О присутствии
Скандинавская этимология названия руси хороша тем, что позволяет возвести и славянское русь и ruotsi к одной праформе, иначе придется допустить существование в древности двух независимых сходных по звучанию слов. Данная этимология кажется еще более убедительной, поскольку считается исторически обоснованной в связи с теорией скандинавского происхождения руси.
Но совершенно неочевидно, что в ранних арабских, византийских и франкских источниках фигурируют производные именно от финского слова, т.к. не было прямой связи В.Балтики (название “Ненаселенные земли севера” говорит само за себя) с Византией и арабским миром, благодаря которой этноним быстро бы распространился в южных странах. Любопытно, что даже широко известный в З.Европе термин норманны к арабам попадает только в X-XI вв.
Если принимать скандинавскую этимологию названия руси, придется сделать допущение о присутствии ничем не подтвержденных в IX в. в В.Европе многотысячных армий и торговых караванов скандинавов, совершающих походы на Константинополь и торгующих с Багдадом. Слишком большое допущение, правильнее признать историческую несостоятельность рассматриваемой лингвистической теории.
Конечно, скандинавская этимология крайне необходима для теории скандинавского происхождения руси. Но независимо от того, какая доля историков будет придерживаться этой теории - 50%, 80% или 99%, скандинавская этимология не является необходимой собственно для исторической науки, поскольку у исторической науки нет цели доказать именно скандинавское происхождение руси.
А также нет цели свести два этнонима к одной праформе. Целесообразность последнего тем более кажется сомнительным. Ведь заимствование слова от финнов к славянам все равно является только предположением, поскольку ничего не известно о применении славянами этнонима русь по отношению к шведам. Обратившись же к летописям, можно найти слово, которое в славянском языке использовалось для обозначения шведов - свеи. Т.е. объективных причин для спекуляций на тему, как называли славяне шведов, не существует. Есть даже место в летописи, где названия шведы-свеи и шведы-русь стоят в одном предложении и специально противопоставляются друг другу. После подобного, с моей точки зрения, и, вероятно, также с формальной точки зрения собственно лингвистики, предположение о руси, как славянского обозначения шведов, должно выглядеть несколько странным.
Шведов еще могли назвать собирательным термином варяги. В летописях рассказывается, что русские князья часто ходили за море, посылали за море, и всегда к варягам или за варягами, а не за русью. Т.е. отлично видно, что никаких варягов русью не называли. Исключением из этого правила (и именно, что исключением) являются варяги Рюрика. Другие случаи, где в перечислениях русь была поставлена рядом со скандинавскими народами не являются независимыми, появляются лишь в ПВЛ, и безусловно, под влиянием легенды о призвании.
То, что в арабских источниках не упоминаются никакие самоназвания скандинавов, а также этноним свеи, достоверно известное, единственное и неповторимое славянское название шведов, говорит о том, что скандинавы были редки на Востоке, арабы о них ничего не знали и знать не хотели. И лишь позже скандинавы становятся известными под именем сакалиба вместе другими европейцами.
Ко всему вышесказанному следует также добавить, что точно неизвестно, в отношении кого, свеев или саамов, финны в IX в. могли использовать этноним руотси. Если данное слово действительно возникло задолго до эпохи викингов, то оно вряд ли связано с понятием гребцы, а скорее связано с самоназванием саамов и уже позже стало относиться к Швеции и шведам.
Необходимо отметить довольно странный подход ряда исследователей к вопросу о происхождении руси. Вопреки тому, что народ русь упоминается исключительно в В.Европе, его истоки и истоки его имени пытаются искать исключительно на Западной Балтике.
В качестве дополнительного подтверждения скандинавского происхождения этнонима русь часто приводят пример, когда народ рос был назван свеонами.
Понятно, что в любом сообщении может находиться как объективная информация, так и информация, содержащая субъективную точку зрения автора, несоответствующую действительности.
И отождествление руси со свеонами, скорее всего, субъективная точка зрения хрониста или иных, участвующих в следствии, которые просто могли что-либо слышать о свеонах, но иметь о них смутное представление.
Лишь редкие проповедники смогли побывать в Бирке, остальная часть Свеонии оставалась неизвестной, что давало франкам повод для различных спекуляций о ее границах и народах, относящихся к свеонам. Также нужно учесть и то, что сама нешведская русь из В.Европы могла бывать в Бирке, и сообщение о русах-свеонах можно рассматривать как дополнительное тому доказательство.
И совершенно закономерно, что отождествление руси и свеонов является единичным и не присутствует ни в каких других письменных источниках, франки упоминают русь множество раз, называют ее ругами, рутенами, но никогда более свеонами. Конечно, можно еще вспомнить норманнов Луитпранда. Но эти “норманны”, очевидно, являются синонимом скифов-гипербореев, названия, которое могло использоваться византийцами для обозначения руси. И от трактовки данного сообщения как указания на скандинавское происхождение руси разумно отказаться, поскольку в целом франкам было не свойственно видеть в руси каких бы то ни было скандинавов.
Очень показательно, что все свидетельства, якобы указывающие на скандинавское происхождение руси, являются сообщения, появляющиеся примерно один раз в сто лет и содержащие информацию никогда или почти никогда более не повторяющуюся, т.е. вряд ли соответствующую действительности. Попытки выдать подобные известия за абсолютно достоверные - явная и грубая ошибка. Не следует делать выводы лишь по отдельным фактам, специально подобранным по принципу соответствия той или иной теории, но выбивающимся из полной картины.
“Большое” количество сообщений якобы доказывающих скандинавскую теорию не должно вводить в заблуждение. Значение их чрезмерно раздуто. И они не покажутся такими уж многочисленными на фоне всех сообщений, отождествляющих русь с различными народами (скифами, ругами, рутенами, маджусами, франками, славянам, тюрками и т.д.), многие из которых не менее странные, чем сообщения, отождествляющие русь со скандинавами.
Но в Бертинских анналах также присутствуют данные о кагане и названии народа рос. И данную информацию нельзя игнорировать, т.к. это достоверная информация, поскольку ее придумать франки никак не могли. И, кстати, совершенно закономерно, что сведения о русском кагане находят подтверждение во многих других независимых источниках.
А как раз эта достоверная информация противоречит скандинавскому происхождению руси. Появление титула кагана было оправдано в В.Европе, а не в Скандинавии или на Рюгене. Скандинавов в В.Европе на момент посольства вообще не было, а в Скандинавии никогда не было никакого народа рос и каганов. Все это более весомые аргументы, чем единственное и случайное упоминание свеонов.
Но дело вовсе не в степном происхождении титула вождя росов и его признании или непризнании, а в значительности данного титула. Если русь управлялась каганом, то она должна была быть многочисленной, делиться на разные племена, которыми руководили отдельные ханы. Но все эти ханы должны были подчиняться одному хану ханов, т.е. кагану русов. В отношении командира отряда скандинавов численностью в пару десятков человек применение подобного титула, очевидно, бессмысленно. Также было невозможно применение этого титула в отношении рюгенских князей. Тем более, каганов славян никогда не существовало. Средневековые авторы говорят о единстве славян только лишь в сослагательном наклонении, те постоянно переходили из одних рук в другие, от готов к гуннам, от гуннов к аварам, волохам, от аваров к франкам, болгарам, мадьярам и хазарам. Славяне были сильно разобщены и слишком многочисленны, чтобы у них мог появиться свой каган.
Наличие скандинавских вещей тоже являются довольно спорным доказательством теории скандинавского происхождения руси. Совершенно ясно, если где-то вдруг, без каких бы то ни было видимых причин, появляются многочисленные и неизвестные ранее элементы культуры, то логично предположить вторжение другого населения. Но в том-то и дело, что подобного нельзя сказать про В.Европу IX-X вв., потому как появлению якобы скандинавов предшествовал длительный период транзитной торговли через В.Европу. А влияние торговых путей может быть вполне сопоставимо с влиянием, какое оказывает на местную культуру приход нового населения. Ни у кого нет оснований отказывать данному региону в возможности развития ее культуры и возникновения особых субкультур в то время. И без присутствия скандинавов появление новых элементов культуры, в частности, элементов погребального обряда, в В.Европе был лишь вопросом времени.
Ведь и у самих скандинавов происходили аналогичные процессы - внезапно появляются камерные захоронения. Их появление вполне могло быть результатом контактов скандинавов с франками, в частности, результатом влияния христианства, получившего распространение в Бирке. Конечно, нельзя сказать, что это христианские погребения. Но, возможно, в данном городе возникла некая секта, сочетавшая христианские и языческие традиции по причине того, что Бирка была изолирована от всего христианского мира. Вероятно, данная секта пользовалась популярностью у торговцев (в христианских странах они могли сказать, что являются христианами и это, вероятно, давало им какие-то выгоды) и в итоге проникла на Русь. Интересно, что Ибн Хордадбек (не позже 847 г.) указывает на то, что русы говорят, что они христиане. Это, кстати, могло бы стать аргументом в пользу происхождения руси из Бирки. Хотя следует учитывать, что народы В.Европы к христианству были гораздо ближе, чем Бирка. Средневековыми авторами упоминаются некий христианский народ мирватов (интересно, что среднеазиатском городе Мерв действительно одно время присутствовало христианство).
Кстати, с христианством в Скандинавии могло быть связано распространение монет Феофила. Они чеканились примерно во время распространения этой религии в Бирке, а на этих монетах как раз был изображен крест. Можно предположить путь, которым они попадали в Скандинавию. Из Греции в кошельках наемников, купцов, послов по рейнско-дунайскому торговому пути, который имеет больше оснований, чтобы считаться летописным путем из варяг в греки, монеты попадали во Фризию, а оттуда они уже попадали в Бирку. Ну, а из Бирки могли и на Русь попасть.
Если скандинавские вещи и могут рассматриваться как указания на присутствие скандинавов в В.Европе, то только лишь как косвенные: раз в В.Европе находят вещи скандинавского происхождения, то значит у населения В.Европы должны были быть какие-то контакты со скандинавами, например, торговые, а если были контакты, то наверняка происходили случаи, когда в В.Европе поселялись какие-то скандинавы, например, купцы, наемники, военнопленные, вынужденные переселенцы, убежавшие из родных краев и т.д.
Тем более, присутствие вещей скандинавского происхождения в элитарных погребениях само по себе не говорит, что оно является скандинавским. Уровень ювелирного дела в В.Европе был хуже, чем в Скандинавии и З.Европе. Наличие скандинавских вещей означает лишь то, что знать предпочитала иметь вещи лучшего качества, чем у других.
При оценках количества скандинавов в В.Европе не стоит бояться насчитать их слишком мало. Чем меньше, тем лучше, в том смысле, что ближе к истине. Несколько десятков представителей знати, торговцев и ремесленников из Западной Балтики, не только скандинавов, но и балтийских славян было вполне достаточно для передачи технологий и традиций, повлиявших на уклад жизни в В.Европе.
Могильники в какой-то степени отражают структуру общества. Например, курганы (роменско-боршевская культура, культура длинных курганов и др.) возводились из расчета, чтобы там можно было совершить множество погребений. Фактически это были семейные усыпальницы. И то, что захоронения членов семьи производились в одном месте на протяжении нескольких поколений говорит о сильной связи внутри семей. А длинный курган, вероятно, уже представляет собой совокупность нескольких перекрывающихся семейных усыпальниц. Таким образом, можно говорить о сильной связи уже между родственными семьями.
Но если кто-то умирал вдали от своей дома или терял связь со своей семьей, то приходилось устраивать отдельную могилу. Также если умирал выдающийся человек, воин или вождь, то его тоже могли похоронить в отдельной могиле. Поэтому совершенно ошибочно делить погребения на якобы скандинавские, такие, где кремация выполнена на месте погребения, и нескандинавские, такие, где кремация выполнена на стороне. Традиция кремации на стороне не обязательно исключает обычая кремации на месте. Например, в античной греческой литературе часто упоминаются погребения, соответствующие кремации на стороне. Но также и упомянута кремация на месте (погребение Ельпенора). Уверен, если поискать, то можно найти множество примеров у разных народов одновременного применения этих двух способов погребения.
В качестве следов, которые якобы оставили скандинавы, часто упоминают скандинавскую топонимику. Одни говорят, что скандинавская топонимика многочисленна, другие что нет. Как кажется, утверждение о ее полном отсутствии в В.Европе все-таки больше похоже на правду. Во-первых, скандинавская топонимика должна концентрироваться не абы где, а вокруг поселений якобы населенных скандинавами. Во-вторых, она должна быть не абы какой, а аналогичной настоящей скандинавской топонимике, которая появлялась в рассматриваемый период в Исландии, Британии, Нормандии, и в которой широко представлены скандинавские основы, обозначающие географические объекты: долина, лес, холм, поселение и т.д. Это важно для того, чтобы перечнем скандинавских топонимов не оказался, скажем так, некий филологический монстр Франкенштейна. В В.Европе отсутствуют подобные топонимы, с соответствующими скандинавскими основами, аналогичные скандинавской топонимике Исландии, Британии и Нормандии, а это можно объяснить только тем, что в В.Европе не было сколь-нибудь заметного количества скандинавов, даже вокруг якобы скандинавских поселений.
Варягам уделяется чересчур большое внимание в вопросе о происхождении руси. Ведь существовал всего один-единственный источник о варяжском происхождении Рюриковичей - легенда о призвании из Начального свода. Причем в этом источнике термин варяги должен иметь довольно странный смысл, если варягами названы новгородцы (другими словами Рюрик такой же скандинав, как и новгородцы). И гораздо сложнее объяснить применение данного термина в отношении новгородцев, чем в отношении Рюрика. Ведь скандинавы вполне могли забирать к себе детей знатных русов, например, на воспитание или в качестве заложников. Там эти дети становились настоящими варягами - длинные волосы, татуировки по всему телу, кровоточащие десны и гривна на шее. Рюрик был из таких.
По-видимому, и в средние века этот факт использования термина варяг по отношению к Рюрику вызывал не меньшее недоумение, чем в наши дни, а книжников только от одной подобной мысли буквально бросало в дрожь.
Автор ПВЛ, осмысливая данную несуразицу, явно пытался откреститься от скандинавского происхождения Рюрика, подвергая древний текст редакции, указывал на то, что русь это не свеи, не готы, не англы и не урманы, в общем не скандинавы.
Датчан в этом списке нет, скорее всего, потому, что они вместе с норвежцами фигурируют под одним названием урманы. Интересно, что называть собирательным термином норманны датчан и норвежцев свойственно франкам и англосаксам, а не самим скандинавам. В итоге мы видим во вставке автора ПВЛ все скандинавские народы плюс англов. Таким образом вставка становится эквивалентна утверждению, что русь не скандинавы. Не варяги, прозвали себя русью, когда пришли в Киев, а Среднее Поднепровье прозвалось Русью от русов - дружинников Олега, по странному стечению обстоятельств вместе с новгородцами названных в летописи варягами. Почему новгородцы и русь обозваны варягами (случай уникальный!), это уже отдельный вопрос.
Комичность ситуации с теорией скандинавского происхождения руси состоит в том, что в самом начале подбросив ее приверженцам Повесть временных лет, история сыграла с ними злую шутку, причем пока они даже этого не понимают. Теория изначально была настроена под описание малочисленной, военизированной “дружинной элиты”, ее и развивали в этом русле. Но действительность оказалась таковой, что самые ранние сведения о руси, соответствующие времени, когда о скандинавах на юге и востоке ни при каких условиях не должно было быть ни слуху, ни духу, характеризуют русь как многочленный народ, устраивающий походы многотысячных армий на Византию, торгующий на юге до Багдада, с вождем уровня кагана.
Но совершенно неочевидно, что в ранних арабских, византийских и франкских источниках фигурируют производные именно от финского слова, т.к. не было прямой связи В.Балтики (название “Ненаселенные земли севера” говорит само за себя) с Византией и арабским миром, благодаря которой этноним быстро бы распространился в южных странах. Любопытно, что даже широко известный в З.Европе термин норманны к арабам попадает только в X-XI вв.
Если принимать скандинавскую этимологию названия руси, придется сделать допущение о присутствии ничем не подтвержденных в IX в. в В.Европе многотысячных армий и торговых караванов скандинавов, совершающих походы на Константинополь и торгующих с Багдадом. Слишком большое допущение, правильнее признать историческую несостоятельность рассматриваемой лингвистической теории.
Конечно, скандинавская этимология крайне необходима для теории скандинавского происхождения руси. Но независимо от того, какая доля историков будет придерживаться этой теории - 50%, 80% или 99%, скандинавская этимология не является необходимой собственно для исторической науки, поскольку у исторической науки нет цели доказать именно скандинавское происхождение руси.
А также нет цели свести два этнонима к одной праформе. Целесообразность последнего тем более кажется сомнительным. Ведь заимствование слова от финнов к славянам все равно является только предположением, поскольку ничего не известно о применении славянами этнонима русь по отношению к шведам. Обратившись же к летописям, можно найти слово, которое в славянском языке использовалось для обозначения шведов - свеи. Т.е. объективных причин для спекуляций на тему, как называли славяне шведов, не существует. Есть даже место в летописи, где названия шведы-свеи и шведы-русь стоят в одном предложении и специально противопоставляются друг другу. После подобного, с моей точки зрения, и, вероятно, также с формальной точки зрения собственно лингвистики, предположение о руси, как славянского обозначения шведов, должно выглядеть несколько странным.
Шведов еще могли назвать собирательным термином варяги. В летописях рассказывается, что русские князья часто ходили за море, посылали за море, и всегда к варягам или за варягами, а не за русью. Т.е. отлично видно, что никаких варягов русью не называли. Исключением из этого правила (и именно, что исключением) являются варяги Рюрика. Другие случаи, где в перечислениях русь была поставлена рядом со скандинавскими народами не являются независимыми, появляются лишь в ПВЛ, и безусловно, под влиянием легенды о призвании.
То, что в арабских источниках не упоминаются никакие самоназвания скандинавов, а также этноним свеи, достоверно известное, единственное и неповторимое славянское название шведов, говорит о том, что скандинавы были редки на Востоке, арабы о них ничего не знали и знать не хотели. И лишь позже скандинавы становятся известными под именем сакалиба вместе другими европейцами.
Ко всему вышесказанному следует также добавить, что точно неизвестно, в отношении кого, свеев или саамов, финны в IX в. могли использовать этноним руотси. Если данное слово действительно возникло задолго до эпохи викингов, то оно вряд ли связано с понятием гребцы, а скорее связано с самоназванием саамов и уже позже стало относиться к Швеции и шведам.
Необходимо отметить довольно странный подход ряда исследователей к вопросу о происхождении руси. Вопреки тому, что народ русь упоминается исключительно в В.Европе, его истоки и истоки его имени пытаются искать исключительно на Западной Балтике.
В качестве дополнительного подтверждения скандинавского происхождения этнонима русь часто приводят пример, когда народ рос был назван свеонами.
Понятно, что в любом сообщении может находиться как объективная информация, так и информация, содержащая субъективную точку зрения автора, несоответствующую действительности.
И отождествление руси со свеонами, скорее всего, субъективная точка зрения хрониста или иных, участвующих в следствии, которые просто могли что-либо слышать о свеонах, но иметь о них смутное представление.
Лишь редкие проповедники смогли побывать в Бирке, остальная часть Свеонии оставалась неизвестной, что давало франкам повод для различных спекуляций о ее границах и народах, относящихся к свеонам. Также нужно учесть и то, что сама нешведская русь из В.Европы могла бывать в Бирке, и сообщение о русах-свеонах можно рассматривать как дополнительное тому доказательство.
И совершенно закономерно, что отождествление руси и свеонов является единичным и не присутствует ни в каких других письменных источниках, франки упоминают русь множество раз, называют ее ругами, рутенами, но никогда более свеонами. Конечно, можно еще вспомнить норманнов Луитпранда. Но эти “норманны”, очевидно, являются синонимом скифов-гипербореев, названия, которое могло использоваться византийцами для обозначения руси. И от трактовки данного сообщения как указания на скандинавское происхождение руси разумно отказаться, поскольку в целом франкам было не свойственно видеть в руси каких бы то ни было скандинавов.
Очень показательно, что все свидетельства, якобы указывающие на скандинавское происхождение руси, являются сообщения, появляющиеся примерно один раз в сто лет и содержащие информацию никогда или почти никогда более не повторяющуюся, т.е. вряд ли соответствующую действительности. Попытки выдать подобные известия за абсолютно достоверные - явная и грубая ошибка. Не следует делать выводы лишь по отдельным фактам, специально подобранным по принципу соответствия той или иной теории, но выбивающимся из полной картины.
“Большое” количество сообщений якобы доказывающих скандинавскую теорию не должно вводить в заблуждение. Значение их чрезмерно раздуто. И они не покажутся такими уж многочисленными на фоне всех сообщений, отождествляющих русь с различными народами (скифами, ругами, рутенами, маджусами, франками, славянам, тюрками и т.д.), многие из которых не менее странные, чем сообщения, отождествляющие русь со скандинавами.
Но в Бертинских анналах также присутствуют данные о кагане и названии народа рос. И данную информацию нельзя игнорировать, т.к. это достоверная информация, поскольку ее придумать франки никак не могли. И, кстати, совершенно закономерно, что сведения о русском кагане находят подтверждение во многих других независимых источниках.
А как раз эта достоверная информация противоречит скандинавскому происхождению руси. Появление титула кагана было оправдано в В.Европе, а не в Скандинавии или на Рюгене. Скандинавов в В.Европе на момент посольства вообще не было, а в Скандинавии никогда не было никакого народа рос и каганов. Все это более весомые аргументы, чем единственное и случайное упоминание свеонов.
Но дело вовсе не в степном происхождении титула вождя росов и его признании или непризнании, а в значительности данного титула. Если русь управлялась каганом, то она должна была быть многочисленной, делиться на разные племена, которыми руководили отдельные ханы. Но все эти ханы должны были подчиняться одному хану ханов, т.е. кагану русов. В отношении командира отряда скандинавов численностью в пару десятков человек применение подобного титула, очевидно, бессмысленно. Также было невозможно применение этого титула в отношении рюгенских князей. Тем более, каганов славян никогда не существовало. Средневековые авторы говорят о единстве славян только лишь в сослагательном наклонении, те постоянно переходили из одних рук в другие, от готов к гуннам, от гуннов к аварам, волохам, от аваров к франкам, болгарам, мадьярам и хазарам. Славяне были сильно разобщены и слишком многочисленны, чтобы у них мог появиться свой каган.
Наличие скандинавских вещей тоже являются довольно спорным доказательством теории скандинавского происхождения руси. Совершенно ясно, если где-то вдруг, без каких бы то ни было видимых причин, появляются многочисленные и неизвестные ранее элементы культуры, то логично предположить вторжение другого населения. Но в том-то и дело, что подобного нельзя сказать про В.Европу IX-X вв., потому как появлению якобы скандинавов предшествовал длительный период транзитной торговли через В.Европу. А влияние торговых путей может быть вполне сопоставимо с влиянием, какое оказывает на местную культуру приход нового населения. Ни у кого нет оснований отказывать данному региону в возможности развития ее культуры и возникновения особых субкультур в то время. И без присутствия скандинавов появление новых элементов культуры, в частности, элементов погребального обряда, в В.Европе был лишь вопросом времени.
Ведь и у самих скандинавов происходили аналогичные процессы - внезапно появляются камерные захоронения. Их появление вполне могло быть результатом контактов скандинавов с франками, в частности, результатом влияния христианства, получившего распространение в Бирке. Конечно, нельзя сказать, что это христианские погребения. Но, возможно, в данном городе возникла некая секта, сочетавшая христианские и языческие традиции по причине того, что Бирка была изолирована от всего христианского мира. Вероятно, данная секта пользовалась популярностью у торговцев (в христианских странах они могли сказать, что являются христианами и это, вероятно, давало им какие-то выгоды) и в итоге проникла на Русь. Интересно, что Ибн Хордадбек (не позже 847 г.) указывает на то, что русы говорят, что они христиане. Это, кстати, могло бы стать аргументом в пользу происхождения руси из Бирки. Хотя следует учитывать, что народы В.Европы к христианству были гораздо ближе, чем Бирка. Средневековыми авторами упоминаются некий христианский народ мирватов (интересно, что среднеазиатском городе Мерв действительно одно время присутствовало христианство).
Кстати, с христианством в Скандинавии могло быть связано распространение монет Феофила. Они чеканились примерно во время распространения этой религии в Бирке, а на этих монетах как раз был изображен крест. Можно предположить путь, которым они попадали в Скандинавию. Из Греции в кошельках наемников, купцов, послов по рейнско-дунайскому торговому пути, который имеет больше оснований, чтобы считаться летописным путем из варяг в греки, монеты попадали во Фризию, а оттуда они уже попадали в Бирку. Ну, а из Бирки могли и на Русь попасть.
Если скандинавские вещи и могут рассматриваться как указания на присутствие скандинавов в В.Европе, то только лишь как косвенные: раз в В.Европе находят вещи скандинавского происхождения, то значит у населения В.Европы должны были быть какие-то контакты со скандинавами, например, торговые, а если были контакты, то наверняка происходили случаи, когда в В.Европе поселялись какие-то скандинавы, например, купцы, наемники, военнопленные, вынужденные переселенцы, убежавшие из родных краев и т.д.
Тем более, присутствие вещей скандинавского происхождения в элитарных погребениях само по себе не говорит, что оно является скандинавским. Уровень ювелирного дела в В.Европе был хуже, чем в Скандинавии и З.Европе. Наличие скандинавских вещей означает лишь то, что знать предпочитала иметь вещи лучшего качества, чем у других.
При оценках количества скандинавов в В.Европе не стоит бояться насчитать их слишком мало. Чем меньше, тем лучше, в том смысле, что ближе к истине. Несколько десятков представителей знати, торговцев и ремесленников из Западной Балтики, не только скандинавов, но и балтийских славян было вполне достаточно для передачи технологий и традиций, повлиявших на уклад жизни в В.Европе.
Могильники в какой-то степени отражают структуру общества. Например, курганы (роменско-боршевская культура, культура длинных курганов и др.) возводились из расчета, чтобы там можно было совершить множество погребений. Фактически это были семейные усыпальницы. И то, что захоронения членов семьи производились в одном месте на протяжении нескольких поколений говорит о сильной связи внутри семей. А длинный курган, вероятно, уже представляет собой совокупность нескольких перекрывающихся семейных усыпальниц. Таким образом, можно говорить о сильной связи уже между родственными семьями.
Но если кто-то умирал вдали от своей дома или терял связь со своей семьей, то приходилось устраивать отдельную могилу. Также если умирал выдающийся человек, воин или вождь, то его тоже могли похоронить в отдельной могиле. Поэтому совершенно ошибочно делить погребения на якобы скандинавские, такие, где кремация выполнена на месте погребения, и нескандинавские, такие, где кремация выполнена на стороне. Традиция кремации на стороне не обязательно исключает обычая кремации на месте. Например, в античной греческой литературе часто упоминаются погребения, соответствующие кремации на стороне. Но также и упомянута кремация на месте (погребение Ельпенора). Уверен, если поискать, то можно найти множество примеров у разных народов одновременного применения этих двух способов погребения.
В качестве следов, которые якобы оставили скандинавы, часто упоминают скандинавскую топонимику. Одни говорят, что скандинавская топонимика многочисленна, другие что нет. Как кажется, утверждение о ее полном отсутствии в В.Европе все-таки больше похоже на правду. Во-первых, скандинавская топонимика должна концентрироваться не абы где, а вокруг поселений якобы населенных скандинавами. Во-вторых, она должна быть не абы какой, а аналогичной настоящей скандинавской топонимике, которая появлялась в рассматриваемый период в Исландии, Британии, Нормандии, и в которой широко представлены скандинавские основы, обозначающие географические объекты: долина, лес, холм, поселение и т.д. Это важно для того, чтобы перечнем скандинавских топонимов не оказался, скажем так, некий филологический монстр Франкенштейна. В В.Европе отсутствуют подобные топонимы, с соответствующими скандинавскими основами, аналогичные скандинавской топонимике Исландии, Британии и Нормандии, а это можно объяснить только тем, что в В.Европе не было сколь-нибудь заметного количества скандинавов, даже вокруг якобы скандинавских поселений.
Варягам уделяется чересчур большое внимание в вопросе о происхождении руси. Ведь существовал всего один-единственный источник о варяжском происхождении Рюриковичей - легенда о призвании из Начального свода. Причем в этом источнике термин варяги должен иметь довольно странный смысл, если варягами названы новгородцы (другими словами Рюрик такой же скандинав, как и новгородцы). И гораздо сложнее объяснить применение данного термина в отношении новгородцев, чем в отношении Рюрика. Ведь скандинавы вполне могли забирать к себе детей знатных русов, например, на воспитание или в качестве заложников. Там эти дети становились настоящими варягами - длинные волосы, татуировки по всему телу, кровоточащие десны и гривна на шее. Рюрик был из таких.
По-видимому, и в средние века этот факт использования термина варяг по отношению к Рюрику вызывал не меньшее недоумение, чем в наши дни, а книжников только от одной подобной мысли буквально бросало в дрожь.
Автор ПВЛ, осмысливая данную несуразицу, явно пытался откреститься от скандинавского происхождения Рюрика, подвергая древний текст редакции, указывал на то, что русь это не свеи, не готы, не англы и не урманы, в общем не скандинавы.
Датчан в этом списке нет, скорее всего, потому, что они вместе с норвежцами фигурируют под одним названием урманы. Интересно, что называть собирательным термином норманны датчан и норвежцев свойственно франкам и англосаксам, а не самим скандинавам. В итоге мы видим во вставке автора ПВЛ все скандинавские народы плюс англов. Таким образом вставка становится эквивалентна утверждению, что русь не скандинавы. Не варяги, прозвали себя русью, когда пришли в Киев, а Среднее Поднепровье прозвалось Русью от русов - дружинников Олега, по странному стечению обстоятельств вместе с новгородцами названных в летописи варягами. Почему новгородцы и русь обозваны варягами (случай уникальный!), это уже отдельный вопрос.
Комичность ситуации с теорией скандинавского происхождения руси состоит в том, что в самом начале подбросив ее приверженцам Повесть временных лет, история сыграла с ними злую шутку, причем пока они даже этого не понимают. Теория изначально была настроена под описание малочисленной, военизированной “дружинной элиты”, ее и развивали в этом русле. Но действительность оказалась таковой, что самые ранние сведения о руси, соответствующие времени, когда о скандинавах на юге и востоке ни при каких условиях не должно было быть ни слуху, ни духу, характеризуют русь как многочленный народ, устраивающий походы многотысячных армий на Византию, торгующий на юге до Багдада, с вождем уровня кагана.