Мениппея по-арканарски (ч.1)
Оригинал взят у gest в Мениппея по-арканарски (ч.1)
Я хотел изобразить очередную одну альтернативную версию "Трудно быть богом", на сей раз в виде мениппеи.
В общем-то, я об этом уже писал:
Возьмём "Трудно быть богом". Если это мениппея по Баркову, то...
- Тест написан от имени скрытого рассказчика, который присутствует в тексте в качестве одного из персонажей. Но это не Румата, а то было бы слишком просто.
- Рассказчик, будучи человеком предвзятым, сильно исказил историю "настоящих" событий, произошедших в Арканаре, с целью максимально очернить Румату и выставить его некомпетентным идиотом и нытиком.
- На самом деле, мета-сюжет был создан Стругацкими в качестве комментария к некой совершенно третьей ситуации. А их авторское отношение выражено в гениальном образе скрытого рассказчика. Которого мы не видим, но чей психологический портрет мы должны составить по тем изменениям, которые он внёс во внутренний сюжет книги по отношению к "настоящим" событиям. Которые мы должны реконструировать.
Итак, Стругацкие сверхгении, которые не делали ошибок, и написали ровно тот текст, который они хотели создать.
Ложная фабула повести - предыстория "арканарской резни", те несколько дней, за время которых Румата умудрился продемонстрировать свою полную профессиональную непригодность.
Истинная фабула повести начинается по крайней мере за двадцать лет до этого, охватывает события в лесном интернате (пролог) и начало программы земных наблюдателей ("Самые опытные живут здесь уже двадцать два года. Они прилетели сюда всего-навсего как наблюдатели"), а заканчивается через много месяцев после событий "арканарской резни" (эпилог на Земле).
Историческая фабула, конкретные события, происходившие в том мире, где жили Стругацкие - ?
[Вот уже появились проблемы. Я много раз говорил, что мениппея - это не криптоисторическая трактовка сюжета. Но если я попробую так писать о "Трудно быть богом", у меня получится именно конспирология и криптоистория, потому что я не обладаю "многомерным мышлением" Баркова. Я всё равно будут трактовать мениппею, как детектив, где надо вычислить преступника.]
Кто такой "скрытый рассказчик" и как именно он нас обманывает? Очевидно, рассказчик хочет внушить нам, что он - Антон-Румата, потому что мы смотрим на происходящее глазами Руматы, и только Румату в тексте мы видим изнутри, со всеми его мыслями и эмоциями. Кто ещё мог знать, что о чём в тот момент думал Антон, кроме самого Антона? Но, во-первых, всё не так, как кажется. ( Нулевое правило конспирологии гласит, что если мы считаем какие-то правила, принципы и закономерности действительно существующими, конспирология должна их отменять и выворачивать наизнанку. Мы должны создать сюжет, противоречащий нашим же собственным представлениям о том, как устроены вещи.) Если в "Евгении Онегине" поэт-рассказчик пытается нас убедить, что он - приятель Онегина, значит, он и есть Онегин. Если всё указывает на то, что "Трудно быть богом" - это история Руматы, значит, рассказчик не Румата. Во-вторых, на это есть прямое указание в тексте: "Понимаешь, Анка, ведь он ничего не рассказывает. Он вообще теперь говорит мало". Если Румата так ничего и не рассказал, значит, мы слушаем кого-то ещё.
Этот кто-то имел доступ к записям видеорегистратора, который Румата носил на лбу. Но камера снимала события, а не фиксировала мысли или мотивацию наблюдателя. Возможно, эти сцены были потом перемонтированы определённым образом, а рассказчик изложил свою версию событий, основываясь на этих записях. Обратите внимание, что вместо того, чтобы просто следовать фактам, рассказчик постарался залезть к Румате в голову и объяснить, почему он поступал именно так, а не иначе. Рассказчик прячется под маской лживого участия и сочувствия, но судя по всему, он испытывает к Румате застарелую неприязнь. Его история, если посмотреть на неё непредвзято, звучит примерно так: да, Румата был нервным закомплексованным дурачком с кучей проблем, который вообще не понимал, что происходит в доверенной ему стране, но не будем слишком строго его судить, он был один, ему было тяжело, он не обладал необходимой квалификацией для подобной работы, а в таких условиях мог бы сорваться и намного более умный и талантливый человек. Конечно, жаль, что в Арканаре в нужный момент не оказалось более умного и талантливого человека, но ничего не поделаешь, такие нам достались кадры. Понять и простить. Так вот, автор этой версии - лжец, лицемер и враг Антона.
Вы уже поняли, куда я клоню. Но зайдём с другого бока.
Если смотреть на мепиппею, как на детектив (а это неправильно, но, как я уже сказал, неизбежно), то настоящим преступником будет тот, на кого никто не подумает. И это не Арата, на котором, в буквальном смысле слова, клейма ставить негде, и не дон Кондор, которого можно с лёгкостью подозревать во всём, потому он, по собственному признанию, уже давно не сотрудник Института, а "генеральный судья торговой феодальной республики".
Классический английский детектив вырос из классического английского романа, в котором существовало правило - у каждого персонажа должна быть своя собственная уникальная функция в сюжете, которую не мог бы исполнить никто другой. Банальный пример - нужна тетушка/дядюшка, благодаря которой герой с героиней смогут познакомиться и влюбиться друг в друга. Не будет этого персонажа - герои не встретятся. Если функции данного персонажа мог бы исполнять другой, уже имеющийся в тексте персонаж, значит, первый персонаж лишний, его стоит выкинуть из текста, а его функцию отдать второму. С этим связан принцип, знакомый опытным зрителям детективов и триллеров - преступником является тот персонаж, чьё существование объяснить сложнее всего, который кажется ненужным с точки зрения заявленного сюжета. Именно потому, что настоящую роль этого персонажа, его сюжетную функцию, мы узнаём только в самом конце. Если, вдобавок, "лишнего" персонажа играет заметный актёр, то всё, это приговор. (Я смотрел японский сериал. Героиня регулярно ходила на сеансы к своему психоаналитику, хотя, казалось бы, это лишняя деталь с точки зрения основного действия. Знаете, кто в конце оказался главным гадом...?)
И у нас есть такой "лишний" персонаж. Это Пашка. Они с Антоном единственные, кто проходит через весь текст, от самого начала в интернате и до конца повести, уже после возвращения на Землю - Анка присутствует в прологе и в эпилоге, но в арканарских главах её нет. А это означает, что ключ ко всем событиям - это их общее детство, и не как метафора ("анизотропное шоссе", "скелет фашиста с пулемётом"), а в самом что ни на есть прямом смысле. То, что произошло в Арканаре, произошло в том числе из-за отношений в треугольнике Антон-Анка-Пашка. Там, много лет назад, случилось нечто, из-за чего Пашка до сих пор ненавидит своего друга Антона. (Самый банальный вариант - Пашка с детства был безнадёжно влюблён в Анку, Анка выросла и выбрала Антона, а Антон потом её бросил ради карьеры разведчика-инопланетчика. Но Барков, естественно, расписал бы это сложнее, подробнее и с деталями.)
Пашка - рассказчик. Основной текст - это рассказ Пашки, который объясняет Анке, что произошло с их другом Антоном. Сам Антон, как мы уже выяснили, ничего не говорит и общаться с людьми отказывается. Опять же, в тексте повести есть на это прямое указание:
"- А потом? - спросила Анка.
Пашка отвел глаза, несколько раз хлопнул себя ладонью по колену, наклонился и потянулся за земляникой у себя под ногами. Анка ждала.
- Потом… - пробормотал он. - В общем-то никто не знает, что было потом, Анка. Передатчик он оставил дома, и когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… - Он замялся. - Словом, видно было, где он шел".
Пашка знает только то, что было снято на камеру передатчика. С известными фактами он спорить не может, но всё остальное - его интерпретации. И, например, женскую тему он педалирует специально для Анки. "Заешь, у него там местная баба была... вообще, ему по работе приходилось с местными бабами спать, для дела... но вообще, он не мог нормально с бабами спать, проблемы у него были по этой части... а он из-за этого дико комплексовал, и потому поручил своим агентам распространять слухи о своих несуществующих постельных подвигах". "Половина его агентуры, вместо того чтобы заниматься делом, распространяла о нем отвратительные слухи, возбуждавшие зависть и восхищение у арканарской гвардейской молодежи" - это говорит Пашка, потому что мы не видим этого в материалах, отснятых камерой.
("У Пашки бы тоже ничего не вышло, подумал он" = "Я Антона не виню, я думаю, он понимал, что на его месте даже я бы не справился", скромно польстил себе рассказчик.)
А теперь ещё раз задумаемся о том, какую именно роль Пашка играл в арканарских событиях. Что он сделал такого уникального с точки зрения сюжета, что не мог бы выполнить никакой другой персонаж? Явно же не это:
"Нетерпеливый дон Гуг сгибал и разгибал под столом верблюжью подкову, сохраняя, однако, на лице выражение веселой непринужденности. (...) Дон Гуг сказал, чуть заикаясь:
- Вы что, товарищи, серьезно все это?
- Что именно? - спросил дон Кондор.
- Ну все это?.. Убить, физически убрать… Вы что, с ума сошли?
- Благородный дон поражен в пятку, - тихонько сказал Румата.
Дон Кондор медленно отчеканил:
- При чрезвычайных обстоятельствах действенны только чрезвычайные меры.
Дон Гуг, шевеля губами, переводил взгляд с одного на другого.
- В-вы.. Вы знаете, до чего вы так докатитесь? - проговорил он. - В-вы понимаете, до чего вы так докатитесь, а?
(Здесь, опять же, рассказчик себе льстит - "я один среди них до конца оставался честным и принципиальным человеком, чуждым всякой подлости".)
Впрочем, есть одно дело, которое мог выполнить только ируканский резидент, и никто другой. Это проговаривается скороговоркой, но, вообще-то, именно дон Гуг помог Рэбе прийти к власти в Арканаре. И не я первый это заметил, об этом ещё Карен Налбандян (irukan) писал:
"Так кто же стоял за доном Рэбой? Ответ прост - Земля. Потому что государство, ведущее себя таким образом, неминуемо уничтожат более дальновидные соседи. И в самом деле, Арканар мог быть оккупирован еще во время войны с Ируканом, дон Рэба был бы устранен и история вернулась бы в нормальное русло. Этого не произошло - дон Гуг договорился с герцогом - и естественный ход событий был нарушен. Последовавший мирный договор был одним из шагов, подготовившим события года Воды".
Вот эти события в повести:
"[Дон Рэба] объявил войну Ирукану, сам повел армию к границе, потопил ее в болотах и растерял в лесах, бросил все на произвол судьбы и сбежал обратно в Арканар. Благодаря стараниям дона Гуга, о котором он, конечно, и не подозревал, ему удалось добиться у герцога Ируканского мира - ценой двух пограничных городов, а затем королю пришлось выскрести до дна опустевшую казну, чтобы бороться с крестьянскими восстаниями, охватившими всю страну. За такие промахи любой министр был бы повешен за ноги на верхушке Веселой Башни, но дон Рэба каким-то образом остался в силе. Он упразднил министерства, ведающие образованием и благосостоянием, учредил министерство охраны короны, снял с правительственных постов родовую аристократию и немногих ученых, окончательно развалил экономику, написал трактат "О скотской сущности земледельца" и, наконец, год назад организовал "охранную гвардию" - "Серые роты"".
Каким должен был быть естественный ход событий? Армия гибнет, Рэба бежит, войска герцогства идут на столицу. Дальше король либо делает Рэбу козлом отпущения и успешно отбивается, либо в Арканаре меняется власть. Но Рэбе так и так конец.
Вместо этого происходит нечто совсем иное, экстраординарное. Как мы можем реконструировать ход событий? Армия гибнет в приграничных боях, но ируканцы вдруг останавливают наступление, удовлетворившись двумя городами на спорной территории, которую они и так уже захватили. Рэба, которому в этой почти безнадёжной ситуации удаётся добиться мира, превращается в спасителя королевства. Причиной поражения Рэба называет измену генералов. Что-нибудь в таком духе: "Ваше Величество, сир, я готов принять любую кару, четвертуйте меня, но сначала выслушайте! Измена, государь!" Он убеждает короля в существовании разветвлённого верхушечного заговора родовой аристократии, которая мечтает свергнуть династию Тоцев Арканарских и перейти под руку ируканского герцога. Именно поэтому, мог бы сказать Рэба, герцог так легко согласился на мир - он не собирается напрасно рисковать своей армией, когда власть над Арканаром можно будет получить и без всякой войны. Наш единственный шанс - сыграть на опережение, чтобы герцог со своими шпионами перехитрил сам себя.
Естественно, у короля есть свои собственные осведомители при ируканском дворе. И представьте себе, что они ему докладывают: так и так, старший постельничий дон Гуг убедил герцога прекратить войну, потому что война - дело рискованное, трон под Пицем Шестым и так уже шатаются, в королевстве есть верные герцогу люди, мы рано или поздно возьмём своё и без войны (в духе "запутинских" аргументов 2014 года: Украина скоро сама развалится, такой страны нет, надо только подождать годик-полтора).
Король должен решить, кому верить в этой ситуации. Либо он считает, что Рэба сказал правду об измене в среде родовой аристократии, либо он признаёт, что существует намного более масштабный заговор, который объединяет и Рэбу, и дона Гуга, без какой-либо очевидной связи между ними (чистая конспирология). При этом, король понимает, что древняя родовая знать действительно может позволить себе бегать из лагеря в лагерь, так как для них верховный сюзерен - это эсторский император. С другой стороны, Рэба при короле - всемогущий министр, а без короля Пица VI и Арканарского королевства Рэба ничто, труп. (Даже если Рэба решится предать короля в пользу герцога, нет ничего, что могло бы заставить герцога соблюдать какие-либо договорённости в отношении Рэбы, и Рэба сам должен это прекрасно понимать.) Одним словом, король сделал ставку на Рэбу, именно потому, что за Рэбой не стоял никто.
Рэба получает чрезвычайные полномочия и создаёт министерство охраны короны. Рэба начинает чисту верхов и безжалостно расправляется с выявленными "ируканскими шпионами". Рэба создаёт охранные отряды серых штурмовиков из простолюдинов и разорившегося безземельного дворянства. Удары наносятся по носителям эсторской идентичности, для которых нет особой разницы между королём и герцогом, то есть по древней знати и интеллигенции. Ставка делается на патриотические силы, готовые сплотится вокруг короны, потому что Арканар - их родина, а ируканцы - заклятые враги, которые "святого Мику варварам продали". Так это выглядит с точки зрения короля.
На самом деле, как мы знаем, Рэба намеренно дестабилизировал обстановку и готовил интервенцию Ордена. Но у него бы ничего не получилось, если бы с ним в четыре руки не играл дон Гуг, если бы герцог продолжил войну, если бы процессы над ируканскими шпионами в Арканаре не подкреплялись стратегической дезинформацией из Ирукана.
Рассказчик пытается нас обмануть. Именно это позволяет нам обнаружить нестыковки в его истории; нестыковки содержат ключ к его личности и мотивации. Вот эта нестыковка: "благодаря стараниям дона Гуга, о котором [Рэба], конечно, и не подозревал". Надо было сказать "о которых", но рассказчик изо всех сил старался затушевать свою роль и переборщил. Каким образом Рэба мог не подозревать о существовании дона Гуга, старшего постельничего герцога? "Постельничий хранил печать "для скорых и тайных царских дел" и часто ведал личной канцелярией государя. Постельничьи входили обычно в число особо приближённых советников и оказывали влияние на деятельность великого князя, государя" ("Большая советская энциклопедия"). Как первый министр Рэба мог организовать войну с соседним государством, и при этом не знать, кто там глава администрации, к кому герцог прислушивается, и кто оказывает непосредственное влияние на вопросы войны и мира? Как он мог договариваться о мире с Ируканом и не знать, кто возглавляет партию мира при ируканском дворе? Конечно же, Рэба знал, кто такой дон Гуг.
Рассказчик объясняет всё следующим образом. Да, в определённом смысле, земляне создали для Рэбы режим наибольшего благоприятствования, так как считали его прогрессивным деятелем, который объективно работает на укрепление центральной власти и переход к просвещённому абсолютизму (Ришелье, Токугава Иэясу). А Рэба внезапно оказался бездарностью, который в последний момент перед крахом продался Ордену и отдал ему страну.
" - Мне хватит и пяти минут, - ответил Румата, с трудом сдерживая раздражение. - И я так много говорил вам об этом раньше, что хватит и минуты. В полном соответствии с базисной теорией феодализма, - он яростно поглядел прямо в глаза дону Кондору, - это самое заурядное выступление горожан против баронства, - он перевел взгляд на дона Гуга, - вылилось в провокационную интригу Святого Ордена и привело к превращению Арканара в базу феодально-фашистской агрессии. Мы здесь ломаем головы, тщетно пытаясь втиснуть сложную, противоречивую, загадочную фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком! Он предал и продал все, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену".
Мы не знаем, говорил ли Румата эти слова на самом деле (это зависит от того, работали ли камеры на совещаниях наблюдателей). Но даже если говорил, это не значит, что он так думал, слова вполне могли предназначаться для ушей того же дона Гуга. Весь вопрос в том, верим ли мы рассказчику, который пытается изобразить Антона не очень умным человеком. Разве Орден решился бы начать вторжение просто потому, что боевых монахов пригласил какой-то проворовавшийся министр из Запроливья? Разве Орден мог быстро подготовить десантную операцию такого масштаба?
Как я уже говорил, хозяин текста - рассказчик, но в реальном мире все козыри у автора, потому что рассказчика в реальном мире не существует. "По замыслу авторов, дон Рэба - профессиональный агент влияния и политический диверсант Ордена, великолепно замаскировавшийся под хитроумного придворного интригана и серого (во всех смыслах) кардинала. (...) Так что пресловутая «серость» дона Рэбы существует, скорее, в воображении Руматы, обиженных придворных, а так же - авторов (естественно глядящих на мир глазами своего героя)" (Борис Стругацкий (с)). Все упоминания серости и бездарности Рэбы - маркеры ложной фабулы, в истинной фабуле Рэба был агентом Ордена с самого начала, его и послали в Арканар с задачей подготовки интервенции, за три года до основных событий.
А Орден просто не мог начать такую долгоиграющую интригу, если бы у орденских "штабистов" не было на руках гарантий доброжелательной позиции Ирукана (вторжение Ирукана в Арканар, на фоне баронской смуты и крестьянских бунтов - падение режима Рэбы, крушение планов Ордена). И такие гарантии им могли дать только фигуры уровня герцога - или человека, отвечавшего при герцоге за внешнюю политику. Дон Гуг покрывал не просто Рэбу, он сотрудничал напрямую с Орденом, и не мог об этом не знать.
Другой вопрос, мог ли Пашка вообще пойти на такое в одиночку, без санкции Института, чисто из неприязни к Антону...?
( продолжение следует...)
Я хотел изобразить очередную одну альтернативную версию "Трудно быть богом", на сей раз в виде мениппеи.
В общем-то, я об этом уже писал:
Возьмём "Трудно быть богом". Если это мениппея по Баркову, то...
- Тест написан от имени скрытого рассказчика, который присутствует в тексте в качестве одного из персонажей. Но это не Румата, а то было бы слишком просто.
- Рассказчик, будучи человеком предвзятым, сильно исказил историю "настоящих" событий, произошедших в Арканаре, с целью максимально очернить Румату и выставить его некомпетентным идиотом и нытиком.
- На самом деле, мета-сюжет был создан Стругацкими в качестве комментария к некой совершенно третьей ситуации. А их авторское отношение выражено в гениальном образе скрытого рассказчика. Которого мы не видим, но чей психологический портрет мы должны составить по тем изменениям, которые он внёс во внутренний сюжет книги по отношению к "настоящим" событиям. Которые мы должны реконструировать.
Итак, Стругацкие сверхгении, которые не делали ошибок, и написали ровно тот текст, который они хотели создать.
Ложная фабула повести - предыстория "арканарской резни", те несколько дней, за время которых Румата умудрился продемонстрировать свою полную профессиональную непригодность.
Истинная фабула повести начинается по крайней мере за двадцать лет до этого, охватывает события в лесном интернате (пролог) и начало программы земных наблюдателей ("Самые опытные живут здесь уже двадцать два года. Они прилетели сюда всего-навсего как наблюдатели"), а заканчивается через много месяцев после событий "арканарской резни" (эпилог на Земле).
Историческая фабула, конкретные события, происходившие в том мире, где жили Стругацкие - ?
[Вот уже появились проблемы. Я много раз говорил, что мениппея - это не криптоисторическая трактовка сюжета. Но если я попробую так писать о "Трудно быть богом", у меня получится именно конспирология и криптоистория, потому что я не обладаю "многомерным мышлением" Баркова. Я всё равно будут трактовать мениппею, как детектив, где надо вычислить преступника.]
Кто такой "скрытый рассказчик" и как именно он нас обманывает? Очевидно, рассказчик хочет внушить нам, что он - Антон-Румата, потому что мы смотрим на происходящее глазами Руматы, и только Румату в тексте мы видим изнутри, со всеми его мыслями и эмоциями. Кто ещё мог знать, что о чём в тот момент думал Антон, кроме самого Антона? Но, во-первых, всё не так, как кажется. ( Нулевое правило конспирологии гласит, что если мы считаем какие-то правила, принципы и закономерности действительно существующими, конспирология должна их отменять и выворачивать наизнанку. Мы должны создать сюжет, противоречащий нашим же собственным представлениям о том, как устроены вещи.) Если в "Евгении Онегине" поэт-рассказчик пытается нас убедить, что он - приятель Онегина, значит, он и есть Онегин. Если всё указывает на то, что "Трудно быть богом" - это история Руматы, значит, рассказчик не Румата. Во-вторых, на это есть прямое указание в тексте: "Понимаешь, Анка, ведь он ничего не рассказывает. Он вообще теперь говорит мало". Если Румата так ничего и не рассказал, значит, мы слушаем кого-то ещё.
Этот кто-то имел доступ к записям видеорегистратора, который Румата носил на лбу. Но камера снимала события, а не фиксировала мысли или мотивацию наблюдателя. Возможно, эти сцены были потом перемонтированы определённым образом, а рассказчик изложил свою версию событий, основываясь на этих записях. Обратите внимание, что вместо того, чтобы просто следовать фактам, рассказчик постарался залезть к Румате в голову и объяснить, почему он поступал именно так, а не иначе. Рассказчик прячется под маской лживого участия и сочувствия, но судя по всему, он испытывает к Румате застарелую неприязнь. Его история, если посмотреть на неё непредвзято, звучит примерно так: да, Румата был нервным закомплексованным дурачком с кучей проблем, который вообще не понимал, что происходит в доверенной ему стране, но не будем слишком строго его судить, он был один, ему было тяжело, он не обладал необходимой квалификацией для подобной работы, а в таких условиях мог бы сорваться и намного более умный и талантливый человек. Конечно, жаль, что в Арканаре в нужный момент не оказалось более умного и талантливого человека, но ничего не поделаешь, такие нам достались кадры. Понять и простить. Так вот, автор этой версии - лжец, лицемер и враг Антона.
Вы уже поняли, куда я клоню. Но зайдём с другого бока.
Если смотреть на мепиппею, как на детектив (а это неправильно, но, как я уже сказал, неизбежно), то настоящим преступником будет тот, на кого никто не подумает. И это не Арата, на котором, в буквальном смысле слова, клейма ставить негде, и не дон Кондор, которого можно с лёгкостью подозревать во всём, потому он, по собственному признанию, уже давно не сотрудник Института, а "генеральный судья торговой феодальной республики".
Классический английский детектив вырос из классического английского романа, в котором существовало правило - у каждого персонажа должна быть своя собственная уникальная функция в сюжете, которую не мог бы исполнить никто другой. Банальный пример - нужна тетушка/дядюшка, благодаря которой герой с героиней смогут познакомиться и влюбиться друг в друга. Не будет этого персонажа - герои не встретятся. Если функции данного персонажа мог бы исполнять другой, уже имеющийся в тексте персонаж, значит, первый персонаж лишний, его стоит выкинуть из текста, а его функцию отдать второму. С этим связан принцип, знакомый опытным зрителям детективов и триллеров - преступником является тот персонаж, чьё существование объяснить сложнее всего, который кажется ненужным с точки зрения заявленного сюжета. Именно потому, что настоящую роль этого персонажа, его сюжетную функцию, мы узнаём только в самом конце. Если, вдобавок, "лишнего" персонажа играет заметный актёр, то всё, это приговор. (Я смотрел японский сериал. Героиня регулярно ходила на сеансы к своему психоаналитику, хотя, казалось бы, это лишняя деталь с точки зрения основного действия. Знаете, кто в конце оказался главным гадом...?)
И у нас есть такой "лишний" персонаж. Это Пашка. Они с Антоном единственные, кто проходит через весь текст, от самого начала в интернате и до конца повести, уже после возвращения на Землю - Анка присутствует в прологе и в эпилоге, но в арканарских главах её нет. А это означает, что ключ ко всем событиям - это их общее детство, и не как метафора ("анизотропное шоссе", "скелет фашиста с пулемётом"), а в самом что ни на есть прямом смысле. То, что произошло в Арканаре, произошло в том числе из-за отношений в треугольнике Антон-Анка-Пашка. Там, много лет назад, случилось нечто, из-за чего Пашка до сих пор ненавидит своего друга Антона. (Самый банальный вариант - Пашка с детства был безнадёжно влюблён в Анку, Анка выросла и выбрала Антона, а Антон потом её бросил ради карьеры разведчика-инопланетчика. Но Барков, естественно, расписал бы это сложнее, подробнее и с деталями.)
Пашка - рассказчик. Основной текст - это рассказ Пашки, который объясняет Анке, что произошло с их другом Антоном. Сам Антон, как мы уже выяснили, ничего не говорит и общаться с людьми отказывается. Опять же, в тексте повести есть на это прямое указание:
"- А потом? - спросила Анка.
Пашка отвел глаза, несколько раз хлопнул себя ладонью по колену, наклонился и потянулся за земляникой у себя под ногами. Анка ждала.
- Потом… - пробормотал он. - В общем-то никто не знает, что было потом, Анка. Передатчик он оставил дома, и когда дом загорелся, на патрульном дирижабле поняли, что дело плохо, и сразу пошли в Арканар. На всякий случай сбросили на город шашки с усыпляющим газом. Дом уже догорал. Сначала растерялись, не знали, где его искать, но потом увидели… - Он замялся. - Словом, видно было, где он шел".
Пашка знает только то, что было снято на камеру передатчика. С известными фактами он спорить не может, но всё остальное - его интерпретации. И, например, женскую тему он педалирует специально для Анки. "Заешь, у него там местная баба была... вообще, ему по работе приходилось с местными бабами спать, для дела... но вообще, он не мог нормально с бабами спать, проблемы у него были по этой части... а он из-за этого дико комплексовал, и потому поручил своим агентам распространять слухи о своих несуществующих постельных подвигах". "Половина его агентуры, вместо того чтобы заниматься делом, распространяла о нем отвратительные слухи, возбуждавшие зависть и восхищение у арканарской гвардейской молодежи" - это говорит Пашка, потому что мы не видим этого в материалах, отснятых камерой.
("У Пашки бы тоже ничего не вышло, подумал он" = "Я Антона не виню, я думаю, он понимал, что на его месте даже я бы не справился", скромно польстил себе рассказчик.)
А теперь ещё раз задумаемся о том, какую именно роль Пашка играл в арканарских событиях. Что он сделал такого уникального с точки зрения сюжета, что не мог бы выполнить никакой другой персонаж? Явно же не это:
"Нетерпеливый дон Гуг сгибал и разгибал под столом верблюжью подкову, сохраняя, однако, на лице выражение веселой непринужденности. (...) Дон Гуг сказал, чуть заикаясь:
- Вы что, товарищи, серьезно все это?
- Что именно? - спросил дон Кондор.
- Ну все это?.. Убить, физически убрать… Вы что, с ума сошли?
- Благородный дон поражен в пятку, - тихонько сказал Румата.
Дон Кондор медленно отчеканил:
- При чрезвычайных обстоятельствах действенны только чрезвычайные меры.
Дон Гуг, шевеля губами, переводил взгляд с одного на другого.
- В-вы.. Вы знаете, до чего вы так докатитесь? - проговорил он. - В-вы понимаете, до чего вы так докатитесь, а?
(Здесь, опять же, рассказчик себе льстит - "я один среди них до конца оставался честным и принципиальным человеком, чуждым всякой подлости".)
Впрочем, есть одно дело, которое мог выполнить только ируканский резидент, и никто другой. Это проговаривается скороговоркой, но, вообще-то, именно дон Гуг помог Рэбе прийти к власти в Арканаре. И не я первый это заметил, об этом ещё Карен Налбандян (irukan) писал:
"Так кто же стоял за доном Рэбой? Ответ прост - Земля. Потому что государство, ведущее себя таким образом, неминуемо уничтожат более дальновидные соседи. И в самом деле, Арканар мог быть оккупирован еще во время войны с Ируканом, дон Рэба был бы устранен и история вернулась бы в нормальное русло. Этого не произошло - дон Гуг договорился с герцогом - и естественный ход событий был нарушен. Последовавший мирный договор был одним из шагов, подготовившим события года Воды".
Вот эти события в повести:
"[Дон Рэба] объявил войну Ирукану, сам повел армию к границе, потопил ее в болотах и растерял в лесах, бросил все на произвол судьбы и сбежал обратно в Арканар. Благодаря стараниям дона Гуга, о котором он, конечно, и не подозревал, ему удалось добиться у герцога Ируканского мира - ценой двух пограничных городов, а затем королю пришлось выскрести до дна опустевшую казну, чтобы бороться с крестьянскими восстаниями, охватившими всю страну. За такие промахи любой министр был бы повешен за ноги на верхушке Веселой Башни, но дон Рэба каким-то образом остался в силе. Он упразднил министерства, ведающие образованием и благосостоянием, учредил министерство охраны короны, снял с правительственных постов родовую аристократию и немногих ученых, окончательно развалил экономику, написал трактат "О скотской сущности земледельца" и, наконец, год назад организовал "охранную гвардию" - "Серые роты"".
Каким должен был быть естественный ход событий? Армия гибнет, Рэба бежит, войска герцогства идут на столицу. Дальше король либо делает Рэбу козлом отпущения и успешно отбивается, либо в Арканаре меняется власть. Но Рэбе так и так конец.
Вместо этого происходит нечто совсем иное, экстраординарное. Как мы можем реконструировать ход событий? Армия гибнет в приграничных боях, но ируканцы вдруг останавливают наступление, удовлетворившись двумя городами на спорной территории, которую они и так уже захватили. Рэба, которому в этой почти безнадёжной ситуации удаётся добиться мира, превращается в спасителя королевства. Причиной поражения Рэба называет измену генералов. Что-нибудь в таком духе: "Ваше Величество, сир, я готов принять любую кару, четвертуйте меня, но сначала выслушайте! Измена, государь!" Он убеждает короля в существовании разветвлённого верхушечного заговора родовой аристократии, которая мечтает свергнуть династию Тоцев Арканарских и перейти под руку ируканского герцога. Именно поэтому, мог бы сказать Рэба, герцог так легко согласился на мир - он не собирается напрасно рисковать своей армией, когда власть над Арканаром можно будет получить и без всякой войны. Наш единственный шанс - сыграть на опережение, чтобы герцог со своими шпионами перехитрил сам себя.
Естественно, у короля есть свои собственные осведомители при ируканском дворе. И представьте себе, что они ему докладывают: так и так, старший постельничий дон Гуг убедил герцога прекратить войну, потому что война - дело рискованное, трон под Пицем Шестым и так уже шатаются, в королевстве есть верные герцогу люди, мы рано или поздно возьмём своё и без войны (в духе "запутинских" аргументов 2014 года: Украина скоро сама развалится, такой страны нет, надо только подождать годик-полтора).
Король должен решить, кому верить в этой ситуации. Либо он считает, что Рэба сказал правду об измене в среде родовой аристократии, либо он признаёт, что существует намного более масштабный заговор, который объединяет и Рэбу, и дона Гуга, без какой-либо очевидной связи между ними (чистая конспирология). При этом, король понимает, что древняя родовая знать действительно может позволить себе бегать из лагеря в лагерь, так как для них верховный сюзерен - это эсторский император. С другой стороны, Рэба при короле - всемогущий министр, а без короля Пица VI и Арканарского королевства Рэба ничто, труп. (Даже если Рэба решится предать короля в пользу герцога, нет ничего, что могло бы заставить герцога соблюдать какие-либо договорённости в отношении Рэбы, и Рэба сам должен это прекрасно понимать.) Одним словом, король сделал ставку на Рэбу, именно потому, что за Рэбой не стоял никто.
Рэба получает чрезвычайные полномочия и создаёт министерство охраны короны. Рэба начинает чисту верхов и безжалостно расправляется с выявленными "ируканскими шпионами". Рэба создаёт охранные отряды серых штурмовиков из простолюдинов и разорившегося безземельного дворянства. Удары наносятся по носителям эсторской идентичности, для которых нет особой разницы между королём и герцогом, то есть по древней знати и интеллигенции. Ставка делается на патриотические силы, готовые сплотится вокруг короны, потому что Арканар - их родина, а ируканцы - заклятые враги, которые "святого Мику варварам продали". Так это выглядит с точки зрения короля.
На самом деле, как мы знаем, Рэба намеренно дестабилизировал обстановку и готовил интервенцию Ордена. Но у него бы ничего не получилось, если бы с ним в четыре руки не играл дон Гуг, если бы герцог продолжил войну, если бы процессы над ируканскими шпионами в Арканаре не подкреплялись стратегической дезинформацией из Ирукана.
Рассказчик пытается нас обмануть. Именно это позволяет нам обнаружить нестыковки в его истории; нестыковки содержат ключ к его личности и мотивации. Вот эта нестыковка: "благодаря стараниям дона Гуга, о котором [Рэба], конечно, и не подозревал". Надо было сказать "о которых", но рассказчик изо всех сил старался затушевать свою роль и переборщил. Каким образом Рэба мог не подозревать о существовании дона Гуга, старшего постельничего герцога? "Постельничий хранил печать "для скорых и тайных царских дел" и часто ведал личной канцелярией государя. Постельничьи входили обычно в число особо приближённых советников и оказывали влияние на деятельность великого князя, государя" ("Большая советская энциклопедия"). Как первый министр Рэба мог организовать войну с соседним государством, и при этом не знать, кто там глава администрации, к кому герцог прислушивается, и кто оказывает непосредственное влияние на вопросы войны и мира? Как он мог договариваться о мире с Ируканом и не знать, кто возглавляет партию мира при ируканском дворе? Конечно же, Рэба знал, кто такой дон Гуг.
Рассказчик объясняет всё следующим образом. Да, в определённом смысле, земляне создали для Рэбы режим наибольшего благоприятствования, так как считали его прогрессивным деятелем, который объективно работает на укрепление центральной власти и переход к просвещённому абсолютизму (Ришелье, Токугава Иэясу). А Рэба внезапно оказался бездарностью, который в последний момент перед крахом продался Ордену и отдал ему страну.
" - Мне хватит и пяти минут, - ответил Румата, с трудом сдерживая раздражение. - И я так много говорил вам об этом раньше, что хватит и минуты. В полном соответствии с базисной теорией феодализма, - он яростно поглядел прямо в глаза дону Кондору, - это самое заурядное выступление горожан против баронства, - он перевел взгляд на дона Гуга, - вылилось в провокационную интригу Святого Ордена и привело к превращению Арканара в базу феодально-фашистской агрессии. Мы здесь ломаем головы, тщетно пытаясь втиснуть сложную, противоречивую, загадочную фигуру орла нашего дона Рэбы в один ряд с Ришелье, Неккером, Токугавой Иэясу, Монком, а он оказался мелким хулиганом и дураком! Он предал и продал все, что мог, запутался в собственных затеях, насмерть струсил и кинулся спасаться к Святому Ордену".
Мы не знаем, говорил ли Румата эти слова на самом деле (это зависит от того, работали ли камеры на совещаниях наблюдателей). Но даже если говорил, это не значит, что он так думал, слова вполне могли предназначаться для ушей того же дона Гуга. Весь вопрос в том, верим ли мы рассказчику, который пытается изобразить Антона не очень умным человеком. Разве Орден решился бы начать вторжение просто потому, что боевых монахов пригласил какой-то проворовавшийся министр из Запроливья? Разве Орден мог быстро подготовить десантную операцию такого масштаба?
Как я уже говорил, хозяин текста - рассказчик, но в реальном мире все козыри у автора, потому что рассказчика в реальном мире не существует. "По замыслу авторов, дон Рэба - профессиональный агент влияния и политический диверсант Ордена, великолепно замаскировавшийся под хитроумного придворного интригана и серого (во всех смыслах) кардинала. (...) Так что пресловутая «серость» дона Рэбы существует, скорее, в воображении Руматы, обиженных придворных, а так же - авторов (естественно глядящих на мир глазами своего героя)" (Борис Стругацкий (с)). Все упоминания серости и бездарности Рэбы - маркеры ложной фабулы, в истинной фабуле Рэба был агентом Ордена с самого начала, его и послали в Арканар с задачей подготовки интервенции, за три года до основных событий.
А Орден просто не мог начать такую долгоиграющую интригу, если бы у орденских "штабистов" не было на руках гарантий доброжелательной позиции Ирукана (вторжение Ирукана в Арканар, на фоне баронской смуты и крестьянских бунтов - падение режима Рэбы, крушение планов Ордена). И такие гарантии им могли дать только фигуры уровня герцога - или человека, отвечавшего при герцоге за внешнюю политику. Дон Гуг покрывал не просто Рэбу, он сотрудничал напрямую с Орденом, и не мог об этом не знать.
Другой вопрос, мог ли Пашка вообще пойти на такое в одиночку, без санкции Института, чисто из неприязни к Антону...?
( продолжение следует...)