Сева Остапов. Процесс в новой фазе.
Сегодня на процессе Севы Остапова закончился допрос свидетелей обвинения, а также изучение всех представленных обвинением доказательств. Начался допрос свидетелей защиты, и, надо сказать, контраст ощутили все - от прокурора до зрителей. Грамотная речь, богатая лексика и логическое построение фраз дали ушам судьи, прокурора и зрителей отдохнуть от ментовско-гоповских выступлений.
Правда, вместе с сумбурными, но смешными рассказами ментов закончилось и веселье - показания свидетелей защиты (свидетелей избиения, либо самих избитых ребят) звенят в ушах, картины, описываемые ими - стоят перед глазами. Я не могла быть на суде, но я слушала диктофонную запись - и прожила этот день - 4 апреля 2008 года - вместе с ребятами несколько раз. Я знаю, что впечатлительна, но эти рассказы ужаснули бы кого угодно. Мне показалось, что и судья не осталась равнодушной, когда перед ней прошло около десятка ребят, рассказавших ей прямо в глаза, как и чем их били и до какого состояния.
Если нет сил или времени читать все, прочтите вот это - слова Севы на сегодняшнем заседании: «Я не читал протокол, мне его не дали. Меня били до тех пор, пока я не подписал. Нас били сотрудники милиции, все, кто был в отделении. Каждый, кто проходил мимо, считал своим долгом нас ударить. Кто чем. Если милиционер шел с дубинкой, он бил дубинкой. Если без - то кулаком. Нас били человек 10 минимум. У меня было шоковое состояние, я не мог оценить, что происходит, и делал все, что мне говорили. В том состоянии, в каком я был около часа ночи, я бы подписал все, что мне сказали».
По ходатайству прокурора допрашивается судебно-медицинский эксперт Подрезов Максим Анатольевич, который осматривал потерпевшего Тарасова. Эксперт имеет 2-ю квалификационную категорию, работает 6 лет в бюро судебно-медицинской экспертизы.
Прокурор: Разъясните, на чем основано ваше заключение об отсутствии у Тарасова повреждений в области паха?
Подрезов: На результатах внешнего осмотра и анализе представленных медицинских документов.
Прокурор: Какие-то дополнительные методики вы использовали при составлении выводов?
Подрезов: Никаких дополнительных методик в данном случае не потребовалось. Хотя методики есть. Могу назвать соответствующие законы и инструкции.
Оглашение результатов экспертизы: «…со слов освидетельствуемого, 4 апреля 2008 года находился по службе около метро «Сокольники», где неизвестный человек брызнул ему в лицо баллончиком. Там же получил удар в пах, но сознание не терял…».
Прокурор: Вы задавали Тарасову вопрос о потере сознания?
Подрезов: Да.
Прокурор: Что вы имели ввиду, когда спрашивали Тарасова, не терял ли он сознание? (интересно, а что еще можно иметь ввиду?)
Подрезов: При травме паха такое возможно, эта зона - рефлексогенная.
Адвокат Черноусов: Почему в вашей экспертизе не указана методика проведения экспертизы?
Подрезов: Экспертиза проводилась на основании инструкции. Методики бывают только дополнительными, здесь они не применялись: был осмотр и изучение медицинской документации.
Судья: В связи с чем в вашем заключении отсутствует ссылка на методику?
Подрезов: Ввиду того, что я следую закону «Об экспертной деятельности», приказу 161 от 24.04.03 г. «Инструкция по организации и произведению экспертных исследований в бюро судебно-медицинской экспертизы».
Продолжение оглашения результатов экспертизы: «…жалобы на жжение в области глаз лица, боль в области паха. Неизвестные лица брызнули неизвестным газом. Рекомендовано посещение уролога, холод…».
Черноусов: Можно ли было использовать газ, который использовался?
Подрезов: Если бы сделали смыв, то можно было бы.
Судья: Можете ли вы исключить или подтвердить наличие ушиба мягких тканей у Тарасова?
Подрезов: На основании тех данных, что у меня были - не могу. Это связано с отсутствием каких-либо телесных повреждений. От удара могла возникнуть гематома, разрыв оболочки яичка. Этого не было. А болей недостаточно, чтобы зафиксировать телесные повреждения. Хотя полностью этого исключить я не могу.
Черноусов: В пункте 3 выводов вы сообщили, что согласно амбулаторной карте, ушиб мягких тканей не подтвержден. Вы указали, что это «объективно необоснованный диагноз».
Подрезов: «Да, и я это сейчас также подтверждаю».
Допрашивается свидетель обвинения Рыжков Андрей Иванович 1969 года рождения, милиционер-водитель (прямо как бухгалтер-фотограф, такая же забавная должность).
Рыжков: Тарасова знаю, мы с ним тогда работали вместе по смене. Остапова не знаю. В тот день мы дежурили с 8 до 8 с Тарасовым и бывшим сотрудником милиции Никоновым - он был старшим. Часа в 4 или в 6 нам поступил вызов, якобы у метро большая группа молодежи. Я подъехал к метро - там народу было много, высадил на аллее, а сам отъехал за метро и остался у машины - не имею прав покидать. Что было - видел, потому что далеко. Что видел, так это то, что милиционер стоял на коленях, за лицо держался. Посадили мне кого-то в машину, кто это был, не знаю, не помню. Телесных повреждений у человека не было.
Черноусов: как вы определили, что человек, стоящий на коленях, милиционер?
Рыжков: По форме.
Черноусов: На каком расстоянии вы были?
Рыжков: Метров 20.
Черноусов: Где он стоял относительно группы лиц?
Рыжков: Народу было много, он стоял сбоку, вокруг было человек 5-6.
Черноусов: Еще были милиционеры вокруг?
Рыжков: Там наряд был, он и стояли.
Черноусов: Вы потом узнали, кто был этот милиционер на коленях?
Рыжков: Да, это был Горячкин (!). Ой нет! Этот…. как его…. забыл… Тарасов!
Суд оглашает показания свидетеля, данные следствию, ввиду их существенного расхождения с устными, данными суду. Итак данные ранее показания: «4 апреля 2008 года в 9 часов заступил на службу. Дежурил в смене с Никоновым и вторым милиционером (имени его не помню). По рации мною было получено сообщение о том, что у метро распивают, ругаются матом, пугают прохожих. Мы втроем проследовали к машине, потом подъехали к метро, я их высадил. Не обратил внимания, было ли скопление народа около метро. Отъехал, находился на месте до 20-30, ничего не видел, так как с того места, где я стоял, ничего не просматривалось. В 20-30 меня вызвали для доставления, я подъехал, увидел большое скопление людей, что именно произошло не видел, сотрудников милиции не было. Пришел Никонов, второй сотрудник и неизвестный мне молодой человек. Мы все поехали в отделение, где молодого человека завели в дежурную часть. Кто нанес удары милиционеру не знаю, никого не подозреваю».
Черноусов: Второй сотрудник милиции, о котором вы сообщали, был Тарасов?
Рыжков: Нет. Был Никонов и Горячкин.
Черноусов: Сколько вы были у метро?
Рыжков: Минут 30.
Черноусов: Тарасов стоял на коленях 30 минут?
Рыжков: Я не видел, мне оттуда видно не было. Мы подъехали и увидели, потом я отъехал.
Судья: Сколько времени вы видели Тарасова?
Рыжков: Не больше минуты.
Черноусов: На предварительном следствии вы не видели Тарасова на коленях. чем можете объяснить?
Рыжков: Ну, я вспоминаю постепенно, не могу все сразу запомнить.
Черноусов: Хорошо, вспоминайте постепенно. Где были руки Тарасова, что он говорил?
Рыжков: Держался руками за лицо, что говорил не слышал - был метрах в 20 от него.
Черноусов: Вы сообщили по рации о милиционере, стоящем на коленях?
Рыжков: Сообщает старший по наряду.
Черноусов: Он сообщил?
Рыжков: Не знаю, не слышал.
Черноусов: Вы сказали, что у вас была резиновая палка, где вы за нее расписывались?
Рыжков: Есть такая специальная книга «Выдача спецсредств».
Перерыв 10 минут. Пришел факс, что свидетель Виленский явиться не сможет, так как уволен из органов внутренних дел. Почему эта причина является уважительной для неявки в суд - непонятно. Его показания зачитываются, они не особо отличаются от общей картины, нарисованной ментами. Правда, в отличие от остальных упоминает, что применялись наручники.
Далее происходит изучение вещдоков: вентиля, газового баллона, листовки.
Судья: Остапов, у вас был такой баллончик? На нем написано «Оружие пролетариата».
Остапов: Внешне он похож, но когда мне давали его в руки, он существенно отличался по весу. Мой баллон был почти пустой. Все остальные вещдоки были изъяты у всех задержанных, а положили их мне.
Черноусов: Опечатывали ли вещдоки при вас?
Остапов: У меня отобрали рюкзак, понятых не было, просто выворачивали карманы, все вытаскивали. При мне ничего не опечатывали. Вещи просто отбирали. Вернули мне только плеер и ремень.
Черноусов: Вы, подписывая протокол, видели, что изъятые вещи опечатаны или нет?
Остапов: Я не читал протокол, мне его не дали. Подпись на нем я поставил под физическим давлением, меня заставили. Меня били до тех пор, пока я не подписал. Протокол был составлен, когда меня вообще в отделении не было (возили на алкогольное освидетельствование). Мне причиняли физический вред и до того, как отвезли в травмпункт и после. Нас били сотрудники милиции, все, кто был в отделении. Каждый, кто проходил мимо, считал своим долгом нас ударить. Кто чем. Если милиционер шел с дубинкой, он бил дубинкой. Если без - то кулаком. Нас били человек 10 минимум. У меня было шоковое состояние, я не мог оценить, что происходит, и делал все, что мне говорили. В том состоянии, в каком я был около часа ночи, я бы подписал все, что мне сказали.
Сторона обвинения закончила представление своих доказательств. Начинается допрос свидетелей защиты. Всего было допрошено 8 свидетелей, включая маму Севы - Анну. Сорри, но я не буду приводить эти показания полностью сейчас (необходимо расшифровать три часа записи). Но я обязательно сделаю это позднее, потому что это важно. Здесь я дам выжимку из наиболее адских показаний одного из свидетелей. Косой шрам от милицейской дубинки поперек лба останется у него, наверное, навсегда. Нет, вы вообще представляете - дубинкой ПО ЛИЦУ?!?! Наотмашь…
Выжимка из показаний свидетеля (сделал benjik , спасибо ему большое):
Олег Колесников и Семен Овчаренко приехали погулять в парк Сокольники. Когда они возвращались к метро, увидели знакомых ребят и подошли поздороваться. Завязалась беседа. В какой-то момент Олег обернулся и увидел как его друг Семен и несколько человек держат одного, как выяснилось позже - это был Сева Остапов, от которого что-то хотели сотрудники милиции. Ребята образовали сцепку, чтобы не дать просто так увести Севу в отделение. Они требовали у людей в форме предъявить основания для задержания и представиться. Милиционеры вместо того, чтобы соблюсти нормы установленные уставом, продолжили попытки вырвать Всеволода из сцепки.
Чуть позже подъехала машина, из которой выскочили еще несколько сотрудников милиции, они помогли коллегам растаскивать ребят. Одного из них стали бить электрошоком. Двоих погрузили на заднее сидение легкового автомобиля (ВАЗ 2105) и увезли в отделение. После этого сотрудникам милиции удалось уговорить Севу пройти в отделение. Вместе с ними пошел и Семен Овчаренко. Оставшиеся ребята решили тоже пройти к отделению, чтобы выяснить судьбу задержанных и возможно дождаться их освобождения.
Возле отделения двое ребят пытались что-то выяснить у дежурившего на улице милиционера, но в этот момент прибежали еще несколько человек с автоматами и в бронежилетах. Они избили одного, свалили на землю и потащили за ворота отделения. После этого милиционеры напали и на остальных ребят.
Олег с ребятами решили, что находится возле отделения опасно и пошли в сторону метро. Но ему не повезло, вместе с еще несколькими молодыми людьми, Олега догнали, свалили на землю и волоком потащили в отделение. В ОВД «Сокольники» его буквально запинали, там стали уже совсем откровенно избивать, кинули на стул, стул сломался, тогда стали избивать обломками стула. Молодому человеку (которому на тот момент не исполнилось 18 лет) не давали подняться, избивали ногами, дубинками, электрошоком, кидали в стену. За это время он несколько раз терял сознание. Потом приказали доставать все из карманов, за каждым вынутым предметом следовал удар. Потом вытащили ремень и ремнем Олега стали избивать другого парня. Когда Олег закрыл лицо руками, какой-то сотрудник сказал: «Хватит с него!». Молодой человек решил, что избиения прекратятся, убрал руки. Именно в этот момент он получил сильный удар дубинкой по лицу. Шрам, полученный в тот момент, остался на лице Олега до сих пор.
В какой-то момент милиционеры поняли, что он - несовершеннолетний, и избиения прекратили. Пинками загнали на второй этаж и позволили позвонить родителям.
Надо отметить, что весь этот поток насилия обрушился на молодого человека просто за то, что он подошел к отделению милиции, куда увели его друга. Какие-либо попытки выяснить причину такого зверства пресекались жестокими ударами. Но издевательства на этом не прекратились. Немного позже Олега осматривали в травмпункте, где почему-то на основании только рентгеновского снимка врачи сделали вывод, что сотрясения мозга нет (это при рассеченном лбе и неоднократной потере сознания!!!), якобы зафиксировали телесные повреждения и отправили домой, не выдав никаких документов на руки. Уголовное дело в отношении избивавших сотрудников два раза закрывалось.
И даже сейчас гособвинение интересует не это, а с кем Олег общался и сколько раз, привлекался ли ранее к административной или уголовной ответственности: «А сами-то ранее к административной ответственности привлекались? Вы уверены? А к уголовной? И ничего смешного в этом нет!»
Завтра - еще два свидетеля защиты будут допрошены, после чего начнутся прения сторон. Продолжаю звать на суд - приходите, это важно и все важнее с каждым новым заседанием. Развязка близка, нужно поднапрячься.
Суд 21 января начнется в 14-00. Адрес тот же: ст. м. Преображенская площадь, ул. 2-я Бухвостова, 4, зал 327.
Буду благодарна за перепост этого линка: http://juu-lka.livejournal.com/181597.html