Волонтерский проект на Хоккайдо
Итак, в маленьком Кембучи мы работали волонтерами в школе-интернате для взрослых людей с ментальными заболеваниями (скажем, так, это был психоневрологический интернат, но больше похож на уютный семейный центр, чем на те страшные заведения, которые я посещала в России). В школе живет 50 пациентов. Для них трудится около 30 специалистов (педагогов, терапевтов, администраторов, поваров и т.д.). Раз в год, летом, в школу приезжают волонтеры из-за рубежа. Пациенты этого всегда ждут, потому что их контакты с внешним миром сильно ограничены.Кембучи - скорее даже деревня, чем городок.
В проекте, кроме меня, в качестве волонтеров принимала участие совершенно очаровательная молодая пара филлипинцев-американцев и смешливая и очень юная девушка-японка из Токио.
В наши обязанности входило накрывать на стол во время приема пищи, убирать со стола, помогать кушать тем, у кого были сложности с моторикой. В утреннее и дневное время мы должны были помогать педагогам в одной из следующих секции: работа с деревом, работа с глиной, аппликации и другое творчество, работа в огороде, игротерапия. В свободное время мы делали то, что желали пациенты - играли, рисовали, молчали, гуляли и т.д.
Нам было, конечно же, очень сложно. Особенно в первые дни. Пациенты были с разными степенями ментальных сложностей. Некоторые были просто пугающие с первого взгляда, но они привыкали к нам, а мы привыкали к ним и начинали видеть человеческую душу и тягу к общению, пусть даже таким "устрашающим" образом.
Языковые сложности были, конечно, основным фрустрирующим элементом. За полтора месяца интенсивного языкового курса,я, конечно, могу не растеряться и криво объяснить базовые вещи на японском, но все же моих знаний было совершенно недостаточно, чтобы понять пациентов и свободно рассказывать им интересный истории из той заХоккайдовской нашей жизни.
Атмосфера в интернате царила, надо сказать, интересная (и столь далекая от японской бюрократической строгости, что удивляло).
Например, такая, вот, зарисовка. Ежедневно, педагогическая команда собиралась вместе, где докладывалось о состоянии пациентов, упехах и проблемах, обнаруженных за прошедший день. Так вот, кабинет, в котором проходило рабочее собрание, никогда не запирался. И каждую секунду появлялись и бродили туда сюда пациенты. Одни пытались громко читать документы преподавателей, другие здоровались с каждым из 20 человек отдельно, третьи пытались кому-то возражать, четвертые просто влетали и вылетали из комнаты. Так вот, реакция команды была просто поразительной. Они не подавали вида, здоровались, давали документы, тихо выводили бушующих (снова влетающих через секунду). В каждом жесте четко читалось следующее: "Мы здесь для них. И то, что мы делаем сейчас, мы делаем для них. И мы рады, что они стараются нам помочь в этом". Меня сначала это очень удивляло (ну, как же так, как они могут работать в такой атмосфере), а потом я научилась ценить это и радоваться этому. Ведь, по сути, все, что делается в стенах этого заведения - делается для блага его основных жителей, а ,значит, и собрания должны быть не для педагогов, а для пациентов в конечном итоге. Прекрасно! :)
Среди пациентов самые близкие отношения у меня сложились с Мичио-сан. Ей было около 50-ти. Она очень мало разговаривала, но безумно любила танцевать и играть со мной. В любом настроении, в любую погоду, она подбегала ко мне и дергала за рукав. Это значило: "танцуй пока молодой, но оставайся молодым всегда" :-), и мы начинали танцевать. Ее глухой радостный хохот звонко звучит в моей голове даже месяц спустя после возвращений из Кембучи.
У Мичио-сан были башмачки "Хеллоу, Китти". Мичио-сан не жила в интернате. Ее привозил и забирал ее отец. И по наличию башмачков у входа, мы могли определить в школе ли наша Dancing Queen.
В день моего отъезда Ватанабе-сан (директор школы) неожиданно завез меня в Школу по пути на вокзал и по громкоговорителю объявил, что все, кто хочет попращаться с Анной, приглашаются к выходу. Невозможно описать, что я чувствовала, когда маленький коридорный проем за 5 минут заполнился жителями школы. Пришли пациенты, которые, мне казалось, все время на меня сердились, и те, кто меня просто игнорировали. Пришли буйные драчуны, которые вдруг стали посылать мне воздушные поцелуи. Приехала на коляске Мидори-сан. Если бы Ватанабе-сан, не скомандовал мне "Пора!", я бы, наверное, расплакалась.
Всего каких-то десять дней, мой вклад в жизнь школы был абсолютно незначительным, мой язык никто не понимал, но при этом во время прощания я искупалась в таком океане тепла, любви и симпатии тех, кого общество целенаправленно изолирует от себя, как ограниченных. Ограниченных в каких таких возможностях, простите? Явно ни в возможностях своего сердца. Это неописуемо, то, что мне подарили эти люди в тот момент. Спасибо вам, りゆうしゃさん, жители школы затерянного городка в северных холмах Хоккайдо.
Готовимся танцевать на фестивале Бон Одори
Команда волонтеров
Ватанабэ-сан и его любимица Нана
Мичио-сан или наша Королева Танца
Совершенно очаровательная японская бабушка, которая в первый раз в жизни увидела иностранцев и благодарила нас за это.
Наш чудесный друг - хозяин маленького магазинчика,в котором нам всегда предаставлялись скидки и подарки.
Чайная встреча. Помогаю готовить чай жителям школы.
Милый дедушка - Такай-сан. Он с трудом двигался, но мечтал водить автобус. Говорил об этом каждый день.
Самый комичный житель школы. Всегда веселый и очень подвижный Комата-сан.
Такое, вот, творили мы во время работы с глиной.
Мой местный кавалер.
Подарок на прощание
Башмачки Мичио-сан.
