Сергей Глазьев: «Объем валютных спекуляций на Московской бирже достиг астрономической суммы»
Оригинал взят у izborskiy_club в Сергей Глазьев: «Объем валютных спекуляций на Московской бирже достиг астрономической суммы»
Советник президента объяснил, как рубль оказался в заложниках
Почему два года назад за доллар давали около 30 рублей, а сейчас дают около 80? Стандартный ответ на этот вопрос звучит так: мировой экономический кризис, международные санкции и, главное, падение цен на нефть. А вот экономический советник президента РФ, академик РАН Сергей Глазьев придерживается иного мнения. Глазьев убежден: все дело в ошибочном курсе нашего Центрального банка, благодаря которому рубль оказался в роли заложника и игрушки узкой группки международных финансовых спекулянтов.
Неужели рубль действительно катастрофически недооценен? И если да, то как мы можем вернуть нашей национальной валюте ее былую славу? Сергей Глазьев встретился с обозревателем «МК» в стенах Научного центра евразийской интеграции, где он является председателем научного совета, и ответил на все наши каверзные вопросы.
- Сергей Юрьевич, что, с вашей точки зрения, не так с проводимым сейчас в России экономическим курсом?
- С точки зрения экономической науки все не так. Если мы ставим перед собой задачу добиться устойчивого экономического роста, то нам нужны длинные дешевые деньги для кредитования инвестиций. Нам нужны прорывные инновации, способные поднять нашу экономику на качественно новый технологический уровень, - научно-технический прогресс (НТП) является главным фактором роста современной экономики. Нам нужно повышение доходов людей - и как конечная цель политики и как условие повышения спроса. А сегодняшний макроэкономический курс блокирует и то, и другое, и третье.
Кредит в условиях рынка - это главный способ финансирования роста производства. Повышение процентных ставок автоматически приводит к снижению объема кредитов, что влечет падение производства и инвестиций. А падение производства означает снижение покупательной силы денег.
Поэтому при падении производства инфляцию снизить невозможно. А при падении инвестиций невозможен НТП и, следовательно, повышение эффективности производства и снижение издержек, а значит, и цен. Все это привело к стагфляции - сочетанию высокой инфляции и падения производства.
Центральный банк, как вы знаете, заявил о таргетировании (взятии под контроль) инфляции. Но беда в том, что реальная политика, которая проводится под этим лозунгом, обрекает нас на высокую инфляцию. Вследствие повышения ставки процента мы оказались сегодня в стагфляционной ловушке. Это первая ошибка Центрального банка, нанесшая ощутимый ущерб экономике, который можно оценить в 20 трлн руб. непроизведенного ВВП, 3 трлн руб. несделанных инвестиций, более 10 трлн руб. недополученных населением доходов, не считая потерь физических и юридических лиц вследствие резкого повышения процентных ставок и кампании по отзыву лицензий коммерческих банков. Есть еще и вторая - не менее серьезная.
- Даже страшно спрашивать: и в чем именно заключается эта вторая ошибка ЦБ?
- Вторая ошибка Центрального банка с точки зрения обеспечения экономического роста - это отпускание курса рубля в свободное плавание. Это экзотическая мера, которая экономической теорией вообще не приветствуется, а на практике применяется в государствах, которые контролируют валютные потоки нерыночным способом.
В наших условиях эта мера повлекла нарушение Банком России своей конституционной обязанности по «защите и обеспечению устойчивости рубля, независимо от других органов государственной власти» и ее передачу на откуп финансовым спекулянтам. В отсутствие Центрального банка на валютном рынке контролирующие Московскую биржу финансовые структуры могут манипулировать курсом рубля в очень больших размерах. И то, что сегодня курс рубля болтается так сильно - нигде в мире такой болтанки нет, - свидетельствует именно об этом.
- Вы можете это доказать?
- Доказательством манипуляции курсом рубля является резкий рост объемов валютных спекуляций на бирже. Если бы это была честная игра, где никто не сговаривается и не знает конечного результата, то количество прибыльных и убыточных сделок было бы примерно равным и не имело бы смысла резко наращивать объем операций.
Но на фоне падения производства и сокращения объема импорта объем валютных спекуляций на Московской бирже вырос пятикратно и достиг сегодня астрономической суммы - 100 триллионов рублей в квартал!
Чтобы вы поняли: это десятикратно больше всего годового ВВП России или внешнеторгового оборота. Это означает, что более 90% биржевых операций носят чисто спекулятивный характер. При этом 3/4 этих операций совершается в пользу нерезидентов, которые получают сверхприбыли на дестабилизации нашего рынка. Эксперты называют сумму в 50 млрд долл., полученных за счет спекуляций с курсом рубля и уведенных в офшоры. Источником этих сверхприбылей является переток денег из производственной сферы и банков, сопровождающийся снижением инвестиций.
В любой стране мира подобные попытки манипулировать курсом валюты считаются тягчайшим преступлением против общества. За это положено очень суровое наказание. В Америке можно пожизненно сесть в тюрьму. В Англии - это десятки миллиардов долларов штрафа. В Китае применяются «более простые методы». Но так или иначе это везде является преступлением. И по нашему законодательству манипулирование курсом рубля считается преступлением. И это абсолютно правильно. Сверхприбыли от этих манипуляций образуются за счет обесценивания наших с вами сбережений и доходов. Но наш национальный регулятор этой темой не очень обеспокоен.
- А точно ли дело именно в спекулянтах? Разве мог курс рубля остаться стабильным, если цены на нефть вдруг начали столь резко колебаться?
- Если дело не в спекулянтах, то почему в декабре 2014 года наша национальная валюта упала так резко, как ни в одной другой нефтедобывающей стране мира? Другие нефтедобывающие страны, которые зависят от нефти сильнее, чем мы, в 2014 году не допустили девальвации валюты больше чем на 12%. Наша национальная валюта упала в два раза. Чувствуете разницу?
Нет, в конце позапрошлого года рубль упал именно вследствие манипуляции рынком. Есть основания думать, что некий сотрудник Московской биржи допустил на несколько минут технический сбой. Биржа вроде как прекратила принимать заявки на покупку рублей. Это автоматически перекосило рынок в пользу доллара - и рубль улетел вниз.
- И что же это за таинственный сотрудник, который, если верить вашим словам, столь сурово поступил с нашей национальной валютой?
- У меня по этому поводу тоже есть вопросы. Мне, например, непонятно, как за операции на нашей бирже мог отвечать авантюрист, участник киевского Евромайдана с украинским и американским гражданством. Было бы замечательно, если бы на этот вопрос смог ответить, скажем, Алексей Кудрин, который руководит наблюдательным советом на Московской бирже. Так же, как и на вопрос о том, зачем Центральный банк самоустранился от контроля над биржей и продал ее заинтересованным финансовым структурам.
- Можно поподробнее объяснить: что имеется в виду под продажей? Когда образовалась такая ситуация?
- Раньше ММВБ была стопроцентной «дочкой» Центрального банка. Но недавно произошла приватизация Московской биржи. Причем половина новых собственников биржи неизвестна: регистратор находится внутри самой биржи и не раскрывает эту информацию. Но если проанализировать всю доступную информацию о том, кто же управляет Московской биржей, то можно легко увидеть: делают это посланцы финансовых спекулятивных структур.
- Наших или заграничных?
- И наших, и заграничных. Между ними существует своего рода симбиоз. Играют в основном наши. А деньги в значительной степени привлекаются заграничные. Они ведь там дешевые: как известно, введенные против России экономические санкции не распространяются на спекулятивные деньги. Можно брать и в Америке, и в Европе кредит на 30 дней. Этого спекулянтам вполне достаточно.
Когда Центральный банк отпустил курс рубля в свободное плавание, он, как говорится, «пустил козла в огород». Все было отдано биржевикам. И они этим, естественно, воспользовались.
Но, конечно, дело не только в спекулянтах. Основная проблема в том, что глубина нашего финансового рынка крайне мала. Если взять всю капитализацию российского финансового рынка вместе с нашей банковской системой, мы получим сумму, которая меньше активов одного крупного американского, европейского или китайского банка.
Наша финансовая система просто карликовая. Поэтому оставлять ее беззащитной перед финансовыми спекулянтами безрассудно. Можно математически доказать, что в этих условиях никакое таргетирование инфляции невозможно. Как бы ЦБ ни поднимал процентную ставку, всегда можно занять любое количество дешевых денег за рубежом и дестабилизировать наш рынок. Повышение ставки ведет лишь к сокращению внутреннего кредита в производственной сфере и увеличению притока иностранного спекулятивного капитала. Тем самым повышается уязвимость нашей экономики от внешних санкций.
«В экономике мира набухает огромный финансовый пузырь»
- И что же вы предлагаете? Есть ли рыночные способы защитить нашу национальную валюту против атак международных финансовых спекулянтов?
- Конечно есть. Подобных рыночных инструментов достаточно много. Один из них - это так называемый налог Тобина, названный в честь известного американского экономиста, лауреата Нобелевской премии по экономике 1981 года Джеймса Тобина. Суть его предложения состоит в введении налога на спекулятивные операции.
Эта мера позволяет поставить заслон на пути тех валютно-обменных операций, за которыми не стоит никаких импортных контрактов. «Налог Тобина» сейчас довольно популярен в Европе. Он применяется, например, во Франции, косвенно - на Лондонской бирже, о планах его введения заявили в Китае. Кстати, если ввести его на уровне 1%, то не будет нужды в распродаже госимущества для финансирования дефицита бюджета.
Еще в мире для подобных целей используются так называемые временные фильтры. Если деньги заходят в страну, то выйти они могут из нее не раньше, чем через определенное время или после предварительного декларирования. Это сразу отбивает охоту у спекулянтов, которые специализируются на краткосрочных операциях, манипулировать рынком.
Могут применяться и более жесткие меры - такие, например, как те, что использовал в 1998 году тогдашний председатель ЦБ Виктор Геращенко. Чтобы стабилизировать курс рубля и прекратить спекулятивные операции коммерческих банков, он прибегнул к фиксации валютной позиции банков. Означает этот метод следующее. В течение дня банк может свободно продавать и покупать валюту. Но к вечеру он должен выйти на тот же самый уровень валютных активов, который у него был утром.
А еще надо запретить спекулянтам применять метод кредитного рычага, которым они сейчас широко пользуются. Например, сегодня на валютном рынке вы можете заключить сделку объемом, допустим, в миллиард долларов. А «живыми деньгами» внести при этом всего 100 миллионов. Позднее в зависимости от конъюнктуры рынка вы можете либо отказаться от сделки, либо взять кредит и доплатить остаток суммы. Такого рода кредитные рычаги очень сильно расширяют возможности спекулянтов манипулировать рынком.
- Из ваших слов следует: наш ЦБ устроил чрезмерно вольготную жизнь не только международным биржевым спекулянтам, но и нашим собственным коммерческим банкам? Правильно ли я вас понял?
- Абсолютно правильно. Вспомним опыт нашего предыдущего экономического кризиса. Когда в 2008-2009 годах Центральный банк стал вливать деньги в российскую банковскую систему и одновременно снижать курс рубля, наши коммерческие банки стали автоматически наращивать свои валютные активы. Наблюдалась просто зеркальная картина: основную часть антикризисных денег банки употребили на спекуляции против рубля. Сейчас происходит то же самое.
В 2013-2014 годах ЦБ влил в экономику порядка 9 триллионов рублей. И когда курс рубля устойчиво пошел вниз, валютные активы коммерческих банков столь же устойчиво пошли вверх. Поэтому, если мы хотим увеличить кредитование производства и инвестиций, нельзя допускать использование эмитируемых Банком России денег на валютно-финансовые спекуляции.
Когда я говорю о необходимости денежной эмиссии, речь идет о целевых кредитах, направляемых под контролем уполномоченных коммерческих банков на финансирование проектов освоения производств нового технологического уклада, согласованных государством и бизнесом в рамках процедур стратегического планирования и оформленных специальными инвестиционными контрактами.
- И все-таки почему именно Россия стала сейчас такой удобной мишенью для атак международных спекулянтов? Дело в сочетании экономических санкций против нашей страны и нашей собственной психологической неуверенности?
- Еще до введения санкций Банк России продал Московскую биржу, заявил о намерении бросить рубль в свободное плавание и начал повышать процентную ставку. Тем самым он стимулировал приток спекулятивного капитала на наш рынок. А возможности этого притока поистине безграничны.
Дело здесь в том, что, в отличие от нашего ЦБ, все остальные ведущие страны мира сегодня проводят крупномасштабную денежную эмиссию. В результате растет количество свободных денег, которые не находят сегодня себе применения на мировом рынке. Например, объем долларов в мировой экономике мира за последние восемь лет вырос в три раза. Объем евро вырос в полтора раза, иены - почти в два раза. То есть в экономике мира набухает огромный финансовый пузырь. Не замечать этого, не ограждать российскую финансовую систему от негативных эффектов такого опасного пузыря - это просто верх легкомыслия.
«Я никогда не предлагал вернуться к советской системе формирования курса рубля»
- Допустим, ЦБ не отпустил бы нашу национальную валюту в свободное плавание. Не спалила бы страна в этом случае все наши многомиллиардные валютные резервы, пытаясь отстоять старый курс рубля?
- Я никогда не предлагал «палить резервы» или даже просто пытаться отстаивать какой-то определенный курс. Курс рубля должен формироваться исходя из содержательных представлений об уровне конкурентоспособности нашей экономики. Но еще важнее, чтобы курс рубля был стабильным, а не носился как сумасшедший гонщик из стороны в сторону.
Как поступают все разумные страны, столкнувшись с необходимостью существенной корректировки курса национальной валюты? Они резко меняют этот курс, а потом стабилизируют уже на новом уровне. А что сделал наш ЦБ? Он создал лавину ожиданий постепенным снижением курса и перспективой его дальнейшего обрушения. А дальше эта лавина уже пошла «с гор» сама, сметая все на своем пути.
В конце 2014 года рубль упал исключительно низко, неоправданно низко. Так, по оценкам ОЭСР, курс рубля занижен примерно втрое. Берется корзина товаров в России и США и вычисляется, сколько товаров можно купить на 100 долларов, предположим, в Америке и сколько можно купить из той же корзины в России. Исходя из этих таких межстрановых сопоставлений - при принятой всем миром методике, применяемой более 50 лет, - получается, что покупательная способность одного доллара эквивалентна примерно 23-25 рублям.
Если ставить во главу угла только наращивание резервов, знаете, как следовало поступить тогда? Надо было его зафиксировать на том, заниженном уровне. Ведь при заниженном курсе рубля автоматически происходит рост валютных резервов.
- То есть, с вашей точки зрения, важно именно зафиксировать курс рубля - пусть даже на откровенно несправедливом уровне?
- Давайте разберемся: что означает словосочетание «откровенно несправедливый уровень»? Справедливость - это не совсем экономическая категория. В экономике правильнее говорить об оптимальности.
Если курс национальной валюты занижен, то в экономике это означает субсидирование экспортеров за счет всех остальных - прежде всего за счет покупательной способности нашей зарплаты. Импорт в таких случаях становится относительно дорогим. И де-факто мы имеем субсидию в пользу экспорта.
В некоторых странах и в некоторые периоды такой подход был вполне оправданным. Он позволил разогнать импортозамещение, повысить технический уровень и ускорить экономический рост. Именно так, например, делали в Японии и Южной Корее в период «экономического чуда».
А вот если курс национальной валюты у вас завышен, то вы тем самым субсидируете уже импортера в ущерб собственному товаропроизводителю. Так, например, поступают сейчас Соединенные Штаты. Они оплачивают дефицит своего торгового баланса за счет печатания долларов. И пока есть желающие эти доллары брать, Америка вполне может себе позволить такой подход.
- Вы меня убедили в том, что в экономике бесполезно искать справедливости. Скажите тогда, какой курс рубля вы считаете в нынешних условиях оптимальным для нашей страны?
- Справедливость важна при распределении доходов и установлении налогов. Когда рабочим снижают зарплату, чтобы заплатить завышенный процент, а спекулянтам позволяют извлекать сверхприбыли на дестабилизации экономики и уводить их без уплаты налогов в офшоры - это несправедливо и неэффективно, убийственно для производства и населения.
Если говорить о курсе рубля, то его нужно устанавливать, руководствуясь соображениями стимулирования экономического развития. Заниженный курс валюты в сырьевой экономике - это не очень хорошо. Такой подход стимулирует экспорт сырья и накопление валютной выручки на офшорных счетах за рубежом. Потребность в рублях у экспортеров сырья, как правило, меньше, чем объем валютной выручки, что может вызвать избыточное предложение валюты и повышение курса сверх оптимального уровня - так называемую голландскую болезнь.
Конечно, эту проблему можно решить при помощи экспортной пошлины. Однако заниженный курс рубля был бы полезен, если бы наша экономика специализировалась на экспорте высокотехнологических товаров. В общем, курс валюты должен формироваться как один из инструментов системной политики развития, включающей таможенные пошлины, ограничения по спекулятивным операциям, правила продажи валютной выручки и многое другое.
В любом случае стабильность курса рубля имеет ключевое значение. Без стабильного курса национальной валюты в экономике невозможны инвестиции. Инвестор должен видеть перспективу ценовых пропорций, которые ожидают его в ближайшие три-пять лет. А когда курс скачет на 10% в неделю, никакие инвестиции невозможны. Вот почему перевод курса рубля в свободное плавание в наших условиях привел фактически к почти полному блокированию всего инвестиционного процесса в стране.
- И как же конкретно можно, по-вашему, договориться о стабилизации курса рубля? Надеюсь, не за счет «старых добрых» советских методов, когда доллар формально стоил 60 копеек? Ваши оппоненты намекают, что Глазьев предлагает именно что-то подобное.
- Когда моим оппонентам нечего возразить мне по существу, они начинают выдумывать «ложные мишени», приписывать мне то, чего я никогда не говорил.
Я никогда не предлагал вернуться к советской системе формирования курса рубля - это и не нужно и невозможно. Я предлагаю ориентироваться на опыт стран, совершивших в разные периоды времени резкие экономические скачки. Это, скажем, Западная Европа после Второй мировой войны. Это период «экономического чуда» в Японии. Это период резкого экономического взлета Южной Кореи. Это современный опыт Индии и Китая.
В указанные отрезки времени все эти страны были очень похожи на современную Россию - накануне экономического рывка в их экономиках было очень мало денег. Как была решена эта проблема? Путем создания внутренних источников доступного целевого кредита - источников, ориентированных на правильно выбранные приоритеты и хорошо продуманные планы развития.
Мы должны сделать то же самое. Другого механизма запуска экономического роста, кроме как кредитная эмиссия под обязательства предприятий по модернизации и роста производства, в нашем распоряжении сегодня просто нет. Вообще нет. Раньше были западные деньги. Сегодня их нет.
- Это все очень здорово. Но за счет чего вы создадите эти «внутренние источники доступного кредита» - не за счет ли печатания ничем не обеспеченных рублей, как говорят ваши оппоненты?
- Открою вам страшную тайну: все современные деньги обеспечены только долгами: и доллар, и евро, и иена. Так что этот аргумент моих оппонентов тоже от лукавого. Я никогда таких вещей не предлагал. Это не просто упрощение. Это сильное искажение тех предложений, которые я с коллегами отстаиваю и продвигаю.
А знаете, почему вокруг наших предложений создано такое безумное количество мифов? Потому что высокая стоимость денег - это ад для экономики и для инвесторов, но рай для банкиров. Когда деньги дорогие, банкиры получают сверхприбыли и превращаются в хозяев жизни - жизни, которая для всех остальных становится все более невыносимой.
Шумпетер назвал процент налогом на инновации. Речь идет о системе мер, основанных на научных знаниях о взаимозависимостях денежной и производственной сфер, о законах развития современной экономики. Наряду с целевой кредитной эмиссией для финансирования роста инвестиций и производства они предполагают частно-государственное партнерство на основе стратегического планирования, исходя из перспективных направлений роста нового технологического уклада, всемерное стимулирование инновационной активности, защиту валютно-финансовой системы от спекулятивных атак, снижение инфляции путем повышения эффективности производства и обеспечения добросовестной конкуренции. По наличию свободных мощностей и резервов повышения эффективности наша экономика может расти с темпом до 8% в год.
И не надо говорить, что я призываю к использованию «нерыночных методов». То, что я предлагаю, это абсолютно рыночная экономика. Это не экономика средневекового базара, где обращаются только монеты, как понимают сущность денег наши монетаристы. Это современная рыночная экономика с развитыми институтами кредита и с развитой системой рыночного планирования. Это сложно управляемая система, которая, конечно, отличается от модели рыночного равновесия из экономических учебников для первокурсников. Это то, что нужно нынешней России в реальной жизни. А эта реальная жизнь такова: наша экономика разбалансированна. Попытки лечить ее привычными простыми лекарствами не помогают и не помогут.
- А не приведет ли предлагаемое вами «непривычное и непростое лекарство» к тому, что мы проедим все резервы и останемся на бобах? Разве не к этому в конечном итоге привел эксперимент с советским Госпланом?
- Нарисованная вами картина бессмысленного растрачивания ресурсов - это то, что происходит в нашей экономике сейчас.
Формально ресурсов у нас сейчас много. Но они заморожены. Представьте себе грузовик с цистерной, которая наполнена бензином, - при том, что в двигателе этого грузовика бензина нет совсем. Может ли такой грузовик двигаться вперед? Конечно нет! Но почему же тогда мы требуем движения вперед от российской экономики?
Мы не ищем простых решений. Предлагаемая мною программа развития содержит систему весьма сложных в реализации мер. Она подразумевает резкое усиление требовательности к государственным управленческим кадрам, повышение квалификации этих кадров и создание механизмов их ответственности. Естественно, внедрение этой системы будет сопряжено с преодолением сопротивления коррумпированного чиновничества и развращенных сверхдоходами спекулянтов. Либо мы это сделаем, либо экономический спад перейдет в катастрофу.
Источник
Советник президента объяснил, как рубль оказался в заложниках
Почему два года назад за доллар давали около 30 рублей, а сейчас дают около 80? Стандартный ответ на этот вопрос звучит так: мировой экономический кризис, международные санкции и, главное, падение цен на нефть. А вот экономический советник президента РФ, академик РАН Сергей Глазьев придерживается иного мнения. Глазьев убежден: все дело в ошибочном курсе нашего Центрального банка, благодаря которому рубль оказался в роли заложника и игрушки узкой группки международных финансовых спекулянтов.
Неужели рубль действительно катастрофически недооценен? И если да, то как мы можем вернуть нашей национальной валюте ее былую славу? Сергей Глазьев встретился с обозревателем «МК» в стенах Научного центра евразийской интеграции, где он является председателем научного совета, и ответил на все наши каверзные вопросы.
- Сергей Юрьевич, что, с вашей точки зрения, не так с проводимым сейчас в России экономическим курсом?
- С точки зрения экономической науки все не так. Если мы ставим перед собой задачу добиться устойчивого экономического роста, то нам нужны длинные дешевые деньги для кредитования инвестиций. Нам нужны прорывные инновации, способные поднять нашу экономику на качественно новый технологический уровень, - научно-технический прогресс (НТП) является главным фактором роста современной экономики. Нам нужно повышение доходов людей - и как конечная цель политики и как условие повышения спроса. А сегодняшний макроэкономический курс блокирует и то, и другое, и третье.
Кредит в условиях рынка - это главный способ финансирования роста производства. Повышение процентных ставок автоматически приводит к снижению объема кредитов, что влечет падение производства и инвестиций. А падение производства означает снижение покупательной силы денег.
Поэтому при падении производства инфляцию снизить невозможно. А при падении инвестиций невозможен НТП и, следовательно, повышение эффективности производства и снижение издержек, а значит, и цен. Все это привело к стагфляции - сочетанию высокой инфляции и падения производства.
Центральный банк, как вы знаете, заявил о таргетировании (взятии под контроль) инфляции. Но беда в том, что реальная политика, которая проводится под этим лозунгом, обрекает нас на высокую инфляцию. Вследствие повышения ставки процента мы оказались сегодня в стагфляционной ловушке. Это первая ошибка Центрального банка, нанесшая ощутимый ущерб экономике, который можно оценить в 20 трлн руб. непроизведенного ВВП, 3 трлн руб. несделанных инвестиций, более 10 трлн руб. недополученных населением доходов, не считая потерь физических и юридических лиц вследствие резкого повышения процентных ставок и кампании по отзыву лицензий коммерческих банков. Есть еще и вторая - не менее серьезная.
- Даже страшно спрашивать: и в чем именно заключается эта вторая ошибка ЦБ?
- Вторая ошибка Центрального банка с точки зрения обеспечения экономического роста - это отпускание курса рубля в свободное плавание. Это экзотическая мера, которая экономической теорией вообще не приветствуется, а на практике применяется в государствах, которые контролируют валютные потоки нерыночным способом.
В наших условиях эта мера повлекла нарушение Банком России своей конституционной обязанности по «защите и обеспечению устойчивости рубля, независимо от других органов государственной власти» и ее передачу на откуп финансовым спекулянтам. В отсутствие Центрального банка на валютном рынке контролирующие Московскую биржу финансовые структуры могут манипулировать курсом рубля в очень больших размерах. И то, что сегодня курс рубля болтается так сильно - нигде в мире такой болтанки нет, - свидетельствует именно об этом.
- Вы можете это доказать?
- Доказательством манипуляции курсом рубля является резкий рост объемов валютных спекуляций на бирже. Если бы это была честная игра, где никто не сговаривается и не знает конечного результата, то количество прибыльных и убыточных сделок было бы примерно равным и не имело бы смысла резко наращивать объем операций.
Но на фоне падения производства и сокращения объема импорта объем валютных спекуляций на Московской бирже вырос пятикратно и достиг сегодня астрономической суммы - 100 триллионов рублей в квартал!
Чтобы вы поняли: это десятикратно больше всего годового ВВП России или внешнеторгового оборота. Это означает, что более 90% биржевых операций носят чисто спекулятивный характер. При этом 3/4 этих операций совершается в пользу нерезидентов, которые получают сверхприбыли на дестабилизации нашего рынка. Эксперты называют сумму в 50 млрд долл., полученных за счет спекуляций с курсом рубля и уведенных в офшоры. Источником этих сверхприбылей является переток денег из производственной сферы и банков, сопровождающийся снижением инвестиций.
В любой стране мира подобные попытки манипулировать курсом валюты считаются тягчайшим преступлением против общества. За это положено очень суровое наказание. В Америке можно пожизненно сесть в тюрьму. В Англии - это десятки миллиардов долларов штрафа. В Китае применяются «более простые методы». Но так или иначе это везде является преступлением. И по нашему законодательству манипулирование курсом рубля считается преступлением. И это абсолютно правильно. Сверхприбыли от этих манипуляций образуются за счет обесценивания наших с вами сбережений и доходов. Но наш национальный регулятор этой темой не очень обеспокоен.
- А точно ли дело именно в спекулянтах? Разве мог курс рубля остаться стабильным, если цены на нефть вдруг начали столь резко колебаться?
- Если дело не в спекулянтах, то почему в декабре 2014 года наша национальная валюта упала так резко, как ни в одной другой нефтедобывающей стране мира? Другие нефтедобывающие страны, которые зависят от нефти сильнее, чем мы, в 2014 году не допустили девальвации валюты больше чем на 12%. Наша национальная валюта упала в два раза. Чувствуете разницу?
Нет, в конце позапрошлого года рубль упал именно вследствие манипуляции рынком. Есть основания думать, что некий сотрудник Московской биржи допустил на несколько минут технический сбой. Биржа вроде как прекратила принимать заявки на покупку рублей. Это автоматически перекосило рынок в пользу доллара - и рубль улетел вниз.
- И что же это за таинственный сотрудник, который, если верить вашим словам, столь сурово поступил с нашей национальной валютой?
- У меня по этому поводу тоже есть вопросы. Мне, например, непонятно, как за операции на нашей бирже мог отвечать авантюрист, участник киевского Евромайдана с украинским и американским гражданством. Было бы замечательно, если бы на этот вопрос смог ответить, скажем, Алексей Кудрин, который руководит наблюдательным советом на Московской бирже. Так же, как и на вопрос о том, зачем Центральный банк самоустранился от контроля над биржей и продал ее заинтересованным финансовым структурам.
- Можно поподробнее объяснить: что имеется в виду под продажей? Когда образовалась такая ситуация?
- Раньше ММВБ была стопроцентной «дочкой» Центрального банка. Но недавно произошла приватизация Московской биржи. Причем половина новых собственников биржи неизвестна: регистратор находится внутри самой биржи и не раскрывает эту информацию. Но если проанализировать всю доступную информацию о том, кто же управляет Московской биржей, то можно легко увидеть: делают это посланцы финансовых спекулятивных структур.
- Наших или заграничных?
- И наших, и заграничных. Между ними существует своего рода симбиоз. Играют в основном наши. А деньги в значительной степени привлекаются заграничные. Они ведь там дешевые: как известно, введенные против России экономические санкции не распространяются на спекулятивные деньги. Можно брать и в Америке, и в Европе кредит на 30 дней. Этого спекулянтам вполне достаточно.
Когда Центральный банк отпустил курс рубля в свободное плавание, он, как говорится, «пустил козла в огород». Все было отдано биржевикам. И они этим, естественно, воспользовались.
Но, конечно, дело не только в спекулянтах. Основная проблема в том, что глубина нашего финансового рынка крайне мала. Если взять всю капитализацию российского финансового рынка вместе с нашей банковской системой, мы получим сумму, которая меньше активов одного крупного американского, европейского или китайского банка.
Наша финансовая система просто карликовая. Поэтому оставлять ее беззащитной перед финансовыми спекулянтами безрассудно. Можно математически доказать, что в этих условиях никакое таргетирование инфляции невозможно. Как бы ЦБ ни поднимал процентную ставку, всегда можно занять любое количество дешевых денег за рубежом и дестабилизировать наш рынок. Повышение ставки ведет лишь к сокращению внутреннего кредита в производственной сфере и увеличению притока иностранного спекулятивного капитала. Тем самым повышается уязвимость нашей экономики от внешних санкций.
«В экономике мира набухает огромный финансовый пузырь»
- И что же вы предлагаете? Есть ли рыночные способы защитить нашу национальную валюту против атак международных финансовых спекулянтов?
- Конечно есть. Подобных рыночных инструментов достаточно много. Один из них - это так называемый налог Тобина, названный в честь известного американского экономиста, лауреата Нобелевской премии по экономике 1981 года Джеймса Тобина. Суть его предложения состоит в введении налога на спекулятивные операции.
Эта мера позволяет поставить заслон на пути тех валютно-обменных операций, за которыми не стоит никаких импортных контрактов. «Налог Тобина» сейчас довольно популярен в Европе. Он применяется, например, во Франции, косвенно - на Лондонской бирже, о планах его введения заявили в Китае. Кстати, если ввести его на уровне 1%, то не будет нужды в распродаже госимущества для финансирования дефицита бюджета.
Еще в мире для подобных целей используются так называемые временные фильтры. Если деньги заходят в страну, то выйти они могут из нее не раньше, чем через определенное время или после предварительного декларирования. Это сразу отбивает охоту у спекулянтов, которые специализируются на краткосрочных операциях, манипулировать рынком.
Могут применяться и более жесткие меры - такие, например, как те, что использовал в 1998 году тогдашний председатель ЦБ Виктор Геращенко. Чтобы стабилизировать курс рубля и прекратить спекулятивные операции коммерческих банков, он прибегнул к фиксации валютной позиции банков. Означает этот метод следующее. В течение дня банк может свободно продавать и покупать валюту. Но к вечеру он должен выйти на тот же самый уровень валютных активов, который у него был утром.
А еще надо запретить спекулянтам применять метод кредитного рычага, которым они сейчас широко пользуются. Например, сегодня на валютном рынке вы можете заключить сделку объемом, допустим, в миллиард долларов. А «живыми деньгами» внести при этом всего 100 миллионов. Позднее в зависимости от конъюнктуры рынка вы можете либо отказаться от сделки, либо взять кредит и доплатить остаток суммы. Такого рода кредитные рычаги очень сильно расширяют возможности спекулянтов манипулировать рынком.
- Из ваших слов следует: наш ЦБ устроил чрезмерно вольготную жизнь не только международным биржевым спекулянтам, но и нашим собственным коммерческим банкам? Правильно ли я вас понял?
- Абсолютно правильно. Вспомним опыт нашего предыдущего экономического кризиса. Когда в 2008-2009 годах Центральный банк стал вливать деньги в российскую банковскую систему и одновременно снижать курс рубля, наши коммерческие банки стали автоматически наращивать свои валютные активы. Наблюдалась просто зеркальная картина: основную часть антикризисных денег банки употребили на спекуляции против рубля. Сейчас происходит то же самое.
В 2013-2014 годах ЦБ влил в экономику порядка 9 триллионов рублей. И когда курс рубля устойчиво пошел вниз, валютные активы коммерческих банков столь же устойчиво пошли вверх. Поэтому, если мы хотим увеличить кредитование производства и инвестиций, нельзя допускать использование эмитируемых Банком России денег на валютно-финансовые спекуляции.
Когда я говорю о необходимости денежной эмиссии, речь идет о целевых кредитах, направляемых под контролем уполномоченных коммерческих банков на финансирование проектов освоения производств нового технологического уклада, согласованных государством и бизнесом в рамках процедур стратегического планирования и оформленных специальными инвестиционными контрактами.
- И все-таки почему именно Россия стала сейчас такой удобной мишенью для атак международных спекулянтов? Дело в сочетании экономических санкций против нашей страны и нашей собственной психологической неуверенности?
- Еще до введения санкций Банк России продал Московскую биржу, заявил о намерении бросить рубль в свободное плавание и начал повышать процентную ставку. Тем самым он стимулировал приток спекулятивного капитала на наш рынок. А возможности этого притока поистине безграничны.
Дело здесь в том, что, в отличие от нашего ЦБ, все остальные ведущие страны мира сегодня проводят крупномасштабную денежную эмиссию. В результате растет количество свободных денег, которые не находят сегодня себе применения на мировом рынке. Например, объем долларов в мировой экономике мира за последние восемь лет вырос в три раза. Объем евро вырос в полтора раза, иены - почти в два раза. То есть в экономике мира набухает огромный финансовый пузырь. Не замечать этого, не ограждать российскую финансовую систему от негативных эффектов такого опасного пузыря - это просто верх легкомыслия.
«Я никогда не предлагал вернуться к советской системе формирования курса рубля»
- Допустим, ЦБ не отпустил бы нашу национальную валюту в свободное плавание. Не спалила бы страна в этом случае все наши многомиллиардные валютные резервы, пытаясь отстоять старый курс рубля?
- Я никогда не предлагал «палить резервы» или даже просто пытаться отстаивать какой-то определенный курс. Курс рубля должен формироваться исходя из содержательных представлений об уровне конкурентоспособности нашей экономики. Но еще важнее, чтобы курс рубля был стабильным, а не носился как сумасшедший гонщик из стороны в сторону.
Как поступают все разумные страны, столкнувшись с необходимостью существенной корректировки курса национальной валюты? Они резко меняют этот курс, а потом стабилизируют уже на новом уровне. А что сделал наш ЦБ? Он создал лавину ожиданий постепенным снижением курса и перспективой его дальнейшего обрушения. А дальше эта лавина уже пошла «с гор» сама, сметая все на своем пути.
В конце 2014 года рубль упал исключительно низко, неоправданно низко. Так, по оценкам ОЭСР, курс рубля занижен примерно втрое. Берется корзина товаров в России и США и вычисляется, сколько товаров можно купить на 100 долларов, предположим, в Америке и сколько можно купить из той же корзины в России. Исходя из этих таких межстрановых сопоставлений - при принятой всем миром методике, применяемой более 50 лет, - получается, что покупательная способность одного доллара эквивалентна примерно 23-25 рублям.
Если ставить во главу угла только наращивание резервов, знаете, как следовало поступить тогда? Надо было его зафиксировать на том, заниженном уровне. Ведь при заниженном курсе рубля автоматически происходит рост валютных резервов.
- То есть, с вашей точки зрения, важно именно зафиксировать курс рубля - пусть даже на откровенно несправедливом уровне?
- Давайте разберемся: что означает словосочетание «откровенно несправедливый уровень»? Справедливость - это не совсем экономическая категория. В экономике правильнее говорить об оптимальности.
Если курс национальной валюты занижен, то в экономике это означает субсидирование экспортеров за счет всех остальных - прежде всего за счет покупательной способности нашей зарплаты. Импорт в таких случаях становится относительно дорогим. И де-факто мы имеем субсидию в пользу экспорта.
В некоторых странах и в некоторые периоды такой подход был вполне оправданным. Он позволил разогнать импортозамещение, повысить технический уровень и ускорить экономический рост. Именно так, например, делали в Японии и Южной Корее в период «экономического чуда».
А вот если курс национальной валюты у вас завышен, то вы тем самым субсидируете уже импортера в ущерб собственному товаропроизводителю. Так, например, поступают сейчас Соединенные Штаты. Они оплачивают дефицит своего торгового баланса за счет печатания долларов. И пока есть желающие эти доллары брать, Америка вполне может себе позволить такой подход.
- Вы меня убедили в том, что в экономике бесполезно искать справедливости. Скажите тогда, какой курс рубля вы считаете в нынешних условиях оптимальным для нашей страны?
- Справедливость важна при распределении доходов и установлении налогов. Когда рабочим снижают зарплату, чтобы заплатить завышенный процент, а спекулянтам позволяют извлекать сверхприбыли на дестабилизации экономики и уводить их без уплаты налогов в офшоры - это несправедливо и неэффективно, убийственно для производства и населения.
Если говорить о курсе рубля, то его нужно устанавливать, руководствуясь соображениями стимулирования экономического развития. Заниженный курс валюты в сырьевой экономике - это не очень хорошо. Такой подход стимулирует экспорт сырья и накопление валютной выручки на офшорных счетах за рубежом. Потребность в рублях у экспортеров сырья, как правило, меньше, чем объем валютной выручки, что может вызвать избыточное предложение валюты и повышение курса сверх оптимального уровня - так называемую голландскую болезнь.
Конечно, эту проблему можно решить при помощи экспортной пошлины. Однако заниженный курс рубля был бы полезен, если бы наша экономика специализировалась на экспорте высокотехнологических товаров. В общем, курс валюты должен формироваться как один из инструментов системной политики развития, включающей таможенные пошлины, ограничения по спекулятивным операциям, правила продажи валютной выручки и многое другое.
В любом случае стабильность курса рубля имеет ключевое значение. Без стабильного курса национальной валюты в экономике невозможны инвестиции. Инвестор должен видеть перспективу ценовых пропорций, которые ожидают его в ближайшие три-пять лет. А когда курс скачет на 10% в неделю, никакие инвестиции невозможны. Вот почему перевод курса рубля в свободное плавание в наших условиях привел фактически к почти полному блокированию всего инвестиционного процесса в стране.
- И как же конкретно можно, по-вашему, договориться о стабилизации курса рубля? Надеюсь, не за счет «старых добрых» советских методов, когда доллар формально стоил 60 копеек? Ваши оппоненты намекают, что Глазьев предлагает именно что-то подобное.
- Когда моим оппонентам нечего возразить мне по существу, они начинают выдумывать «ложные мишени», приписывать мне то, чего я никогда не говорил.
Я никогда не предлагал вернуться к советской системе формирования курса рубля - это и не нужно и невозможно. Я предлагаю ориентироваться на опыт стран, совершивших в разные периоды времени резкие экономические скачки. Это, скажем, Западная Европа после Второй мировой войны. Это период «экономического чуда» в Японии. Это период резкого экономического взлета Южной Кореи. Это современный опыт Индии и Китая.
В указанные отрезки времени все эти страны были очень похожи на современную Россию - накануне экономического рывка в их экономиках было очень мало денег. Как была решена эта проблема? Путем создания внутренних источников доступного целевого кредита - источников, ориентированных на правильно выбранные приоритеты и хорошо продуманные планы развития.
Мы должны сделать то же самое. Другого механизма запуска экономического роста, кроме как кредитная эмиссия под обязательства предприятий по модернизации и роста производства, в нашем распоряжении сегодня просто нет. Вообще нет. Раньше были западные деньги. Сегодня их нет.
- Это все очень здорово. Но за счет чего вы создадите эти «внутренние источники доступного кредита» - не за счет ли печатания ничем не обеспеченных рублей, как говорят ваши оппоненты?
- Открою вам страшную тайну: все современные деньги обеспечены только долгами: и доллар, и евро, и иена. Так что этот аргумент моих оппонентов тоже от лукавого. Я никогда таких вещей не предлагал. Это не просто упрощение. Это сильное искажение тех предложений, которые я с коллегами отстаиваю и продвигаю.
А знаете, почему вокруг наших предложений создано такое безумное количество мифов? Потому что высокая стоимость денег - это ад для экономики и для инвесторов, но рай для банкиров. Когда деньги дорогие, банкиры получают сверхприбыли и превращаются в хозяев жизни - жизни, которая для всех остальных становится все более невыносимой.
Шумпетер назвал процент налогом на инновации. Речь идет о системе мер, основанных на научных знаниях о взаимозависимостях денежной и производственной сфер, о законах развития современной экономики. Наряду с целевой кредитной эмиссией для финансирования роста инвестиций и производства они предполагают частно-государственное партнерство на основе стратегического планирования, исходя из перспективных направлений роста нового технологического уклада, всемерное стимулирование инновационной активности, защиту валютно-финансовой системы от спекулятивных атак, снижение инфляции путем повышения эффективности производства и обеспечения добросовестной конкуренции. По наличию свободных мощностей и резервов повышения эффективности наша экономика может расти с темпом до 8% в год.
И не надо говорить, что я призываю к использованию «нерыночных методов». То, что я предлагаю, это абсолютно рыночная экономика. Это не экономика средневекового базара, где обращаются только монеты, как понимают сущность денег наши монетаристы. Это современная рыночная экономика с развитыми институтами кредита и с развитой системой рыночного планирования. Это сложно управляемая система, которая, конечно, отличается от модели рыночного равновесия из экономических учебников для первокурсников. Это то, что нужно нынешней России в реальной жизни. А эта реальная жизнь такова: наша экономика разбалансированна. Попытки лечить ее привычными простыми лекарствами не помогают и не помогут.
- А не приведет ли предлагаемое вами «непривычное и непростое лекарство» к тому, что мы проедим все резервы и останемся на бобах? Разве не к этому в конечном итоге привел эксперимент с советским Госпланом?
- Нарисованная вами картина бессмысленного растрачивания ресурсов - это то, что происходит в нашей экономике сейчас.
Формально ресурсов у нас сейчас много. Но они заморожены. Представьте себе грузовик с цистерной, которая наполнена бензином, - при том, что в двигателе этого грузовика бензина нет совсем. Может ли такой грузовик двигаться вперед? Конечно нет! Но почему же тогда мы требуем движения вперед от российской экономики?
Мы не ищем простых решений. Предлагаемая мною программа развития содержит систему весьма сложных в реализации мер. Она подразумевает резкое усиление требовательности к государственным управленческим кадрам, повышение квалификации этих кадров и создание механизмов их ответственности. Естественно, внедрение этой системы будет сопряжено с преодолением сопротивления коррумпированного чиновничества и развращенных сверхдоходами спекулянтов. Либо мы это сделаем, либо экономический спад перейдет в катастрофу.
Источник