Доктор Бартек и смерть
Хочу предложить к юнгианскому обсуждению мультфильм и сказку «Доктор Бартек и Смерть», которые на днях выложила мой хороший друг Нателла Сперанская.
http://www.liveinternet.ru/users/3319268/post126765828
http://www.liveinternet.ru/users/3319268/post126758368
Прежде всего я убежден, что здесь можно найти очень много глубочайших идей с юнгианской точки зрения. Начнем с мультфильма. Во первых, идея пройти через бурю со свечей которая символизирует человеческую жизнь - впервые появилась на Аркане Таро Отшельник. И в одном из подростковых сновидений Юнг увидел фактически идентичный мотив. Во вторых, в мультфильме восхищает одна тонкость - фактически мать, удерживающая сына от «выхода в город» и поющая свою усыпляющую песню, и смерть противостоящая ему - это одно лицо. Непостижимо, каким образом в советское время, эти идеи явно близкие Юнгу или даже еще менее известному ученику Юнга Нойманну оказались проявлены в искусстве. Сознательно или нет - мы в очередной раз видим двойственность архетипа. В том же самом мультфильме, поражает и совершенно гностический символ мира, как города смерти. Три шага вперед - три назад, смерть есть все. Первая и вторая часть мультфильма, по структуре подобны первой и второй части «Фауста» - в первой речь идет о микрокосме и отдельно взятом человеке, во второй - о макрокосме нуждающемся в спасении. Так что мультфильм можно с наслаждением анализировать на самых разных уровнях.
Но все же, как я написал в комментариях, по первому ощущениию, я не могу согласиться со Сперанской что мультфильм сильнее исходной сказки. Ярче, убедительнее - как визуальный образ да еще и в исполнении реально талантливого человека, затрагивает больше психологических центров чем чисто интеллектуальнее. Но глубже - все таки исходная сказка, которую я считаю абсолютно и истинно юнгианской на все сто процентов.
В мультфильме доктор - это герой. Зикфрид, Геракл, Персей, и может быть (если додумать идею до конца) отчасти Сизиф (ведь люди все равно умирают и камень катится вниз). Героическая позиция хороша для первой половины жизни, но не далее. Это манихейская позиция, отрицающая связь полярностей и признающая только их борьбу но не единство. Сказка - глубже. Здесь - герой с самого начала ЗНАЯ что помогает смерти, сострадал ей, и осознанно учится у нее долгое время. Здесь это не Зикфрид, но Иов. Мастер абсолютного равновесия и баланса - одновременно абсолютно смирен перед своим уделом (трижды будучи готов умереть окончательно и даже наверно удивляясь почему она не наносит удар косой) и абсолютно мужественен. Достоинство и внутренняя сила с одной стороны - смирение с другой. Равновесие избегающее инфляции. Там, где избежать инфляции труднее всего - есть даже фильмы о переполняющем врачей «комплексе бога». Возлюбив смерть, герой совершает тоже самое что Иов делает с Яхве - он делает её ОСОЗНАННОЙ.
На миг отвлечемся от сюжета и поставим вопрос иначе - что есть божественное? У Юнга есть великолепный ответ на этот вопрос: «Божьему миру принадлежит все надчеловеческое - ослепительный свет, тьмы бездны, холодная невозмутимость бесконечного пространства и времени и жутковатая гротескность иррационального мира случайностей». Короче говоря - божественное - это все Иное. В этом смысле - фигура Смерти (в исходной сказке) и является тем самым агентом Иного для Бартека точно также как Яхве был абсолютным иным для Иова. Оба они достигают одного и того же (только Иов пожалуй неосознанно) - они делают божественное - СО-Знающим. Смерть не перестает быть смертью, но она получает частицу человечности. Здесь речь идет не о войне но о связи, примерно той связи которой связны Алхимик и Прима Материя - с одной стороны - матерь бесформенности, сатурн, свинец (Сатурн, коса - узнаем атрибуты) а с другой - источник и материал для Философского Камня. Поэтому итог сказки является куда более глубоким, как неизмеримо более глубока полная спокойным достоинством фигура Бартека из исходника, по сравнению с Бартеком героическим.
http://www.liveinternet.ru/users/3319268/post126765828
http://www.liveinternet.ru/users/3319268/post126758368
Прежде всего я убежден, что здесь можно найти очень много глубочайших идей с юнгианской точки зрения. Начнем с мультфильма. Во первых, идея пройти через бурю со свечей которая символизирует человеческую жизнь - впервые появилась на Аркане Таро Отшельник. И в одном из подростковых сновидений Юнг увидел фактически идентичный мотив. Во вторых, в мультфильме восхищает одна тонкость - фактически мать, удерживающая сына от «выхода в город» и поющая свою усыпляющую песню, и смерть противостоящая ему - это одно лицо. Непостижимо, каким образом в советское время, эти идеи явно близкие Юнгу или даже еще менее известному ученику Юнга Нойманну оказались проявлены в искусстве. Сознательно или нет - мы в очередной раз видим двойственность архетипа. В том же самом мультфильме, поражает и совершенно гностический символ мира, как города смерти. Три шага вперед - три назад, смерть есть все. Первая и вторая часть мультфильма, по структуре подобны первой и второй части «Фауста» - в первой речь идет о микрокосме и отдельно взятом человеке, во второй - о макрокосме нуждающемся в спасении. Так что мультфильм можно с наслаждением анализировать на самых разных уровнях.
Но все же, как я написал в комментариях, по первому ощущениию, я не могу согласиться со Сперанской что мультфильм сильнее исходной сказки. Ярче, убедительнее - как визуальный образ да еще и в исполнении реально талантливого человека, затрагивает больше психологических центров чем чисто интеллектуальнее. Но глубже - все таки исходная сказка, которую я считаю абсолютно и истинно юнгианской на все сто процентов.
В мультфильме доктор - это герой. Зикфрид, Геракл, Персей, и может быть (если додумать идею до конца) отчасти Сизиф (ведь люди все равно умирают и камень катится вниз). Героическая позиция хороша для первой половины жизни, но не далее. Это манихейская позиция, отрицающая связь полярностей и признающая только их борьбу но не единство. Сказка - глубже. Здесь - герой с самого начала ЗНАЯ что помогает смерти, сострадал ей, и осознанно учится у нее долгое время. Здесь это не Зикфрид, но Иов. Мастер абсолютного равновесия и баланса - одновременно абсолютно смирен перед своим уделом (трижды будучи готов умереть окончательно и даже наверно удивляясь почему она не наносит удар косой) и абсолютно мужественен. Достоинство и внутренняя сила с одной стороны - смирение с другой. Равновесие избегающее инфляции. Там, где избежать инфляции труднее всего - есть даже фильмы о переполняющем врачей «комплексе бога». Возлюбив смерть, герой совершает тоже самое что Иов делает с Яхве - он делает её ОСОЗНАННОЙ.
На миг отвлечемся от сюжета и поставим вопрос иначе - что есть божественное? У Юнга есть великолепный ответ на этот вопрос: «Божьему миру принадлежит все надчеловеческое - ослепительный свет, тьмы бездны, холодная невозмутимость бесконечного пространства и времени и жутковатая гротескность иррационального мира случайностей». Короче говоря - божественное - это все Иное. В этом смысле - фигура Смерти (в исходной сказке) и является тем самым агентом Иного для Бартека точно также как Яхве был абсолютным иным для Иова. Оба они достигают одного и того же (только Иов пожалуй неосознанно) - они делают божественное - СО-Знающим. Смерть не перестает быть смертью, но она получает частицу человечности. Здесь речь идет не о войне но о связи, примерно той связи которой связны Алхимик и Прима Материя - с одной стороны - матерь бесформенности, сатурн, свинец (Сатурн, коса - узнаем атрибуты) а с другой - источник и материал для Философского Камня. Поэтому итог сказки является куда более глубоким, как неизмеримо более глубока полная спокойным достоинством фигура Бартека из исходника, по сравнению с Бартеком героическим.