подергала лапками, лежа на спине и пытаясь встать, я сдалась и выкарабкалась из лямок. (Мои друзья называют этот момент "в подражание лесному жуку".) Стараясь не отчаиваться, я храбро подлезла под рюкзак еще раз и - о чудо! - смогла с ним встать. Жучиный инцидент был выкинут из головы, и я храбро зашагала на встречу светлому будущему. Меня немного смутило, что папа катеригорически отказывался отпускать меня на маршрутку одну, поочередно пытаясь всучить мне в попутчики то моего брата, то своего заказчика, то нашего соседа. Я старательно выпроваживала у себя из головы мысли о том, что папе рюкзак показался слишком тяжелым, а дает мне с ним уехать он только потому, что думает, будто бы по приезду мы отдадим все личные вещи, и их увезут на машине, а сами мы налегке пойдем пешком.
К маршрутке папа меня подвез.
Доехав до нужной мне остановки, я торжественно выползла из автобуса, раздавленная гнетом своего рюкзака. На Белое море (куда мы собирались сразу после Баренцева) можно было отправить коробку с личными вещами, но я узнала об этом в последний момент, потому не успела, и все везла в рюкзаке с собой. Утешала я себя только мыслями, что изрядно весит взятая в поезд еда, которую я, против обыкновения, взяла и даже положила в полупустой рюкзак (в котором даже после этого осталось много места).
Путь до дома моего друга показался мне вечностью. Рюкзак был мне настолько в тягость, что я даже не заблудилась и сразу вышла к названному мне месту. Да-да, именно "названному", а не "нужному", потому что в моем случае это оказались разные, пусть и соседствующие, места.
Потом вечером мы все вместе поехали на вокзал, там потаскали немножко коробок и уехали.
В поезде мы провели долгие ночь-день-ночь, за которые успели превратиться в форменных дикарей. Только я сохраняла, по словам Полины, пристойный вид и "выглядела как отпетая туристочка". Все остальные мгновенно перевоплотились из нормальных, чистых детей в практикующих школьников: повязали банданы, одели запятнанные тельняшки и тяжелые турботы, а один - капитанскую треуголку (к сожалению, сфотографировать я не сообразила).
Выгрузились мы в Мурманске, где нас сразу подхватили два автобуса и повезли прочь, прочь от людской суеты и цивилизации. Высадили нас где-то рядом с рекой Белоусихой, чьи берега обильно поросли белоусом - Nardus stricta - моим любимым (теперь!) злаком. Тимофей поэтично сказал, что по цвету он напоминает мои волосы, а Андрей тут же апоэтично добавил, что мне здесь хорошо играть в прятки - заройся в лишайник и сиди, только голова наружу.
Ну, то есть вышли мы не совсем там, до этой реки надо было еще дойти километров пять (но вы меня не слушайте - у меня все плохо с замерами расстояний по ощущениям, я всегда преувеличиваю у себя в уме, и, зная эту свою привычку, вслух я говорю куда меньшие числа, которые обычно оказываются сильно заниженными). Шла я, немного покачиваясь - настолько тяжелым мне казался мой рюкзак. Конечно, мы уже съели всю еду в поезд, но взамен я положила к себе маленький рюкзак моей одноклассницы, к ней не влезший. Гордость не позволяла отстать, и шла я наравне с Полиной, но остановок я ждала с куда большим энтузиазмом, чем обычно. До лагеря, как мне казалось, я смогу только доползти.
Так и оказалось - чтобы добраться до озера, на котором Полина запланировала ночлег, пришлось перелезть через небольшую горку, скользкую из-за стекающего по ней ручья настолько, что пришлось взбираться ползком. Зато встали мы на берегу прекрасного во всех отношениях озера (самого обычного для тех места, но мы об этом еще не подозревали) с прозрачной холодной водой. Я, Соня и Никита (он же Петрович - чтобы вы не запутались) даже искупались, и, скажу я вам, на Кавказе было холоднее. Я и Соня даже отмыли голову от ужасных ощущений, оставшихся после тридцати шести часов в поезде. Мой детский шампунь, сцапанный в последнее мгновение, показал себя на "отлично": вскоре мы обе были пушистые, а я - еще и белая.
Сразу после купания выяснилось, что осталось пять минут до отбоя, и поэтому мы торопливо разбежались по палаткам.
Завтра начиналась практика.
Продолжение следует) Дальше будет чуть больше фотографий по делу. Но совсем не намного. И чуть больше деталей, сем следовало бы. (Даже больше, чем здесь.)
Началось все с весны - ну, как обычно и бывает, после защиты работы и вообще - я поехала с восьмиклассниками на мартовский Кавказ. После этого немножко пришуганная я месяц сидела дома, но потом все таки не выдержала и съездила в гулятельном режиме в Петушки. Эта поездка, в свою очередь, была тренировкой перед поездкой на наш, девятикласснический, майский Кавказ.
На неделе после приезда (если быть точным - через четыре дня) я уехала в Питер на Сахаровские чтения (и даже привезла оттуда блокнотик!). Потом я сдавала экзамены, бу-бу-бу, все дела... И в июне уехала в Молдино, снова на практику к восьмиклассникам, делать работу про борщевик. Все мои фотографии оттуда выглядят примерно вот так:
Ну, есть и исключения...
В Молдино я провела беззаботные две недели, а через четыре дня после приезда оттуда уехала на Баренцево море. За эти четыре дня я успела полностью переоснаститься, так что на новую практику ехала с чувством глубочайшей уверенности во всем сущем и в себе в частности. Впервые в жизни у меня оставалось куча свободного места в рюкзаке при полной экипировке (у меня даже были с собой запасные штаны!), и вообще, мир прекрасен.
Уезжали мы вечером двенадцатого. Днем двенадцатого я шла на день рождение к моему другу, тоже уезжавшему на Баренцево. (Собственно, все приглашенные ехали на Баренцево.)
Все самое печальное началось еще когда я впервые одела на себя свой рюкзак. Сначала я даже не смогла с ним встать - меня тут же повело вперед, и я, как заправская шпионка, упала и перевернулась через голову, оказавшись на рюкзаке. После того, как я судорожно подергала лапками, лежа на спине и пытаясь встать, я сдалась и выкарабкалась из лямок. (Мои друзья называют этот момент "в подражание лесному жуку".) Стараясь не отчаиваться, я храбро подлезла под рюкзак еще раз и - о чудо! - смогла с ним встать. Жучиный инцидент был выкинут из головы, и я храбро зашагала на встречу светлому будущему. Меня немного смутило, что папа катеригорически отказывался отпускать меня на маршрутку одну, поочередно пытаясь всучить мне в попутчики то моего брата, то своего заказчика, то нашего соседа. Я старательно выпроваживала у себя из головы мысли о том, что папе рюкзак показался слишком тяжелым, а дает мне с ним уехать он только потому, что думает, будто бы по приезду мы отдадим все личные вещи, и их увезут на машине, а сами мы налегке пойдем пешком.
К маршрутке папа меня подвез.
Доехав до нужной мне остановки, я торжественно выползла из автобуса, раздавленная гнетом своего рюкзака. На Белое море (куда мы собирались сразу после Баренцева) можно было отправить коробку с личными вещами, но я узнала об этом в последний момент, потому не успела, и все везла в рюкзаке с собой. Утешала я себя только мыслями, что изрядно весит взятая в поезд еда, которую я, против обыкновения, взяла и даже положила в полупустой рюкзак (в котором даже после этого осталось много места).
Путь до дома моего друга показался мне вечностью. Рюкзак был мне настолько в тягость, что я даже не заблудилась и сразу вышла к названному мне месту. Да-да, именно "названному", а не "нужному", потому что в моем случае это оказались разные, пусть и соседствующие, места.
Потом вечером мы все вместе поехали на вокзал, там потаскали немножко коробок и уехали.
В поезде мы провели долгие ночь-день-ночь, за которые успели превратиться в форменных дикарей. Только я сохраняла, по словам Полины, пристойный вид и "выглядела как отпетая туристочка". Все остальные мгновенно перевоплотились из нормальных, чистых детей в практикующих школьников: повязали банданы, одели запятнанные тельняшки и тяжелые турботы, а один - капитанскую треуголку (к сожалению, сфотографировать я не сообразила).
Выгрузились мы в Мурманске, где нас сразу подхватили два автобуса и повезли прочь, прочь от людской суеты и цивилизации. Высадили нас где-то рядом с рекой Белоусихой, чьи берега обильно поросли белоусом - Nardus stricta - моим любимым (теперь!) злаком. Тимофей поэтично сказал, что по цвету он напоминает мои волосы, а Андрей тут же апоэтично добавил, что мне здесь хорошо играть в прятки - заройся в лишайник и сиди, только голова наружу.
Ну, то есть вышли мы не совсем там, до этой реки надо было еще дойти километров пять (но вы меня не слушайте - у меня все плохо с замерами расстояний по ощущениям, я всегда преувеличиваю у себя в уме, и, зная эту свою привычку, вслух я говорю куда меньшие числа, которые обычно оказываются сильно заниженными). Шла я, немного покачиваясь - настолько тяжелым мне казался мой рюкзак. Конечно, мы уже съели всю еду в поезд, но взамен я положила к себе маленький рюкзак моей одноклассницы, к ней не влезший. Гордость не позволяла отстать, и шла я наравне с Полиной, но остановок я ждала с куда большим энтузиазмом, чем обычно. До лагеря, как мне казалось, я смогу только доползти.
Так и оказалось - чтобы добраться до озера, на котором Полина запланировала ночлег, пришлось перелезть через небольшую горку, скользкую из-за стекающего по ней ручья настолько, что пришлось взбираться ползком. Зато встали мы на берегу прекрасного во всех отношениях озера (самого обычного для тех места, но мы об этом еще не подозревали) с прозрачной холодной водой. Я, Соня и Никита (он же Петрович - чтобы вы не запутались) даже искупались, и, скажу я вам, на Кавказе было холоднее. Я и Соня даже отмыли голову от ужасных ощущений, оставшихся после тридцати шести часов в поезде. Мой детский шампунь, сцапанный в последнее мгновение, показал себя на "отлично": вскоре мы обе были пушистые, а я - еще и белая.
Сразу после купания выяснилось, что осталось пять минут до отбоя, и поэтому мы торопливо разбежались по палаткам.
Завтра начиналась практика.
Продолжение следует) Дальше будет чуть больше фотографий по делу. Но совсем не намного. И чуть больше деталей, сем следовало бы. (Даже больше, чем здесь.)