Про Ельцина
Сначала Ельцин был в порядке, улыбчив, строен, моложав, мог вприсядку, и на трёхрядке, на ложках мог. В зубах зажав кинжал, джигитами дарёный, кауказский танго танцевал, процессом удовлетворённый, как конь гыгыкал и скакал, потом нажрался и опух, валялся пьян, над ним лопух рос ввысь, а Ельцин возлежал. Прошли года, туда-сюда, стал Ельцин круг, а был овал. Обрюзг, заплыло его рыло. С утра, из щёлок глядя глаз на отражение своё, он похмелялся, каждый раз кляня себя, клянясь, что всё -- попил и хватит. Куча дел, Россия ждёт, вокруг враги или друзья, смотря с ноги какой ты встал. Смотря, как сел. А то ведь можно сесть не так... ить, понимаешь, близко враг.
Сначала Ельцин был в порядке,
улыбчив, строен, моложав,
мог вприсядку, и на трёхрядке,
на ложках мог. В зубах зажав
кинжал, джигитами дарёный,
кауказский танго танцевал,
процессом удовлетворённый,
как конь гыгыкал и скакал,
потом нажрался и опух,
валялся пьян, над ним лопух
рос ввысь, а Ельцин возлежал.
Прошли года, туда-сюда,
стал Ельцин круг, а был овал.
Обрюзг, заплыло его рыло.
С утра, из щёлок глядя глаз
на отражение своё,
он похмелялся, каждый раз
кляня себя, клянясь, что всё --
попил и хватит. Куча дел,
Россия ждёт, вокруг враги
или друзья, смотря с ноги
какой ты встал. Смотря, как сел.
А то ведь можно сесть не так...
ить, понимаешь, близко враг.
Сначала Ельцин был в порядке,
улыбчив, строен, моложав,
мог вприсядку, и на трёхрядке,
на ложках мог. В зубах зажав
кинжал, джигитами дарёный,
кауказский танго танцевал,
процессом удовлетворённый,
как конь гыгыкал и скакал,
потом нажрался и опух,
валялся пьян, над ним лопух
рос ввысь, а Ельцин возлежал.
Прошли года, туда-сюда,
стал Ельцин круг, а был овал.
Обрюзг, заплыло его рыло.
С утра, из щёлок глядя глаз
на отражение своё,
он похмелялся, каждый раз
кляня себя, клянясь, что всё --
попил и хватит. Куча дел,
Россия ждёт, вокруг враги
или друзья, смотря с ноги
какой ты встал. Смотря, как сел.
А то ведь можно сесть не так...
ить, понимаешь, близко враг.