Продолжу, наконец, нашу индонезийскую историю. Глава 3. Как мы ездили в деревню на праздник
Глава 3. Как мы ездили в деревню на праздник
Как-то раз (а точнее, в позапрошлом году), Ленка притащила к нам праздновать новый год китаянку. И практически сорвала мне праздник - потому что я всю дорогу невольно отслеживала происходящее глазами этой китаянки. Очень странно все выглядело: сначала все суетятся долго, непонятно что дела
ют и непонятно чего ждут, потом к 12 собираются все в кучу, причем очень важно не опоздать на эти 12, за 5 минут «до» включают тевивизор, слушают непопулярного президента, ругают его немного, потом за два часа выпивают кучу алкоголя (это, впрочем, как всегда) и быстренько съедают все, что готовили предыдущие два дня. Занавес.
В Индонезии мы попали на почти главный индонезийский праздник и чувствовали себя примерно как эта китаянка на нашем новогоде. Нам сказали еще в Макассаре: «На этот праздник все едут к себе в деревню» - формулировка-то какая! Супер! И мы тоже, естественно, решили, как все ребята, поехать к кому-нибудь в деревню - и поехали к Илману (к тому самому, из первой главы).
По плану мы хотели выехать в день праздника, но нам не удалось продлить гостиницу. Так и получилось, что мы выехали накануне. И это было правильное решение! Вот каждый раз, когда что-то получается не так, как запланировано, надо поверить, что это к лучшему и не пытаться переспорить мир. Особенно если ты в Азии. Но почему-то совсем не всегда удается усмирить свое эго, и зачастую стараешься настоять на своем. Мир тебе говорит - надо делать так-то, пора ехать. Так вот и надо сказать ОК и делать как делается. В этот раз мы поступили как надо и получилось, что именно это было лучшим вариантом.
Приехали бы в день праздника - все пропустили бы и поняли бы еще меньше! Потому что любой праздник начинается
накануне - с подготовки и ожидания. Потом или ночью, или утром случается главное событие, оно частенько совсем короткое и снаружи не такое красочное и заметное, суть его в внутреннем смысле.
Потом днем все радуются, общаются, празднично едят и всячески разделяют друг с другом радость жизнм. И потом вечер - это уже просто вечер. Вот такое обобщение по праздникам. Наверное, бывают исключения, но в целом эта схема работает.Дороги в Индонезии накануне почти главного праздника пустые, почти как у нас 31 вечером. То есть почти все уже добрались до места, и только последние гости торопятся поскорее попасть к цели назначения.
В одном городке по пути мы попали в затор, дорогу перекрыли чтобы пропустить праздничное шествие.
Через город по кругу едет кортеж машин, украшенных огнями и инсталляциями на тему праздника. Уже
стемнело и поэтому мигающие машины в темноте выглядели очень празднично. А вокруг стоят зрители, и все радуются и переживают. Очень здорово!
Канун праздника - это такой день, когда все уже приехали, все для завтра уже приготовлено, но праздник еще не начался, и все сидят и вместе ждут.
Большая часть праздника в этом совместном ожидании, с нашим новым годом
тоже так.
Наше присутствие тоже в радость, мы - диковинка, на нас и посмотреть-то интересно. Там наверняка были люди которые вообще белых людей видели впервые в жизни, особенно среди молодежи.
Деревенский дом семьи Илмана - такой вполне стандартный дом, мы
множество таких видели вдоль дороги пока ехали.
Дом стоит на курногах и внизу, благодаря этому, есть тень, где днем можно спрятаться от солнца. И, вероятно, на второй этаж доползает меньше змей и насекомых. Нам, кстати,
отвели целую отдельную комнату, тогда как остальные 40 человек спали в остальных трех. Лена это называет позитивной дискриминацией, очень было нам на руку.
Праздник начинается в 6 утра.
Утром все идут в мечеть, где происходит главное событие праздника - сначала 15минутная молитва, потом 40минутная проповедь на индонезийском, которую даже Леночка не понимает,
слишком уж непростой индонезийский. А потом все радостные расходятся из мечети и остальной день ходят друг к другу в гости и угощают друг друга. И обязательно все заходят в гости к имаму - это главное «хождение по гостям» праздника.
В принципе, если вспомнить литературу, Рождество раньше в России проходило примерно по тому же сценарию, причем на хождение по гостям отводилось аж несколько дней. Наш новый год - это просто безрелигиозная адаптация рождества, что делает его достаточно бессмысленным. Мы с Леной и с Никой рвались попасть на эту утреннюю молитву, Толик же сразу отказался в этом участвовать, предпочел выспаться.
С мечетью с самого начала не задавалось. Весь вечер мы
держали совет, можно ли нам с Леной пойти на праздник в мечеть. Илман с Леной даже раза два съездили на мотике к имаму обсудить этот вопрос. Лена за свою жизнь в Индонезии много раз ходила в мечеть и по ее опыту мусульмане всегда доброжелательно относились к присутствию
посторонних на своих религиозных мероприятиях и поэтому суть сомнений нам была не ясна. Нам, конечно, стоило принять все как должное и не настаивать на своем - это же Азия, тут все всегда складывается как лучше. Но мы почему-то не захотели поступиться своими ожиданиями и планами. В конце концов наша настойчивость победила.
И вот поутру мы проснулись в 6 утра, нас одели в специальные одежды по типу костюма приведения - такой балахон, из которого торчит одно лицо, и мы отправились в мечеть в сопровождении всего женского состава семьи, т.е. человек двадцать пять. Наши балахоны были простые, одноцветные, хлопковые, в таких женщины ходят в мечеть на вечернюю молитву. Вся же женская п
оловина Илманова большого семейства была наряжена в красивые разноцветные и по большей части синтетические балахоны. Выглядит очень симпатично, н
о страшно представить, как оно там, внутри, должно быть жарко.
Когда все собрались, Ника от переживаний и непривычной ситуации резко возжелала перекусить, и все двадцать
человек нас терпеливо ждали. Очень характерная ситуация для индонезийцев - не нервничать даже в такой
ситуации, хотя они из-за меня опаздывали на такое важное для них мероприятие, к которому они так готовились!
Очень жаль, что не удалось нас всех таких красивых сфотографировать - по пути туда очень торопились, а обратно Ника капризничала. В мечети нас посадили в самый центр женской половины, в первые ряды. Так что мы и сбежать не могли (а ведь собирались сбежать сразу после молитвы, слушать непонятную 40-минутную проповедь это сложно), и все время чувствовали себя в центре всеобщего внимания. Наверное, это было сделано из расположения к нам, мы же хотели быть в гуще событий, но получилось не очень удачно.
Очень страшно было сделать что-то не то, а подсмотреть, то надо делать было сложно, мы же впереди, повторить за впередисидящими тяжело. Плюс, было очень жарко, и Ника в непривычной обстановке стала требовать грудь и не понимала, почему мама, вдруг заупрямилось.
Когда соседские женщины поняли в чем суть нашей возни, оказалось, что можно спокойно Нику покормить. Это, конечно, невозможный бонус такого наряда и ислама в целом. Можно кормить младенца в мечети совершенно спокойно, одежда позволяет делать это достаточно незаметно, и Аллах не обижается. Ведь действительно, ребенок же может захотеть есть!
Вообще для меня было неожиданностью настолько диаметрально противоположное отношение к наготе. Искупаться в купальнике где-нибудь на краю пустынного пляжа - это настоящее порно, вызывающее внимание всего пляжа. А покормить ребенка, достав сиську на всеобщее обозрение где-нибудь в перенаселенном автобусе - это норма жизни, ни у кого не вызывает никаких эмоций. Но это я отвлеклась.
Будь я одна, без Ники, мне бы, возможно, удалось проникнуться атмосферой, коллективной молитвой, поймать общюю волну. Хотя, говоря по правде, я вообще не мастак коллективных происхождений, так что не факт, что отсутствие Ники что-нибудь бы изменило. Лена говорит, ей всегда удавалось настроиться на коллективную молитву и это всегда было здорово. Но с Никой и всей этой суетой с кормлением и мне, и даже Лене не удалось ничего.
Когда ездишь один, ты оказываешься наедине с миром, твой внешний социальный пузырь слишком маленький и слишком тонкостенный. Это с одной стороны позволяет очень включиться в то, что происходит снаружи и очень хорошо понять внешнее. А с другой стороны делает тебя очень уязвимым, мне в
от было сложно ездить одной. Для меня оптимально путешествовать вдвоем, создаваемый двумя людьми социальный пузырь достаточно толстый и крепкий, чтобы сохранить тебя, но при этом ты в достаточно степени включаешься во внешнее, чтобы понять и почувствовать других людей, другую культуру. С ребенком вдвоем (не говоря уж о том, что нас было четверо) вы создаете такое толстенное защитное поле, через которое не пробивается даже ваша собственная культура и ваши собственные люди. Так что приключения и происшествия в очень большой степени остаются чисто внешними, не затрагивают душу. Душа занята ребенком. Так что мои шансы, да и Ленины, проникнуться молитвой стремились к нулю.
Все рано или поздно кончается, и молитва, и даже проповедь тоже закончились и все мы пошли домой. Теперь по программе были гости и нам, конечно же, обязательно надо было сходить к имаму, чтобы оказать ему уважение. Он же главный человек в деревне, белых гостей к нему надо сводить обязательно!
Жена имама усадила нас на пол за испровизированный стол и угостила нас достаточно смешной едой. Потом нас отвели в другую комнату, усадили уже за настоящий стол на диванчики, где уже сам имам напоил нас чаем с печеньками. В процессе мы все время вели самую светскую беседу. Ощущение от этого мероприятия было странное. Было ощущение, что мы все выполняем церемониал, в котором никто не заинтересован. Мы со свой стороны пришли не потому, что нам интересно с этими людьми, а потому что иначе это было бы невежливо. Но и семья имама нас пригласила не потому, что мы им нужны, а потому что иначе это было бы не вежливо. То есть во всем этом больше комильфо, чем хотелось бы.
Я так и не поняла, в какой степени белые люди вызывают именно интерес,
а не просто являются статусными гостями. Лена вот утверждает, что им реально интересно и приятно принимать нас у себя в гостях. Возможно, проблема в том, что они выражают свои эмоции настолько непонятным для нас образом, так что интерес не считывается.
Это, кстати, тоже большая проблема. Знание языка - это фигня по сравнению со знанием языка жестов и мимики!
А еще у меня на руках была Ника, которая по-прежнему поглощала большую часть моего сознания и бессознательного. И мне все казалось, что этот социально-гормональный пузырь, который мы с Никой создаём вокруг себя, и который так надежно защищает нас от любых внешних треволнений, не пропускает ко мне мир, и я поэтому ничего не могу понять. Пока по мне ползает Ника я не могу думать, и не могу разговаривать - максимум могу улыбаться и вести светские беседы!. Вот если снять с меня Нику хотя бы минут на 15, казалось мне, удастся проникнуться атмосферой происходящего, и я сразу все пойму. Но - не суд
ьба, куда же денешь маленького детеныша? Так что все эти 15 минут остались светской беседой, я только улыбалась и следила, чтобы Ника не сунула пальцы куда нельзя и ничего лишнего не съела.
Вот в этой ситуации мне не хватало ВА как никогда! Мне казалось, что вот будь она здесь, она бы все сразу поняла и сформулировала тот самый главный вопрос, который разрешит все и все станет ясным и понятным, все мотивы станут ясны. Лена говорит, ВА, попав к этому имаму практически в аналогичной ситуации, почти что дебоширила и нарушала общественный порядок, долго со всеми споря на счет ислама, чем окончательно вогнала Лену в краску. Может, как раз после ВА Илман сомневался, можно ли пускать нас в мечеть?
Когда мне Лена это рассказала, мне стало обидно, что я не смогла быть достойной дочерью своей матери и побуянить там как следует, ведя бодрые религиозные (ну, или хотя бы культурологические!) споры. А сидела как паинька и вела самую светскую беседу, на которую хватало моей оперативки (большая часть меня ловила шаловливые Никины пальчики) Зато Лене не пришлось за меня краснеть :)
Когда мы вернулись из мечети Толик сидел в маленькой комнатке, которую нам выделили для сна, довольный и счастливый, в одиночестве, и с огромным подносом еды. И ел. Еду он честно отработал, милостиво позволив всем желающим с собой сфотографироваться. Вот так вот, Толик один раз в своей жизни работал за еду! Да еще и фотомоделью!
Как-то раз (а точнее, в позапрошлом году), Ленка притащила к нам праздновать новый год китаянку. И практически сорвала мне праздник - потому что я всю дорогу невольно отслеживала происходящее глазами этой китаянки. Очень странно все выглядело: сначала все суетятся долго, непонятно что дела
ют и непонятно чего ждут, потом к 12 собираются все в кучу, причем очень важно не опоздать на эти 12, за 5 минут «до» включают тевивизор, слушают непопулярного президента, ругают его немного, потом за два часа выпивают кучу алкоголя (это, впрочем, как всегда) и быстренько съедают все, что готовили предыдущие два дня. Занавес.
В Индонезии мы попали на почти главный индонезийский праздник и чувствовали себя примерно как эта китаянка на нашем новогоде. Нам сказали еще в Макассаре: «На этот праздник все едут к себе в деревню» - формулировка-то какая! Супер! И мы тоже, естественно, решили, как все ребята, поехать к кому-нибудь в деревню - и поехали к Илману (к тому самому, из первой главы).
По плану мы хотели выехать в день праздника, но нам не удалось продлить гостиницу. Так и получилось, что мы выехали накануне. И это было правильное решение! Вот каждый раз, когда что-то получается не так, как запланировано, надо поверить, что это к лучшему и не пытаться переспорить мир. Особенно если ты в Азии. Но почему-то совсем не всегда удается усмирить свое эго, и зачастую стараешься настоять на своем. Мир тебе говорит - надо делать так-то, пора ехать. Так вот и надо сказать ОК и делать как делается. В этот раз мы поступили как надо и получилось, что именно это было лучшим вариантом.
Приехали бы в день праздника - все пропустили бы и поняли бы еще меньше! Потому что любой праздник начинается
накануне - с подготовки и ожидания. Потом или ночью, или утром случается главное событие, оно частенько совсем короткое и снаружи не такое красочное и заметное, суть его в внутреннем смысле.
Потом днем все радуются, общаются, празднично едят и всячески разделяют друг с другом радость жизнм. И потом вечер - это уже просто вечер. Вот такое обобщение по праздникам. Наверное, бывают исключения, но в целом эта схема работает.Дороги в Индонезии накануне почти главного праздника пустые, почти как у нас 31 вечером. То есть почти все уже добрались до места, и только последние гости торопятся поскорее попасть к цели назначения.
В одном городке по пути мы попали в затор, дорогу перекрыли чтобы пропустить праздничное шествие.
Через город по кругу едет кортеж машин, украшенных огнями и инсталляциями на тему праздника. Уже
стемнело и поэтому мигающие машины в темноте выглядели очень празднично. А вокруг стоят зрители, и все радуются и переживают. Очень здорово!
Канун праздника - это такой день, когда все уже приехали, все для завтра уже приготовлено, но праздник еще не начался, и все сидят и вместе ждут.
Большая часть праздника в этом совместном ожидании, с нашим новым годом
тоже так.
Наше присутствие тоже в радость, мы - диковинка, на нас и посмотреть-то интересно. Там наверняка были люди которые вообще белых людей видели впервые в жизни, особенно среди молодежи.
Деревенский дом семьи Илмана - такой вполне стандартный дом, мы
множество таких видели вдоль дороги пока ехали.
Дом стоит на курногах и внизу, благодаря этому, есть тень, где днем можно спрятаться от солнца. И, вероятно, на второй этаж доползает меньше змей и насекомых. Нам, кстати,
отвели целую отдельную комнату, тогда как остальные 40 человек спали в остальных трех. Лена это называет позитивной дискриминацией, очень было нам на руку.
Праздник начинается в 6 утра.
Утром все идут в мечеть, где происходит главное событие праздника - сначала 15минутная молитва, потом 40минутная проповедь на индонезийском, которую даже Леночка не понимает,
слишком уж непростой индонезийский. А потом все радостные расходятся из мечети и остальной день ходят друг к другу в гости и угощают друг друга. И обязательно все заходят в гости к имаму - это главное «хождение по гостям» праздника.
В принципе, если вспомнить литературу, Рождество раньше в России проходило примерно по тому же сценарию, причем на хождение по гостям отводилось аж несколько дней. Наш новый год - это просто безрелигиозная адаптация рождества, что делает его достаточно бессмысленным. Мы с Леной и с Никой рвались попасть на эту утреннюю молитву, Толик же сразу отказался в этом участвовать, предпочел выспаться.
С мечетью с самого начала не задавалось. Весь вечер мы
держали совет, можно ли нам с Леной пойти на праздник в мечеть. Илман с Леной даже раза два съездили на мотике к имаму обсудить этот вопрос. Лена за свою жизнь в Индонезии много раз ходила в мечеть и по ее опыту мусульмане всегда доброжелательно относились к присутствию
посторонних на своих религиозных мероприятиях и поэтому суть сомнений нам была не ясна. Нам, конечно, стоило принять все как должное и не настаивать на своем - это же Азия, тут все всегда складывается как лучше. Но мы почему-то не захотели поступиться своими ожиданиями и планами. В конце концов наша настойчивость победила.
И вот поутру мы проснулись в 6 утра, нас одели в специальные одежды по типу костюма приведения - такой балахон, из которого торчит одно лицо, и мы отправились в мечеть в сопровождении всего женского состава семьи, т.е. человек двадцать пять. Наши балахоны были простые, одноцветные, хлопковые, в таких женщины ходят в мечеть на вечернюю молитву. Вся же женская п
оловина Илманова большого семейства была наряжена в красивые разноцветные и по большей части синтетические балахоны. Выглядит очень симпатично, н
о страшно представить, как оно там, внутри, должно быть жарко.
Когда все собрались, Ника от переживаний и непривычной ситуации резко возжелала перекусить, и все двадцать
человек нас терпеливо ждали. Очень характерная ситуация для индонезийцев - не нервничать даже в такой
ситуации, хотя они из-за меня опаздывали на такое важное для них мероприятие, к которому они так готовились!
Очень жаль, что не удалось нас всех таких красивых сфотографировать - по пути туда очень торопились, а обратно Ника капризничала. В мечети нас посадили в самый центр женской половины, в первые ряды. Так что мы и сбежать не могли (а ведь собирались сбежать сразу после молитвы, слушать непонятную 40-минутную проповедь это сложно), и все время чувствовали себя в центре всеобщего внимания. Наверное, это было сделано из расположения к нам, мы же хотели быть в гуще событий, но получилось не очень удачно.
Очень страшно было сделать что-то не то, а подсмотреть, то надо делать было сложно, мы же впереди, повторить за впередисидящими тяжело. Плюс, было очень жарко, и Ника в непривычной обстановке стала требовать грудь и не понимала, почему мама, вдруг заупрямилось.
Когда соседские женщины поняли в чем суть нашей возни, оказалось, что можно спокойно Нику покормить. Это, конечно, невозможный бонус такого наряда и ислама в целом. Можно кормить младенца в мечети совершенно спокойно, одежда позволяет делать это достаточно незаметно, и Аллах не обижается. Ведь действительно, ребенок же может захотеть есть!
Вообще для меня было неожиданностью настолько диаметрально противоположное отношение к наготе. Искупаться в купальнике где-нибудь на краю пустынного пляжа - это настоящее порно, вызывающее внимание всего пляжа. А покормить ребенка, достав сиську на всеобщее обозрение где-нибудь в перенаселенном автобусе - это норма жизни, ни у кого не вызывает никаких эмоций. Но это я отвлеклась.
Будь я одна, без Ники, мне бы, возможно, удалось проникнуться атмосферой, коллективной молитвой, поймать общюю волну. Хотя, говоря по правде, я вообще не мастак коллективных происхождений, так что не факт, что отсутствие Ники что-нибудь бы изменило. Лена говорит, ей всегда удавалось настроиться на коллективную молитву и это всегда было здорово. Но с Никой и всей этой суетой с кормлением и мне, и даже Лене не удалось ничего.
Когда ездишь один, ты оказываешься наедине с миром, твой внешний социальный пузырь слишком маленький и слишком тонкостенный. Это с одной стороны позволяет очень включиться в то, что происходит снаружи и очень хорошо понять внешнее. А с другой стороны делает тебя очень уязвимым, мне в
от было сложно ездить одной. Для меня оптимально путешествовать вдвоем, создаваемый двумя людьми социальный пузырь достаточно толстый и крепкий, чтобы сохранить тебя, но при этом ты в достаточно степени включаешься во внешнее, чтобы понять и почувствовать других людей, другую культуру. С ребенком вдвоем (не говоря уж о том, что нас было четверо) вы создаете такое толстенное защитное поле, через которое не пробивается даже ваша собственная культура и ваши собственные люди. Так что приключения и происшествия в очень большой степени остаются чисто внешними, не затрагивают душу. Душа занята ребенком. Так что мои шансы, да и Ленины, проникнуться молитвой стремились к нулю.
Все рано или поздно кончается, и молитва, и даже проповедь тоже закончились и все мы пошли домой. Теперь по программе были гости и нам, конечно же, обязательно надо было сходить к имаму, чтобы оказать ему уважение. Он же главный человек в деревне, белых гостей к нему надо сводить обязательно!
Жена имама усадила нас на пол за испровизированный стол и угостила нас достаточно смешной едой. Потом нас отвели в другую комнату, усадили уже за настоящий стол на диванчики, где уже сам имам напоил нас чаем с печеньками. В процессе мы все время вели самую светскую беседу. Ощущение от этого мероприятия было странное. Было ощущение, что мы все выполняем церемониал, в котором никто не заинтересован. Мы со свой стороны пришли не потому, что нам интересно с этими людьми, а потому что иначе это было бы невежливо. Но и семья имама нас пригласила не потому, что мы им нужны, а потому что иначе это было бы не вежливо. То есть во всем этом больше комильфо, чем хотелось бы.
Я так и не поняла, в какой степени белые люди вызывают именно интерес,
а не просто являются статусными гостями. Лена вот утверждает, что им реально интересно и приятно принимать нас у себя в гостях. Возможно, проблема в том, что они выражают свои эмоции настолько непонятным для нас образом, так что интерес не считывается.
Это, кстати, тоже большая проблема. Знание языка - это фигня по сравнению со знанием языка жестов и мимики!
А еще у меня на руках была Ника, которая по-прежнему поглощала большую часть моего сознания и бессознательного. И мне все казалось, что этот социально-гормональный пузырь, который мы с Никой создаём вокруг себя, и который так надежно защищает нас от любых внешних треволнений, не пропускает ко мне мир, и я поэтому ничего не могу понять. Пока по мне ползает Ника я не могу думать, и не могу разговаривать - максимум могу улыбаться и вести светские беседы!. Вот если снять с меня Нику хотя бы минут на 15, казалось мне, удастся проникнуться атмосферой происходящего, и я сразу все пойму. Но - не суд
ьба, куда же денешь маленького детеныша? Так что все эти 15 минут остались светской беседой, я только улыбалась и следила, чтобы Ника не сунула пальцы куда нельзя и ничего лишнего не съела.
Вот в этой ситуации мне не хватало ВА как никогда! Мне казалось, что вот будь она здесь, она бы все сразу поняла и сформулировала тот самый главный вопрос, который разрешит все и все станет ясным и понятным, все мотивы станут ясны. Лена говорит, ВА, попав к этому имаму практически в аналогичной ситуации, почти что дебоширила и нарушала общественный порядок, долго со всеми споря на счет ислама, чем окончательно вогнала Лену в краску. Может, как раз после ВА Илман сомневался, можно ли пускать нас в мечеть?
Когда мне Лена это рассказала, мне стало обидно, что я не смогла быть достойной дочерью своей матери и побуянить там как следует, ведя бодрые религиозные (ну, или хотя бы культурологические!) споры. А сидела как паинька и вела самую светскую беседу, на которую хватало моей оперативки (большая часть меня ловила шаловливые Никины пальчики) Зато Лене не пришлось за меня краснеть :)
Когда мы вернулись из мечети Толик сидел в маленькой комнатке, которую нам выделили для сна, довольный и счастливый, в одиночестве, и с огромным подносом еды. И ел. Еду он честно отработал, милостиво позволив всем желающим с собой сфотографироваться. Вот так вот, Толик один раз в своей жизни работал за еду! Да еще и фотомоделью!