Об оскорбленных и обиженных - 2.
Можно заметить, что обидчивый ребенок страдает от однобокости, он выбирает одну сторону жизни и живет на ней, не задумываясь о том, что есть другая. Более того, другая ему просто не интересна, т.е безразлична.
К примеру, одной обидчивой трехлетней девочке нужны были стеклянные шарики, их должно было быть много, так много, чтобы пластмассовый стаканчик был полным. Это ей нужно было «ни для чего», а «потому что». Когда что-то нужно «ни для чего», то нет никаких аргументов, чтобы снять возникшее напряжение, понимание или взаимопонимание тут просто не берется в расчет, поскольку понимание - это из области ценностей, а не догм.
«Всего одинакового должно быть много», «музыка должна играть громко», «коробка с сахаром должна стоять на столе вся», «вода в ванну должна литься сильно», «башня из кубиков должна быть до потолка» и т.д. Тихое, низкое, малочисленное, различное, частичное - не берутся в расчет, т.к. везде и во всем должен быть именно этот предельный край, крайность.
Очень обидчивы подростки-максималисты, которые в дошкольном возрасте не пережили радости от согласия с другими детьми. Чтобы согласиться, нужно увидеть в другом нечто похожее из того, что есть у тебя - признать эту похожесть, заметив ее даже в полутонах, в малейших деталях. А если я не знаю, чем похож на других и в чем согласен то, как узнаю - чем отличаюсь и о чем мыслю иначе? Остается только борьба за правоту и авторитеты, не взирая на лица.
Потерпевший по делу Pussy Riot Денис Истомин так аргументирует свою позицию:
«Для меня Пол Маккартни не авторитет, я, например, вообще не знаю, кто такая Мадонна и кто такой Пол Маккартни. Эти люди для меня не авторитеты, мне не интересно. Понимаете, они не живут с ними, а мы живем здесь. Я не приезжал к Полу Маккартни или Мадонне в страну, я не оскорбил их чувства, я их не обидел ничем, понимаете, а меня оскорбили здесь, в моем доме, в моей стране, наплевали на мою культуру, на мои традиции».
Обесценивание - это одна из удивительных черт обидчивости. Когда ходишь только по одному краю, другого не видно, его как бы и нет, но там тоже люди со своими именами и жизнями. Вот что постепенно научается делать обидчивый - не замечать людей, не переживать по их поводу, а переживать лишь за то, чтобы было полно там, где должно быть полно.