Зеленые тени, Белый Кит
- Ну как ещё не разгадал загадку ирландской души? - спросил Финн.
- Ирландцы - это кроссворд без номеров, - ответил я.
Я выглянул с палубы парома «Дан-Лэри» и увидел Ирландию.
Земля была зеленая.
Не просто заурядно зеленая, а всех тонов и оттенков. Даже тени были зеленые и блики, игравшие на причале Дан-Лэри и на лицах таможенных инспекторов. Я погрузился в зелень.
Узрев свет, траву, холмы, тени, я воскликнул:
- Зеленая! Как на рекламных плакатах. Ирландия - зеленая. Чтоб я сдох! Зеленая!
Молния! Гром! Солнце скрылось. Зелень исчезла. Огромное небо занавесили дожди. Я опешил, чувствуя, как улыбка сползает с моего лица. Седой, заросший щетиной таможенник подал мне знак.
- Сюда! Таможенный досмотр!
- Куда она подевалась? - жалобно сказал я. - Зелень! Она же только что была! А теперь…
- Зелень, говорите?
Инспектор посмотрел на свои часы.
- Она появится, когда выглянет солнце! - заявил он.
- И когда же это произойдет?
Старик перелистал таможенный свод.
- В этих чертовых инструкциях ничего не сказано, когда и где выйдет солнце и выйдет ли оно в Ирландии вообще!
Он воспользовался своим носом вместо указки.
- Вот там есть церковь, поинтересуйтесь у них!
- Я пробуду здесь шесть месяцев. Может…
- …вы снова увидите солнце и зелень? Есть такая вероятность. Но в двадцать восьмом году дождь лил двести дней. В тот год у нас уродилось грибов больше, чем детей.
- Это факт?
- Нет, слухи. Но в Ирландии ничего другого и не надо, кто-то услышал, кто-то сказал, и дело сделано!
- Что привело вас в Ирландию? - Инспектор послюнявил свой карандаш и сделал запись.
- Безумие, - ляпнул я.
Его карандаш запнулся, он поднял на меня глаза:
- Для начала просто великолепно. Но что вы хотите этим сказать?
- Сумасшествие.
Довольный, он подался вперед, сгорая от нетерпения.
- И какого характера? - вежливо осведомился он.
- Разновидностей две. Литературная и психологическая.
- Простите, но это единственный берег в мире, где я мечтаю высадиться. Такой таинственный. Ребенком, когда я проходил по ирландскому кварталу на окраине города, ирландцы колошматили меня. А когда они появлялись в нашем квартале, мы колошматили их. Целых полжизни я ломал голову, зачем мы это делали. Я вырос обескураженным…
- Обескуражен? И это все? - вскричал инспектор.
- Да, обескуражен ирландцами. Я не столько испытываю неприязнь, сколько мучусь своим прошлым. Ни ирландский виски, ни ирландские теноры меня не интересуют. Ирландский кофе тоже мне не по нутру. Можно долго перечислять. Я жил с этими жуткими предрассудками и должен от них избавиться. Можно сказать: «Я говорю неубедительно», «Я пришел увидеть ирландцев».
- Нет! Услышьте нас! Но наш язык не связан с мозгом. Увидеть нас? Но нас тут нет, сынок. Мы - там, а может, еще дальше. .... Когда захотите присмотреться к толпе, снимите очки, а не то увидите, как мы маршируем налево, вместо того чтобы повернуть направо. И все равно вам не раскусить ирландцев. Можете зондировать, прощупывать, докапываться. Мы не столько народ, сколько - погода. Прорентгеньте нас, вырвите из нас с корнем скелеты, а к утру мы регенерируем. Вы правы во всем, что сказали!
- Прав? - изумился я.
Инспектор в голове составил свой список.
- Кофе? Мы не поджариваем зерна. Мы их сжигаем! Экономика? Музыка? Они у нас - два в одном. Потому что есть нищие, играющие на расстроенных банджо на мосту О'Коннела; нищие, волокущие пианолы вокруг парка Святого Стефана, которые звучат как бетономешалки, набитые бритвами. Ирландки? Все - ростом три фута, ножки короткие, вместо носов - пятачки. Можно на них опереться, ими можно воспользоваться в случае дождя вместо зонта, но чтоб гоняться за ними с серьезными намерениями по болотам… А Ирландия? Самая большая в мире исправительная колония под открытым небом… большой ипподром, где попы играют на тотализаторе, принимают ставки и выплачивают по ним в день Страшного суда. Отправляйтесь-ка домой. Мы вам не понравимся!
- Я не испытываю к вам неприязни…
- Еще испытаете! Послушайте! - Старик перешел на шепот. - Видите эту толпу ирландцев, спешащих покинуть остров, пока он не затонул? Они держат путь в Париж, Австралию, Бостон. До второго пришествия. Вы спросите, зачем вся эта суета с бегством из Ирландии? Ну, если у тебя воскресным вечером выбор: посмотреть фильм тридцать первого года с Гретой Гарбо в кинотеатре «Развеселый», либо помочиться у памятника поэту близ театра «Гейт», либо броситься для развлечения в реку Лиффи со счастливой надеждой утонуть, тогда вам захочется отсюда смотаться, что они и делают: уйма народу каждый день, с того самого дня, как застрелили Линкольна. Население сократилось с восьми миллионов до трех без малого. Еще один картофельный голод или еще один густой туман, в котором все уложат вещички, на цыпочках переберутся на ту сторону и притворятся филадельфийской полицией, и Ирландия опустеет. Вы ничего мне не сказали про Ирландию такого, чего бы я не знал!
Я засомневался.
- Надеюсь, я не обидел вас.
- Было приятно услышать, что вы думаете! А эта книга, которую вы пишете. Она… порнографическая?
- Я не собираюсь изучать сексуальные привычки ирландцев.
- Жаль. Они остро в этом нуждаются. Ну, Дублин перед тобой! Удачи, малыш!
- Прежде, чем ты уйдешь, - сказал Финн. - Кстати. Об ирландцах. Расставил ли ты все точки над «i»? Как бы ты мог описать…
- Воображение, - сказал я тихо.
Тишина. Все ждут.
- Воображение, - продолжал я. - Боже праведный, все не так. Где ты? На островке со спичечную головку за девять тысяч миль к северу посреди ничего!! Какие тут богатства? Никаких! Какие природные ресурсы? Всего один - находчивость, золотые умы - у всех, кого я здесь встречал! Ум, который светится в глазах, слова, слетающие с языка в ответ на события не крупнее игольного ушка! Из такой малости вы собираете так много; выжимаете последнюю унцию жизни из цветка с одним лепестком, из беззвездной ночи, из дня без солнца, из кинотеатра, населенного, словно привидениями, старыми фильмами, из шишки на голове, которую Америка принялась бы лечить пластырем. Здесь и повсюду в Ирландии жизнь. Кто-то подбирает нить, кто-то завязывает на ней узел, третий приделывает дугу и к утру готов ковер на полу, занавеска на окне, поющий гобелен из струн арфы на стене, и все они берут начало от этой нитки! Церковь держит страну на коленях, она захлебывается от непогоды, политиканы загоняют в могилу… но Ирландия по-прежнему устремлена к тому дальнему выходу. И знаете, ей-богу, я думаю, она найдет этот выход!
Рассказ "Зеленые тени, Белый Кит" Рэя Брэдбери (22 августа 1920 - 5 июня 2012)